Вспышка. Глава третья

Каждый новый день в Шелтере – это череда одинаковых событий. Через два дня закончится набор новоявленных, и может что-то изменится. А пока из-за расписания, по которому я скорее не «живу», а «выживаю», хочется выть и лезть на стену. Да ещё и без конца снятся кошмары, но хоть днём меня больше не донимают видения.
Впрочем, ко всему привыкает человек, поэтому на данный момент, на восьмой день пребывания в Шелтере, я уже терпимее, чем была прежде. Уж что-что, а напуганной меня уже не назвать. Порой удивляюсь тому, какой порыв гнева накатывает на меня, когда я выхожу из своей комнаты и погружаюсь в окружающую меня своей остротой белизну. Кассия говорит, что это нормально, и что она сама когда-то не малость выпотрошила свои нервные клетки. По её словам, следующим этапом будет то, что на меня накинется удушающая грусть и тоска. И всё же это всяк лучше, чем Я буду кидаться на окружающих, как бешеная собака.
С Бель, с тех пор как она познакомила меня с соседкой, я больше не разговаривала. Как-то не представлялась возможность. К тому же, она пятиступенная и почти окончила курс, поэтому болтаться с новоявленной сестрицей, ей, как минимум, некогда.
Каждый из детей Шелтера, окончив курс, может выбрать направление для своей будущей работы: солдаты, помощники создателей, наставники новоявленных. На пятой ступени все уже должны определиться, чему хотят посвятить свою жизнь. Но вот в эти три направления берут самых лучших, а остальные работают на Шелтер в качестве поваров, уборщиков, помощников наставников и другое. В общем, мелкая и паршивая работёнка, которая одним тем, что ты взялся за неё, даёт понять, что ты неудачник. Я видела таких, вглядывалась в их серые лица, в которых уже давно погас огонёк какого-либо признака живых чувств.
Моя сестра оказалась одним из самых лучших кандидатов на роль наставника, поэтому ей уже поручили новоявленных этого года, включая меня. Сейчас она занята окончанием курса. А её стервозная соседка Риз  с треском проваливала всё, что только можно, если верить слухам, что, подобно бумажным самолётикам, разлетаются по всем уголкам нашей обители, поэтому она обречена на серую и потухшую жизнь.
Порой мне кажется, что все смотрят на Бель с восхищеньем. Ею трудно не восхищаться: всегда приветлива, да ещё и одна из лучших. Хотя, наверно, это только я ею восторгаюсь.
А вот на себе я привыкла ловить любопытные, а порой и сердитые взгляды. Мне сложно сказать, чем я вызываю у всех такую бурную ненависть, да и разбираться с этим не хочу. Когда люди составляют какие-либо впечатления о других, их трудно убедить в обратном. Зря только связки напрягать.
Сегодня я опять проснулась из-за странных верещащих звуков, которые служат нам будильником. То же самое орёт вечером перед отбоем. Все встают и ложатся в одно и то же время. С чего начинается каждый день Шелтера, так это с талонов с расписанием, которые кем-то заботливо сложены в ящиках у дверей. А дальше всем стадом нужно идти в столовую в главном корпусе, он же учебный, тот самый, с застеклённым первым этажом. Издали кажется, что остальные этажи висят в воздухе.
Привет, новый отстойный день.
– Ты готова? – Кассия уже держится за ручку двери нашей комнаты.
Я киваю и встаю с кровати, расправляя платье и пытаясь привести мысли в порядок.
Через секунду раздаётся щелчок, и мы выходим из комнатки. Я сразу же лезу в ящик и достаю талон. Что же ждёт нас сегодня? Обычно в них лишь информация о приёмах пищи, посещении обязательных собраний, которые происходят раз в два дня, да об общественных работах. Чтож, сегодня ничего нового.
– Что там? – карие глаза серьёзно вглядываются мне в лицо.
– Три часа общественных работ, и будет собрание.
– Отлично, – бесцветным голосом отвечает Кассия. Как же она не сошла с ума за полтора месяца?
Мы идём по коридорам к лифту. Теперь я разбираюсь в них не хуже любого из жителей. На пути нам попадается новоявленный мальчик, настолько бледный, что становится понятно – он здесь первый день. Его голубые, словно небо, глаза поблёскивают давившим на него со всех щелей страхом. Когда-то мы все были такими.
Кассия бросает на меня взгляд, и наши глаза встречаются. Чувствую, мы обе беспокоимся о появлении очередного новоявленного, очередной несчастной душонки в мире Шелтера.
Кассия даже притормаживает и глядит мальчику в след.
– Пойдём! – я махнула головой в сторону лифта.
– Ага, – отвечает девочка, сложив ручки в замок.
Мы вновь движемся дальше. Чувствую, как в стенах корпуса повышается напряжение. Нарастает с дикой скоростью. Надо отвлечь мою соседку.
Подойдя к лифту, я, наконец, придумываю, что сказать.
– Можно я буду называть тебя «Касс»? – странный вопрос с моей стороны, но большего в голову не приходит. Я нажимаю на сенсорную панель, и мы, наконец, начинаем спускаться вниз.
– Эмм, ладно, – девочка пожимает плечами, всё ещё держа руки в замке. – Родители называли меня Сия.
– Ты их помнишь? – ошарашено спрашиваю я.
– Да, – Касс кивает, – они часто появляются в моих снах. Никакая сыворотка не заставит меня забыть их.
Я начинаю беспокоиться о том, что в один из ужасных дней воспоминания всё равно покинут наши головы… Постепенно и безболезненно. Люди без прошлого не смогут жить в настоящем. Правда я не помню своих родителей, а видений, которые возникали перед глазами в первые дни, было всего два, но появлялись они постоянно, не щадя моё сознание. Багровая кровь женщины на снегу и убегающая вдаль Аннабель.
Кабинка останавливается, раскрываются двери, и перед глазами оживлённый вестибюль, куча других новоявленных. Чувствую, как шершавая ладошка Касс ухватывает меня за запястье. Рука в руке, выходим на улицу, где влажный утренний воздух окутывает приятной дымкой. В столовой главного корпуса мы оказываемся очень быстро. Касс, как всегда, идёт занимать столик, а я встаю в очередь за завтраком, которая всегда возникает моментально, словно ниоткуда.
– Извини, – бормочу я, когда случайно задеваю локтем парня, стоящего за мной.
– Ничего, – отвечает он обольстительно низким голосом.
Его рука касается моего плеча, вызывая тысячи мурашек.
– Что? – тихонько спрашиваю я, обернувшись на парня и попав в плен его синих глаз.
Он протягивает мне свою огромную ладонь, и я, раскрыв рот, перевожу на неё взгляд.
– Я Эш, – ухмыляется он, и я пожимаю протянутую мне руку, которая оказалась очень холодной.
– Митчелл, – моё имя тоже мгновенно срывается с языка.
Наконец осознаю, что выгляжу как дура и отворачиваюсь обратно в сторону направления очереди.
– Сестра Бель? – раздаётся шёпот над правым ухом.
– В-вроде, – лепечу я от неожиданности, но тут кто-то в моей голове нажимает кнопочку «сарказм». – Если, конечно, не существуют просто абсолютно одинаковые люди, различающиеся лишь цветом волос.
– Тихо-тихо, – бархатный голос Эша снова появляется в правом ухе. – Я просто уточнил… Кстати, та, что с короткими волосами, по-моему, очень даже симпатичная.
Последняя фраза вызывает у меня широченную улыбку.
– Ты на какой ступени? – спрашиваю я, снова обернувшись.
– Это тебя волнует? – увидев мой кивок, он, наконец, отвечает. – Через пару дней буду на второй.
– Сколько тебе лет? – наверно, этот вопрос звучит грубо, но Эш без раздумий отвечает.
– Семнадцать.
– Мне шестнадцать… – снова лепечу я.
Наконец, подходит моя очередь. Я хватаю поднос и уматываю к столику Касс со всех ног, прежде чем скажу ещё какую-нибудь ерунду.
– О, да на тебя местный красавчик внимание обратил! – Кассия искусно проводит бровями вверх и вниз, чем вызывает у меня усмешку.
– Он… – я делаю паузу, собираясь с мыслями. – Он очень пугает меня…
– Скорее смущает, – Касс встаёт из-за стола. – Причём лишь тем, что он парень. А ты с ними общаться не умеешь.
– Кто бы говорил! – я поднимаю вверх указательный палец.
– А мне ещё рано! – девочка смеётся и идёт в очередь, чтобы теперь взять поднос для себя.
Я берусь за еду. В очередной раз это какая-то непонятная каша, которая, впрочем, весьма питательна. Как только первая ложка оказывается у меня во рту, я слышу из-за спины уже хорошо знакомый голос: «Можно здесь присесть?» Я начинаю кашлять, хотя этой кашей даже не подавилась. «Садись, конечно!» – говорит вернувшаяся Касс, указывая на ещё два стула рядом с нашим столиком.
Эш садится рядом со мной, ставя с грохотом свой поднос.
– Ты в порядке, Митчелл? – спрашивает он, взяв яблоко.
Я начинаю заикаться, но всё же выдавливаю:
– Да.
– Вот и отлично, – Эш потирает ладонью плод в своих руках.
Теперь я ем гораздо быстрее, обжигая себе зубы и язык, еле подавляя стоны боли. Касс, напротив меня, хихикает, прикрыв рот рукой.
Скоро Эш невозмутимо заканчивает трапезу, вытирает губы салфеткой и говорит:
– Приятно было познакомиться. Надеюсь, мы ещё встретимся.
Парень встаёт, легко подхватив посуду, и движется в сторону полок для неё.
– Я тоже надеюсь, – пару раз заикнувшись, кричу я ему в след, затем издаю нечто похожее на тихий рык и хватаюсь ладонями за затылок; локти со стуком приземляются на поверхность стола.
– Ты безнадёжна! – теперь Кассия не скрывает свой смех.
– Это полный провал! – теперь я тоже смеюсь. – Ты поела?
Касс кивает, показав взглядом на свои тарелки.
– Тогда пошли! У нас ещё куча времени до общественных работ.
Общественные работы состоят в выполнении всяких заданий, в роде мытья посуды, выметания листьев с площади и другое. Все новоявленные до того, как начинают курс, выполняют работу на Шелтер, о которой я говорила прежде, только ещё более мелкую.
– А что у нас сегодня? – спрашивает Касс, ставя посуду на полку.
Я делаю то же самое, затем достаю талон.
– «Мытьё полов в корпусе пятиступенных, второй и третий этаж», – читаю я надпись на нём. – Это всяк лучше, чем драить за всеми тарелки.
– Не могу не согласиться, – лишь кивает Касс, когда мы выходим из столовой.
Видно, девочка была права о «следующем этапе», белый цвет теперь не вызывает у меня ничего, кроме смертной скуки.
Мы идём по улице мимо возвышения в центре площади. Именно на нём во время обязательных собраний выступают с речами помощники создателей, тем самым около часа мусоля воздух.
И всё же «куча времени» пролетает очень быстро, уже надо заняться мытьём полов. Я откладываю книгу, которую прихватила из местной библиотеки несколько дней назад, нехотя встаю с кровати и бужу Касс, которая задремала, свернувшись клубочком.
– Мама… – бормочет она сквозь дрёму и тянет свои ручки.
– Касс, проснись, – я начинаю трясти её за бок, хотя жалость к девочке выгрызает дыру в моей совести.
Девочка открывает глаза, и по её лицу проносится тень глубокого разочарования.
– Пора на работы, – произношу я и сразу отхожу, чтобы не нависать над Касс. Ей всего лишь тринадцать, поэтому её психика сплетена из тоненькой проволки, которую, может, и трудно порвать, но согнуть не составит труда.
Мы быстро собираемся, идём в главный корпус, где получаем вёдра и швабры, и, на заплетающихся в косичку ногах, движемся к корпусу пятиступенных.
– Я беру на себя третий, а ты второй этаж, ладно? – спрашиваю я, зайдя в здание.
Касс перевернула швабру щёткой вверх и перебирает пальцами её ворс.
– Без проблем.
Мы набираем в вёдра воду из специального крана и расходимся по своим позициям.
Как ни странно, меня расслабляет то, что я сначала окунаю швабру в воду, а затем вожу ею по полу, вычищая грязь. Два коридора уже позади, теперь я мою пол у окна. На секунду я останавливаюсь и смотрю в него. Ничего нового, всё тот же Шелтер.
Как вдруг я слышу пронзительный крик.
Громкий, визгливый. ДЕТСКИЙ КРИК!
От неожиданности я опрокидываю ведро и кричу в ответ: «КА-А-АСС!»
Я бегу, ноги не слушаются, ноя бегу. Каждая ступенька, которую я пробегаю, отдаётся импульсом мне в голени.
– Касс! – снова кричу я, не жалея голоса.
– Митчелл, нет! – слышу я её голосок из одного коридора. Бегу туда. При виде того, что там происходит, меня начинает мутить.
Кровь.
Целая дорожка алой крови.
В дальнем углу Кассия прижалась к стене. Ещё на бегу замечаю рану на её бедре, из которой потоком хлещет кровь, окрашивая белое платье своим угрожающим цветом.
– Господи! – восклицаю я, схватив Касс за ладошку; чувствую, как пальцы становятся скользкими. – Всё будет хорошо! Держись, я позову на помощь!
Девочка теряет сознание. Времени у меня мало, поэтому я вскакиваю и бегу к выходу, как вдруг на меня налетает что-то тяжёлое и сбивает с ног. Даже кто-то. Риз.
В её руках нож, а всем своим телом она наваливается на меня. В миг я теряю контроль над собой и просто смотрю ей в глаза. Зрачков и радужек в них почти не видно, всё застлала белая пелена.
– Стены двигаются! – говорит Риз и подносит нож к моему горлу.
Тут я высвобождаю левую руку и хватаю её ладонь с ножом.
– Тише, Риз! – дрожащим голосом шепчу я. – Стены не двигаются.
Хватка девушки вокруг ножа потихоньку ослабевает, а я всё шепчу: «Всё хорошо, всё хорошо». Наконец её рука полностью расслабляется; вынимаю нож и из последних сил отшвыриваю его в сторону.
И  тут я слышу выстрел.