Дарьино гадание

ДАРЬИНО ГАДАНИЕ
Жили-были муж с женой. И было у них три дочери. Девицы-красавицы, одна другой лучше, а меньшая, Дарьюшка, милее всех.
Раз под Рождество, надумали сестры погадать. Дождались темной ноченьки, одели овчинные полушубки и вышли за дубовые ворота. Старшая сестра и говорит: «Залай, залай, собаченька! Где залает собаченька, там живет мой суженый!»
Вдруг и впрямь, с соседней улочки песий лай раздался. Громкий да звонкий. А как затих, средняя сестра и молвит: «Залай, залай, собаченька! Скажи, где суженый живет?»
Затявкала собака с ближней слободки. Тихо да тонко. Вскоре и она умолкла. Настал черед Дарьюшке загадывать: «Залай, залай, собаченька! Скажи всю правду о суженом».
Только слово вымолвила – донесся из лесу волчий вой. Жалобный да тоскливый.
Сестры с испугу во двор ринулись, на засов заперлись. Сидят-дрожат, друг дружку журят, отцу-матери про вой сказывать не велят.
Да только, что наворожилось, то и свершилось. Выдали старшую сестру за веселого парня с соседней улицы. Выдали среднюю сестру за тихого паренька из ближней слободки. Осталась одна Дарьюшка. Весь день в избе сидит, в оконце не глядит, на крылечко не выходит. Женихов прочь гонит. Думу думает, как судьба обернется, а ночью ревом ревет, о подушку бьется. Родители о ней хлопочут, а Дарья замуж идти не хочет.
Как-то мать ее из дому выпроводила, по воду идти вынудила. Повстречала она у студеного колодца доброго молодца. Приглянулся он ей. Строен-красив и одеждой побогаче прежних будет. Говорит он ей:
- Пойдешь ли за меня замуж, краса?
А Дарьюшка и отвечает:
- Сказать не могу заведомо, мне о тебе ничего не ведомо.
- Что ж, подумай три дня, а на исходе третьего дня, коли согласна, выйди за ворота. Там и встретимся.
С того часа Дарья бояться перестала, по подружкам бегать стала. Всех спрашивает,  про дивного молодца выспрашивает. Все ей так сказывали: «Видеть – не видели и слышать – не слышали».
Вот срое настал, вышла Дарья за порог. Перешла двор, отперла запор, стоит у ворот, суженного ждет, а он не идет.
Вдруг, окликнули ее по имени. Оглянулась девица, нет ли паренька, увидала два волчих глаза-уголька, да без памяти наземь рухнула.
Очнулась она в палатах белокаменных, на пуховой перине, музыканты ей славу поют, слуги шагу ступить не дают и все ей, как хозяйке кланяются.
Вышла в сад – царские фонтаны бьют, цветы алые цветут, райские птицы поют. Конца краю тому саду не видать.
Воротилась она в хоромы, у крыльца ее тот самый добрый молодец встречает, женой называет. Подивилась Дарья речам его, да будто сквозь сон стала вспоминать. Как  с ним в белой церкви венчалась, и в золоченой карете мчалась. Только больше ничего не помнит, будто кто зельем опоил, думает.  Но сама про то молчит.
Вот время проходит. У Дарьи в доме вся власть, ест-пьет всласть. Каждый день наряды меняет. Мужа ласковым словом называет.
А муж, как из дворца уезжает, так жене наказывает, чтоб в самую высокую башню не ходила.
Раз муж уехал, Дарья слуг отослала, пробралась в башенку, глянула в окошко. Поднялась высоко – разглядела далеко. И видит – окружен темным лесом царский сад, нет в нем ни тропинки, ни  дорожки, никакой протоптанной стежки.
Вдруг, вскочил из лесу серый волк и через садовую изгородь перепрыгнул. Едва земли коснулся, в человека обернулся. Сердечко у Дарьюшки  так и замерло – узнала она мужа своего ненаглядного.
В тот же день, в ноги ему пала и молить стала, чтобы правду открывал, ничего не скрывал
А он и говорит:
- Ах, зачем ты запрет мой нарушила?
И поведал он, как семь лет назад, молод был и охоте рад. И поймал однажды трех волчат. Прискакал домой, бросил их во двор. Сам стоял на крыльце и тешился. Их петух клевал и слуга пинал. Псы терзали, кони топтали. Как пали наземь волчата бездыханные, так настала вокруг тьма беспросветная.
Вдруг, явилась передо мной волчица белая, шкура – не шерсть, а звезды небесные. Озарилась вся ясным сиянием и человеческим языком молвила:
- Накажу тебя за зло содеянное. Не выйдешь ты из этого сада человеком, за ограду выйдешь – будешь шкуру носить, с волками жить и по-волчьи выть.
А еще она добавила, что бывать мне среди людей в облике молодца, лишь три раза по часу, по моему желанию. В первый раз, с тобой, Дарья, у колодца повстречался, во второй раз в церкви венчался, в третий раз в карете мчался. Ой, не жить мне, Дарьюшка, на вольном свете среди людей, а жить мне во дворцовой темнице среди зверей.
Все рассказал и опечалился. Послушала Дарья своего мужа и спрашивает:
- Не уж-то, нет за зло прощения? Не уж-то нет за вину искупления?
Только муж головой качает, мол, ничего не знает и говорит:
- Со зверьми семь лет живу, радости их делю и горести их вижу. Я теперь и мухи не обижу.
Тут, откуда ни возьмись, подлетела к молодцу муха-зуда и молвит:
- Эх, мил человек! Жить - живешь, а знать - не знаешь – есть в твоем саду три валуна, то не три серых камешка, то три серых волчонка. Кто пожалеет звериных щенят, как родная мать своих детушек, тот заклятье  с тебя снимет, колдовство развеет.
Бросилась Дарья тотчас же в сад, разыскала она валуны и давай на них слезы лить, у неба пощады просить. Проплакала она тридцать три дня и тридцать три ночи. Растопила все ж слезами горючими камни холодные. Превратились они в серых волчат, звериных ребят.
Вьются они вокруг Дарьиных ног, пищат, лижут ей руки, благодарят. А заклятье-то и вправду развеялось, как туман над рекой.
А потом был пир-веселье, на все царство-государство шум и гулянье.
Дарья-то с мужем во дворце осталась жить – лес от лиха сторожить.
Вот детям – сказка, родителям присказка, а старикам – осмысление.