Однодневный друг

Этот теплый майский день было дико жаль терять: это ж какая ценная вновь приобретенная роскошь! Парни вот уже битый час рубились на детской площадке-корабле, представляя себя бакуганами. Сереже никогда не нравился этот сериал, и не нравилось то, с каким азартом ребята распределяют свои роли. Каждый раз ему было всё равно. Полчаса он делала вид, что ему интересно, но потом силы закончились. Его подруга Аня резко подружилась с девочками, а с ними было гулять совсем не вариант, потому что девчонки только и умеют, что шептаться и хохотать, ехидно глядя на тебя. Ему не нравилось, что Аня тоже стала такой дурной, но он стоически, молча, держал обиду в себе. Сережа нашел рядом с песочницей кем-то выброшенную годную палку и пошел искать достойного противника. Достойным соперником, как всегда, оказался куст акации. В кровавой схватке с небольшим преимуществом Сережа всё-таки начал побеждать, не смотря на то, что враг то и дело отчаянно хлестал его по щекам. Но всё окончилось, как всегда, криками из окна тёти Али: «Я тебя сейчас выйду и это же палкой поколочу!». Тётя Аля была добрая, часто угощала Серёжу пирожками, когда он был помладше. Но её акация стала настоящим кустом раздора. Это казалось несправедливым, ведь улица-то общая!   

– Ты его почти победил. Только эта тётенька оказалась сильнее.

Мальчишка, что стоял сзади, видимо, долго наблюдал за ним.

– Да это тётя Аля. Кричит на меня постоянно, как ненормальная. Будто я у неё дома.

– Она и будет, как у себя дома. Ты же маленький, и грубить старшим совсем не вариант.

– Ну, и чего я теперь?

– У тебя есть ключи от дверей?

Сережа достал ключи. Мальчик попросил проводить до её двери. Ноги Серёжи начали трусливо дрожать.

– Смотри, сейчас мы позвоним ей, и побежим вверх по лестнице. Делай так примерно раз в неделю, но никогда, запомни, никогда не выбегай на улицу!

– А может, не надо?

– Если хочешь хоть на минутку почувствовать себя, как дома – надо.

Сережа влажным от страха пальцем нажал на звонок. Парни резко побежали наверх. Тетя Аля выбежала, и о чем-то поворчала сначала на русском, а потом на татарском языке.

– Меня зовут Макс.

– А меня Сережа.

– Будешь моим однодневным другом?

– Это как?

– Да это как обычно, только на один день.

– Ну, не знаю, давай.

– Давай, мы будем с тобой свободными тиграми?

– Свободными тиграми?

– Как будто наша клетка – этот домик. Мы из неё освободимся, устроим побег из зоопарка. Нет, из цирка! И нас будет искать злой дрессировщик. А потом мы его поборем и съедим.  Давай?

Мальчишки забежали в домик на детской площадке и начали рычать, кто во что горазд. Сначала они просто ползали на четвереньках, потом начали делать вид, что раздирают когтями прутья клетки. Вырвавшись на волю, парни ещё долго корячились на коленках, а потом свободные тигры вальяжно пошли в сторону ближайшего киоска за конфетами-шипучками.

Макс высыпал все содержимое пакета в рот и закрыл глаза от прекрасного чувства победы и свободы

– Это злой дрессировщик, и я его ем!

Сережу огромным облаком прикрыла тень Светы. Это была толстая, неприятная девочка с какими-то непонятными претензиями к окружающему миру.

– Отдай мне шипучку!

– Не отдам!

– Тогда я тебя побью.

Макс провел языком по нёбу, шипучки лопались так громко, что это слышали окружающие

– А мой папа – начальник Ленинского РУВД. Знаешь, что это такое?

У Светы красовался какой-то огромный ячмень под глазом, это было особенно видно, когда она сморщилась

– Нет.

– Ментовка, сечёшь? Сега, ты знаешь эту девочку? Я папе расскажу всё, и с ней разберутся.

– А я вас обоих убью, и тогда никто ничего не узнает.

Света была очень убедительна, да и вообще немного не в себе. Макс выдержал небольшую паузу

– Убьешь? За конфету-шипучку?

Света зависла, прокручивая всё в голове, а мальчики пошли дальше.

Сережа закинул шипучку на язык. В его голове началась война 12 года. Когда он ел шипучки, то представлял себе её.

– Знаешь что, у меня есть один секрет. Когда я ем шипучку, то представляю себе, что у меня на языке бегают солдаты первой мировой войны. И что они в такой красивой форме стреляют из пулеметов.

– Это хороший секрет. А у моей бабушки недалеко от дома есть речка. Там у берега лодка привязана, я в ней играю, как будто бы я затерялся в океане, и плыву в ней уже пять лет. И как будто лодка стала моим домом. А ещё, на дне лодки у меня оказался ящер, он запрыгнул, когда я уплывал. Я научил его говорить, и мы подружились.  И мы ловим с ним рыбу и пьем воду прямо из океана, здорово?

–  Здорово. Правда, я был как-то на море, там вода такая соленая.

– Так это ж море. А в океане вода не соленая.

– Так в океанах она, тем более, всегда соленая. Её пить нельзя.

– А ты там был? В моем океане, в котором я пять лет, вода не соленая. Мне лучше знать.

– Понятно тогда.

– Смотри, уже солнце садится. Тебя не потеряют?

– Пока что нет. А тебя?

– И меня.

– Тогда пошли за солнцем?

– Куда?

– Ну, посмотрим, куда оно заходит. Вот туда, за горизонт! Не уж-то тебе не интересно посмотреть, куда уходит солнце?

–  Ну, как куда? Оно же просто движется, в другой город уйдет.

– Ну вот, мы его будем догонять.

– Как так, догонять солнце? Мы не успеем. Да и вообще, земля крутится себе вокруг солнца. Вот и всё.

– А ты это своими глазами видел? А воду в океане сам пробовал? Откуда ты всё это знаешь?

– Папа рассказал.

– Мало ли, что взрослые могут рассказать. Одной моей подруге мама сказала, что они её в магазине купили. Ты хоть раз видел детей, которых продают в магазинах?

– Нет.

– Ну, вот. Рассказать можно всё, что угодно. Пошли, да посмотрим. Вдруг, солнце вообще там спит, и становится чёрным.

Ребята побрели в сторону солнца. Сережа начал представлять себе чёрное солнце с ярко оранжевыми лучами вокруг. Солнце тихонько посапывало. Макс продолжал

– Ну, мы-то знаем, откуда берутся дети.

Серёжа с умным видом кивал. Обычно про всё это взрослые рассказывали как-то расплывчато, безо всякой конкретики. Ещё и путались всякий раз. Проще было спросить папу про землю, космос, про строение атома. Тут он отвечал ясно и конкретно. Макс на ходу придумывал новые обстоятельства их похода, и приключение обещало быть весёлым, но, увы, становилось всё темнее и темнее, Макс резко остановился и констатировал

– Кажется, мы заблудились

– Чего уж тут заблудились, вот же «Монетка» стоит.

– Ты знаешь, как нам обратно вернуться? На ту площадку, где мы играли?

– Конечно. Тут между шестнариками  можно совсем быстро дойти. 

Сережа с Максимом быстро побежали обратно, по легенде сон солнца охраняли огромные ледяные псы, которые побежали за мальчишками, оголяя свои острые клыки.

Добежав до высотного дома, Максим быстренько поспешил набирать код, записанный на бумажке. Открыв дверь, он впопыхах пожал Серёже руку со словами

– Серёжа, это был хороший день!

Лето удалось на славу. Было очень теплым, но не слишком жарким – хоть домой не заходи. Да и осень порадовала. Тётя Аля пожаловалась Серёже на то, что какие-то хулиганы постоянно ей докучают тем, что звонят в дверь. Серёжа пообещал разобраться, и больше в её дверь никто не звонил. Она рассказала Серёже про свою акацию, про то, как непросто было её вырастить, и мальчик пообещал ей, что будет ухаживать за кустом. За это тётя Аля угощала его пирожками.

У Светы отпал ячмень. И вообще, она стала как-то приятнее после того, как прекратила постоянно цеплять Серёжу. Она даже пыталась улыбаться ему.
Аня, нахохотавшись безо всякой причины с девочками, стала вновь проводить время с Серёжей. Как-то раз, он выдал секрет Максима  за свой. Сказал, что у него якобы есть и лодка, и ящерица, и бабушка рядом с рекой. «Каким-то ты странным стал, Серёжа. Но мне это нравится» – подытожила Аня. 

Многое наладилось. Вот только с того самого дня Серёжа никогда не видел Максима. Он частенько стал проводить дни у того высотного дома, ходил теми же тропами, где они гуляли. И вспоминал этот день. «Зачем я только начал спорить про эту солёную воду? И про солнце…» – мальчик никак не мог себе простить, что он остался для Максима только однодневным другом. Если бы у Серёжи был брат, то он бы хотел именно такого, как он. Сережа бы никогда с ним не спорил и ничего бы для него не жалел. У него бы тоже была бабушка, которая живет рядом с речкой, и он тоже бы пять лет подряд говорил с ящером и пил с ним океанскую воду. Сережа стал бы таким же необычайно интересным, находчивым, храбрым, ни на кого не похожим мальчиком. И всё бы ему было нипочём.

Максим же на следующий же день после знакомства с Серёжей сел в поезд и уехал в свой город – Новосибирск. Когда он подъезжал к своему дому, внутри него были какие-то трепет и теплота. Не смотря на то, что его не было  всего неделю, он безумно соскучился по своей комнате, игрушкам, коридору, виду из окна.

После возвращения он вспоминал свою поездку в другой город, в котором все говорят как-то немного по-другому. По возвращению он даже говорил так же, но потом быстро отошел. Он вспоминал дворы и улицы. Фонтан в центре города – пусть выключенный, но огромный. Реку, бурлящую воду, страшного клоуна, раздающего листовки. Еще он вспоминал, как однажды потерялся, но отважный однодневный друг спас его и привёл обратно. Максим тогда здорово испугался.   В жизни мальчика было ещё много городов: его папа постоянно ездил по делам и часто брал с собой семью. Нередко они ездили на машине, иногда на поезде, ещё реже на самолете. Сереже больше всего нравились поезда. В них всегда можно было найти однодневного друга.