Ах, как хочется халявы, хоть какой-нибудь

      Ах, как хочется халявы, хоть какой-нибудь

       В конце перестройки в соответствии с новыми  горбачёвскими веяниями, “новым  мышлением и общечеловеческими ценностями” во все коллективы, во все ячейки общества и во все сферы жизни стали проникать метастазы эгоцентризма и отрицания коллективистских начал, бескорыстной дружбы и взаимопомощи: каждый сам за себя, твои проблемы–ты и парься сам. Постперестроечное время сделало людей ещё черствее и расчетливее. Люди стали  жить в постоянной погоне за материальным, становиться более жесткими с близкими и забывать тех, кому  многим обязаны. В воздухе витал дух наживы, стремления хапнуть всего много и сразу, поживиться нахаляву.
        Вообще-то в это смутное время многие “сходили с ума”, вели себя, как зомбированные, наивно полагая, что всё, что ни делается в политике и общественной жизни, делается для них, и они-то сумеют ухватить жар-птицу за хвост. Мне в те годы, особенно когда на сцену политической жизни кукловоды вытолкнули Ельцина, противно было стоять в очередях и слушать разглагольствования его  сторонников и последователей Горбачёва о том, кто из них прав и почему. “Каждый мнил себя стратегом, видя бой издалека”. Почти никто не понимал, что истинными целями перестройки является не замена, как утверждали её архитекторы, политической надстройки–авторитаризма на демократию, а ликвидация базиса – замена государственной собственности на средства производства на частную собственность, то есть сокрушение социализма и реставрация капитализма мирным путём, организацией революции сверху, а вернее–контрреволюции. Все спорили, кто лучше, Ельцин или Горбачёв, но никто не задавался вопросом, кто из них хуже, а были они, как говорил 40 лет назад один усатый человек, оба хуже.
                А ведь было как заманчиво
                Хапнуть сразу на всю жизнь.
                Ах, насколько жизнь обманчива,
                И не тот капитализм.

 Но всё равно многие продолжают считать, что их не ограбили, что Березовские, Абрамовичи, Потанины и прочие им подобные просто хорошо заработали и достойны белой зависти, а им, бедолагам,  просто не повезло разбогатеть и стать если не олигархами, то хотя бы скромными богачами-миллионерами, но что они ещё смогут разбогатеть.

             Правда, некоторые из них за 20 с лишним лет прочистили свои мозги от внушаемых каждодневно мыслей, что их осчастливили, и они ударились в другую крайность: стали на каждом углу причитать, что их обманули, что они не такой жизни хотели, когда рукоплескали перестроечным краснобаям. Но у многих это чувство зависти, трансформировалось в чувство непреходящей, неизбывной ненависти ко всему советскому: к образу жизни, морали, порядкам. Любимыми словечками для выражения ненависти и высокомерного презрения к той прошлой жизни стали – совок, быдло и т.п.
       Недавно мне довелось ознакомиться со статьёй одного из них под говорящим о политических пристрастиях её автора названием - “СССР без иллюзий”. Этот опус представляет собой злобное охаивание всей нашей жизни до наступления благословенного рая лихой демократии 90-х годов. Из него можно было понять, что автору трудно сдерживать себя в рамках спокойного доказательного анализа всех недостатков,  присущих (по его мнению) социалистическому строю, но нельзя было понять, чем вызвано это недержание речи, напоминающее словесный понос, кто виноват  в том, что ему не удалось состояться и разбогатеть, ограбив других незадачливых строителей новой буржуинской жизни.

         Вообще ситуация с вписыванием таких людей в новую нелёгкую жизнь чем-то напоминает “хождения по мукам” “бывших” после революции в 20-30-е прошлого столетия. Но тогда эти самые “бывшие” потеряли свои состояния и привилегированное положение, преследовались властью и подвергались остракизму со стороны победившего трудового народа. Поэтому их недовольство советской властью и новым общественным строем было объяснимо. А чем вызвана неизбывная ненависть к прошлому состоявшихся и несостоявшихся “новых русских”?

       Состоявшиеся (олигархи и более мелкие хищники) должны вкушать все прелести от свалившегося на них богатства и быть благодарны прежней власти, что та отдала им всё без борьбы. А несостоявшиеся должны бы не “на зеркало пенять”, а лучше бы поддерживать позиции тех, кто считают себя обворованными, лишёнными Родины и выхваченными из привычной благотворной атмосферы коллективизма и доброжелательства, царившей в обществе в их время, но не исходить злобой, не брызгать слюной и  желчью. Свою неудовлетворённость достигнутыми личными неуспехами многие из них  и поныне стараются компенсировать при каждом удобном случае попытками поживиться на халяву: если нет возможности своровать или смошенничать, то хотя бы протиснуться куда-нибудь без очереди, опередив при посадке в общественный транспорт старушку, занять у неё под носом единственное свободное место и совершить какую-нибудь подобную мерзопакостность в духе старухи Шапокляк.
       Напомнил о такой бытующей и сейчас в некоторых людях мелочной хапужности характерный случай в поликлинике. Подымаемся с женой на 3-й этаж, Подымаемся медленно, так как у жены болят ноги. Когда до двери остаётся 3-4 ступеньки, слышим за спиной сопение и тяжёлое пыхтение, это какой-то немолодой толстяк пытается обогнать нас перед заветной дверью в кабинет врача. К сожалению ему это не удаётся, но всё равно, ещё не переступив порог в коридор перед кабинетом, из-за наших спин спрашивает, кто последний, а на наш ответ, что он будет за нами, нисколько не смущаясь, говорит: ”Но я ведь первый спросил, кто последний”. И всё время сидел в напряжённом ожидании, что мы будем оспаривать его право пройти к врачу раньше нас. Не дождавшись этого, он тем не менее с чувством удовлетворения от полученной хотя бы маленькой халявки прошёл перед нами к врачу, а выходя с видом облизывающегося от сметаны кота, соблаговолил сказать, что врач приглашает мою жену.
      Мы не посчитали это проявлением  типичной уродливой тяги к достижению хотя бы какой-то халявы под влиянием витавшего в атмосфере духа наживы и стяжательства, а досадным недоразумением, временным помутнением рассудка у человека, но через полчаса подобная ситуация повторилась у дверей другого врачебного кабинета, когда тот же толстяк уже не спрашивая, кто последний, оттеснил  мою жену от двери и вошёл в кабинет, проговорив обычную в таких случаях фразу, что ему только надо что-то спросить. Нашла подтверждение поговорка, что нахальство – второе счастье людей, обделённых судьбой. Ну что же, пусть утешаются хотя бы такими мелкими  “радостями”, и, как говорят в окололитературных кругах, флаг им в руки, в попу пёрышко и попутный ветерок.