Часть 2. Глава 4 Смерть в рассрочку

Глава 4. Смерть в рассрочку.

Контр-Адмирал Карси Зу был личностью незаурядной. Став несменяемым командующим сектора Асмиде, не являясь приверженцем жесткого приказного стиля, он каким-то, одному ему известным способом, добивался целей, не входя в конфликт с подчиненными. Очевидно эта его способность, плюс огромный послужной список, пестрящий участием в осуществлении самых фантастических планов Его Величества, позволили Карси Зу добиться столь высоких поста и чина. В подтверждение его уникальных способностей, в узком кругу посвященных в святая святых высших офицеров ген. штаба Карси Зу звали не иначе как Волшебник. И очевидно у них были на то причины...
Изобилующая хвалебными эпитетами информация, на контр-адмирала предоставленная секретарем, несколько смутила Мишельга.

– Разве можно оставаясь чистым и праведным, дослужиться до звания контр–адмирала?
– А разве нельзя? - встряло «второе-Я»
– Без предательства и подлости?
– Конечно! Разве не может человек честно заслужить свое звание?
– У нас? Во флоте? Нет!
– А как же ты собираешься расти по службе? Так же используя хитрость, подлость? Как ты это хотел сделать по отношению к командиру злосчастного танка?
– Но не сделал же?
– Не сделал. Но хотел!- упрекнуло «второе-Я»
– Это была секундная слабость. Страх перед обвинениями, а не желание подняться по службе.
– Ну, наверное, и у него были свои минутные слабости...

Мишельг был в растерянности, не зная как вести себя в случаях с людьми, о которых слышал лишь лестные отзывы, при всем этом являвшиеся его командирами. Лишь один за все время службы он испытывал нечто подобное. Этим самым случаем тоже была личная аудиенция с Его Величеством. Мишельг четко помнил, что в тот раз его душу и тело посетило чувство раболепного поклонения. Нечто подобное творилось его в душе и сейчас, заставляя вспоминать дела давно минувших дней. А так как прошлая подобная аудиенция имела печальные последствия, то и от этой Ничего хорошего Мишельг не ждал. Чувство тревоги и нависшей опасности, рожденное картиной грозно надвигающегося на катер крейсера, вместе с Мишельгом перешло на палубу  флагмана, заставляя последнего вздрагивать всей душей, ожидая аудиенции.
– Здравствуйте, Мишельг Янвач. – не посчитав для себя зазорным, первым поприветствовал Мишельга, глава сектора, нарушив тем самым этикет и традицию, предписывающие несколько иную очередность приветствий.

– Здравия желаю.
– Ну, ну! Не столь официально. Мы все же не на смотре… – прервал, начавшего было рапортовать Мишельга, Карси Зу, окончательно сломав все традиции общения высшего офицерского состава. – Здесь не штаб и хотя вы явились сюда по моему приказу, это не значит, что наша беседа будет проходить в протокольном стиле. Поэтому распорядитесь, чтобы ваша секретарша прекратила стенографировать и свободно располагайтесь,  как мой гость.
– Хорошо. Здравствуйте... – приняв условия аудиенции, согласился Мишельг. – Вита, надобности в твоих услугах стенографистки отпала.
Не проронив ни слова, Вита выключила оптический карандаш, и закрыла информационную папку (24), в которой уже успела сделать первые записи.
– Присаживайтесь командор...

– Командор? Повышения звания не намечается? Или он решил обрадовать тебя этим в конце аудиенции, уравновесив плохие новости хорошей?- с нотками обиды, вопросило «второе-Я»

–... пока мы будем беседовать, вы составите мне компанию, в сей приятной плоти трапезе. Садитесь командор, садитесь. И угощайтесь. Я не думаю, что на вашей «восемнадцатой» подают такие деликатесы. Не упускайте такой возможности.
– Это очевидно какие-то экстравагантные блюда?
– О, да! – в голосе контр–адмирала прозвучали нотки профессионального чревоугодника. – Вот посмотрите сюда. В силовом графине (25) нежное вино Торкана, настолько нежное, что начинает перерабатываться сразу в пищеводе. Из-за чего после употребления сладковатый привкус еще надолго остается во рту, в горле, в дыхании. Вот, отведайте непременно, трюфеля из мяса асмедианской гидры, пропитанные острыми соусами...
Рука командующего скользила по блюдам, предлагая их одно за другим, Мишельг смотрел на висящие над столом салаты, приправы, подливы с нескрываемым удивлением.
–... белковый экстракт, а вот особое угощение, крайне редкий в наших местах деликатес – кислородные хлопья в аминокислом сиропе. Его совсем недавно смогли синтезировать мои повара. На вкус они ничем не отличаются от натуральных. Попробовав, мой друг, вы сами в этом убедитесь.
– Не смогу. К сожалению, я никогда не пробовал это блюдо, так же как и все остальные.
– Ну, так попробуйте. Если вам понравятся эти хлопья, то я передам вам их синтез–программу (26). Глядишь и вы, когда нибудь, угостите меня этим деликатесом.
– Пожалуй, ради этого стоит позаимствовать рецепт.
– Ну и отлично, значит договорились.
Обеденны стол был сервирован лшь на две персоны хоть ломился от яств и блюд, достаточных чтобы насытить человек пять. Вите, не приглашенной за стол, пришлось встать позади Мишельга, держа наготове стереопластину с лазерным карандашом, на случай если придется делать какие нибудь записи, и «таблетку памяти» (27) чтоб быть готовой выдать справку на любой, интересующий ее шефа вопрос.
Заняв позу сосредоточенного ожидания, она была вынуждена наблюдать, как два представителя сильного пола, не обращая на нее внимания, как ни в чем не бывало, едят, пьют, неспешно ведя непринужденную беседу. Она, так же как и они, понимала, что сейчас в каюте контр–адмирала нет ни мужчин, ни женщин, были лишь начальники и подчиненные, а вся эта болтовня ни что иное  - как поверхностный слой, под которым скрывались строгие законы войсковых взаимоотношений. В любой другой обстановке каждый из сидящих за столом мужчин, без сомнения, непременно бы усадил Виту рядом с собой и стал бы нахваливать блюда и напитки. Но сейчас, к сожалению, шел не пир. Сейчас была работа. Просто - потчевать своих деловых партнеров разными чудесами кулинарии, было стилем работы Карси Зу.
– Как вам ваша новая должность? Смотрю - осваиваетесь. И с секретаршей  - уже на ты.
– Если честно, мне трудно в этой должности.
– Трудно? Служить всегда трудно. Если конечно - служить.
– Мой контр–адмирал, проблема в том, что мне придется командовать людьми старше меня званием. Я опасаюсь появления всевозможных антипатий и недомолвок.
Контр–адмирал изучающе посмотрел на Мишельга, пробуравливая его жестким взглядом глядящих из подлобья глаз.
– Очевидно вы правы. Я думаю, мы сможем уладить эту проблему.
– Как быстро, мой контр–адмирал?
– Не знаю. Вопросами званий, чинов, наград я не ведаю. Это в компетенции командования флота.
– Но вы можете поторопить их.
– О. – Карси Зу  лукаво улыбнулся, скривив свои толстые, блестящие жиром, губы. – Я чувствую деловую хватку. Вы торопитесь и торопите меня. Только, если эта поспешность не меньшие нарекания со стороны ваших подчиненных, нежели сохранение нынешнего положения вещей?
– Ничего. На высокого начальника ропщут  шепотом.
– Хорошо, командор. Я выполню вашу просьбу. Вы не будете иметь проблем с подчиненными. Это я вам обещаю.
Обед продолжался. Диковинные блюда медленно и неумолимо уничтожались  мужчинами, не замечающими за беседой, как поглощалась порция за порцией всяческих деликатесов, заливаемых торканским вином. Ни официантов, ни корабельных стюардов, ни какой–либо другой прислуги в адмиральской каюте не было, из-за чего стол вскоре стал загромождаться «немытыми», образованными размазанными по внутренней поверхности крошками и остатками соусов, салатов контурами полей, освободившейся силовой посуды, красноречиво говорившей, что время, отведенное на званный ужина перевалило за свою половину. Аудиенция близилась к завершению. И как казалось Мишельгу, ему оставалось только дождаться когда чревоугодник Зу насытившись, выдаст ему ободряющее напутствие, на котором все и закончиться.
– Что ж я выслушал ваше требование, командор...
– Желание, мой контр–адмирал. Желание.
– Нет, командующий третьей линии ПлО, требование! – не приняв поправки командора, продолжал Карси Зу голосом, не терпящим возражений. Голосом, в котором слышался звон стали. – Я  принял  ваши требования к исполнению, и теперь хочу, чтобы вы выполнили мои требования!

– Та–ак! Расстаться по-хорошему не удалось. Теперь то и начнется самое интересное.

– Меня интересует судьба вашего предшественника...

– А кто бы знал, как она меня интересует?!

–...Его исчезновение это просто ЧП, и это в зоне особого режима. Здесь пахнет предательством и заговором. Причем, как я понимаю, заговор дорос до последней стадии, раз дело дошло до нейтрализации командующего одной из линий. У нас осталось мало времени. Я даже не знаю насколько мало. Каждый раз, просыпаясь очередным рейсовым утром, я вздрагиваю от предчувствия надвигающейся беды. Поэтому, я хочу, чтобы через пятнадцать галакточасов вы предоставили мне не ранее высланный отчет о происходящем, а результаты вашего расследования и имена причастных к заговору.
– Мой контр–адмирал, срок нереально мал. Я могу не успеть.
– Да мал. Но это то время, которое я могу продержать свою эскадру на околопланетной орбите не вызывая настороженных запросов из центра и не рискуя привлечь внимание кораблей–разведчиков сопредельных государств. И если на запросы я могу сочинить разного рода отговорки и байки, то за допуск к засекреченному сектору  разведчиков, пусть даже и перехваченных на ближних подступах к планете, нам снесут головы.
– Может быть, на этот случай стоит оставить на орбите пару крейсеров, а всю эскадру вернуть на прежнюю диспозицию. И вам, мой контр–адмирал, будет спокойней и у меня будет больше резерва по времени.
– Не будет.
– Извините, не понял?
– Я Вам говорю: не будет. На планете расположена столь мощная группировка войск, что пойди дело по самому трагическому сценарию, когда все войска встанут на сторону заговора, эти два крейсера станут напрасной жертвой. Это- первая причина. Вторая причина касается вас, мой командор... – размеренно и спокойно, словно говоря о чем-то незначительном, отвечал командующий, внезапно переключившись на другую тему. – Как вам понравилось мое коронное блюдо?
– Что? Какое блюдо? – непонимающе сощурился Мишельг. – Причем здесь это?
– Кислородные хлопья. Те, что в кислом сиропе?
–...?
– В этом сиропе растворен яд. Он действует достаточно быстро.
– Что?! – Мишельг в ярости вскочил со стула. – Яд?! За что? Зачем все эти слова?
Мишельг был просто взбешен. В его голове смешались мысли, эмоции, страх, гнев... Он готов был начать метаться в бессилии и обреченности, предчувствуя близкий конец. Но к счастью секундный срыв окончился, не успев дать корни и перейти в неуправляемую истерию. Спокойное лицо контр–адмирала, на котором не дернулось ни единого мускула, с плотно сжатыми толстыми губами, говорило Мишельгу о том, что еще он не всё услышал. Это-то его и успокоило, породив в душе надежду на спасение, о котором возможно в следующее мгновение хотел поговорить Карси Зу.
– Успокойтесь командор. Яд искусственный, специально синтезированный. Убивает мгновенно, но действовать он начнет только через пятнадцать галакточасов. Это как раз то время, которое я вам отвожу на расследование и возвращение с полученными результатами на борт моего крейсера. Только в этом случае вы получите противоядие.
– Что за бред! – Мишельг не мог поверить своим ушам. – Это, что шутка?
– Нет, это не шутка. И я хочу заранее вас предупредить, яд синтезирован так, что при попытке найти противоядие, он начинает действовать незамедлительно, – заметив, что командор, поглощенный бурлящими эмоциями, не воспринимает произносимые им слова, Карси Зу повысил голос, огласив каюту зычным баритоном. – Если вы не успокоитесь и не примете моих условий, вас сейчас же выкинут за борт! – и далее, добившись внимания командора, чуть-ли не шепотом добавил: – Соглашайтесь командор. В этом случае у вас останется шанс.
Взяв себя в руки, что стоило Мишельгу затраты значительных сил, он попытался спокойно, насколько это позволяло его воспаленное сознание, оценить происходящее, на несколько секунд выпав из окружающей реалии.

– Что делать? Принять его условия?
 – Нет, можно гордо умереть, через пятнадцать галакточасов!
– Да. Конечно соглашаться, и надеяться на честность адмирала, – начал было соглашаться Мишельг. – Да сгинет все в едином коллапсе! Какая честность?! Он же отравил меня!
– Но он же обещает спасение. Так что слушай его. И слушай его внимательно.

В конце-концов, статус–кво между подсознанием эмоциональной оболочки и сознательным началом восстановился, и Мишельг вернулся в реальный мир. Бросив гневный взгляд на предусмотрительного Карси Зу, он сосредоточил все свое внимание на его речи.
– Вам Ничего нельзя принимать вовнутрь. Ни питье, ни еду, Ничего другого. Дело в том, что все, что попадет в вашу пищеварительную систему, будет воспринято как лжепротивядие, а это как я уже говорил, приведет к неминуемой смерти. Вам будет передана синтез–программа этих самых хлопьев в сиропе. Питаясь ими, вы сможете поддерживать свои силы в течение отведенного на расследование времени. В остальном - все будет зависеть от вас. Я могу лишь обещать, что в случае необходимости поддержу вас мощью всей эскадры.
– А, противоядие?
– Об этом мы, кажется, уже говорили! Противоядие - это плата за раскрытие заговора.
– Где гарантия, что я не буду обманут?
– Гарантии нет. Вам остается только верить мне на слово и торопиться сделать все возможное, а в данном случае и невозможное, чтобы найти корни заговора, – произнеся это, Карси Зу, как будто потеряв всякий интерес к происходящему, лениво опустил взгляд в «тарелку», бросив на по следок : – Катер ждет вас, мой командор.

Обратно Мишельг возвращался в состоянии шока, ошалев от такого поворота судьбы. Не попрощавшись с контр–адмиралом, не отдав чести и не щелкнув каблуками, он покинул каюту командующего. За ним, молча кивнув Карси Зу головой, последовала и Вита. В коридоре она учтиво, обогнала своего патрона, который словно потеряв для себя дальнейшую цель пути, двигался по лабиринту крейсера, тупо следуя за Витой и бегущей впереди их «навигационной мышью» крейсера, указывавшей путь к требуемой шлюпочной палубе. Мозг Мишельга не фиксировал ни поворотов, ни лестничных пролетов, ноги сами собой отмеряли метры требуемого пути. И при всем при этом ни единой мысли, не искорки сознания - лишь затуманенное небытие. Ему еще предстояло переварить - переосмыслить произошедшее, после чего можно было ожидать с его стороны активную деятельность.


СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ РОМАНОВ
 «ИЛЛЮЗИИ МЕЖЗВЕЗДНОЙ ЖИЗНИ».

силовой графин (25) – посуда, емкость, созданная замкнутыми стационарными силовыми полями различной конфигурации, невидимая до тех пор пока в нее не будет помещено блюдо, способное занять весь объем и обозначить конфигурацию силовой посуды. После использования, запачканные остатками обеда поля дезинтегрируются – остатки трапезы, повиснув в воздухе, «опадают «в отходосборщик и посуда воссоздается вновь.   

синтез программа (26) – программа подчиняясь которой в системах синтеза синтезируется, заложенная в программе материя.

"таблетка памяти" (27)– одна из разновидностей информационных папок, отличающаяся от них большей специализацией на запоминание информации, чем на ее трансляцию.