Волк Серый, гл. 6

Глава 6

     Старшины степенно расселись по лавкам и, пригладив буйные казачьи чубы, приготовились выслушать план Сирка.

     Но первые же слова атамана огорошили полковников и атаманов…

     - Многоуважаемые паны атаманы! Я буду краток, ибо на лишние разговоры у нас нет времени. План боевых действий у меня созрел и обсуждению не подлежит!

     Старшины глухо зароптали…

     - Прошу простить мне мою вольность, - Сирко говорил, не повышая голоса, - и то, что я вынужден пренебречь мнением высокого товарищества. Скажу одно – чтобы довести мой замысел до конца, нужно держать в глубочайшей тайне от врага все наши приготовительные действия. Если врагу станет известно хоть что-нибудь из моей задумки, он сможет просчитать наши дальнейшие шаги, и тогда – все! Конец! Битва будет проиграна! Поэтому каждый из вас должен будет четко выполнить именно ту задачу, которую я поставлю. Далее. Все, что я прикажу, должно быть выполнено любой ценой! Это понятно?

     - Прошу прощенья, батьку! – произнес атаман Медведьковского куреня Яков Благой, поднимаясь с лавы. – Многоуважаемые старшины! Такого никогда не было, чтобы атаман единолично принимал решения! Тем более, в таком серьезном вопросе, как битва с бусурменами. Как же…

     - Сядь, Яков! – строго приказал Сирко. – Мой план – это не моя личная прихоть!  Повторюсь: у нас нет времени на философические разговоры и обсуждения. Не забывайте, что преимущество врага в живой силе более чем семикратное! А битву мы обязаны выиграть!

     - Батьку! – сказал Василь Сушняк – куренной Каневского куреня. – Мы же жили душа в душу с буджакскими ногайцами. Что случилось, что идут они на нас? Я сам прожил с буджаками пять лет, я говорю на их языке так же, как и они… Почему, батьку?

     Кошевой, которого терзали те же думы, искоса взглянул на атамана.

     – Что тебе сказать, Василь? Мой дед – старый Сечевой волк Кондрат как-то рассказывал мне, что было время, когда волки и собаки были одной семьёй, но я в это не слишком-то верил. Не верю и сейчас. На самом деле волки намного умнее собак, просто нельзя сравнивать. Каждый год у собак рождаются щенки, но всякий раз в разное время года. Ибо собака не привязана к Степи и, мало от нее зависима. Боле от людей, чем от Степи. Но волки, в отличие от собак, привязаны к Степи  настолько, что волчицы всегда выбирают время для рождения волчат. Когда волчицы рожают волчат, то они делают это в начале весны, когда снег только что растаял, и у овец родились ягнята. Весна - время окота овец, и для овчаров это самое хлопотное и важное время в году. Все рабочие руки заняты там. Люди так устают, что даже не хотят есть, так где ж им ещё взять силы опустошить волчье логово! Когда окот заканчивается, то волчата уже вырастают и не живут в норах.

     - Но у пастухов есть волкодавы1 – воскликнул Василь. – Они смело бросаются на волка.

     - Ну да! – усмехнулся Сирко. – Бросаются… Бывали в стадах и отарах волкодавы, знаю, кои в одиночку на волка выходили. Но такой поединок обычно в пользу волка заканчивался… А обычные пастушьи собаки – не ровня волкам. Даже молодой волк безо всякого труда может справиться со сворой собак, пусть даже они будут в несколько раз крупнее его. Ведь волка всегда выручает его дьявольская маневренность и способность наносить смертельные удары в прыжке.  Да-а… А вот несколько волкодавов одного волка, пожалуй, порвут. Но на стаю они не пойдут никогда! Понял, к чему я веду? Татары смелы, когда их много… А нас – волков мало, но мы обязаны, просто обязаны победить их за счет своей смекалки и маневренности, коей татары лишены, ввиду связавшего их огромного полона… Теперь слушайте, и прошу не перебивать меня!

     Гук передал кошевому исписанный лист бумаги, на котором были переписаны атаманы и число казаков у каждого, и Сирко некоторое время пристально изучал текст.

     - Та-к! – протянул атаман, вернув лист писарю. – Начнем, пожалуй!

     Казаки напряглись, ожидая приказаний.

     Сирко давал весьма точные указания куренным и те, получив приказ, немедленно уходили к своим куреням готовить казаков к походу. Петро Гук все указания атамана фиксировал на бумаге.

     В правление вошел джура и доложил, что прибыл полковник Григорий Байрак с казаками.

     - Так давай его немедленно сюда! – воскликнул Сирко, поднимаясь с лавы. Глаза его засветились нескрываемой радостью.

     Через миг побратимы обнялись и почеломкались трижды по казацкому обычаю.

     - Как добрался, Григорий? – спросил Сирко полковника.

     - Добрался, батьку! – ответил, усмехаясь Байрак. – С собой привел сорок казаков, но на каждом перегоне чекуют еще по пять-шесть моих казаков. Стерегут степь.

     - И что в степи? – спросил атаман, прищурившись. – Видел ли татар?

     - Видел, батьку! – полковник скривил губы в жесткой ухмылке. – Видел. И даже захватил одного ногайца. Он поведал о намерении Кара-Мухамеда «потоптать» Сечь, ибо казаков зараз в Сечи мало.

     - Где этот полоняник? – Сирко даже привстал в волнении. – Мне он нужен как воздух! Через него мы сможем узнать, по какой дороге пойдут татары на Сечь!

     - Так я и сам это узнал, батьку! – воскликнул Байрак. – Не ты ли меня учил выведывать у полоняников все самое важное?!

     - Говори, Григорий!

     Полковник расправил вислые усы, а очи его задорно блеснули.

     - Значит так, батьку! – важно промолвил полковник. – Сейчас татары идут двумя рукавами по Кизикерменскому шляху. Далее пойдет через верховья рек Базавлук и Каменка. Миновав в среднем течении Ингулец, пойдут через Гремучую Балку на Малую Лепетиху, где вброд переправят полон.

     - Непростой был ногаец, коли такими сведениями располагал, - задумчиво потеребил чуб Сирко.

     - Мурза был, - пожал плечами полковник. – Много знал…

     Сирко ушел в себя, прикрыв глаза тяжелой рукой.

     - Вот что, Григорий, - наконец поднял голову атаман. – Даю тебе самое опасное задание. Я знаю, что добрая половина твоих казаков владеет и татарским, и ногайским наречием.  Так вот: дам тебе еще людей, знающих языки, и ты пойдешь к татарам. Одежда ваша должна выглядеть соответственно. Петро, ты ступай к скарбнику, пусть приготовит срочно татарскую одёжу, и пусть свяжет в вязанки штук двести сабель. Да пусть не жадничает – дает на старье ржавое, а доброе оружье. Ты, Григорий, ведешь казаков по следу Кара-Мухамеда, и где-то в пути присоединяешься к его войску. Думаю, перед бродом он обязательно устроит привал, чтобы приготовиться к битве с нами. Твоя задача: тихо снять охрану ясыря и заменить охранников своими казаками. Далее нужно будет раздать оружие тем полоняникам, кои захотят биться с татарами. Таким образом, мы получим немалую силу прямо в центре вражеского лагеря. Основные наши силы ударят по кошу татар с флангов. Сигналом к бою будет орудийный залп.

     - В самое пекло посылаешь, батьку! – качнул головой полковник.

     - Ну, а кого ж мне посылать в пекло, как не своего любимого побратима! – усмехнулся Сирко. – К тому же подобную мою задумку ты уже однажды успешно реализовал! С паном Потоцким при Синих Водах, помнишь? Добре тогда мы пошматовали ляхов, ох, и добре! А все потому, что когда ляхи ринулись отбивать наши удары с флангов, твои орлы ударили им в спины, разгромив ударный кулак ляхов… Иди, брат! Готовься!

     Когда, выполнив поручение атамана, в правление воротился Петро Гук, Сирко усадил его рядом с собой на лаву и приобнял за плечи.

     - Теперь настал твой черед, Петро! – сказал атаман. – Ты поведешь две сотни казаков на Кизикерменскую переправу и обложишь ее.

     - Зачем, батьку? – очи генерального писаря округлились от удивления. – Ты же сам сказал, что Кара-Мухамед поведет свое войско через Малую Лепетиху…

     - А вот именно за этим! – Сирко усмехнулся в усы. – Мы должны показать татарам, что поверили их замыслу идти большим шляхом. И готовы их встретить там, и только там. Так что, гарцуйте побольше на виду у татарских разъездов, чтобы они думали, что у переправы все наше войско. Словом, мельтешите, скачите туда-сюда, создавайте видимость присутствия  больших сил. Понял?

     - Теперь понял, батьку! – ответил Гук. – Но когда татарские разъезды уйдут, наши сотни могут понадобиться где-то в другом месте?

     - Все верно, Петро! – атаман хлопнул писаря по плечу. – Как только твои разведчики заметят, что татары ушли, ты получишь другое задание. Но знать тебе о нем до поры не надобно! А до того рассказывай татарам-мытарям на переправе, что переправу мы берем под свой контроль временно,  до той поры, пока по ней не пройдет подмога из казаков Дона, и не подойдут наши главные силы. Говори уверенно, твердо, чтобы они поверили тебе, и тут же донесли эту байку до ушей Кара-Мухамеда.

     - Но мы же не сможем уйти с переправы скрытно… - нахмурился Гук.

     - Сможете! – голос атамана затвердел. – Ты скажешь мытарям, что идешь встречать казаков – донцов, кои идут нам на подмогу. И уйдешь в Гремячую Балку, оставив на переправе сотню. В полночь сотник оставит переправу местным казакам и тоже уйдет в Гремячую Балку. Все, Петро, иди! А ко мне пришли Данилу Черного!

     Через некоторое время скрипучая дверь правления отворилась, и за порог шагнул Данила Черный – бессменный ватажник казачьих чаек, кои тот успешно водил много лет  чрез Черное море, доходя порой до самого Трабзона и Синопа…

Продолжение следует -