Штормовое предупреждение

Городок Нидерзау уже две недели терзала буря. Сыпала снегом, била градом, мочила дождем и хлестала ветром. Обычно чистые улицы буря выстлала шматами мха с крыш, ветками деревьев, мульчой с клумб и прошлогодней листвой. Весь это нещадно молотили колеса автомобилей, превращая в грязную кашу, брызги которой подхватывались ветром и покрывали стены домов, витрины, дорожные указатели и одежду прохожих. Буря рвала и метала растяжки, баннеры и плакаты, опрокидывала мусорные контейнеры, выворачивала с корнем деревья и, приходя в полное неистовство, швырялась черепицей с крыш. В воздухе носились пакеты, пластиковые стаканы из-под колы, бумажные тарелки от картошки и вообще всё, что было легче двух килограммов и плохо лежало.
На улицу выходить было опасно. Однако Вальдемар Шпрунг который уже час стоял на продуваемой всеми ветрами платформе железнодорожной станции и глазел на табло, щурясь и кутаясь в мокрый и грязный, как половая тряпка, плащ. Поезд в который раз задерживался. Шутка ли, при такой погоде... Это даже погодой назвать нельзя. Это уже близко к катастрофе, национальному бедствию.
Сам Шпрунг никуда не собирался ехать. Он вообще неохотно выбирался из родного городка. Он встречал гостя. Очень, очень странного гостя...

- Ну, наконец-то! - вскрикнул Вальдемар, когда разглядел сквозь мглу медленно приближающийся поезд.

Гость оказался крупным, рыхлым мужчиной с комковатым и сырым лицом. Он безрадостно полоснул по Шпрунгу взглядом мелких серых глаз и начал ругаться:
- Проклятый климат! Проклятая железная дорога! Они останавливались раз пятнадцать. Чтоб они провалились к чертовой матери со своим штромовым предупреждением! Мне хотелось повеситься, застрелиться; меня тошнит от тоски, мне скучно до чертиков! Ненавижу весну.
- Ну, теперь-то чего говорить? Ты уже здесь. - Шпрунг оценивающе глядел на прибывшего. - Ты хорошо обо всём подумал, Вилли?
- Да я бы хоть сейчас прыгнул под поезд! Чертово дерьмо, как вы мне все надоели! Ну, что ты вылупился, что смотришь? Думаешь, прямо здесь приступить?
- В отличие от тебя, у меня хорошо развит инстинкт самосохранения, - самодовольно ответил Вальдемар.
- Инстинкт самосохранения? А зачем он тебе, скажи мне на милость? - Продолжал бесноваться Вилли, и щеки его дрожали от негодования. - Посмотри на себя, ты же урод! Чёртов карлик! От тебя женщины должны шарахаться! Зачем тебе усы? Они же похожи на паклю. Они из тебя делают какую-то крысу! Наверное, ты хотел выглядеть мужественней? Как ковбой, нет? И серьгу в ухо всунул, ах ты умора!

Шпрунг зарделся. И, похоже, от удовольствия. «Унижай, унижай меня, долбанный боров. Ах, до чего же хорошо, тепло, аж мурашки по коже!».
- Ну пошли, пошли уже домой! - потянул он толстяка за рукав. - Я замерз, промок, есть хочу. Тебе, наверное, всё равно — чем хуже, тем лучше. А я так не считаю.
- Дерьмо собачье, - скривился Вилли, - зачем ты живешь, гнида? Ты что, Эйнштейн? Мать Тереза? Махатма Ганди? Кому от тебя польза, кому радость? У тебя кривые ноги и вонь изо рта. Ты же ничего из себя не представляешь! Ни-че-го! Ничегошеньки! Клянусь — в жопе у тебя геморрой, ты не можешь даже посрать нормально. Для чего ты вообще существуешь?!
- Для таких, как ты, Вилли. Ибо тебе, кроме меня, ничего уже не надо.
- Да ты прав, шмакодявка! Именно за это я тебе плачу такие деньги!
- Не забывай, что я очень рискую. Это непростой бизнес.
- Да мне знаешь как насрать на твой бизнес?! Ну просто тьфу, и растереть! - Вилли всё больше сатанел. Его целлюлитные щёки дребезжали на ветру, глаза вылезли из орбит. - Ты просто ничтожная тварь, ты наживаешься на человеческом горе! Паразит! Я бы тебя просто раздавил, как клеща, но я уже принял решение... А деньги, которые ты за это получишь, заработал я своими руками. Своею кровью, своими нервами. Я думал, у меня будет семья, внуки, счастливая старость!
Глаза его покраснели, под ними надулись красные мешки. Вилли плакал, хотя слез на мокром лице видно не было.
- Я экономил каждую копейку. Я пять лет не был в отпуске. Всё ради этой сучьей жизни, будь она трижды проклята!

Спутники подошли к внушительному двухэтажному дому из темного дерева. Шпрунг отпер дверь и они вошли в теплый холл.
- Однако! Неплохо ты разжился на своём бизнесе! - Вилли стаскивал с себя мокрую куртку и оглядывался по сторонам. - И как тебя только земля носит!
- Почему тебя это так беспокоит? - иронично ответил хозяин. - Проходи в зал. Ты как хочешь, а я сварю себе горячего кофе. Мне бы не хотелось простудиться. Я понимаю, что тебе уже всё равно. А я хочу жить ещё долго и счастливо.
- Счастливо?! Да разве ты человек? Как можно заниматься этим и ещё хорошо себя чувствовать, заботиться о здоровье и о домашнем уюте?
- Я занимаюсь любимым делом, которое приносит мне хороший доход. Разве это не счастье?
Шпрунг возился с кофеваркой. Потянулся приятный, сладкий кофейный запах. Вилли не удержался от соблазна. Ему тоже приготовили чашку.
- Вообще, Вилли, ты меня удивляешь, - заговорил Вольдемар, - откуда в тебе столько зависти и злости? Обычно люди, которые приходят ко мне, ведут себя намного скромнее.
- Скромнее? Это как? Может быть, в ногах у тебя валяются и плачут от благодарности?
- Во всяком случае, они не поносят меня на чем свет стоит. Они ведь пришли добровольно; всё тщательно обдумали, взвесили и нашли себя недостойными продолжать в том же духе. Раз уж человек не способен измениться, что ему остается?
- Люди — дерьмо! Они просто ходячие мешки с говном. Я ненавижу их всех вместе взятых. Большинству из них незачем жить, незачем доживать до старости. Чопорных старух ненавижу. Трясущихся стариков. Шумных детей. Болтливых баб. Грубых мужиков. Все они недостойны...
- Прямо таки все?
- Не все, конечно. Есть великие люди. Гении. Но другие-то зачем? Я тебя спрашиваю? - Вилли уже не орал. - Зачем нужен я? Я не гений. Я не великий. Я слаб, я устал мучиться. Все мои благие намерения оборачиваются против меня и против тех, на кого они направлены. Что бы я ни предпринимал, все оборачивается крахом. У меня не хватило воли выучиться, не хватило воли сделать карьеру. Не хватило смелости полюбить, потом не хватило ума выбрать хорошую жену... У меня нет ни любимого хобби, ни интересов. Меня тошнит от всего, а стать алкоголиком или наркоманом мешает трусость и осознание последствий... Уж лучше так... Сразу...
- Вот видишь! А самому слабо? - приободрился Вальдемар.
- Слабо, слабо. - сдавлено произнес Вилли. - Себя — слабо.
- А если не себя, другого кого? Значит, одолеешь? - Шпрунг насторожился.
- Вот тебя бы, гниду, просто бы размазал, - и Вилли смерил Вальдемара холодным взглядом.
«А он, пожалуй, меня сдюжит!» - подумал Вальдемар и ему стало холодно. «На этот раз мне попался настоящий псих!». В этот самый момент Вилли выплеснул в лицо Вальдемару остатки уже остывшего кофе. Пока Шпрунг вытирал из глаз кофейную гущу, тот сорвал с себя галстук. Сделав из него петлю, набросил её Вальдемару на голову и крепко стянул. Шпрунг налился багровой кровью и выпучил глаза в немой мольбе. Руки его беспомощно теребили жгут, сжимающий шею.
- Так-то оно лучше, - бормотал Вилли, по-хозяйски потирая свои большие, белые руки, - на тот свет вместе отправимся.
Шпрунг замотал в отчаянии головой и забил ногами о дощатый пол, пытаясь лягнуть врага ниже пояса. Вилли всей своей немалой массой навалился и придавил тщедушные его ножонки коленом к полу. Протянул руку и снял со спинки стула кухонное полотенце, которым связал пленнику ноги.
- Не будешь больше людей жрать, тварь! - скалил Вилли перламутровые от обилия жадной слюны зубы. В ответ Вальдемар лишь надсадно сипел, придушенный. - Что ты себе думал? Что хорошо устроился? Думал, что на твой век самоубийц, мазохистов и извращенцев хватит? Нет, я так просто не уйду! Должен же я хоть как-то покуражиться перед смертью? Хоть раз в жизни поступить по-своему, а не так, как от меня ожидают? Где у тебя подвал?

Пока Вилли искал вход в подземелье, Шпрунг судорожно соображал, как выйти из сложившегося положения. Этому борову терять нечего. Он отрешился и готов на любые подлости. Нет ничего страшней взбунтовавшегося конторского хомячка... Вилли в это время возвращался из кладовой, гулко топоча ластообразными ногами. Он нашел спуск в подвал и потащил туда Вальдемара за шиворот. Больно ударяясь задницей о скользкие от сырости ступени, Шпрунг всыпался в подпольное помещение, где у него было нечто вроде мастерской. Там можно было найти практически любые инструменты и устройства для пыток, ванну для разделки туш и дровяную плиту с большим чугунным котлом для отваривания мяса. Недолго думая, Вилли водрузил Вальдемара на специальный верстак животом вниз, развязал тому ноги, стянул с них джинсы и трусы и развел их по обе стороны столешницы, закрепив внизу специальными ремнями. Затем осуществилось самое отвратительное. Пуская слюни, Вилли сбросил штаны и навалился на несчастного сверху. Самое неприятное ощущение в своей жизни испытал Вальдемар, однако продлилось оно очень недолго. Он нащупал ногой рычаг и запустил циркулярную пилу, которая прошлась аккурат против паховой области насильника.
С бешеным воплем тот отскочил от верстака, но было уже поздно — пила отхватила половой член вместе с причиндалами, вспорола живот и выпустила его содержимое. Со страшным воем, не веря в случившееся, Вилли громко стукнулся о пол всей дряблой своей массой. И затих.
Шпрунг долго возился на верстаке, высвобождая из стремян ноги. Потом, хватая воздух, взрезал петлю на шее швейцарским ножом. Он ещё долго и надсадно кашлял, пуская слезы, икал и рыгал, тер шею и мысленно молился кому попало. Лишь когда немного отпустило, он поднял глаза на труп обидчика и наставительно сказал:

- Вот тебе и харакири, самурай недоделанный... Хотел обмануть судьбу? Фигушки... Раз уж решился на смерть, будь добр, получи её и распишись. Господь бог не любит, когда вмешиваются в его планы.

Весь остаток дня Вальдемар свежевал и рубил тушу. Он решил заготовить Вилли впрок, чтобы растянуть наслаждение от своей неожиданной победы. Празднику мешало лишь крайне неприятное ощущение в заднем проходе. Шпрунг постоянно испытывал позывы к стулу, но попытки испражняться ни к чему не приводили...

На следующий день стало хуже. Появился неприятный запах. Вальдемар то и дело громко пускал газ, тужился, но ничего не выходило. К вечеру он сдуру принял слабительное; только оно лишь усугубило его муки. Около полуночи бедняга понял, что без посторонней помощи ему не обойтись. Он решил вызвать скорую и заманить доктора в подвал, чтобы здесь же совершить операцию, а после присоединить медика к своей коллекции. Но на беду, буря разыгралась ещё пуще. Оператор «скорой» отказался отправлять бригаду на место и предложил вызвать спасателей. От спасателей Шпрунг отказался.

Он решил на свой страх и риск обратиться в приемный покой. Авось, с одним врачом он как-нибудь совладает... Преодолевая приступы страшного головокружения и штормовые шквалы, Вальдемар отправился в больницу, прихватив с собой моток изоленты и швейцарский нож.

Но на этом судьба отвернулась от злосчастного каннибала. В приемном покое он потерял сознание. И врач, после долгих поисков, сам обнаружил причину недомогания; а так же нож и изоленту. Шпрунга прооперировали уже в присутствии полицейских. На дому в это время шел обыск. Криминалисты нашли части Вилли и собрали весь пазл, в котором не доставало только полового члена с причиндалами...