Гонка-2

Но до этого были усердные тренировки, а летняя жара и холодный ветер поздней осени только закаляли наш дух и характер. Мы не уходили с воды до первого ледка, плывущего по реке, который иногда царапал, а то и протыкал обшивку. Несмотря на холод и ненастье, мы старались не прекращать тренировки. В основном работали на реке, иногда на гребном канале, но значительно реже.

Чего только не происходило с нами на воде! Помню, как мы чуть не врезались в буксир, который шёл по реке, но потом всё же перевернулись на его крутой волне. Плавали, собирая вёсла, словно герои приключенческого романа. А как нам удалось не пойти ко дну после того, как набрали в лодку воды, до сих пор остаётся загадкой.

Однажды, когда мы проходили рядом с незнакомым островом, не зная местных глубин, наткнулись на подводные камни, повредив днище лодки. С трудом добравшись до базы, уже у самого понтона начали погружаться в воду, оказавшись в ловушке обстоятельств. К счастью, нам помогли ребята из нашей команды, которые не оставили нас в беде.

С нами происходило множество самых разных событий, но один случай, который имел место быть на гонках в Ленинграде, навсегда врезался в память. Это случилось на реке Мойке во время соревнований на первенство мореходных училищ Советского Союза.

Мы готовились к этому событию с особым энтузиазмом, хорошо понимая, что такой возможности у нас с Владом больше не будет. Мы для команды — «отрезанный ломоть». И вот, наконец, настал тот день, когда мы вышли на старт. Ветер нагонял волну. Солнце, поминутно выскакивая из-за туч, ярко светило, а впереди нас ждали захватывающие гонки, усугубляемые штормовой погодой.

Это событие стало для нас настоящим испытанием и, конечно, незабываемым приключением, которое мы будем вспоминать всю жизнь.

Стояли белые ночи, и мы, охваченные предвкушением предстоящей гонки, гуляли по весеннему городу, наслаждаясь каждой свободной минутой. С утра проходили тренировки и предварительные заезды. А после обеда каждый мог позволить себе немного свободы и отдыха, чтобы восстановить силы перед новыми испытаниями.

До этого успели погоняться двойки и четвёрки, а наши «одиночники» демонстрировали поистине великолепные результаты, вызывая восхищение и гордость у всех болельщиков. Это не могло не радовать нас, наполняя сердца теплом и уверенностью в успехе.

Однако нам с Владом не всегда удавалось достичь таких же высот. Судьба словно испытывала нас, и мы чувствовали, что нам просто не везёт. Всё началось с первой гонки: как мы ни старались, ни одна из наших попыток не принесла нам пьедестала, хотя мы и заняли достойные места в первой пятёрке.

Оставалась последняя надежда — старт в «Королевской регате» на восьмёрках. В этом состязании от нас двоих зависело не так много, но мы были полны решимости и желания наверстать упущенное. Мы горели желанием доказать себе и другим, что способны на большее, и были готовы бросить вызов. Это была последняя возможность показать себя.

Утро гонки не задалось с самого начала. Откуда-то с юга, словно из недовольного брюха великана, начали выползать облака, и вскоре мелкий дождь принялся засевать водное пространство. А когда мы вышли на старт, поднялся такой сильный ветер, словно где-то там, в устье Невы, открыли гигантскую трубу и включили мощнейший вентилятор.

Хорошо, что на нашей лодке был опытный рулевой, который правильно выставлял руль, давая чёткие, выверенные многолетним опытом команды. «Правые» гребцы неутомимо работали веслами, в то время как «левые» изо всех сил табанили, стараясь поставить лодку на место. Прикладывая недюжие усилия, команда пыталась выставить лодку перпендикулярно понтону, на котором лежал мальчик, удерживающий в руках верёвку от нашей лодки.

Могу представить, как он там промёрз в насквозь промокшей одежде. Волны захлёстывали понтон с верхом, орошая брызгами лежащего там мальчика. И нам тоже было несладко. Яростные волны с силой бились о борт лодки, превращаясь в сверкающие брызги, которые, словно острые льдинки, секли нас по лицам и спинам.

Уже до старта наша лодка набрала достаточно воды, но это не мешало нам сохранять оптимизм и веру в успех. Если рассудить, то эта вода придавала ей неожиданную устойчивость и мощь, словно сама стихия принимала участие в нас... Все напряжённо ждали стартового сигнала, который должен был дать начало нашему движению по дистанции.

Наконец настал решающий момент. Судья на катере чёткой командой в рупор призвал нас выровнять лодки. Но, как это часто бывает в напряжённые моменты, пока мы выравнивали их, неожиданно раздался выстрел стартового пистолета. Ничего не успев сделать, мы могли лишь по-прежнему удерживать лодку под углом к основным дорожкам.

Ну что тут сделаешь? Оставалось одно — стартовать?! Промедление могло дорого обойтись. Соперники уже мощными гребками рванули вперёд, а мы, так и не успев выровнять лодку, бросились в погоню.

Через несколько мгновений произошло столкновение с командой из Одессы. Наши лодки будто срослись: вёсла переплелись, уключины столкнулись, а нос нашей лодки пробил обшивку у соперников. Удивительно, но они сразу этого не заметили. Иначе бы ринулись не раздумывая на абордаж.

Каким образом мы расцепились, остаётся загадкой. Видно, сама судьба помогла нам нам это сделать.

Были потеряны драгоценные секунды. Дистанция — три тысячи метров, рассуждать некогда, нужно навёрстывать упущенное время. Я краешком глаза заметил, что мы идём почти последними. Да, участь у нас совсем незавидная — с позором провалить регату.

Не помню, из каких глубин черпались силы, трудно сказать, но мы нашли в себе возможность мобилизоваться и поверить, что ещё не всё потеряно. Гребок за гребком — решительно «лопатили» воду, вкладывая в каждое движение всё своё упорство и волю к победе. И вот, когда стало видно, что находимся уже где-то в середине, — воспрянули духом, словно солнце пробилось сквозь тучи после затяжного дождя.

По ходу маршрута всем нужно было проходить под арочным мостом, и каждой команде предназначался свой проход. Кому-то судьба перерезала путь, но мы вместе с другой командой решительно приближались к их пролёту, не теряя ни секунды драгоценного времени.

— Притормозите, пропустите их! — раздался громкий крик соседей. — Они же одесситов проткнули? Эти придурки и нас потопят! — в паническом ужасе кричал рулевой соперников, но это лишь придало нам сил, и мы чудом избежали опасности, проскользнув за секунды до того, как оказались в чужом пролете моста.

Выскочив из-под моста, мы увидели всего одну лодку на водной глади. Это были ленинградцы, которые шли в метрах трёх впереди нас. До заветной черты финиша оставалось не более пятисот метров — совсем близко, но нам нужно было приложить все силы, чтобы преодолеть это расстояние.

Надо было поднажать, и мы рванули вперёд. Ещё один рывок, и расстояние между нами стало сокращаться. Ещё чуть, и мы достанем их. Несколько мощных движений вёслами — и мы наконец обходим хозяев гонок, отвоевывая полкорпуса.

Кровь стучала в висках, сердце выпрыгивало из груди, сводило мышцы от напряжения. Глаза уже почти ничего не видели от напряжения, но в голове билась только одна мысль: только вперёд, не останавливаться. Ни на миг нельзя было терять концентрацию, чтобы не упустить победу.

На финише мы были первыми, всё-таки опередив соперников на треть корпуса. Ура! Мы победили! Наконец-то у нас золото! Сердце бешено колотилось от волнения и радости.

Ребята вытащили лодку из воды и поставили на козлы, перевели дух, наслаждаясь минутой отдыха. Ощущение победы постепенно отступило, и на смену ему пришли усталость и лёгкая подавленность. Но мы знали, что этот день — наш триумф, и это чувство нельзя было вычеркнуть из памяти. Мы сделали это, доказали всем и самим себе, что способны на многое.

Протараненные нами одесситы пришли последними с полной лодкой воды. Они подошли к понтону под крики своих болельщиков, но тут же затонули. Их делегация уже всё знала и ненавидела нас. Руководители подали протест, и через некоторое время по трансляции объявили, что ростовская лодка снимается с соревнований за грубые нарушения на воде.

Так наша радость сменилась горечью и разочарованием. Но что можно было ожидать от такой гонки? Потеря медалей казалась справедливой, но кто в этом виноват? Наверное, сильный балтийский ветер, который словно играл на руку команде своего любимого города. Вот он какой, Ленинград! Даже ветер в этом городе, казалось, помогал своим.

Вечером следующего дня мы с Владом, ещё немного побродив по набережным Невы, уехали к моим родителям. Матери было всё равно, выиграл я или проиграл. Для неё главное, чтобы я был жив и здоров, а всё остальное уже не так важно. Она обняла меня, и в этот момент я почувствовал себя по-настоящему дома, несмотря на все неудачи и разочарования.

Наутро мы улетели в Крым. Военные сборы в Севастополе — это было нечто большее, чем гонки. Там нас ждали: ребята, с которыми предстояло провести время, бескрайнее море, обещающее приключения, и военно-морской парад, который должен был стать для нас ярким зрелищем.

Уже через несколько дней нам казалось, что и Ленинграда с его неповторимой атмосферой — ветром, волнами и плачущими под его напором одесситами — словно и не было вовсе. Мы были поглощены новыми впечатлениями.

А на следующее лето опять предстояла поездка, связанная с загранплаванием, отказаться от которой не представлялось возможным. Так завершилась наша спортивная карьера, не успев полностью развернуться, словно оборванная на полуслове история.

Я часто вспоминаю то время, проведённое на воде, в окружении брызг и холодного ветра. Вспоминаю тот день на набережной реки Мойки в Ленинграде. Хорошо было тогда, что и не говори! Эти воспоминания согревают душу и возвращают в то время, когда жизнь была полна приключений и надежд на всё самое хорошее.

                2015г*)*