Зима- этюд скетч

Зима.
Начало марта на календаре для средней полосы России в отличие от какой-нибудь милой деревянно-башмачной  Голландии с ее крокусами и эдельвейсами вовсе не означает приход весны.
Река, как густой наваристый бульон из прошлогодних фиалок чернильно-лилового цвета, простегана ворохом мелких льдин. Днем это всего лишь кусочки снега и льда, а ночью, когда все видно не так отчетливо, а скорее с прищуром, в полглаза легко вообразить, что это  пенки от какао или  коврижки причудливой формы .  Однако  стоит представить их во рту, как сразу становится зябко и неуютно.
В центре снега почти нет, иногда за снег можно  принять  соль, разбросанную запасливыми коммунальщиками в надежде на снежную зиму прямо на асфальте. Зима не лютовала, поэтому столь изрядное количество уготованного ей яда переварить не смогла.  И теперь слепящая неснежной белизной соль лежит на голом парапете мелкими градинами и поневоле играет свою эпизодическую фантомную роль в этом поздне-зимнем городском спектакле.
Глухие дворы напротив  буквально выстланы неприглядными грязно-белыми простынями снежного наста. Ледяная хозяйка не спешит убирать их в сундук, в новом сезоне ей непременно выдадут  свежие, хрустящие, голубовато-белые, а эти должны истлеть и напоить своей неказистой влагой, как молоком, спящую, готовую расцвести землю.
Один из дней еще в феврале выдается особенно теплым- плюс пять. Дети, птицы, девушки, коты и  прочие городские сумасшедшие, сразу уловив свежий пульс внутренним слухом,  в одночасье срывают зимние  оковы, вдыхают  медовый весенний хмель   и пьянеют от восторга. Но легковерно поддавшись соблазну, они будут жестоко обмануты. Самые смелые уже вечером окажутся наказаны морозными розгами: кто станет маяться обмороженными лапами,   кто -  страшной простудой.
 Зима.
День тоже берет свое, по крохотному кусочку, по глотку откусывая  и отхлебывая от полярной бесконечности ночи. Но и он пока какой-то мрачно-чахоточный, меланхолично приходит в положенное время и без сожаления, без борьбы уступает место ночи в назначенный час.
Небо галантным вором в почтительном реверансе наклоняется  к земле, будто хочет коснуться ее, дотронуться, попробовать на вкус. Когда еще выдастся такой шанс? Спектакль продолжается в прежних декорациях. На афишах  по -прежнему она…
Зима.
Застылость, обездвиженность, полусон-полуявь, когда не плоть и кровь, а какие-то гигантские механические машины поддерживают жизнь своей слаженной марширующей энергией. Реальность проваливается под ногами, ускользает между пальцами, плывет перед глазами, стучит в висках, но не уносит в это такое всегда спасительное куда-то, а оставляет здесь же. Один-два прошлогодних листа шелестят на деревьях пустыми фантиками от конфет. Слышны редкие звонки приближающегося трамвая и странная песня под гитару в исполнении группы юнцов с подсвеченными луной бледными лицами в начале бульвара. Зима.
Cостояние безвременья, когда изрядно загостившаяся, а потому поднадоевшая постоялица впервые заговаривает о своем отъезде, при этом лениво, почти механически, но по-бульдожьи мертво  цепляясь за свое настоящее, большая часть которого уже в прошлом. Весна придет, примчится, грянет, а может, робко и долго будет намекать  о себе, томиться в  предбаннике, не решаясь войти, а потом все же ступит на порог, чтобы затянуть свою любовную песню. Так будет. Но пока не ее власть.
Зима.