Жил-был я. Кн1. ч3. гл1. Таллин

 Часть 3. Таллин. 
         
          Глава 1.

     Vana sыber! Tere, Tallinn!
     Здравствуй, старый друг Таллин!

     Город, сотканный из тонких шпилей, причудливых флюгеров, высоких печных труб, изящных колоколен и островерхих черепичных крыш; иссеченных каменных кладок, стрельчатых окон, резных дверей, глухих ворот, гулких дворов; влажных, изрезанных крепостных стен, грозных боевых башен; мачт кораблей, стрел портовых кранов, ожерелья набережных; древних тенистых парков и скверов, сонных безлюдных улочек, звуков органа, аромата крепкого кофе и свежей сдобы.

     Яркое, сулящее благодать, майское утро.
Полуденный распыл. Сияющая белая стена церкви, лиловая тень и прохладный сквозняк в соседнем переулке.
Редкие безветренные, теплые, как парное молоко, летние вечера.
Ватное молчание сырых ночей.

      Город дерзкого морского ветра. Неба, взволнованного до холодной синевы.
Бегучие тени молочных облаков. По улицам, площадям, по стенам домов.
Ослепительный диск солнца осияет шрамы щербатого лика города. Ветер крутится, волчком, в тесных улочках, поражая нежданным ударом из подворотни.

      Город дождя.
Тяжелые тучи, крадущиеся по крышам. Сумрак мокрой липкой мги. Низкое, сглаженное туманом небо. Сеть колкой холодной измороси заволакивает высокие шпили, и те кажутся на половину усеченными.

      Студеной зимой, или, напротив, сырой одинаково стыло.
Иногда шальное море, дохнет на замороженный город сырой липучей метелью, и на утро город просыпается полностью белым. Дома, стены, крыши, трубы, карнизы, паутина проводов, фонари, тротуары, небо и воздух – все покрыты белой коркой льда, спрессованного снега и лишь черные, полустертые наклейки окон, разнообразят царство белого цвета.
      Или зарисовка тихого зимнего вечера. Представь. Темнеющее небо. Полосы синих облаков. Фиолетовые провалы улиц. Голубые крыши. И мороз, пощипывающий щеки и ноздри.

      Город туманов - детей капризных балтийских поветрий, октябрьских штормов, редких, погожих осенних деньков, когда желтая и красная листва, печально, с тихим шуршанием опадет на прибитую инеем желтеющую траву.

      Подкидывая вверх осеннее разноцветье, по аллее старого парка бегут мальчишки. Они летят, сломя голову, по траве, забрасывая друг друга охапками листьев. Сигают по кучам холодной хрустящей листвы.
       Горбатый метельщик ругается и грозит метлой. Но куда там? Мальчишки уносятся вдаль и скрываются за пеленой бесконечного листопада.
Как время, которое не удержишь.
      Метельщик вздыхает и продолжает свою работу.
Подоспевший с моря, дождь каплет по крышам, кронам и мостовым, аккуратно расправляя на мокром асфальте опавшую листву.
---------------------------------------------
    Тронутые патиной времени, неприступные стены Castrum Danorum. Скованные, слитые, в одно целое с древним утесом. А может вырубленные в нем? Кто их создал? Люди? Великаны? Или же, по воле древнего волшебника, крепость сама выросла из-под земли?
     Ветер напевает: «Линданиса, Линданиса…». Да – да, усыпальница Калева. Как я мог забыть?
                «Линда, горькая вдовица,
                Стала каменные глыбы
                Класть на мужнину могилу,
                Чтобы место обозначить
                Сыновьям сынов и внуков,
                Дочерям времен грядущих,
                Где почиет старый Калев,
                Спит в постели богатырской»*

      Вековые деревья обнимают основание твердыни. Нити вьюнов силятся дотянуться до стен, но тщетно. Ибо стены недосягаемы. И плывет по зеленым волнам, сквозь пространство и время, стерегущий свой город от бед и невзгод, несокрушимый броненосец - замок Тоомпеа.
      Бастионный парк. На парапете, у самого пруда, толпятся зеваки, в основном родители с детьми. В чем причина? Просто-напросто, у людей, проходящих от вокзала в центр города, либо обратно, частенько, возникает желание остановиться у пруда, и понаблюдать за кипением жизни.
       Отломишь кусок хрустящей булки и бросишь в спокойную воду. Тут, разумеется, вечно голодные чайки, немедля пикируют к воде, но не успевают. Ибо вся поверхность пруда моментально вскипает от, устремившихся в атаку на дармовой корм, сотен жирных рыбьих спин. Куски булок летят в воду - пруд бурлит. Карпам хорошо и детям весело.
      Покормив «рыбок», по одной из аллей парка, я прошел в тень старых деревьев и присел на скамью. Прислонившись к спинке скамьи, я, крыльями, расправил по ее кромке свои руки и с удовольствием залюбовался пейзажем.
Освещенная солнцем, выбеленная морским ветром, циклопическая скала замка Тоомпеа сияла на фоне чистого синего неба. Мой взгляд, бесцельно, блуждал по стенам замка, замирая то на Длинном Германе, то на Коронной башне, то на острых выступах дикого камня, скользил по кронам деревьев, по редким прохожим. Задумавшись, я запрокинул голову назад и глянул вверх, туда, где зеленая сеть листвы, трепещущей ивы, то затеняла глаза, то ослепляла их солнцем.
     Безмятежный покой. Дремота. Казалось бы, под тихий шепот листвы можно уснуть и это было бы возможно, но какое-то еще неявное предчувствие возбудило меня. Волнующее чувство встречи, родилось во мне и завибрировало в душе тонкой струной.
И это чувство меня не обмануло. Вначале я услышал голоса, тихий разговор. Интонации и тембры голосов мне показались знакомыми. Я повернул голову на звук. И... никого рядом не заметил.
      Странно. Я слышу. Но не вижу. Хотя нет, вот, он парк, вот броненосный борт замка, вот, ива над головой...
      Окружающий меня мир не вибрировал, не менялся, только взгляд приобретал давно утраченную зоркость, ясность и, в кристально прозрачном пространстве, я увидел тех, кто нарушил тишину моего одиночества.
       Их было трое: два парня и девушка. Они не спеша, шли от вокзала к центру города.
       Кстати! А почему бы и мне не прогуляться в центр? Хватит сидеть сиднем, надо действовать!
       Забыв, про газету, лежащую на коленях, я порывисто встал. Газета упала. Я наклонился и поднял ее с земли. Пробежал глазами: «Молодежь Эстонии». Так. «Орган печати …, номер, дата - 9 мая 1975 года». Все правильно.
Я свернул газету и, положив ее в карман пиджака,  шагнул в май.

* Ф.Крейцвальд. Калевипоэг. Песнь вторая. пер. с эстонского  В. Державин.

Продолжение: http://www.proza.ru/2015/04/09/9