У Бездонного дуба 3

Поход в древний Рим.

Это третий рассказ о рыбаках, нашедших на берегу реки капсулу инопланетян, из которой, набрав на табло время, можно перейти в любой день, прошедший на Земле. Они уже сделали первый выход из неё, (вторая часть), в десятый век и, поняв, что не подготовлены – вернулись.

Александр Валентинович и Максим, обложившись книгами по истории и мифологии, готовились к походу в Рим десятого века. Жили в доме, опустевшем после смерти Даниловича, указавшего им вход в инопланетную капсулу. Тут они оборудовали себе «офис». Александр, держатель основного пакета акций нескольких заводов, руководил отсюда производством: получая и отсылая документы по электронной почте. В их отсутствие, всем здесь руководил Кольша, довольно сообразительный управляющий. Ему, за соответствующую плату, помогала пожилая чета, что жила по соседству, в деревеньке из трёх дворов.
Исследователи поставили перед собой конкретную задачу: Валентинович – изучить жизнь племен, проживавших в десятом веке от Киева до Рима, а Максим, решивший выступить на арене Колизея, учил языки людей, с которыми предстояло встретиться в походе.
Каждое утро, парень переходил через капсулу в десятый век, и начинал тренировку: пробежка вдоль реки и выполнение физических упражнений. Для этих целей вокруг «Бездонного дуба», было установлено много тренажеров сделанных в двадцать первом веке и перенесённых сюда. Ничто ему не мешало закаливать своё тело: в то время в этих непроходимых лесах никто не жил.
Вола, хозяйка внеземной капсулы, Вельямин Пантелеевич, который первым смог выйти из неё, и Александр Валентинович, приходили поинтересоваться, как у Максима продвигаются дела. Вместе веселились и рыбачили, а пойманную рыбу переносили и выпускали в эту же реку, но уже в наше время. По очереди читали вслух исторические книги, купались и отдыхали у костра.
Глядя, как Вола плещется, в прогретой солнечными лучами, речной заводе, Валентинович сказал:
– Всесторонне развитый и красивый, этот андроидный робот! Но характер у неё – адский! Макс, ты даже не представляешь, как мне трудно уговорить Волу перенести через капсулу, новый тренажёр для тебя, или одежды, необходимые нам в походе. Вначале она всё расспросит, потом потребует магарыч, а уж затем, переправит нужную вещь – вымотав мне всё душу! По её просьбе, мы недавно посетили Париж: там сейчас дни культуры России проходят. Как она уж там «фестивалила», известно лишь мне. Она же любого мужика затащит в кровать, стоит ей лишь моргнуть, своими «чудотворными глазищами». Слава богу, что она не сообразит увеличить в натуральный размер один из ликёроводочных заводов, что находиться в бездонных хранилищах инопланетной капсулы.
– «Старик», чего хандришь? Я тоже гулял по хранилищу инопланетян. Там есть всё, что производилось на Земле, но в уменьшенном виде. Мне кажется, что как раз Вола и пополняет все эти запасы. Ты бы знал, как мне тяжело даются языки местных аборигенов. Часто бегаю, тут, недалеко, крестьяне косят сено и, затаившись, слушаю. Ты знаешь, вроде наша – русская речь, а не черта не понятно. Даже не знаю, как мы пройдём земли половцев, что бы они ничего не заподозрили, а дальше поляки и прочие народы. Я вот что подумал, а давай возьмём с собой Волу?! Она сильная, может работать как лошадь. Сейчас я с ней поговорю.
– Может, не стоит? Кто знает, какой финт она выкинет в дороге.

К костру, горевшему так, ради веселья, вышел Вельямин, одетый в шорты и футболку, неся на плечах молодого, в чёрных пятнах, кабанчика.
– Слушай, охотник, – обратился к нему Максим, – ты что, его голыми руками задавил?
– Эх, парень! Ты не учитываешь возможности инопланетной капсулы. У меня тут, недалеко, стоит современная заимка, а в ней и одежда, и еда, и оружие – всё как положено у людей. Вот так-то молодой исследователь!
– Пантелеевич, выходит, можно сделать базу в этом веке и перенести в неё всё необходимое! – воскликнул Валентинович.
– Наконец, до вас, горе-путешественники, стали доходить простые истины! – смеясь, ответил Вельямин. – Максим, разделай и обжарь на костре лесного вепря, а наш неугомонный «старичок», за мой дельный совет, «метнётся» и притащит сюда закуски. Только учтите, ребятушки, современные схроны нужно ставить в тех местах, куда не ступает нога человека. А я пойду, искупнусь с нашей «стервозой». Она  хотя и робот, но в кровати классная женщина!

Перейдя через капсулу Бездонного дуба и оказавшись в своём «лесном офисе», Валентинович ответил на пришедшие по электронной почте письма. Сидя за компьютером задумался: «Так, где же ставить базу в десятом веке, чтобы её не нашли? – размышляя, он набрал на поисковике: Красоты Мира. – Вот на экране Карпаты, необжитые горы и в наше время, а тогда и подавно. Они как раз на полпути до намеченной цели. Нужно перенести через капсулу вертолёт и слетать туда. Посмотреть, что там и как». Подошёл Кольша и отчитался: «С трассы к нам пытались проехать рыбаки. Уперлись в шлагбаум и постарались его открыть. Увидев всё это на мониторе, я вызвал наряд ДПС и стражи порядка убрали дебоширов». – «Молодец! Я сейчас ухожу к ребятам, а ты свяжись с заводом, что выпускает вертолёты, и закажи четырехместный». – «Хорошо, будет сделано» – заверил управляющий.
Собирая продукты питания, и бутылки со спиртным в рюкзак, для вечернего пикника, Александр ругал Волу: «Может её закодировать? Нет, не получится. Скорее всего, инопланетяне, что оставил её здесь оберегать капсулу, предвидя вмешательство в их деятельность землян, поставили защиту на наши препараты. Чёрт с ней, пусть пьёт, что хочет, быстрее «крякнет»! Главное, чтобы базу, что устроим в горах, охраняли современные приборы. Если появится человек или зверь забредёт, приборы должны создать шумовой эффект, чтобы отпугнуть не прошеных гостей. Ай да я – сообразил!»

Сидя на бережку у реки и поедая мясо доисторического вепря, Валентинович поделился своими выводами с товарищами.
– Вертолёт я доставлю сюда с помощью Волы, и сам сяду за штурвал. У меня есть права и навык в этом деле, – сказал Пантелеевич. – Доставлю вас в Карпаты и подожду. Буду вашим, так сказать, ангелом спасителем во времени.
– Знаешь, наша уважаемая хозяйка, – заискивающе обратился Максим к Воле. – В тысяча девятьсот семнадцатом году, матросы, по приказу пришедших к власти коммунистов, вылили в Неву все, хранившиеся в то время в подвалах вина – река окрасилась в красный цвет. Потом, какое-то время, огромные лини, покачиваясь на хвостах, гуляли по берегу при луне, горланя песни и наводя ужас на прибрежных жителей.
– Красиво фантазируешь, парниша! Плесни мне «Мартини», что-то водочка приелась! Мне то, что с того? Где-то, пьяное стадо рыб гуляло по берегу. Ты что, предлагаешь наведаться в тот век, слить вино, заменив его подкрашенной водой и самим всё этот выпить!? По иному нельзя вмешиваться в исторический ход. Иначе, такой как ты, не сочинит вот такую «байку» у костра.
– Да нет! – наливая полный стакан, ответил Максим. – Ты могла бы составить нам компанию в предстоящем походе к древнему Риму. Там, виноградников больше, чем здесь деревьев, и все жители пьют натуральное вино – как воду!
– Твоё предложение мне подходит. Я согласна идти с вами! Что нужно делать? А мужики там какие?
– Тебе нужно выучить разговорную речь жителей тех земель, через которые будет пролегать наш путь. А мужики там все «горячие»!
– И всего-то делов!? – хрумкая огурец, своими ровными и белыми зубами, воскликнула Вола. – Для меня это пустяк. Я, ребятушки, вам вставлю пломбы – современные переводчики, и сами начнёте понимать речь собеседника. Когда выступаем?
– Перенеси на эту поляну вертолёт, что находится в твоем хранилище в уменьшенном виде. Я загружу в него товар и отвезу в намеченное место, – попросил Валентинович.
– Нет, «старина», так дело не пойдёт! – возразила Вола. – То, что там – это не моё. Я и так выдаю вам старинные одежды. Вот вы их носите – привыкаете, а сама ночами бегу к знакомой портнихе и заказываю ей такие же по образцам. Домотканый материал нахожу в отдалённых улусах. Вот так-то. А ты ворчишь, что я много пью. Пробеги с моё и всё поймёшь. Купи нужную технику, доставь к дубу, а я переправлю сюда. И вообще, я ухожу – устала, а вы сидите – думайте. Макс, я возьму пойманную рыбу и выпущу в реку двадцать первого века, как ты делаешь, – и подхватив садок, хозяйка инопланетной капсулы вошла в чрево дуба, вход за ней закрылся.
– А «стервоза» права! – сказал Вельямин, глядя вслед ушедшей Воле. – Нам надо поставить цех по производству старинных одежд. Они нам необходимы, а «киношники» окупят все расходы.
Тёплым июльским вечером мужчины ели и выпивали, под неумолкающий гомон лесных птах и всплески рыбы с реки.

Подготовка к путешествию была завершена. У каждого стояла «волшебная» фикса и, полагаясь на манускрипты, хранящиеся в инопланетной капсуле, путешественники могли понимать речь любого собеседника. Вола – андроидный робот и так владела всеми языками мира. На предстоящем маршруте, в Карпатских горах, была устроена база.

В полночь, со среды на четверг, четверо путешественников сели в вертолёт, и винтокрылая машина легко поднялась в воздух. Летя в ночном небе и любуясь звёздами, что в начале августа особенно ярки на небосводе, Валентинович размышлял:
«Что впереди у нас – неясно. Вон Вола нарядилась как простая крестьянка, а под этими на первый взгляд ветхими одеждами у неё спрятано современное оружие, впрочем, как и у всех нас. Глупая затея засела в голову парня. Но нам-то интересно познать, как всё было! История, описанная в книгах – это одно, а самим попробовать и всё увидеть своими глазами – другое!»

Утро выдалось пасмурное, горы укрывал плотный туман. Пантелеевич, с помощью пульта, включил с борта вертолёта посадочные огни на земле. Посадка прошла успешно. Вельямин хлопнул по плечу каждого из троих путешественников и сказал: «Ну, с богом, друзья! Мы находимся на горе Малая, Восточные Карпаты. Спуститесь к озеру Синевир, а затем, выйдете к поселению карпов – Мукачево. Далее по реке Латорица, вы на лодке пройдёте до Тисы, которая вынесет вас в Дунай. Окажетесь в городе Констанца, на берегу «Русского моря», сейчас – Черное. Там наймётесь на корабль, к какому-нибудь купцу, минуете «Мраморное и Эгейское моря», и Рим будет у ваших ног. Вот сигнал, когда придёте, нажмете, я прилечу. Желаю удачи!»
Путники начали спускаться с горы и скрылись в тумане. «Да, ребята, не завидую вам! – промолвил им вслед Вельямин. – Такое на Земле ещё никто не делал. – Это будет сложнее, чем высадиться на Луну. Там учёные и техника подстраховывала, а здесь лишь удача и тетушка Фортуна, может замолвит за вас словечко».

Туман начал редеть и трое уставших путников вышли на берег озера. «Они, что, купаются?!» – воскликнул Максим, видя в воде пятерых голых девушек. – «Нет, парень, тут проходит какой-то обряд. Эти горы полны, как чудотворцев: знахарей, ворожбитов, вищунов, а также ведьм, оборотней, иродов и черт знает кого. К каким силам принадлежат эти «дамы» сразу и не поймёшь. Пошли дальше, а то ненароком ещё и заколдуют», – торопливо уходя от берега, сказал Валентинович.

Пройдя каскадный водопад, вошли в гуцульскую деревню. Жители смотрели на чужаков с интересом, сжимая в руках нехитрый крестьянский инструмент: грабли, вилы и топоры. Путники отдыхали сидя на траве у крайней, крытой корою, хаты. Подошла местная женщина, и поставила на траву крынку молока и ковригу хлеба. Затем, гуцулка отошла, сложив на груди руки – ждала. Посмотрев друг на друга, путешественники разломали руками хлеб и по очереди, в прикуску, пили молоко. Покончив с едой, Вола встала и, подавая хозяйке её кувшин, сказала: «Спасибо, подруга, всё было вкусным. Вот, возьми на память», – и вместе с кувшином вложила в руку карпатке современную косметичку.
После вкусной и довольно сытной еды, путники пошли быстрее, по буковому лесу. Вышли на заливной луг, по которому струилась в вечерней заре река. Максим накачал лодку, что нес в рюкзаке и они, усевшись в неё помчались по водам реки: мотор “Ветерок”, работал тихо урча.
Путешественникам потребовалось неделя, чтобы пройти реку Тису и Дунай. У самого Чёрного моря, лодку и ненужные вещи спрятали в ямине и завалили всё ветками и устелили мхом.
В город Констанция вошли пешими. Пробравшись к пристани, быстро договорились с купцом-греком Парисом (рискующий), благодаря старанию и обольщению Волы.
Гонимая ветром и с помощью вёсел, утирема шла к Риму. Исследователи работали на веслах, а Вола, напившись вина, ублажала не только знаменитого капитана, но и всех желающих на утлом суденышке. В этом долгом походе купцу понравились его новые работники. Во-первых, они помогли отбиться от пиратов в Эгейском море, кинув что-то и разнеся в щепки две из трёх их лодок. Во-вторых, работали с полной отдачей сил, плюс к тому же, могли развеселить песней и шуткой команду. Когда Парис узнал, с какой целью искатели приключений следуют в Рим, то согласился помочь Максиму выступить на арене Колизея.

В Тирренском море причалили к пристани Древнего города.
По распоряжению купца и капитана Париса, привезённые товары загрузили на четыре запряженные ишаками арбы, и по устланной тесаными камнями дороге, повезли в столицу “Священной Римской империи”. Максим и Валентинович сопровождали караван, Вола сидела на тюках и безостановочно пила вино, что покупала в многочисленных придорожных харчевнях. Преодолев более чем сорок верст, отдыхали ночью у стен какого-то монастыря. К полудню знаменитый мореплаватель привёл свой караван в Рим.
Распределив товар по местным лавкам, купец повёл путешественников к Колизею. Оказавшись на трибуне прославленного на весь мир, ристалища Валентинович, ожидая увидеть предстоящий бой, чувствовал, как внутри его разгорается какой-то алчный и в тоже время спортивный азарт. Трибуны шумели, выход гладиаторов на арену задерживался.
«Сражение может не состояться, – сказала Вола. – Из подслушанного разговора я поняла, что Оттона-2 подавляет восстание герцога Баварского. А к тому же главный соперник здешнего воина не прибыл. На их корабль, в Адриатическом море, напали пираты. Сейчас ищут ему замену. Никто из местных гладиаторов не хочет выходить на арену, и биться с знаменитым Цикором». – «Парис, – обратился к купцу Максим, – выставь мою кандидатуру и внеси залог. Я тебя уверяю, что не проиграешь. Ставь больше. Меня-то тут никто не знает, и все сделают ставку на знаменитого воина». Купец пошёл с парнем к устроителям игрищ, а вернулся один.
Валентинович с замиранием сердца ждал выхода воинов, рисуя в сознании жуткую картину: два стражника Колизея волокут за ноги изрубленное тело его друга, оставляя на песке кровавый след.
Раздался гонг, и на арену вышло трое воинов. Но оружие в их руках было разное: у одного трезубец и сеть, у другого лишь булава, а у третьего короткий меч и полуовальный щит. Валентинович силился разглядеть Максима, но доспехи и шлемы, укрывавшие голову гладиаторов, не позволяли этого сделать.
Вола, обхватив за шею Александра, шептала: «Старичок, мне страшно! В данной ситуации я ничем не могу помочь Максиму. Даже если сейчас выскочу на арену и раскидаю дюжину воинов, то не смогу живой преодолеть кордон из охраны Колизея. Глупый мальчишка пришёл сюда, чтобы умереть!» – «Спокойней, Вола, – чувствуя, как дрожит и вибрирует тело андроидного робота, успокаивал её Валентинович. – Положимся на святителя Николая Чудотворца! Другой возможности помочь парню, у нас нет».

Зрители, заполнявшие все ярусы огромного и многоступенчатого Колизея, увидев вышедшего на арену воина, начали неистово скандировать: Цыкор, Цыкор! Глядя на великана, в блестящих на солнце доспехах, у Александра в груди всё похолодело, таких размеров и пропорций человека, ему ещё не приходилось видеть – это был огромный сгусток мышц! Идя через всю круглую площадку ристалища, этот великан приветствовал возбуждённую толпу, высоко подняв в одной руке короткий и широкий меч, а в другой держал круглый, для его роста нормальный щит: но он был таким, что среднестатистический человек смог бы спокойно укрыться за ним. На противоположной стороне – трое бойцов сбились в кучу, ожидая своей участи. Было очевидно – победа уже в руках Цыкора.

Подойдя к противнику, великан нагнулся над ними и громогласно крикнул: Га-а-а! Этот возглас, заставил вздрогнуть многих из зрителей, сидящих и стоящих далеко от такого противника, что тут говорить о тех бедолагах, что находились в его власти. Но воин с трезубцем, ткнул своим оружием в икроножную мышцу великана, а на разинутую пасть, накинул сеть. В это время, второй воин стукнул булавой по коленной чашечке орущего противника.
Устрашающий крик перешёл в рев разъярённого монстра, и он махнул своим мечом. После смертельного удара, только обладатель трезубца, успевший присесть, остался невредим. Два его товарища по оружию, были разрубленными мечом Цыкора, и части их тел разлетелись по арене.
Прокатившись по песку, между ног торжествующего противника, низкорослый воин, метнул трезубец: три калёных шипа, глубоко вошли в шею под край шлема, из-под которого выбивались черные волосы великана. Цыкор завалился назад и рухнул на песок арены, чуть не придавив собою храброго воина. Ловкий парень подхватил с земли меч своего погибшего товарища и, подбежав к пытавшемуся подняться врагу, рубанул остриём клинка по его левому глазу.
Затем, в повисшей над Колизеем тишине, этот храбрец, скинул с головы шлем, и уперев меч в пульсирующую кровяную жилу на шее монстра, крикнул: «Если хочешь жить, Циклоп, – лежи смирно!» – и поднял взгляд к трибунам, ожидая решения публики.
«Максим, пощади его!», – крикнула радостно Вола. Как эхо, её возглас подхватила толпа: Максим, Максим! и все задирали большой палец на своих руках вверх.

Парис доставил на арбе путешественников к своему кораблю. Вола предлагала ему монеты, что получила от ставки, сделанной на Максима, но купец, отказавшись, сказал: «Я и так получил огромную прибыль. Если бы поставил на вашего парня все драхмы, что были при мне, то сейчас бы купался в золоте. Но и тех монет, что мне так легко достались, хватит на новый корабль. Сейчас загружу здешними товарами утирему и доставлю вас в Констанцию».

Закалившись под юным солнцем и солёными брызгами, путешественники вновь оказались в Констанции. Они сидели в корчме, устроив прощальный вечер с греком. К их столу подошёл человек и обратился к купцу: «Парис, ты можешь подняться на своей утереме по Дунаю до Тисы и забрать там металл?» – «Да», – коротко согласился «капитан». – Это как раз по пути моим друзьям».

Несколько дней путешественники, работая на веслах, шли по широкой и многоводной реке, преодолевая её бурное течение. Прощаясь с Парисом, Вола отдала ему все монеты, что были при ней, с укором глядя на Максима. На суденышко стали заносить тяжёлые металлические отливки, а друзья отправились дальше.
Когда вечером Максим накачивал лодку, что подобрал во время возвращения за портовым городом, Вола сказала:
– Парниша, я считала тебя нормальным, а ты корыстен. Почему ты не отдал золото, что получил в Риме?
– Ты или глупая, или как? Деньги, что у меня, я заработал, не чета твоим, по ставке. Но понимаешь, не земной разум, мы ещё не вернулись домой. Как говорил один великий писатель, даже в пустыне, все чего-то стоит.
– Да, ребята, нам не стоит расслабляться, – видя, что разгорается перепалка, вставил своё слово Александр. – Встретим Вельямина, сядем в вертолёт, долетим до капсулы, вот тогда и поговорим. Кругом, сколько орд «шныряют», и все что-то делят, нет бы пахать землю и выращивать хлеб. А интересно, где у них тут плавильные печи?

День и ночь шли против течения на лодке. Но потом её пришлось бросить – бензин кончился. Продвигаясь по берегу, старательно обходя населенные пункты и прячась от любого верхового, будь то римский легионер или крестьянин.
Как-то ночью пришлось сразиться с разбойниками. Мужики спали, но андроидный робот, разбудил их вовремя: видимо у него стояла и такая защитная программа. Схватка была короткой. Вола «повесила» над лесной поляной осветительную ракету, что привело разбойников в ужас. Пока Валентинович отбивался дубиной, Максим «всадил» в нападавших всю обойму из «ТТ», что нес с собой.
После того, как все трупы были свалены в ров и засыпаны землёй, путешественники распалили костёр и, вскипятив чай, настоянный на поздних осенних травах, молча пили. Максим первым нарушил молчание:
– Вола, покажи, где ты хранишь свой военный арсенал?
– Смотри, парниша! – женщина встала и, скинув широкое платье, обнажила своё, словно точеное тело. Нажав на пупок, и её грудная клетка, как двустворчатая дверь, разошлась. – Вот на этих полках, указывая рукой во внутрь, всё и храниться в уменьшенном виде. Но ты тоже хорош, таскаешь с собой пистолет. А наш «старичок» – молодец, не одного приласкал дубиной.
– А я чего, как все! Кругом бандиты шатаются. Поспать и то нельзя: или гадюка ужалит, или разбойники голову отвернут! А тебе спасибо! – глядя, как одевается Вола, поблагодарил Валентинович. – Иначе не они, а мы лежали бы в сырой земле.
– Как знать, как знать, ответила представительница неземного разума. Убить другого просто, а вот заставить его работать на себя – это другое.

Последний привал путники сделали у гуцульской деревни, где отдыхали в первый раз. Вновь пришла та женщина и принесла крынку молока. Но в этот раз кроме хлеба был ещё и окорок. После еды, Вола попросила у Макса монету. Передовая крынку и монету, она спросила: «Слушай, карпатка, если мне будет необходимо тебя увидеть, то, как с тобой встретиться?» – «Каждое утро и вечер, я хожу к балке, там родник», – указав за постройки, сказала женщина и удалилась.
– Тебе, что, уже мужиков мало, – возмущённо воскликнул Максим.
– Тебя, парниша, я в кровать не тащила и не тащу – других хватает. Как вы, люди, говорите: сердце вещует. Не чувствую я Веньку – не чувствую! Не дай бог, этот паразит улетел без нас. Найду и разорву как заношенную портянку.
– Успокойся, конечно, он улетел. Не сидеть же тут на чернике и другой ягоде, что устилают нагорье – ковром. Мы сколько отсутствовали – месяц, два? Пошли, нажмём на вызов и будем ждать, – сказал Валентинович и направился в гору.

Когда оказались на вершине горы, долго искали сигнальную кнопку, но ни её, ни каких других электронных приборов не нашли. Вся ложбина была истоптана, и усыпана мелким стеклом, а схрон, в котором лежали всевозможные приспособления, ключи и так далее – опустошен. Даже пластмассовые канистры с керосином – исчезли.
– Я пойду и поговорю с гуцулкой, что нас кормила. Может чего и расскажет, – сказал Валентинович.
– Иди, иди, старина. Она, похоже вдовая, и на тебя глаз положила ещё в первый раз. Тебе, как живущему без жены, это полезно.
Когда Александр ушёл, Максим сказал: «Вола, ну зачем ты так, он же человек!» – «Что ты меня упрекаешь, человек, человек! Да во мне такие чувства заложены, что любая земная женщина позавидует. Если что-то вижу, почему не сказать. Вот спорим, наш старче явится не один».

К сидящим под осенними звёздами товарищам вышел Александр, и не один. Видя укоризненные взгляды своих друзей, он сказал: «Эту женщину зовут Гелена. Я попросил её прийти сюда. У неё есть, что нам рассказать. Послушайте». – «Пойдёмте ко мне в хату, зори уже настали холодные», – пригласила гостья.
Оказавшись в добротной избе, путешественники всё осматривали: сложенный из камней очаг, лавки и столы из колотых плах.
– Сейчас вам приготовлю бануш, – начала рассказывать хозяйка, подбросив хвороста в очаг, и наливая в казан сметану и сливки. Когда варево закипело, стала подсыпать кукурузную муку. – Всё это, построил мой муж. Ему помогал сын. Две зимы тому назад их обоих забрали в гору. Я хожу, ношу продукты, когда стражники пропускают. Прошлой зимой муж помер, а сын стал сильно кашлять. Вашу стрекозу, что вылетает из облаков, уже не раз видели. Когда вы сели в большого водяного жука и уплыли, баюны и другая нечисть, связали вашего мужика и отвели в гору.
– Гелена, а сколько там охраны? – спросил Максим.
– В самой горе – немного. А у печей поболе.
– А куда дели нашу «стрекозу», – нетерпелива воскликнула Вола.
– Садитесь, откушайте. Еда уж готова, – подовая деревянные ложки, предложила хозяйка. И видя, как гости принялись за еду, продолжила: – Её разломали и, наверное, уже спустили в печь. Сейчас многие купцы приезжают. Всем нужно железо.
После ужина решали, как выручить из плена Вельямина.

Утром Вола и Гелена пошли к горе, а Максим и Валентинович крались следом. Стража, увидев женщин, преградила им путь. «Вы, что, соколики, не пускаете? – кокетливо обнажив грудь, спросила Вола. – Я же и вам принесла еду и ещё кое-что». Стражники соблазнились на женские прелести и завели женщин в пещеру. Через минуту вышла Гелена и помахала руками. Искатели тук же вышли из-за ели, за которой прятались.
Переодевшись в одежду стражников, Максим и Валентинович осматривали штольню за штольней, ища товарища. Лишь на нижнем и полузатопленном ярусе нашли Пантелеевича. Им пришлось тащить обессилевшего друга на себе, плюс кусок породы, к которой он был прикован.
Вола, когда увидела изнеможенного Вельямина, достала современные кусачки и перекусила цепи, сковывающие пленника. Увидев Гелену, Пантелеевич опустил голову и тихо сказал: «Крепись, мать. Твоего сына и двух других, завалило. Их даже не стали откапывать – глубоко и грунтовые воды поднялись». Вола подхватила на плечи Вельямина, а Валентинович и Максим, вели под руки обезумевшую от горя женщину.
В хате карпатки, накормили Пантелеевича и андроидный робот смазал все его многочисленные раны, каким-то чудотворным зельем, что дала Гелена.
– Я решил подождать, пока рассеется туман, – рассказал свою истою Вельямин. – Прилёг на травку у вертолёта и заслушался, такая жалобная песня неслась из долины, казалась – сама душа плачет. Не заметил, как на меня набросили сеть, так я оказался в рабстве. Рубил, днями в горе железную руду, а в обед и вечером выползал, таща за собой волокушу с породой. Как оказалось, тут у них уже есть металлоплавильные печи.
– Вам надо уходить, – сказала хозяйка. – Скоро стража, которую так ловко усыпила ваша женщина – очнется и в горе поднимут тревогу. Солдаты придут сюда.
– Пошли со мной, – предложил женщине Валентинович. – Это конечно не входило в мои планы, но другого выхода для тебя нет. Я вдовый, а ты мне нравишься.
– Хорошо. Я родилась на Днепре. Отец моего мужа, гостил у нас и сосватал меня. Пойдёмте, тут меня уже ничего не держит.
Взвалив на плечо Вельямина, Вола вышла первой, за ней Максим, неся овцу. Валентинович, поддерживая ослабевшую от горя Гелену, нес рюкзак, заполненный съестными припасами.

Много дней путники шли по отрогам гор, ночами уж порхал снег и ночные заморозки сковывали землю. Потихоньку Вельямин начал самостоятельно ходить, а Гелена спрятала своё горе глубоко в сердце и уже, хоть и изредка, начала улыбаться.

Широкую реку, которую нужно было преодолеть, увидели издали. Несколько дней и ночей шли по берегу, в надежде переправиться. Съестные припасы уж давно кончились, овцу и ту съели. Путники питались мёрзлой ягодой, что выгребали из-под снега. Как сказала Гелена: «Снега в эту зиму ложатся рано».
Как-то, сидящих у костра путников, окружил отряд половцев. Схватка была жестокой и беспощадной. Максим расстрелял две обоймы из пистолета и схватился за меч. Александр и Вельямин сражались плечом к плечу, прикрывая собою Гелену. Вола же действовала самостоятельно: она, как пантера, бросалась на верхового, и сбросив врага на землю, прыгала на нового.

«Надо собрать коней, что разбрелись по степи», – сказал Пантелеевич, морщась от боли: Гелена перевязывала ему израненные копьями и стрелами ноги. – На них будем переправляться». – «Это я мигом», – крикнула Вола, и вырвав из рук умирающего степняка уздечку, вскочила на лошадь.
С гиканьем, она встала на круп лошади и помчалась в степь, за ней, поднимая снежную пыль, устремились потерявшие седоков кони. Сделав круг, Вола привела табун. «Принимай, Венька, что дальше?» – «Джигитка, ты хотя бы вытащила стрелу, что торчит в твоей правой руке», – радуясь находчивости робота, ответил Вельямин. – «Сейчас! Но она меня не беспокоит. Вон нашего старичка хотели немного постричь, но промахнулись малость и вскрыли кожу на голове, и парню досталось по рукам острыми сабельками. Он молод – заживёт как на собаке. Вот их и пожалей, или себя». – «Слезай, и не лайся, – возразил Максим. – Помоги Валентиновичу связать лошадей попарно, и укрепи на их спинах копья, и тряпки кочевников, чтоб получилось типа плота».

Первые спарки лошадей, в студеную воду повёл Максим, К его паре была привязана другая, на которой лежал Вельямин. Затем в воду вошли две пары лошадей, на которых восседала Вола. Когда холодные воды коснулись её голых ног, она заверещала: «После соленого моря, я стала бояться воды!» – «Терпи, «стервоза», – отозвался Пантелеевич, что был уж далеко от берега. – Когда причалишь, обещаю – согрею по-мужски!»
Третий караван из четырёх коней в реку вводил Валентинович: ноги нестерпимо «обожгла» холодная вода. Управляя плывущими конями, он посматривал на лежавшую поверх соседних, Гелену. Было видно, что женщина смертельно боится. Когда все благополучно вышли на противоположный берег, то долго бегали – согреваясь и радуясь, что так легко и быстро переправились. Лишь Пантелеевич оставался на своем помосте: его раны были глубокими.

Несколько дней скакали по степи, пересаживаясь с одного скакуна на другого. Ветра крепчали, начались холодные вьюги. Степь продувалась, бросая в лица путников колючий снег. Однажды их начали преследовать кочевники. Не жалея коней, путешественники скакали всю ночь, и к утру ушли от погони. После бешенной скачки, сразу четверо коней пало. Видя такое, Вельямин сказал: «Без медицинской помощи мне не выжить, а до входа в капсулу – далеко!» – «Я поскачу вперёд и привезу антибиотики, – видя плачевное состояние своего друга, сказала Вола. – Вы пока двигайтесь, а если не сможете, сидите и ждите. На, Венька, надень пояс-маяк. Где бы ты не находился, я приду на сигнал», – и подала тонкую, пластмассовую ленточку. Затем вскочила на коня и, держа за уздечку второго – ускакала.

Трое суток, сквозь снежный буран, путники пробивались вперёд, минуя замёршие реки и обходя засыпанные снегом балки. Гелена добывала травы и на привалах заваривала их, поя этим отваром уже часто теряющего сознание Пантелеевича. Казаном ей служил шлем, что достался парню за победу в Риме. Вошли в начавшиеся леса, дальше идти ни у кого уже не было сил и, разделав последнюю лошадь, устроили «пир».
Ночь выдалась морозной. Вельямин, лежа в балагане из всевозможных тряпок – бредил, не приходя в сознание. Максим и Валентинович, бегали по лесу – согреваясь, и собирая сучья для костра.
Послышался гул и возле изможденных товарищей остановились аэросани, на которых вахтовики добираются по тундре до дальних буровых. Загрузились быстро, и под гул мотора, путники уснули. Андроидный робот вел аэросани по замершим рекам, к “Бездонному дубу”. Широкую Десну прошли легко, а вот в её лесном притоке Снежеть, пришлось поработать: поваленные деревья, с задранными к небесам ветвями, перегораживали путь возвращавшимся странникам.

Товарищи навещают Пантелеевича, а Вола, как сиделка, постоянно находится рядом. Врачам удалось сохранить больному одну ногу, а вот правую пришлось ампутировать – до колена: необратимый процесс, вызванный гангреной и обезвоживанием организма, сделали своё дело.
Сейчас Вельямин чувствует себя нормально. Учится заново ходить, опираясь на плечо Волы, и ультрасовременный протез.
Гелена и Александр живут вместе в деревенском домике. Она ухаживает за скотом, а он управляет империей заводов и фабрик по компьютеру, и редко покидает деревню.
Максим вроде бы успокоился после удачного выступления на арене Колизея. Но, в тайне от своих товарищей, вынашивает план нового весеннего похода.
02.04.15 Трада.