Преодолевшая все

Я никогда и ничего не видела красивее и чудеснее весенней Чечни в мирное время.
Правда! Ты сам можешь это подтвердить, ведь ты помнишь её лучше, чем я.   Сразу вспоминается советский мультик, не помню названия, но в ней весна в обличии красивой девушки, сражалась со старушкой зимой, дабы войти в свои владения вовремя.  Она победила с помощью лесных жителей. В конце мультики показывали, как тает снег, как расцветает трава и почки на деревьях зеленеют.  Как поют птицы, как выходят из своих теплых уютных норок звери. Видел его? Так вот по -моему весна в Чечне куда чудеснее. Все начинает оживать, с гор сходит снег, старые и суровые скалы начинают цвести, весело и громко журчат ручьи, пробегая мимо сел вниз к Тереку.
Птицы щебечут уже не боясь, что зима накажет за громкие песни. Деревья начинают молодеть с каждым днем.
Я прекрасно помню ту мирную Чечню, то любимое, родное место, где росла и жила. То место, где впервые я увидела тебя.
 Мы жили в Грозном. Жили хорошо. В моей семье я была самой младшей.  Нас было пятеро. Отец работал дальнобойщиком и его часто не бывало дома. Мама работала на почте. У меня было два старших брата. Один закончил школу, а другой уде закончил университет. Саид и Адам. Вспоминая их  молодыми я улыбаюсь. Их считали завидными женихами в нашем районе, пока не приехал ты , конечно.
Интересно помнишь ли ты нашу первую встречу? Я помню все, будто это было вчера.   Мне было 8 лет, я была худенькой и неприметной девочкой, а ты.. Тебе было 18 и ты был самым красивым человеком, которого я когда-либо видела.  Я помню ту прекрасную весну, когда впервые почувствовала стук собственного сердца.
Тот день.. 17 марта 1987 года.
В приемнике, который подарили отцу его сослуживцы звучала песня Аллы Пугачевой. Её хрипловатый голос  пел о несчастной любви Арлекино. А я и не подозревала, что с этого дня буду твоим Арлекином, несчастным и любящим до безумия.
 Помню, как вышла за ворота, выключив приемник. Солнце слепило глаза, а резиновые сапоги болтались на ногах. Достались от братьев. Мама никогда ничего не выбрасывала, говорила, что в хозяйстве все пригодиться. Вот и пригодилось.
Вашу машину увидела с далека. Белая волга. В те времена, это была одна из самых красивых машин в Грозном.
Машина приближалась, а меня мучало любопытство, кто же в ней? Чем ближе становилась машина, тем больше трепетало сердце. Наверное, я ощущала  то неведомое чувство, которое будет разбирать моё сердце по частям всю мою жизнь.
Когда ваша машина сровнялась с нашими воротами, я увидела тебя.  Ты сидел рядом с отцом. Не знаю помнишь ли, но ты улыбнулся мне. Я запомнила навсегда эту улыбку. Это ямочка на правой щеке снилась мне последующие 10 лет.
ВЫ проехали, а я смотрела вам вслед.
Ваша семья поселилась через пять домов от моего.  Дом ваш был красивый, ухоженный, большой светлый, с красной крышей и белыми окнами.
Я забежала домой и рассказала маме о красивой машине.
-Значит, приехали наши соседи.  – Сказала, она, раскатывая тесто.
-А имена ты их знаешь? – Ляпнула я, но откуда маме было знать, что у семилетнего ребенка любовь, а не просто детское любопытство.
-Висхан и Раиса. А сына кажется Заур.
Заур!  Знал бы ты, сколько раз я произносила это имя мысленно. Кричала его в глубине своей души.
Когда вы переехали любопытные соседи захаживали к вам в гости, поздравляли с новосельем и так далее.  Пришла очередь и моих родителей из уважения прийти к вам в гости. Я упросила маму взять меня с собой. Я одела своей самое красивое  красное платье, которое мне сшила бабушка. Мама меня причесала и заплела косу.
-Была бы ты пухлой, все тебя любили бы! ЙаАллаh, какая ты худенькая у меня!
-Разве ты меня не любишь?
-Люблю конечно!
-И братья? И Папа?
-Конечно, что за глупости ты говоришь?
-Мне достаточно, чтобы вы любили меня! – Сказала я вслух, а про себя подумала, что хорошо было бы, если бы и ты меня любил.
Я в тот день почти ничего не слышала, что говорила мне мама. В голове была только встреча с тобой. Знаешь, я иногда думаю, что в семь лет я влюбилась от любопытства, или может потому что весна в Чечне была такой красивой. Я рвалась к тебе  как к чему-то загадочному, прекрасному, интересному.
 Весь день не могла дождаться момента, когда зайду к тебе и ты оценишь мое красное платье. И время пришло, и я зашла к тебе в дом, а тебя там не оказалось. Твоя мама сказала, что ты ушел гулять с другом.
Вечер я провела со взрослыми слушая их скучные разговоры. Меня утешало лишь то, что я у тебя дома. Я могу все рассмотреть и даже потрогать. И я действительно смотрела во все глаза.   В углу стояли твои картины. Из-за переезда, твоя мама ещё не успела их повесить. Я смотрела и не могла насмотреться. Такие красивые пейзажы.  Такие ты мог нарисовать только в Чечне. Мне кажется, если бы известные художники вроде Да Винчи или Микеланджило хоть раз побывали на моей родине уже не смогли бы ничего другого рисовать, кроме как природу замечательного края, его весну, его лето.  И ты не мог. Ты рисовал горы, лес, поля. Мне так хотелось иметь у себя такую картину, но стеснялась попросить.
-Какое у тебя красиво платье! – Сказала вдруг твоя мама и все обратили на меня свои взгляды.
Я никогда не любила быть в центре внимания. Наверное, поэтому половина моих соседей забывали как меня зовут, забывали меня. Я не обижалась, наоборот мне нравилось быть в тени. Поверь Из тени намного легче наблюдать за светом. Легче наблюдать за людьми, а они и не замечают.
-Спасибо. Мне его бабушка сшила. – Ответила я и жутко покраснела.
Мы ушли домой. И с каждым шагом от твоего дома, я чувствовала тоску.
С того дня я наблюдала за тобой. Из своей тени.
Ты был красивым парнем. И это заметила не только я.
В нашем районе была одна красавица Зарема. Все парни бегали за ней. О ней и её красоте говорили все.
А  я молила Всевышнего, чтобы вы не встретились. Но, к моему сожалению, это рано или поздно произошло бы.
Заур, мой милый Заур, я знала, была уверен, что ты не такой как все.
Ты не будешь за ней бегать. И ты не бегал, зато бегала она и ты был совсем не против.
Тогда впервые в жизни я познала ревность.   Ревность не похожа на злобу или ненависть. Но она как хлыст бьет куда-то в грудь и от этого шипит в глазах. Ревность приходит за любовью, это неизбежность. Некоторые люди просто гасят её в себе. Но мне маленькой было этого не понять. Мне приносило боль каждое известие о вас.
Однажды я увидела вас вместе у русья. Вы разговаривали, она смеялась, громко. А я плакала. Я бежала прочь от этого места сломя голову. Бежала и упала на камни. Мои худые коленки разбились, а ладони расцарапали беспощадные камни, но более беспощадной оказалась любовь, которая нанесла первую рано и прямо в сердце.
Как же так Заур? Ты же не такой, ты ведь особенный! Неужели тебя тоже манит внешняя красота.
Мне было так противно, казалось, что меня предали.
Дома мама долго причитала бинтуя мои коленки. Ладони неприятно жгло, но колени болели больше.
Ночь. Я плакала. Мама проснулась, обняла меня прижала к себе. Она думала, что виноваты коленки и поэтому ничего не спрашивала, просто гладила по голове.
Наступило лето. Все расцвело, солнце стало горячее. Теперь можно было ходить в поле босиком, что я и делала. В школу ходить не надо было, и я целые дни проводила в местной библиотеке. Мама за меня не боялась,  если я сидела до темноты, потому что бабушка всегда была со мной.  Иногда свет в районе выключали, и мы с бабушкой Тоитой сидели со свечками над книгами.  Она и научила меня читать, за что я ей благодарна.  Но не только научила хорошо читать, но и читать только хорошее.
Русский язык дался мне легко. Я не затруднялась в правописание и тренировала все лето вырабатывая почерк. Но никакое дело, никакая книга, не давала мне забыть о тебе. Ты тоже заходил в библиотеку, брал книги, которые я в последствии читала взахлеб.  Я знала каждую книгу, что ты прочел. Я ходила  по твоим следами, трогала полки там, где лежала твоя рука.  Я не была фанатиком, просто это единственное что у меня было. Тепло от твоей руки, на бездушной полке для книг.
Однажды ты даже заметил меня.
-привет соседка! – Улыбнулся ты. Я застыла. Мне и в голову не приходило, что ты когда-нибудь со мной заговоришь. Я побледнела, покраснела и не знаю какие ещё метаморфозы произошли с моим лицом.
-Что с твоими коленками? – Спросил ты.  На коленях  были шрамы от камней.
«Это все из-за тебя»! хотелось сказать мне, но куда там.
-Упала. – Тихо буркнула я.
-Будь осторожней, ты же умница, книжки вон какие читаешь!
Я кивнула и убежала за стеллажи книг. Убежала,  боясь, что ты услышишь мое сердце.
Ты ушел, а я осталась набирать воздух,  ведь ты его унес вместе с собой.
Я любила твой голос, такой низкий тембр, чуть с хрипотцой. Я мечтала, чтобы ты произнес мое имя.  А твоя походка… Сколько в ней было уверенности.  Широкий шаг. Я по-детски любила тебя  и ревновала.
ВЫ расстались с Заремой, но я не успела порадоваться, так как ты уже был с другой, потом с третьей, четвертой.  Девушки у тебя не задерживались. ТЫ за ними не бегал, не расстилался. Не смотря на твою приветливость и дружелюбие, ты был немногословен. Наверное, это и расстраивало девушек.
А я яро хотела вырасти.
Наступил мой восьмой день рождения. 
В Чечне не особо развита традиция праздновать дни рождения и я не ждала подарков, однако бабушка Тоита связала мне синий шарф, под цвет глаз.
«Синее неба, красивее моря!» - говорила она смотря мне в глаза. Я так её люблю Заур! Лишь она понимает меня, лишь она знает о моей любви. Я никогда не говорила в слух, она не задавала вопросов. Но её глубокие, мудрые глаза видели меня насквозь.
Я проводила с ней много времени. Иногда мама обижалась и говорила:
«Как будто она тебя родила!» Но она быстро отходила.
Зимой я носила свой любимый шарф. Играла в снежки с братьями.  Сверстников в моем районе было мало, да  и те были не очень дружны со мной. Я много молчала, а это  отталкивало ребят. Я общалась только с бабушкой, братьями и мамой.
Той зимой Саид женился. Устроили грандиозный ловзарг. Лепили манты всем районом до утра, а в день свадьбы меня гоняли, то за вилками, то за ложками по соседям.
-Попроси тарелки у Раисы! – Сказала моя мама и отправила меня к твоей.
Мои ноги онемели, но я шла. Людей было много, а тарелок и правда не хватало. Я убеждала себя всеми своими силами, думала о свадьбе брата, о людях которые ждут тарелки.
Подошла к твоим воротам, легонько толкнула, заглянула и увидела тебя. Ты сидел на стуле во дворе и что-то вырезал из куска дерева. Многие говорили, что ты мастер на все руки, много кому ты сделал стулья, полки, даже детские кроватки.
Ты поднял на меня глаза. Карие, теплые, как растопленный шоколад. Губы расплылись в улыбке и на правой щеке появилась ямочка.
-Хэй привет!
-Де дикх хил.. (доброго дня) – Кивнула я, сжавшись у ворот  и теребя свой шарф.
-И шарф ма хаз ю хьа! ( Какой у тебя шарф красивый!) – Сказал ты.
-Бабушка связала. – Почему-то сказала я.
-Ты что-то хотела?
-Мама прислала меня за тарелками.
-Заходи в дом. – Кивнул  ты на крыльцо.
Я, еле волоча ноги, прошла мимо тебя, почувствовав приятный запах  древесины и горелой бумаги. Не знаю почему, но до сих пор почувствовав запах  подожжённой бумаги  у меня наворачиваются слезы. Я вспоминаю тебя, то время, тех людей. Зайдя в дом,  я сразу столкнулась с твоей матерью.
Она отдала тарелки, когда я вышла,  тебя уже не было во дворе.
В тот день я видела  тебя ещё. Ты танцевал с девушками в нашем дворе. Я стояла неподалеку и видела тебя, любовалась тобой. Твоими резкими движениями, четкими шагами, твоей пылкостью.
Это тоже я запомнила навсегда. Невесту я увидела только на следующий день. Зеленые, добрые глаза, рыжие волосы. Её звали Марет. Мы с ней сразу подружились. Все ей были довольны, в это в Чечне большая редкость.
Готовила она быстро и вкусно. Этому я научилась у неё. Она делала это с радостью, улыбкой, любовью.
Знаешь в каждый период жизни на нашем пути появляется человек, который тебя чему-то учит, приносит что-то новое в твою жизнь.  Отец научил меня ходить, братья научили бегать и лазать по деревьям. Мама научила меня быть доброй, скромной и внимательной. Бабушка обучила меня читать и не только книги, но и людей, научила мудрости, не всей, но для моего возраста было с лихвой.  А ты научил меня жить для кого-то, жить вообще, жить любя.
Меня не занимали  детские дела в школе. Я не считала забавным  и интересным играться. Наверное, поэтому меня не любили. Как-то раз я   пожаловалась маме, что меня обижают, а она сказала , что все потому, что я худенькая. Мама редко  осознают, что и х  ребенок далеко не маленький и что детские присказками его не убедишь.
В классе больше всех меня задирала оставшаяся на второй год Жаннета. Она была старше на два года и глупа как буйвол  нашего соседа Рамзи.
Её большие руки всегда меня пугали. Она часто толкала меня в грязь и дома мама ругала меня за это, а Марет защищала.
-Если ещё раз так сделает вмажь ей хорошенько!
-Она старше и больше.
-Тогда скажи, что я отделаю её как мясо для мант!  - Не растерялась моя невестка.
Её рыжик локоны всегда выбивались из под платка. В ней было столько жизни, энергии. Воспоминания о ней вызывают у меня улыбку.
Через пару дней на контрольной  в школе, я помогала двум одноклассницам. Они передавали мне листочки, на которых я писала ответ. Жаннета тоже кинула листок к моей парте, но он не долетел, а  я его не заметила. Зато заметила учительница, которая по почерку узнала, автора.  Тогда в школе можно было бить детей, а злая математичка  не жаловала и Жаннета получила с лихвой.
Я видела её свирепые глаза. Она смотрела на меня.
После занятий я быстро шла по коридору. Успела выйти за пределы школы и  только.
Жаннета и её шестерки окружили меня, а она схватила меня за лоскутки и прижала к забору.
-Ты зачем  меня подставила? – Её ноздри раздуло от ярости.
-Я не видела твою записку. – Честно  сказала я.
-Врешь,
Первый удар пришелся в правую щёку. Остальное уже не помню. Я закрыла глаза,  а через некоторое время удары прекратились и звуки тоже исчезли.
Я открыла глаза и поняла, что стою одна побитая за забором. Платье было порвано, косы растрепались, лямка портфеля оторвалась.
Я шла спокойно, тихо шагая по улице.
Ты вышел совсем неожиданно из-за угла. Увидел меня раньше, чем я тебя, иначе бы я убежала. Поразительно, когда я готовилась к встрече с тобой, то мы не виделись, а стоило мне быть в неопрятном виде, то ты сразу возникал на моем пути.
Ты был удивлен. Мой вид тебя смутил. Спрашивал, кто это сделал, кто меня обидел, а я так и не сказала. Мне было стыдно.  Из портфеля выпала книга. Рассказы Чехова.  Ты поднял книгу, улыбнулся.
-Я люблю его рассказы! - сказал ты.
А я знала. Знала и потому это книга была всегда со мной. Мне они тоже были интересны, но именно ты натолкнул меня на его рассказы.
-Ты такая маленькая, а уже такие книги читаешь!
-Для этих книг нет возраста.
Ты снова удивился. Мы шли вместе домой. Мне было так стыдно за свой вид. Я смотрела под ноги, не смела поднять глаза в твою сторону, но твои шаги рядом были упоительны для меня.  Мне так хотелось, чтобы наши дома вдруг оказались за десятки километров отсюда, чтобы вот таки идти туда вместе.
Но вскоре показались знакомые ворота и мы разошлись.
Я хотела кричать тебе вслед, чтобы ты не уходил. Отчаянно давила в себе это желание и задыхалась от этого. Дома все моячило, все ходил вокруг спрашивали кто меня побил. А я хотела скорее побыть одной.
Ночью я лежала  и закрыв глаза воспроизводила нашу встречу. Я даже вскочила и решила записать.  Достала чистую тетрадку и лучшую ручку.
«Заур!» - аккуратно вывела я на первой строчке и вдруг стало так радостно. Я впервые написала твое имя. Сердце застучало быстрее-быстрее.
«Люблю тебя Заур!» - вывела я и захотелось смеятся и я записала все! От начала до конца. Говорят, что если выговорится становится легче. Я нашла отраду в письме. Я пишу к тебе до сих пор и мне легко  и радостно. Единственное что есть у меня кроме тебя-эта тетрадь жизни.
Летом у Марет родился сын.  С тех пор прошло два года.
Мне исполнилось  14, а тебе 25. Нас разделяло 11 лет. 
Новость пришла не ждано. Я жила в    своей сказке  и никак не думала о том, что когда-то придет конец фантазиям.
-Заур женится!  - сказала Марет забегая за ворота.
Я игралась с её сыном Мансуром. Услышав это, я поднялась  и посмотрела на неё.
-Он женится! Наверное она красавица!  Он же такой красивый! – Щебетала она.
Мансур тоже радостно заклокотал, захлопал и заулыбался своей маме.
Я не помню, что они говорили дальше. Мне было все равно. Я зашла в комнату и упала в обморок.
Все перепугались. В Чечне принято кидаться в крайности. Мама кричала, что все из-за моего веса. Марет убеждала, что для моего возраста это нормально.
Возраст. Ненавижу это слово. Это слово отхлестало общество  до идеального порядка. Чтобы все  кто выбивался из возрастной  толпы  должен был поставлен на колени.
 Заур, я стояла на коленях, меня ничего не радовало.
Все носились, радовались, танцевали.  Мама попросила сшить для меня платье в отелье, так как бабушка уехала в село.
Я даже его  не помню. Я не помню тот день, не помню  день твоей свадьбы.
Будто  все плохое вырезал кто-то, кто заботился обо мне.
-Красавица, какие у неё щечки! – трещали на каждом углу женщины.
Я видела её мельком. Черноглазая, пухленькая., таких любят в наших краях.
Время текло после как всегда, но для  меня все застыло. Я жила с дырой в груди. Тебя не виню! Никогда не винили. Ты и думать не мог, что кто-то там, тем более малолетняя девчонка тебя любит. 
Тем временем я росла и парни начали замечать меня. Начались знаки внимание, но не один из них не был близок моему сердцу.
Прошло семь лет и пять месяцев с нашей первой встречи, а я любила все сильнее. Я корила себя за это!
«Нельзя любить чужого мужа!»  ночами твердила  себе я, глотая  слезы и вписывая все в свою подругу тетрадь.
Бабушка научила меня шить и не просто шить, а шить отменно. Ко мне часто приходили  женщины с заказами.
Как-то раз пришла твоя жена. Её звали Макка. Она много улыбалась и рассказывала о  тебе, о твоей маме.
Я слушала и кивала. Прости, но я не могла ей улыбаться. Впоследствии она говорила обо мне, что я замкнутая, неразговорчивая и у меня черное сердце.
Я не обижалась . Разговоры людей меня не задевали..  У меня был свой мир, где чужие слова не стоили эмоций.
А там у меня дома она просила сшить для неё юбку. Я  снимала мерки.
-Только ты сделай вверх на резинке.
Я кивнула. Видимо она хотела, чтобы я спросила зачем на резинке.
-Ато скоро живот вырастет.
Сантиметровая лента выпала у меня из рук. Я обернулась на неё. Щеки красные, глаза черные, полная, с толстыми лодыжками, на вид не старше 18 лет.
«У неё будет ребенок!» - Носилась мысль в моей голове и все не могла найти покой.
-Ты меня слышишь? Сделай на резинке, ато я беременна.
Я кивнула. Она ушла.  Думаешь я плакала? Совсем нет. Я была рада за тебя. Возможно, это твоё счастье. Я так думала и радовалась за вас. Просто тихо молилась где-то в стороне за твое счастье.
Мой второй брат женился и уехал жить в село. Я ездила к нему. Отвлечься от всего.   Мне нравилась в селе. В горах. Так красиво. Воздух был легче,  солнце  мягче.   Я взяла себе много книг, чтобы занять свои мысли. Но я врала сама себе, пустые надежды забыть тебя и не думать о тебе.
В тот год у Макки был выкидыш. Я искренне ей сочувствовала и тебе конечно.
Ко мне приезжали свататься несколько раз, а я перелезала ограду с другой стороны  и бежала к речке. Знаю, что подставляла родителей, от души надеюсь, что они простили меня за мою дикость, но даже вернуть время вспять, я поступила бы также.
В один из дней, когда снова пришли свататься, я снова  перелезла через ограду. Поразительно, как я научилась это быстро делать. Сидела на большом камне у ручья и читала,  теребя кончик своей косы.
-Ты снова тут? – Вытащил меня из мира выдуманных историй твой голос.
Я встрепенулась и испуганно обернулась. Теплый взгляд карих глаз обнял меня.
-Я тут недалеко деревья рублю, а ты тут часто одна сидишь.
-Дома шумно.. – Шепнула я.
Ты кивнул, соглашалась со мной, посмотрел на обложку.
-Тц-ц-ц! Мне так стыдно, что я такой старый и то не читаю тех книг, что ты. «Божественная комедия!»?
Теперь кивнула я и покраснела.
-Красивая история да?   Он прошел девять кругов ала за неё… Скажи мне
-Что?
-Ты веришь, что в нашем мире  это возможно?
-Безусловно!
-Почему?
«Потому что я прошла бы круги ада за тебя!»  мысленно   прошептала я, а вслух сказала.
-Книги, их столько о такой любви. И пишут ведь далеко не глупцы.. Из поколения в поколение.
-А ты любишь? – Вдруг спросил ты и посмотрел прямо в глаза.
Я отвернулась. Соврать? Сказать правду? Как ответить на столь простой и в то же время трудный вопрос для меня?
-А ты? – спросила я и жутко покраснела. – Извини, я не подумала.
-Да нет, ты как раз думаешь. У тебя всегда умный взгляд. С детства. Такие синие, внимательные глаза. Не как у всех.
Мои уши загорели, сердце застучало где-то в горле, в висках.
-Я обычная, просто молчу.
-Это признак ума.  Умели бы все как ты.
В этих словах я услышала упрек в сторону Макки. Ты знал, что я поняла тебя.
 -Не все в этом мире как тебе  хочется. – С тоской вздохнул ты, а  потом вдруг сказал: - Вот держи мечтательница.
Ты протянул мне статуэтку волка.  Я взяла. Не спрашивала, но знала, что это ты сделал сам.
 Ты повернулся и зашагал домой. У меня защипало в сердце. Твоя широкая спина, шея, родина на шее в виде облачка. Я любила это. Ты вдруг  обернулся.
-Не говори «ДА» пока не полюбишь!
Ты все знал! Знал, почему я сбегаю из дому и сижу тут.
Мне стало так тепло. Я улыбнулась, а твоя взгляд стал внимательнее, а потом ты снова повернулся и быстро ушёл.
Я счастливая бежала домой. А пару лет назад я бежала  с этого места в слезах по этой же тропинке. Ты умеешь отнимать надежды , а потом просто радовать.
Я прибежала вся красная. Даже мамины крики на меня были не страшны. Я даже поцеловала её. Я конечно ни на что не надеялась, просто была счастлива.
Всю ночь писала в тетради. Утром Марет еле разбудила меня.
Школа была неинтересна, я все быстро усваивала и хотела большего, но в школе большего не было.
Макка родила тебе сына. Рустама.  Я видела его пару раз. Весь в тебя. Все твоё  и даже ямочка.
Макка пополнела и заказала ещё платья. Она стояла у меня в комнате. Я снимали мерки. Зашла Марет.
-Мама просит тебя на секунду.
-Иду. Я быстро.
Макка осталась в моей комнате. Когда я вернулась она стояла у стола с моей тетрадкой. Она прочла то, что я писала тебе!
-Ах ты, маленькая ведьма! Так это он к тебе бегает! Шлюха!
Я подбежала и попыталась отнять у неё тетрадь, но она держала крепко.  Я вырвала большую половину.   Я не могла отдать ей часть меня и поэтому я выдернула кипу листов из её рук.  Но у неё остался один и она рванула с ним прочь.
Все было неизбежно. Ты как раз стоял на улице  и она с разбегу залепила тебе пощечину и стала вопить. 
Ты в гневе втолкнул её за ворота. Посмотрел в мою сторону. Я стояла посреди улицы и смотрела на тебя. Красная, от стыда. Ты ничего не сказал, зашел следом за Маккой.
 Я стояла и смотрела на ваши ворот.  Такой стыд и позор! В доме ничего не слышали. Все мирно сидели за столом и кушали.
Я не спала той ночью, все боялась, что вот-вот  придут ко мне разбираться.
На следующий день пришлось идти в школу.. Я никого и ничего не видела, так как не могла думать ни о чем, кроме как о твоей реакции.
На уроке истории учительница что-то показывала на карте.
-Матиева! Когда началась война?
Я очнулась, встала, огляделась на одноклассников.
-Война началась…- произнесла я, вспоминая дату и вопрос, но я не успела. Прогремел мощный взрыв. Он снес стекло, и я упала на пол.
Учительница что-то кричала, но никто не слышал. Звук взрыва оглушила. Тонкий звук в ушах очень противно пищал.
У людей всегда когда что-то происходит начинается паника, как бы они не тренировали и не репетировали бы аварийные ситуации, все равно при настоящей опасности так слаженно не будет.
Вот и мы бежали кто куда, потому что тот взрыв был далеко не последний.
Мы выбежали из школы. Небо было серое от цемента, который летал в воздухе после взрыва. Я бежала домой сломя голову. Кажется вслед кто-то кричал, но я не могла остановится. Мои босоножки порвались и кажется правый слетел с ноги.
Вот тот поворот, вот соседний забор. Горло жгло от нехватки воздуха, я резко остановилась. Я читала не одно произведение о войне, но ни в одном из них не было столько ужаса. Хаос это не то слово, ад! Слово более подходящее для описания того, что творилось вокруг. Люди сошли с ума. Все бежали куда-то. Вдали раздавались взрывы, где-то неподалеку слышались звуки вертолетов..
Все это было для меня не важно… Ведь половина моего дома бы стерта с лица земли.
Мне показалось, что нужно зажмурится, и все прекратится. И я зажмурилась, но эти крики, взрывы, дрожь земли  не давали мне сосредоточится. Я так боялась открыть глаза. Мой разум крикнул  и я очнулась. Рванула к дому, ворота, дверь, куча обломков. В голове вертелась мысль  «хоть бы никого не было дома» Но на полу в гостиной под обломками я нашла отца.  Он был мертв я это поняла сразу.  Колени дрожали, я подошла и закрыла его глаза, накрыла одеялом. Состояние шока.. Вот оно какое. Не суди меня строго. Я любила своего отца! Очень! Мы редко говорили, но за столом он часто двигал ко мне все сладости. Из дальних рейсов привозил аудиокассеты. Он был моим отцом! А теперь у меня нет отца! В первый день  война лишила меня его! А кому теперь мстить, с кого спросить?  Вернись я туда сейчас, после всего, я бы не выжила. Но в тот момент, тот момент сделал меня сильнее.
Я не раздумывая бросилась в сторону почты, где работала мама. Но издалека, я увидела, что здания почты нету. Сердце  сжалось до комочка.
Я надеялась, что она выбралась. Понимая, что я её не найду. Не думай, что я забывала о  тебе. Нет! Просто вместе с тобой есть люди, которые тоже занимаю место в моем сердце. Я знала, что ты жив. Знала и все.
Через несколько минут я была в садике у Мансура. Дети плакали, воспитательницы не было. Её заменяла в тот день Жанетта.
Она не удивилась, увидев меня. Вовремя войны перестаешь чему-то удивляться.
-Детей в подвал! – Крикнула я!
Кинулась в десткую собрала одеял, сколько могла унести. Бросила в подвал. Потом пошла на кухню и собрала все что там было. Дети уже сидели в подвале, когда я спустилась. Всего четверо.
-Остальных забрали родители. – Объяснила Жанетта.  Я кивнула.
-Я пойду и найду кое-кого, не выходите!
Она закивала. Как все меняется  на войне. Человек мог тебя ненавидеть долгое время, даже бить тебя, а теперь слушается и надеется, что ты вернешься живой. Люди все-таки странные существа.
На нашей улице я встретила Макку. Она бежала с чемоданом, вся в слезах.
-Куда ты? – Спросила я.
-Подальше от этой семьи! Им только моих денег надо было, а у самих за душой ничего! Я молода! Я хочу замуж!
-Стой! Ты же не можешь сейчас уйти! Война! Ты нужна им! Сыну.
-Пожалуйста забери его из дома!! Прошу тебя. Ты же любишь Заура! Ради него, позаботься о Рустаме!
Она убежала вытирая слезы. Мне было жаль её. 
Я развернулась и побежала к тебе домой. У тебя дома тоже никого не было. Услышав плач в спальне, я забежала туда и взяла Рустама на руки. Он тут же успокоился и прижался ко мне. Я собрала кое-какие его вещи в пакет и побежала в сторону садика.
Почему-то мне казалось, что он выживет со мной, что ему со мной будет безопаснее.
 Через пять минут вашего дома тоже не стало. Где же ты Заур? Ты был мне так нужен! 
У рынка по пути в детский сад я встретила Маерт. Она была вся заплаканна.
-Мама она…- плакала она.
Я закусила губу, нервная дрожь в руках и ногах, не давала мне сосредоточиться. Но у меня на руках был твой сын, который давал мне сил.
-Идём!
Мы вернулись в подвал. Откуда не выходили следующие двое суток.  В этом садике вход в подвал был незаметен.
Вот мы и сидели там с детьми, утешая их  и стараясь не давать им плакать. Ближе к утру все стихло. Я вдруг обнаружила, что все это время на плече была сумка. А в ней эта тетрадь, которую я собрала заново.  И твоя статуэтка. Она оказалась счастливой для меня. Если можно назвать мое выживание тогда счастьем.
Я все записала. Выплеснула горечь и слезы в словах и предложения. Ты ведь живой! В этом нет сомнения. Твой сын жив, он со мной.
Марет плакала, дети начинали плакать, Жанетта тоже пару раз рыдала, а я нет. Когда очень сильно ударишься первые несколько секунд ничего не чувствуешь. Нервы резко засыпают. Это называется болевой шок. Наверное, у меня был шок. Поэтому я не могла заплакать. К тому же если я начала бы, то все потеряли надежду.
Мы продержались 4 дня. Потом пришел голо. Дети плакали, особенно Рустам. Его нужно было кормить грудью. Мы кормили его молоком, холодным, и он совсем не пил его. Нужно было что-то делать. Я вылезла  и собрала все что осталось. Ползком добралась до газа и подогрела молоко.  И вернулась обратно. Рустам вдоволь напился. Но этого хватило до следующего дня.  Нужно было выйти. И мы вышли с  Марет. Она не пускала меня одну.
Мы незаметно добрались до здания напротив. Забрались в разбитое окно. Там тоже было немного еды. Плесневелый хлеб, консервы.
-Надо до магазина дойти. – Сказала я. – Ты иди обратно, забери что набрали. –Осторожнее там хазниг!!! ( Красавица)
Я нагнувшись выскочила в окно и пробежала пару метров согнувшись, почти ползком. Потом ещё и ещё. Так добралась до магазина. Там были люди. Я рассказала о детях в подвале.  Многие не слышали меня. У них были свои беды, проблемы.
Заур! Я сошла с ума. Холодный расчет был в моей голове. Что тогда давала мне думать, жить, пытаться выжить. Я знаю! Надежда, что ты жив. Любовь к тебе! Они давали силу. Я старалась ради тебя.
В этой толпе меня  за руку кто-то схватил. Бабушка! Как же я была счастлива её видеть. Я обнимала и целовала её. Она говорила, что приехала в город и не успела дойти до нас. С ней был  её сосед, который довозил её.
-Нам нужно на машине до детского сада! Ба там дети!
-Нет! Нужно на автобусе. Солдаты проверяют, но так реальней. Детей то пожалеют. Мы так и сделали. Вернулись с бабушкой в подвал.
Жанетта была рада меня видеть.
-А где Марет?-  Спросила я.
-Я думала она с тобой.
-Она что не возвращалась?
Жанетта покачала головой. Холодный озноб пробил мое тело.
Что? Как не вернулась? Она же была со мной.
Я ничего не говоря рванула к тому зданию, где мы с ней расстались.
Залезла в окно.  Я заметила не сразу, но в углу виднелись её рыжие локоны, среди пыли обломков.
Я на дрожащих ногах подошла  к ней, упала на колени.

-Марет! – Позвала я.
Ответа не было. Я дотронулась до неё и словно током ударило. Она была мертва. Лежала в углу, смотрела в потолок. Совсем как папа. Только вокруг Марет была лужа крови.
 Её убили солдаты.  Я подползла к ней и обняв её, положила её голову к себе на колени.  Перебирала её рыжик кудри.  Они всегда не слушались её, а сейчас безжизненно легли и больше не двигались. Её зелёные глаза опустели.  Ничего не говорило о том, что ещё час назад, она улыбалась мне вслед. Что она сражалась до последнего. Что боялась оставить своего сына на этой страшной войне одного.
Все горело внутри. За что? Чем Марет мешала им? Знали ли они, что у неё маленький сын? Что у неё муж? Что она любит его! Кто они такие черт возьми, чтобы вот так вероломно отнимать чужую жизнь?
Не помню, как  я добралась обратно.
Мы с бабушкой и Жанеттой собрали детей и двинулись к автобусам. Вдали все ещё слышались взрывы и автоматные очереди. Город был похож на огромную дымящуюся дыру.  Шел дождь и стало легче дышать, пыль улеглась.
Жанетта решила с нами не ехать, хотела найти своих. Крепко обняла меня, она заплакала.
-Ты сильная! Теперь ты моя подруга навсегда! – Сказала Жанетта и быстрыми шагами ушла от нас.
Бабушка достала где-то куртку и штаны с кепкой. 
-Тебя точно снимут с автобуса, как же ты быстро выросла! Какой же красавицей ты стала, моя дорогая.
Мою длинную косу мы спрятали по курткой, натянули воротник по самые уи, а сверху кепку. Вот так я и спаслась от солдат в пути.
Когда в дороге нас остановили, а останавливали нас не один десяток раз, в салон зашли солдаты. Бабушка вся сжалась, я смотрела им в ноги. Я никогда не забуду эти огромные, грязные солдатские сапоги. Их след был на каждом сантиметре, в каждом доме и даже на каждом трупе.  Везде были их отпечатки. Везде!  Кровь кипела от ярости, только при виде этих сапогов, которые наследили в душе каждого чеченца.
С того автобуса сняли двух девушек, которые ехали вместе с нами.   Я дернулась, чтобы встать, но бабушка меня остановила.
-погубишь всех нас!  Ты им ничем не поможешь!
Девушки в недоумении шли за солдатами. Я провожала их грустным взглядом.  Боялась и думать, что будет с ними.
Автобус ехал дальше в горы. Там взрывов было меньше. Я и не знала, что мы выберемся из того ада.
Я прижимала к себе Мансура и Рустама.
В селе в бабушкином старом доме дети сразу радостно забегали. Мне так жаль их..  Они долго не увидят мирную Чечню и не вспомнят какая она была.
Ночью бомбили. Мы спали на полу все вместе. Я смотрела  небо в углу окна и думала о тебе, сжимая статуэтку в руках.
Следующие дни были серыми, в ожидании хоть какой-то новости. Я ждала братьев. Я знала, что Адам и его жена живы. Они как  раз приехали в конце недели. Брат ехал в город. А я записала имена и фамилии двоих детей и отдала ему. Вдруг он найдет их родителей. Я не могла у него попросить найти тебя. Это было неприлично.
-Как же ты проехала? – Аккуратно спросил Адам.
-Да она же худенькая совсем, мы её под мальчика одели и проехали.
Адам улыбнулся. Улыбка его была усталой, грустной. Весть о смерти родителей была для него шоком. Он надеялся на то, что Сади ещё жив.
Мне было так горестно, что мы не можем похоронить их так,  как хоронили наших предков.  В этот момент Чечня была сплошным кладбищем погибших невинных людей и сломанных судеб. Их тела навсегда останутся в руинах некогда красивого города.
Адам уехал на следующий день. Жену он отослал на время к её родителям. 
Соседи помогали нам с детьми. Приносили еду, молоко.
В Чечне хорошо то,  что ты живешь там. Люди на моей родине привыкли делится добром.  Если у тебя нет денег, то ты никогда не умрешь с голоду!
Что же случилось с тобой Заур? Где же ты? В груди давило от предчувствия. Я не смела плакать. Плакать-значит оплакивать тебя, братьев, а я вас не хоронила и не буду! Вы живы!
Прошло три дня. Бабушкины колени уже стерлись от усердных молитв. Она просила Всевышнего, сохранить жизнь внукам. А я просила за братьев и за тебя.
Вечером приехали родители девочки, которую мы забрали. Они плакали от счастья. Они взяли себе ещё одного мальчика. Люди становятся одной большой семьей, когда их объединяет общая беда.
Мне хотелось, чтобы ты тоже приехал. Хотелось увидеть знакомую походку, твою ямочку. Просто знать что ты ещё тут, со мной!
Через три дня приехал Адам и Саид. Бабушка плакала, как те родители нашедшие дочь.
Саид был сокрушен. Мой брат вдовец!
Можешь ли ты себе это представить? Он так молод, он так любил.  Это было видно по ней. Её лучезарные глаза не могли скрыть её счастья от его любви.
 У нас ведь не принято показывать свои эмоции, но секунды когда их глаза встречались…лишь секунда! Но в ней было столько всего! Наверное я также смотрю на тебя. Неужели это так заметно?
Адам рассказывал, что со станции в городе отходят поезда в обе столицы России и что нам нужно уезжать. Русские войска дали нам один день, чтобы добратся до вокзала… Один день для  тех, кто хочет уехать.
Саид плакал сидя в отдаленной комнате, гладя Мансура по голове. Его скорбь была невыносима.
Адам убеждал его, что нужно ехать.
Я видела, что творится с братом.. Его дыра в сердце, которая не давала ему ни есть, ни спать,  которая требовала заполнить её кровью убийцы..
-С нашей улицы парни ушли воевать. Они скоро доберутся сюда в горы! Нам нужно уезжать!
Саид смотрел в пол и не шевелился. В глазах Адама была пелена. Я молча стояла у печи, бабушка вязала. У неё нервы были не в порядке. Она боялась каждого громкого вздоха.
Мне хотелось спросить кто именно ушел, но это было опять же неприлично. Это и не понадобилось.
-Заур ушел туда. Его видели в окраине города. Говорят, он убил двоих солдат.
Я осмысливала каждое слово. Ты убил двоих солдат. Ты мстил за родителей?  За Родину?  Нет! Я не узнавала тебя в этих словах.  Ты слишком человеколюбивый! Как ты их убил?  Ножом? Пистолетом?  Я не могла представить себе эту сцену. В голове эти слова не вязались с твоим именем.
Мы собрали кое-какие вещи, ждали когда будет подходящее время.
Ночью вдруг совсем близко началась перестрелка. Я схватила Рустама. Саид уже нес Мансура к выходу. Мы должны были бежать в конец улицы, чтобы спрятаться у местного лесничего в подвале. Пули врезались в окна и двери. Я споткнулась и подвернула ногу, но устояла. Бабушка взяла у меня из рук Рустама.
Они бежали впереди, я отстала. Нога сильно болела.
Взрыв гранаты отшвырнул меня назад.  Они не могли мне помочь. Слишком опасно. Я не виню их за то, что они оставили меня там на дороге.
Я отползла к обочине и свалилась в яму. Солдаты проехали мимо,  не заметив меня в темноте.
Мои руки были в крови. Это моя кровь, но я не чувствовала боли нигде.
Мне было некуда деться и я на корточках ринулась в лес. Я никогда не боялась темноты и легко ориентировалась, а в тот день путь мне освещала луна.
В том лесу, в ту ночь, я не ожидала увидеть тебя.
Я спряталась за деревьями, когда услышала шаги. Но бежали не русские солдаты, а наши парни и ты с ними. Я узнала бы тебя из тысячи в кромешной мгле. А среди  пятерых той ночью узнать тебя не составило труда. Я была так счастлива видеть тебя. И даже пройдя сквозь потери, улыбнулась.  Улыбнулась тому, что ты жив. Ты под одним небом со мной! И пусть это небо серо-красное, меня уже ничто не пугало.
ВЫ пробежали пару метров и началась перестрелка. В темноте хорошо было видно огонь из оружия. Резкие всплески света резали бархат ночи.
Все происходило у реки. Я смотрела из-за дерева. Твоих друзей убили. Хотя может они и не были тебе друзьями. Самое страшное для меня произошло в следующие 4 секунды! В тебя попали, но ты стрелял в них до конца и свалился в реку. Солдаты проверяли целых 3 минуты вас. Я стояла за деревьями, не паниковала, не плакала, знала, что ты жив.  Казалось так мало в обычной жизни три минуты. Но за эти три минуты на земле умирают более ста тысяч человек. Три минуты в обычной жизни, это чистка зубов, или завязывание шнурков. Быстро, но в тот момент я думала умираю от тянущегося времени.
Время всегда одинаково! Для всех! Для богатых, для бедных, счастливых, несчастных.  То мы его удлиняем или укорачиваем. Скорость восприятия времени зависит от состояния человека.
А я была в состояние аффекта и мне не терпелось. Мне казалось шаги солдат настолько медленные, что я слышу как их грязные сапоги успевают срастись с землей.
Я быстро прыгнула в воду, когда они скрылись.  Вода была ледяная!  Я вошла по плечи. Мне повезло, что тебя не унесло течением, и что ты лежал лицом на поверхности.
Один Всевышний знает как мне было тяжело тащить тебя на берег, я  и не думала отпускать. Зубы свело и они выстукивали ритм сердца.
Ты стонал, а я была счастлива, что ты жив! Снова! Я дотащила тебя до берега и дальше до деревьев. Не знаю откуда во мне было столько сил, но я дотащила тебя до ближайшего дома.  Я не задумывалась отпускать, или сдаться. Нет! Просто шла.
Русские покинули село.
Тебе повезло, что наш сосед был медбратом. Он всего не знал, но заштопать тебя смог. Пули прошли на вылет. Некоторые, просто оцарапали тело.  Хвала Аллаху!   Я весь день лежала в кровати. Тело сводило от болей. Я простыла. Но бабушка знала лечение куда лучшее, чем в больнице.  Старыми методами  она поставила меня на ноги. Это были дни не из лучших для нас Заур. Но ты боролся и поправился.
Бабушка обняла меня, когда я встала поесть сама.
-Отчаянный человек не может сделать счастливым другого!
-Он не отчаянный! Он просто хотел отомстить!
-Месть его ослепила! Зезаг забудь о нем!
Мне было так больно, что именно она это говорит! Но я не ответила. Я знала лучше всех какой ты.
Прошло ещё два дня. Я знала, что ты уже встал и даже ходил.
А братья мои уже заочно отправили меня  и детей в Москву. Я не хотела ехать, пока не узнаю, что ты полностью здоров.  Не искала с тобой встреч…Мне бы просто знать, что с тобой все хорошо…
-Нам нужно подделать паспорт твой! – Сказал мне Адам.
Про то, что незамужних девушек снимают  с поезда, я слышала, но думала, что это слухи. Хотя поездка в автобусе не забылась до сих пор.
Кто знает, что случилось с теми девушками.  Пока мои братья думали где подделать мой паспорт ты говорил с бабушкой. Я и не заметила, что её так долго не было. Мы с Мансуром сидели на мягкой тахте я читала ему сказки, он глядел на меня глазами Марет. Рустам мирно спал.
Пришли братья и сели за стол. Я положила им поесть. Мансур листал страницы книги.
Когда бабушка пришла  я переставляла кружки в серванте, чтобы достать тарелки.
-Заур просит  Зезаг себе замуж.
-Что? – удивился Адам. Саид только поднял глаза на неё.
Когда до меня дошел смысл её фразы, я уронила кружки, которые были в руках.
-Говорит, что хочет, чтобы мы взяли Рустама с собой. Теперь вам решать.
-Это конечно на руку, паспорт не надо будет подделывать. Но она у нас одна…- Начал Адам.
-Без никяха я не отдам! – Отрезал Саид, молчавшие все эти дни.
-Он это тоже имел в виду.  – Сказала  бабушка.
Я выбежала из кухни во двор. Подбежала к забору. В груди бушевал ураган. Я не знала куда деться, что мне делать?
Как реагировать?  Несомненно, я была счастлива! Но ведь он это делал ради сына! Но а никях? Свидетельство перед Всевышним не просто же так! Хотя… он знал, что братья не дадут согласие. А я ??? Я согласна! Я счастлива тебе помочь! Даже так! Я буду твоей женой! Даже так!
Все закончилось быстро. Я почти тебя не видела в загсе. Там все оформили быстро. Записали Рустама на меня и сделали ему новое свидетельство о рождении.
Я увидела тебя только у муллы. Ты стоял, отпустив глаза. Слушал ли ты, что он говорил? Потому, что я нет. Звон в ушах не давал  ничего услышать. А сердце? Казалось его слышно так же как бомбы взрывающиеся вдали.
На следующий день  ты пришел проводить нас на поезд. Пока братья говорили с бабушкой, ты кивнул в сторону колонны. Мы отошли за неё и  ты незаметно сунул мне в руку деньги.
-Не надо! – Шепнула я.
-Надо! Прошу! Не отказывай!   И вот ещё!
Ты протянул мне кольцо. Я застыла тогда, а ты не растерялся надел мне на безымянный палец. Оно было велико и соскальзывало с пальца.
-Это моей мамы, ей подарил отец в день свадьбы…а ему дала его мать.. Хочу чтобы ты носила. Большое?  Прости..я не подумал.
-Ничего, война закончится, я вернусь и уменьшу!)
Было ужасно ни к месту, но я улыбнулась. Твой взгляд снова стал внимательным, как тогда у ручья.
-Как ты сохранила столько мира в глазах? Как тебе удалось?
Я снова растерялась, отпустила глаза.
-Прости…что вышла не за любимого, ведь я тебе сам советовал ждать своего.
Ты не представляешь как было иронично слышать эти слова. Мне хотелось рассмеяться в истерике, но я сдержалась.
-Береги его и себя.. прощай!
Ты резко развернулся и ушел. Столько раз ты уходил, а я так и не привыкла терять тебя. Не теряла, но и не привыкла. Просто любила.
Поезд отъезжал. Братья на перроне смотрели нам вслед. Бабушка плакала. Мансур тоже. Саиду было так сложно с ним разлучатся. Он до последнего держал его руку.
За время поездки нас останавливали раз 7 и проверяли всех и вещи всех по три часа. Старые женщины говорили, что нас остановят в Моздоке, кинут в подвал и пристрелят как  собак. Бабушка не переставала молится. Я прижимала к себе маленького Рустама. Каждая остановка была стрессом для нас. Мальчишек, которым едва исполнилось 14 проверяли полностью. Смотрели плечи, нет ли следов от ремня автомата, нюхала ладони, чтобы унюхать порох.
Я в страхе разворачивала свой паспорт. Солдаты уходили видя детей. Все же не все они были одинаковыми. Один из солдат отдал нам бутылку воды, потому что Мансур заплакал при виде её. Хотел пить.
Он ему подмигнул и ушёл.  Люди бывают разные в каждой нации, в каждой стране. Есть те, кем гордятся, а есть и те, которых изолируют от общества, дабы уберечь остальных…
В Москве нас ждал родственник. Он привез нас к себе домой. Его звали Эли и он был женат на русской, которая невзлюбила нас  в первый  же день.
Они выделили нам маленькую комнату. Я сразу разобрала вещи и решила накормить детей и бабушку. На кухне было грязно, много мусора. Я убралась, помыла посуду и хотела приготовить еду, как зашла Нина - жена Эли, и крикнула на меня.
-Не у себя дома! Спрашивать надо!
-можно нам поесть? Мальчики голодны.
-На! – Она дала нам два огурца и половинку хлеба. – У нас тоже знаешь ли дифицит!
-Спасибо. – поблагодарила я и отнесла еду в комнату.
-Вот скряга! – Возмутилась бабушка.
Я не виню Нину.  Нет, сама бы я так не поступила и врядли поступила бы хоть одна чеченка. Сам знаешь, что гостеприимство у нас в крови. Но если у них самих нечего есть, то нельзя винить её за злобу к нам. Вдруг навалилось 4-е рта.
Но ты дал мне достаточно денег, чтобы  кормить нас всех целый месяц.
Ещё и у бабушки была заначка.  Я искала работу, но меня не брали. В Чечне шла война, где умирали русские, поэтому русские не брали на работу чеченку. Будто мстили мне за всех.
А сидеть на шее у Эли мы не могли.
Рустам рос здоровым, Мансур уже во всю разговаривал. Братья писали письма. А я написала тебе сотню писем. Они лежат у меня до сих пор! А ты не написал ни разу! Я боялась за тебя! Очень боялась. У тебя ни осталось никому кроме сына.  Мне так жаль Заур! Так жаль!
Нина все нервничала, что мы живем у них. Но как-то раз у неё порвалась юбка и она ходила недовольная.
-Давай я зашью! У тебя машинка в углу стоит.
-Я не умею шить и машинка сломана.
В  тот же вечер я разобрала машинку  и поправив все детали собрала. Шила машинка отменно!  Дело пошло быстро! Сначала юбка, потом платье, потом шторы. Затем начали приходить соседи с площадки, с подъезда, с улицы.
Через некоторое время выяснилось, что Нина брала с них деньги и после бурного скандала с бабушкой, она согласилась отдавать половину.  Я не возражала. Мои пальцы были в кровяных мазолях от работы, спина болела. Бабушка помогала с детьми. Шить она не могла, плохо видела.
Зима в Москве была холодна. Я очень замерзала  в своей тонкой куртке. Нина отдала ветровку своего сына.  Слишком долго я жила под грозненским солнцем.  Пришло время расплаты. Пальца сводило озябли и не разгибались. У меня не было ничего зимнего. Все что было на мне, я сшила сама их остатков тканей.
Как-то раз я увидела объявление что срочно требуется швея в ателье. Меня взяли на испытательный срок. И то из-за того, что надо мной сжалилась хозяйка ателье – не молодая грузинка Софико. Ко мне она была добра, но требовала много.  Работала была тяжелой. Но именно швейное дело дало мне свободу от денежных оков.
Моей работой были довольны и испытательный срок закончился в два раза быстрее.
Вечером сидя с детьми, поужинав, я думала о тебе. Поел ли ты? Здоров ли? Вот бы вся эта еда оказалась возле тебя,  и ты бы вдоволь наелся. Каждый раз, кушая что-то, я думала о тебе. Хотя я думала о тебе всегда.
Прошло два года с момента нашего отъезда. В Ателье я стала незаменимой. Мы с бабушкой сняли маленькую квартиру. Денег теперь хватало. Я старалась накормить мальчиков только лучшим! Рустам уже  начал бегать по комнатам и произносить кое-какие слова. Мансура я научила читать и писать. Скоро ему в школу. 
Не знаю как я прожила все это время  не видя тебя, не зная где ты?  Раньше я жила близко , видела тебя порой, знала, что у тебя все хорошо.  А  сейчас? Сейчас у меня бессонница.
Осенью Мансур пошел в школу. Ателье расширялось. Мы теперь принимали свадебные заказы. Работы прибавилось, но я уже привыкла.  В Москве было много чеченцев и даже тут приходили свататься к бабушке.
 Никто из них не знал, что у меня штамп в паспорте и дыра в груди. Один был особенно настойчив. Носил цветы на работу, пытался проводить до дому, дружил с бабушкой.
-Вааа какой хороший Харун! Богатый! Цветы какие красивые! – Говорила она. Я молчала. Что мне цветы?
У меня были твои подарки! Статуэтка и кольцо, которое я носила на шее. Не решалась пока надеть на палец, боялась потерять.
 Часами я разглядывала деревянного волка.. Гладила , представляла как ты его строгал, как старался. Бабушка пыталась вытащить меня на ловзары, но я не хотела. Что мне там делать, если нет тебя там?
Харун писал письма, ловил меня у дверей ателье. Он говорил, что мои синие глаза свели его с ума.
Мне было жаль его. Я не помню его лица. Я не смотрела на него. А если и смотрела я не видела.
Сколько раз мне мерещилось, что я вижу тебя в толпе! Сердце горестно обрывалось, когда я понимала, что это не ты. В каждом я искала тебя…  Что сейчас у тебя на душе? Я так хотела бы знать!
От тебя ни слова! Почему ты молчишь? Что случилось?
Война все шла. Мы не смотрели телевизор, бабушка начинала плакать.
Как-то раз Мансур пришел побитый из школы.
-Кто же?- Испуганно спросила я, увидев его. Он плакал и говорил, что его били все одноклассники, говорили, что его родители убийцы.
-Твои родители не убийцы! – говорила я, обнимая его.
Я не могла унять свою ярость! Она бушевала внутри, готовая выскочить из меня вот – вот.
Мы перевели его в другую школу, а оттуда пришло письмо. Я, открыв его, читая, не могла поверить глазам.  В ярости я отправилась к директору. Без лишних вопросов, зашла  к нему в кабинет и швырнула на стол конверт.
-Что это?
-ВЫ кто?
-Я тетя Мансура Матиева!
-Ах, это.. – Буркнула директриса и привстала. – понимаете, родители его одноклассников узнали что он..
-Чеченец? – спросила я.
-Да. Я бы не хотела, чтобы они все забрали своих детей.
-Но куда его перевести?
-Не знаю.
-Что мне делать? Если перевести в другую школу, там будет то же самое!
-Сегодня родительское собрание в этом классе, решаем вопрос ремонта.  Приходите, может вам удастся  поговорить с ними?
-Во сколько?
-Через пол часа начало.
И я осталась. Сидела в коридор, смотрела как родители один за одним за другим
Заходили в кабинет. Когда все собрались я зашла. Директор уступил мне место.
-Здравствуйте! Я тетя одноклассника ваших детей, Мансура!  Сегодня я нашла письмо, в котором каждый из вас подписался, чтобы моего племянника исключили из школы. Хочу спросить только одно…почему?
Родители зашептались переглядываясь, а женщина с первого ряда  сказала громко:
-Вдруг он как родители захочет подорвать тут все?
-Как родители? Вы знали его мать убил русский солдат, когда она хотела найти  еды для него!!! У него нет матери, потому что именно ваши войска вторглись к нам! Мы никого не трогали, если бы не вы! Вы лишили его самого ценного  в этом мире и ещё хотите лишить образования?
-Мы просто хотим чтобы дети наши были в безопасности. – Сказал мужчина с задней парты.
-А как этому может помешать шестилетний мальчик! Вы его видели?  Дружелюбней ребенка я не видела! Он так любит сказки. Мы бежали из родного дома не просто так! Не отбирайте у мальчика шанс на светлое будущее. Я вас прошу!
Знаешь Заур, все люди похожи. У меня никогда не было ненависти к русским. И хоть отняли  у меня все я не возненавидела  их. И родители меня поняли. Они оставили Мансура  в покое и их дети не пытались его обижать. Мансур благополучно учился дальше.
Он очень чуткий мальчик и очень веселый. Порой я вижу в нем Марет. У него такой же заливной смех и глаза, блестящие живые.
Зима прошла. Весной в апреле приехал Саид. Он долго обнимал Мансура.  Малыш был так счастлив, рассказывал ему взахлеб о школе, футбольной секции, куда я его записала.  Саид заметно постарел. Его лоб покрылся трещинами, серые глаза потускнели, они оживали только при виде сына.  Он так и не женился после этого.  Это та самая Заур. Между ними  была она!  Любовь.  Я уже ненавижу это слово!
Саид говорил, что  Адам работает и не может приехать,  и что они снова отстроили дом.
О тебе он не говорил. Я помню зимой была ночь, когда я резко проснулась, выкрикнув твое имя.
 Меня сковал озноб. Я накрыла ладонью твоё кольцо. Что-то случилось? Что? С тобой… только не с тобой! Умоляю Всевышний!  В каждой молитве, в каждом дуа я просила Его уберечь тебя! С тех пор озноб не отпускал меня. Да и Сади  с тоской глядел на Рустама.
В один из дней, мы сидели за столом.
-Я слышала он был в горах.. – вдруг сказал он.
Я  покраснела…
-За пару дней до моего отъезда он взорвался вместе с тремя парнями в Сержен-юрте.
-Нет!
-Я узнал от Адама. Он видел  фамилию в числе умерших.
-Нет. – Покачала головой я, вставая изо стола.
-Он умер не мучаясь… быстро.
-Нет!
Я стояла у окна, теребила рукав.
-Не держись… поплачь.
-Нет!
-Хватит держать все в себе!
Я молчала.
-Ты так долго не протянешь! Ты не проронила ни слезинки!
-Нет.
 Он вскочил и встряхнул меня , держа за плечи. Мой брат тряс меня. Хотел, чтобы я заплакала. Я отказывалась.  Я не буду тебя оплакивать.
-Мама! Папа! Они погибли! Ты слышишь? Марет  больше нету! Его тоже нету!!!! Война забрала их! Его голос дрожал.
-Отпусти! – Спокойно сказала я.
-Плачь же! Ты никогда не плакала!  Неужели у тебя нет сердца?
-У меня нет сердца? У меня? Я видела нашего отца мертвым! Я накрыла его. Я видела как убили Марет! Я сидела с детьми в подвале неделю! Я потеряла его!
Меня проврало. Эмоции накрыли меня. Я плакала, кричала, рыдала захлебываясь.  Прыгала от злости на войну! На людей, я уже не могла сдерживатся.
-Да какое они имели право?- Кричала я. – Мы же никому не мешали!  Почему они так с нами? Марет она же… ей всего… - Рыдала я объятиях брата. Мой голос гулко звучал …
А ты…ты ведь даже не знал, что я люблю тебя.
Я наконец выплеснула то, что горело внутри. Заур, я так скучаю по маме Я так мечтала, чтобы она еще хоть раз назвала меня худышкой.  Как Марет рассказывала мне   смешные истории   и сама смеялась   над ними.  Тебя Заур, всего тебя.
Прошел ещё год . А я не симирилась, не верила. 
-Он умер Зезаг! Ты  должна думать о себе.
Я не слышала слов бабушки.  Летом следующего года мы поехали обратно. Шел 2000 год. Мне было 24 года.
Так было непривычно, вернутся домой.  В руины  моей родины. Я прошла по улицам. На месте твоего дома поросли деревья.
 Старнно да? На месте гибели появилась жизнь. Люди в Чечне упрямые. Военные рушат, люди  возводят обратно. Я знаю семьи, которые отстраивают  свой дом пятый или шестой раз. Этого у нас не отнять. Упертой веры в будущее.
Я видела те списки погибших. Видела твое имя. Так и подмывало вычеркнуть его. Кстати мое там тоже было. Адам теперь пытался меня восстановить. Я открыла отелье в Грозном.
Война? Она шла, но уже не так буйно. Парни все шли свататся, а я как всегда… Сбегала на ручей сидела на камне.  Вспоминала наш разговор там. Нет Заур ты жив! Я знаю! Если бы ты умер, я бы умерла  в ту же секунду вместе с тобой.
Я искала тебя по больницам, по  участкам. Я обходила столько зданий.  Знал бы ты сколько мозолей было на моих ногах. Моя любовь вела меня к тебе, как бы пафосно не звучало.
В один из выходных мы поехали к родственникам в село Шатой. Поехали с мальчишками.
-Ты что же не замужем ещё? – Спросила Деци ( сестра моего отца)  с порога.
-Нет.- просто ответила я.
Она удивилась, но больше ничего не говорила.
Шатой прекрасное место. Горы, лес… Я не могу найти слов, чтобы описать красоту  этого места.   Такое ощущение, что ты находишься на середине огромного зеленого махрового одеяла, которое приятно обволакивает тебя.
А солнце мягко   ласкает кожу. 
Я гуляла  в саду, любовалась все , что вижу.., когда вдали увидела силуэт. . Силуэт был слишком далеко и кажется хромал. Человек вдали рубил дерево.
-Кто это? – Спросила я у двоюродной сестры.
-Это хромой! – Сказала Зули.
-Хромой?
-Да он хромой и страшный. У него на лице  страшные шрамы. Он живет в самом верху. Он ест животных живьем!- Страшно шептала девчонка.
Я усмехнулась. Но силуэт из виду не выпускала.
Вечером я стояла у ворот и увидела белую волгу. Сердце гулко ухнуло. Я видела кто за рулем,  Сколько теперь  этих белых  волг? Но разве я могла утолить чувство внутри…  Я чувствовала это. Как тогда  у ворот. Я бежала в конец села вверх. В гору.  Последний дом был дальше всех. С  высокими воротами.  Отчужден.
Я ходила вокруг и не могла  и не могла  заглянуть внутрь.
Мне не было страшно, хоть Зули и даже  Деци рассказывала ужасные вещи  о владельце.  Вороты оказались открыты и я вошла внутрь.
Во дворе стоял станок деревообрабатывающий и волга в гараже.
Я уже совсем не сомневалась.
Ты вышел на крыльцо неожиданно.  Обросший, волосы почти до плеч. Длинная борода. Шрамы через все лицо. Ты видимо не узнал меня..
Хромая спустился по крыльцу с каждым шагом, твои карие глаза становились все внимательнее.
-Ларита?
Впервые  ты произнес мое имя. Я никогда не любила свое имя, никто не называл  меня так.
Но твой  низкий тембр с хрипотцой. Я годами мечтала, чтобы ты рпоизнес его и вот.. Я слышу свое имя от тебя.
Я не знала, что мне делать. Стояла, отдергивая свое черное платье.
Ты так резко подошел. Даже не хромал. Мое дыханье замерло как  и все во мне. Могла ли я мечтать, чтобы ты обнял меня?
Нет. Я не смела. Но сейчас ты так крепко сжимал меня своими большими израненными руками. Так крепко, что мне показалось, что я продолжение тебя. Я чувствовала твой запах, такой как тогда. Горелой бумаги, и свеже спиленного дерева.
-Я думал ты погибла… я думал.. Списка.
-Я знаю. – Я обняла тебя тоже.. Ты плакал как  ребенок и я тоже.
Кто бы мог подумать, что мы пройдем столько, что бы вот так просто обняться. Кто бы мог подумать, что круги ада возможно пройти, когда в тебе живет любовь.


-Я знал, что ты любишь. И эта любовь заставляла жить.
-Неужели ты знал. – покраснела я.- Неужели по мне так видно было?
- Нет. По тебе никогда не было видно. Ты была слишком молчалива и таинственна. Я бы в жизни не подумал, что твоя тайна я.
-Откуда тогда?
Он достал из кармана сложенные потрепанный лист бумаги. Я взяла его в руки. Начала читать и смутные воспоминания  унесли меня в тот день, перед войной когда Макка отдала страницу из моей тетради тебе. Никогда я не думала, что ты его сохранил.
-Этот лист бумаги спас мне жизнь и разбудил любовь. – Сказал он смущенно улыбаясь.  Я улыбнулась в ответ, смотря на его ямочку на одной щеке.
 


Он прочел все это. Читал и плакал. Если бы знала, что он так отреагирует не дала бы прочесть.
Мы живем вместе теперь. Ведь мы законно женаты уже долго время.  Рустам с младенчества называл меня мамой.   
Если вам даже начать описывать насколько велико мое счастье, то все равно не поймете. Никогда не разочаровывайтесь.   Любите отчаянно, как в последний раз.
Тот лист бумаги Заур все ещё носит с собой.