На перекрёстке цивилизаций

На перекрёстке цивилизаций
(посткоммунизм в России глазами Александра Зиновьева)

У Александра Зиновьева нет плана «обустройства» России. Он не Солженицын! Он не причисляет себя к такого рода умникам.

Зиновьев не желает участвовать в «оргии разоблачительства», в которую с головой окунулись журналисты и деятели искусства преимущественно еврейской национальности.

В обществе социальное неравенство возникает из иерархии чинов и должностей (более низкого или высокого положения человека в управленческом аппарате).

«Коммунизм» западного общества ничуть не лучше коммунизма, существовавшего в СССР. Но западные идеологи не видят недостатков первого и критикуют второй. У них срабатывает двойной стандарт, разоблачённый Зиновьевым.

Система управления при социализме выступала ограничителем творческих сил и возможностей народа, сдерживала общественный прогресс, о чём справедливо пишет Зиновьев.

Зиновьев верно говорит, что «коммунистическое общество есть не однопартийное, а беспартийное», ибо почти ни у кого из управленческого аппарата, да и рядовых членов общества не было собственных убеждений.

Тот факт, что коммунисты предали марксизм-ленинизм в критическую минуту, ещё раз доказывает правильность мысли Зиновьева, что советское общество было беспартийным.

При Брежневе социализм богател и жирел одновременно (т.е. обогащался и хирел, положительные тенденции сопровождались отрицательными). Такова, по мнению Зиновьева, диалектика жизни.

«Реформаторы» и «демократы» погубили Россию: с падением социалистического строя в СССР развалилась на части великая держава. Эту горькую истину разделяет Зиновьев.

Александру Лукашенко нужно осуществить «контрперестройку» (термин Зиновьева) или войти в «рыночную экономику» Запада – третьего не дано! Если он поставит себе такую цель и начнёт воплощать её в жизнь, он будет прогрессивным политиком. Если же захочет постепенно входить в «рыночную экономику», его сметут, как мусор!

Едва Лукашенко попытался воспрепятствовать бесконтрольному грабежу Беларуси, как страны Запада отлучили его от «демократии», лишили прав законности, несмотря на то, что народ избрал его президентом и доверил свою судьбу.

Государственный «переворот» и ГКЧП спровоцировали Горбачёв, Ельцин и западные спецслужбы – такой вырисовывается ситуация со слов Зиновьева. Горбачёв, видимо, надеялся разделить власть с Ельциным, но последний – бесцеремонно оттолкнул его. Ловя рыбу в мутной воде, Горбачёв сам себя поймал на крючок, который зацепился за штаны на его заднице.

Ельцин установил сталинский «демократический» режим – режим волюнтаризма и произвола, режим господства кучки преступников над массами народа. Но если власть Сталина была воплощением диктатуры пролетариата (пусть и волюнтаристской), то власть Ельцина – это антинародная власть, полуфашистская власть (хоть и в облике «демократии»). К сожалению, Зиновьев не указывает на это внутреннее и коренное различие между властью Сталина и Ельцина, хотя правильно характеризует внешнюю форму обеих диктатур.

Зиновьев пишет о третьей мировой войне, в которой Запад одержал победу. Третья мировая война – это «новая форма войны», в чём он, безусловно, прав.

Зиновьев утверждает, что «путч» 1991 года был сговором между тремя сторонами: Горбачёвым, Ельциным и «путчистами». К ним я бы добавил тайного режиссёра – западные спецслужбы.

Русские «прошляпили» страну (как выразился Зиновьев), после чего о нравственности разложившегося народа не стоит вести речь! Откуда взяться новой морали и новым представлениям о жизни? Где найти силы для восстановления целостной России? Пожалуй, только в идее гуманной русской цивилизации.

Руководители бывших республик, ныне независимых государств продолжают процесс «разрушения и разграбления своих стран под диктовку Запада, без поддержки которого они давно были бы выброшены на помойку истории». Так не без основания думает Зиновьев.

Зиновьев допускает, что русский народ исчезнет с исторической арены как «великий народ». До чего мы дошли, если лучшие люди страны так думают?!

Зиновьев считает, что в XXI веке «русских не допустят ни при каких обстоятельствах в категорию привилегированной элиты человечества». Следовательно, каждому русскому патриоту надо сделать всё от него зависящее, чтобы противодействовать враждебным силам Запада.

Зиновьев верно говорит, что «социальную основу новой власти образуют преступники, предатели, перевёртыши». Почему, спрашивается, российские коммунисты не разоблачают нравственный облик её представителей, как и тех, кто ей предшествовал – диссидентов и «демократов»?

Зиновьев сожалеет, что писал критические книги о социализме, в глубине души не сомневаясь в его незыблемости в будущем. Если бы он знал, что социализм будет уничтожен в России, он бы не занимался «подрывной» работой. После известных событий он льет крокодильи слёзы по погибшей советской стране.

Зиновьев не верил в созидательные силы русского народа в тот момент, когда стал «соучастником беспрецедентного в истории предательства и покрыл себя несмываемым позором на все следующие века».

Понятна душевная драма Зиновьева. Сейчас новому поколению русских людей приходится вновь «собирать» русские земли, чтобы вернуть к жизни великую русскую цивилизацию.

По оценке Зиновьева, разрушительные последствия новой («тёплой») войны «уже в десятки раз превзошли потери в войне с Германией в 1941-1945 годах». Не преувеличение ли это? Нет! Новая по форме война отбросила страну на сотни лет назад!

Зиновьев красноречиво восклицает: «Сейчас в стране идёт война в полном смысле. Страну захватили враги. Я делаю всё, что в моих силах, чтобы пробудить в людях понимание этой ситуации». Впрочем, каждому русскому патриоту придётся немало поработать, чтобы возродить Россию.

Зиновьев трижды прав, говоря: «Сейчас нужна беспощадная, бескомпромиссная ясность мысли в оценке сложившейся ситуации. В стране идёт настоящая война, направленная на полный её разгром и полное разрушение самого народа, а тут бесчисленные трепачи «заполняют» некий вакуум!». Слова Зиновьева призывают к действию ради русского государства!

Зиновьев предупреждает: «И если дело пойдёт по сценарию господ «демократов» ещё в течение нескольких лет, даже не десятилетий, то процесс физической гибели русского народа станет необратимым». Похоже, дело идёт к этому!

Приведём ещё одно характерное высказывание Зиновьева: «В массе своей господа реформаторы – это его (советского общества - В.Р.) отбросы, подонки. Они вот и правят Россией!» Кто призовёт спасать Россию? Кто скажет о российской цивилизации, как о высшей ступени развития человеческой культуры? Таких пока нет.

Нельзя не коснуться серьёзного утверждения Зиновьева насчёт советской идеологии: «И ещё важно понять, что вдалбливали идеологию слишком высокого интеллектуального уровня. Она была неадекватна массовому сознанию. Несмотря на все вульгаризации марксизма, народ не мог его воспринять. Большинство его просто не понимало. Меньшинство делало вид, что понимает». Из этого следует, что новая русская идеология должна быть простой, ясной и убедительной для любого гражданина.

Зиновьев гордо заявляет: «И только за эту Россию я готов сражаться до последней капли крови, и сегодня – за Россию социалистическую. Россия купцов и монархии мне глубоко чужда». Если уж такой авторитетный интеллектуал, как Зиновьев, выступает за социалистическую Россию, то это есть веский аргумент в пользу программы коммунистов, ставящей своей целью восстановление единой России.

Зиновьев пишет: «Нельзя понять положение в России, игнорируя аспект международный, ибо он стал решающим в судьбе нашей страны». Не свидетельствует ли осторожность Геннадия Зюганова о его желании учитывать международный аспект?

Весьма актуально мысль Зиновьева: «Мировая катастрофа, которая сейчас движется, есть результат не коммунизма, а той системы общественных отношений, которая существует на Западе. Это важно понять». Тем не менее, российские политики стараются не замечать, что происходит в мире, кем мы управляемы и что от нас хочет сплочённая Европа и Америка.

Зиновьев справедливо говорит, что «солженицынская концепция сталинского периода является ложной. Это фальсификация истории». Точно сказано!

Сравнивая капиталистический и коммунистический кризисы, о последнем Зиновьев не без основания пишет: «Он заключается, коротко говоря, в дезорганизации всего общественного организма, достигая, в конце концов, уровня дезорганизации всей системы власти и управления. Он охватывает все части и сферы общества, включая идеологию, экономику, культуру, общественную психологию, нравственное состояние населения. Но ядром его становится кризис системы власти и управления». Из высказывания Зиновьева следует, что сейчас необходимо восстанавливать разорванные связи в любой из перечисленных им областей, в том числе, в культуре, идеологии и общественной психологии.

О «холодной войне» Зиновьев пишет следующее: «Одним словом, это была, пожалуй, первая в истории человечества глобальная и всеобъемлющая война нового типа». Встаёт вопрос: не возникнет ли в будущем вторая всеобъемлющая «холодная война» Америки с Китаем, хотя она, вероятно, уже ведётся как продолжение «холодной войны» с Советским Союзом. Кроме того, не исключена всеобъемлющая «холодная война» со стороны Востока по отношению к Западу, если Восток сумеет в ближайшие 20 лет достаточно окрепнуть.

Что такое зиновьевская «западнизация»? О ней исчерпывающе сказано в следующем тексте учёного: «Вся освободительная и цивилизаторская деятельность Запада в прошлом имела одну цель: завоевание планеты для себя, а не других, приспособление планеты для своих, а не для чужих интересов. Он преобразовал своё окружение так, чтобы самим западным странам было удобнее в нём жить. Когда им мешали в этом, они не гнушались никакими средствами. Их исторический путь в мире был путём насилия, обмана и расправ. Теперь изменились условия в мире. Иным стал Запад. Изменилась его стратегия и тактика, но суть дела осталась та же. Она и не может быть иной, ибо она есть закон природы. Теперь Запад пропагандирует мирное решение проблем, поскольку военное решение опасно для него самого, а мирные методы создают ему репутацию некоего высшего и справедливого судьи. Но эти мирные методы обладают одной особенностью: они принудительно мирные. Запад обладает огромной экономической, пропагандистской и политической мощью, вполне достаточной для того, чтобы заставить строптивых мирным путём сделать то, что нужно Западу. Как показывает опыт, мирные средства при этом могут быть дополнены военными. Так что, как бы западнизация той или иной страны не началась, она перерастает в западнизацию принудительную». Лучше не скажешь!

Что Запад хочет от России? Ответ Зиновьева прост: «Россия нужна Западу не как партнёр в дележе мира, а лишь как зона дележа. Русским в планах Запада уготована судьба, аналогичная судьбе незападных народов, то есть, судьба заурядная и позорная для бывшей великой страны и второй сверхдержавы планеты».

Зиновьев смотрит на Россию пессимистически: «Страна погибнет совсем, исчезнет с лица земли вместе с русским народом, а если что-то здесь и может восстановиться, то только нечто подобное тому, что было».

Оригинально суждение Зиновьева о судьбе цивилизации: «В США не более 10% подлинно дееспособного населения, но этого достаточно, чтобы удерживаться. В России не больше 1% людей способны тянуть цивилизацию». Кто, в таком случае, в прошлые века создавал великую русскую цивилизацию? Не преуменьшает ли Зиновьев творческий потенциал русского народа? Или он ведёт речь только о высшем звене управления, не беря в расчет низшую, бытовую основу цивилизации?

Зиновьев даёт уничтожающую характеристику Солженицыну: «Кстати сказать, этот учитель был одним из элементов западной идеологии, полное ничтожество в понимании социальных явлений, был раздут до пределов гения эпохального масштаба. Посредственный писатель, глупый мыслитель… Это был элемент «холодной войны»». Нельзя не разделить взгляд Зиновьева на «гениального» Солженицына.

О судьбе русского народа Зиновьев пишет: «А в далёком будущем, я предполагаю, что русскому народу светит – если слово «светит» здесь уместно – полное исчезновение с исторической арены. Неутешительный прогноз!».

Зиновьев, проживший за границей почти 20 лет, свидетельствует: «На Западе меня потрясло то, что я увидел там то же самое, что и дома. Та же самая государственная бюрократия, власть, идеология, идеологическое оболванивание, то же самое насилие над личностью. Только всё во много раз сильнее». Убедительно!

Об идеологических основах западного и советского общества читаем у Зиновьева: «А проиграл коммунизм потому, что его идеология суть идеалистическая, в то время как идеология, выработанная западным послевоенным обществом, - реалистическая, чисто практическая, рассчитанная на низкий интеллектуальный уровень и низменные страсти. Поэтому она и работает. Западная идеология исходит из того, что человек есть гнусная тварь. Каковой он, правду сказать, на самом деле и является. Поэтому западное общество и правовое по своему характеру: оно исходит из предпосылки, что от людей надо защищаться. А коммунизм всё хотел втолковать людям: будьте хорошими, - и полагал, что от этого они хорошими и станут. Не стали». Это означает, что Россия не поднимется на ноги, не приобретёт былого величия без великих идей, без всечеловеческих идеалов, без стремления народа к справедливой жизни. Россию объединяли высшая идея и государственная власть.

«Без идеологии у российских коммунистов нет никаких перспектив. Старая никуда не годится, а новой идеологии не существует, при таких обстоятельствах нет оснований считать их серьёзной общественной политической силой», - заявляет в 1993 году Зиновьев. Так ли это? Быть может, новые коммунисты восстановят единство страны. Однако вопрос о «новой идеологии» для коммунистов до сих пор остаётся открытым. Над разработкой этой «новой идеологии» ещё придётся поработать.

Зиновьев указывает на ненаучный характер термина «демократия»: «…в западной идеологии, в пропаганде путём видения и идеализации привлекательных частностей западной государственности создан идеологический миф о демократии. Его и навязывают другим народам».

Не менее убедительны слова Зиновьева насчёт ельцинской власти: «Эту власть не будут устраивать ни малейшие намёки на какую-то демократию. Никакого разделения властей она не желает. Всё – ей. Это власть – абсолютно диктаторская по способу удержания власти. Она исходит исключительно из необходимости самосохранения, и поэтому будет уничтожать всё, что ей противоречит. Это характерно именно для уголовно-мафиозных политических структур. Её устроит только её собственный каприз, а прислушиваться она будет только к приказам своих хозяев с Запада. Ей прикажут, она подчинится. Если за океаном сочтут, что пришло время разгонять Думу, она её разгонит».

О перспективах свержения ельцинского режима Зиновьев говорит следующее: «…для того, чтобы сбросить режим, ныне существующий в России, никаких демократических путей не существует. Более того – не может существовать, ибо это оккупационный режим. И, как таковой, он поддерживается вооружёнными силами Запада, который, тем самым, поддерживает и «новый мировой порядок», устанавливаемый США». Проблема власти обострена до предела, хотя суть её раскрыта в общих чертах верно. Ельцин и его «клика» ни при каких обстоятельствах не отдадут власть. Возможен только насильственный путь ликвидации ельцинской диктатуры.

О путях выхода из кризиса и свержения власти Ельцина у Зиновьева находим глубокие мысли: «Гражданская война, конечно, была бы трагедией для нашего народа. Но она, возможно, и не будет нужна. Если бы в каждом городе, в каждой области люди просто выступили с протестом против мерзостей, творимых властями, то режим этот рухнул бы в одночасье. Он не удержался бы даже с помощью Запада. Весь вопрос в том, вспыхнут ли эти протесты». Меры разумные, но недостаточные…

О влиянии «внешней» и «внутренней» властей Запада, так называемой «сверхгосударственности» на политику стран мира, видно из следующего текста Зиновьева: «Сам факт образования сначала горбачёвской клики, а затем ельцинской, вся их деятельность может служить классическим примером мощи и принципов работы сверхгосударственности Запада. Они появились не в результате некоего имманентного развития советского общества, а в результате планомерной, целенаправленной деятельности системы сверхгосударственности Запада». Вроде бы – преувеличение. На самом деле – нет! Зиновьев знает, что говорит.

Позиция Зиновьева – это позиция патриота по отношению к гибнущей России: «У меня же лично позиция такая: мы обречены, и поэтому я как русский человек буду драться до конца, пусть я останусь один против шести миллиардов». Не есть ли это величие духа русского человека? Не говорит ли это о том, что Россия рано или поздно поднимется с колен?

Верны слова Зиновьева о русском народе: «Русский народ – фантастически талантлив. Но ещё он безалаберный, вздорный. Может махнуть рукой: «Да пропади всё к чёртовой матери!» И разрушит всё до основания. А чего не разрушить, если потом можно заново построить?». Ёмкая характеристика!

На вопрос, как вывести страну из кризиса, Зиновьев отвечает: «Всё зависит от того, в какой мере русский народ способен породить сознательную, принципиальную, жертвенную, организованную политическую силу. Но сначала перед нами, как народом, стоит даже не политическая проблема, а проблема совести: спасать остатки того, что было создано поколениями советских людей ценой невероятных человеческих жертв и лишений, или промотать всё на колониальное барахло. Мы должны ответить на вопрос: кто же мы? Мы – это «что-то»? Или мы – всё-таки народ, создавший великую эпоху?» Исходя из этих слов, вопрос о совести надо сделать первостепенным. Только совестливые русские люди спасут Россию!

О талантливости русских людей Зиновьев говорит совершенно верно: «На Западе больше всего бояться не советских вооружённых сил, не коммунистических идей, а русскости, то есть, вторжения того, что русские способны в мировую культуру выбросить: гениальных музыкантов, гениальных математиков…» На этих-то людей и надо делать ставку в деле спасения России!

Диссиденты, сохранившие добропорядочность, почувствовали свою вину перед советским обществом. Есть такая вина и у Зиновьева: «Ну вот, книга всё же появилась. Но, к сожалению, в скверной ситуации. Если бы мне сейчас предложили выбирать: ни одна строчка моя не будет опубликована в России, но зато сохранится существовавший в нашей стране социальный строй – или наоборот, я предпочёл бы первое. Пусть книги мои не выходили бы, но социальный строй сохранился». Зиновьев – умный и совестливый человек. Такими же честными людьми были многие оппозиционеры.

О причинах краха коммунизма Зиновьев пишет: «…процесс жизни коммунистической системы был прерван искусственно. Подчёркиваю: не естественным путём эта жизнь кончилась, а была искусственна прервана!». Здесь речь идёт о преднамеренном развязывании идеологической войны против России!

Каково будущее России? Зиновьев так отвечает на этот вопрос: «Я-то всей душой болею за Россию. Но – истина дороже. Не хочу присоединиться к хору лжецов, которые заливаются на тему о мнимом, якобы происходящем возрождении нашей страны. Какое возрождение? То, что мы имеем сегодня в лице России, - исторический полутруп. И его будут энергично, интенсивно доводить до состояния трупа». Как это обидно! Нестерпимо обидно!

Актуальные мысли Зиновьева об интеграции республик бывшего Союза указывают на её характер: «Говорят: но есть же и тенденция к объединению бывших советских республик. Правильно. Однако последующее объединение тоже входит в программу колонизации и «западнизации». Сначала разъединить, расчленить – в целях покорения, а потом соединить по частям, чтобы легче было этой колонией управлять. И в Югославии будут создавать какую-нибудь пародию на федерацию или там конфедерацию, и в России. Но – предварительно добив коммунистический потенциал. А если до конца вытравить коммунизм в нашей стране невозможно – всё равно русские останутся склонными к такому образу жизни – то, во всяком случае, придать коммунистической тенденции ублюдочную форму». Если союз Беларуси с Россией произойдёт на антикоммунистической основе, он порочен. Поэтому у нынешних коммунистов Беларуси есть, видимо, какие-то смутные подозрения насчёт сделки Лукашенко с Ельциным (с Путиным!), которая совсем необязательна, несмотря на то, что они объединяют свои республики.

Зиновьев различает социальный и национальный аспекты интеграции народов бывшего союза: «Национализм как русский, белорусский и украинский, так и общеславянский есть искусственно раздутое средство разрушения социального строя народов бывшего Советского Союза. Национализм этим средством и останется, если даже какое-то формальное объединение произойдёт». Под объединением народов люди подразумевают ту обеспеченную жизнь, которую они имели при социализме. Политики играют на чувствах людей, объединяя страны на основе буржуазной интеграции.

Зиновьев по натуре и убеждению – пессимист. Его неверие в позитивный исход процессов интеграции бывших советских республик непоколебимо: «Я думаю, что какие бы перемены на политическом уровне не произошли, радикальные социальные перемены уж невозможны. Если даже допустить, если к власти приходят коммунисты и провозглашают восстановление советской власти, направление социальной эволюции страны это уже не изменит. Поздно. Процесс зашёл слишком далеко. Запад имеет достаточно сил, чтобы не допустить восстановления коммунистического строя. В странах бывшего Советского Союза уже сложились мощные силы, которые действуют и будут действовать совместно с силами Запада». Неутешительная картина!

О судьбе коммунизма читаем у Зиновьева: «Реальный коммунизм уж сыграл свою великую историческую роль, оказав колоссальное влияние на ход эволюции человечества. В этом смысле коммунизм вошёл в плоть и кровь цивилизации, завоевал тем самым место в будущем». Иными словами, река коммунизма влилась в более крупную реку цивилизации человечества. Её воды слились с водами другой реки и образуют своим присутствием общую водную массу!

Отношение Зиновьева к российской интеллигенции негативно: «То двоемыслие, о котором Оруэлл писал ещё в 1948 году, было присуще российской интеллигенции в особенно сильной степени. Российская, холуйская по натуре, интеллигенция подготовила население страны к эпидемии предательства, начавшейся в 1985 году, всячески поддерживала процесс разрушения страны и, в конце концов, оправдала все преступления правящих клик». Так на самом деле было. Теперь стоит подумать, как сберечь духовные ценности, накопленные за советский период.

О политической системе Ельцина, по сути дела, колониальной власти управления, Зиновьев пишет: «Эта политическая система не способна ни на что исторически значительное. Её фактическим стремлением является одно – самосохраниться любой ценой, даже ценой гибели страны и народа. Она существует только для самой себя, а не для страны, не для большинства её населения». Чтобы сохранить свою власть, Ельцин пойдёт на разрушение целостности России, что он уже делает на практике, вступив в сделку с чеченскими сепаратистами».

Что следует делать коммунистам в Государственной Думе? У Зиновьева однозначный ответ: «Но если уж вы, заявляя о себе как о коммунистах, попали в Государственную Думу, то не было бы более достойным использовать думскую трибуну не для неких «конструктивных предложений», которые в любом варианте могли лишь укрепить правящий режим, а для обличения этого режима, для его устранения? Как это и делали депутаты-коммунисты в IV государственной думе. Коммунисты начала века не боялись репрессий властей. А вы, коммунисты конца XX века, какие жертвы вы принесли на алтарь Отечества?» Справедливо. Без обострения отношений с кликой Ельцина ничего не завоюешь.

О методах и формах смены существующей власти у Зиновьева есть тонкое наблюдение: «Замечу, что мирный и ненасильственный путь – это не одно и то же. Можно мирным путём, то есть, без выстрелов и убийств, осуществить насилие. Вся «холодная война» была мирной, а по степени насилия и по жертвам она превзошла все немирные войны прошлого». Не есть ли это ключ к будущей борьбе с режимом «демократов», которая окажется мирной по форме и наступательной по сути (надо развернуть беспощадную идеологическую войну с «демократами», т.е. провести «контр холодную войну»).

Зиновьев решителен в выборе средств и методов борьбы Коммунистической партии за власть. Он даёт совет: «Критерием оценки деятельности партии настоящих коммунистов должно стать не число мест в липовом парламенте, а её вклад в борьбу за свои идеалы. Чем больше партия коммунистов завоюет мест в парламенте, тем меньше шансов на то, что ей удастся восстановить в России коммунистический строй. Надо сыграть роль в Великой Истории, а не приспосабливаться к мелким текущим обстоятельствам». Будь на месте Геннадия Зюганова более энергичный и последовательный деятель, он, возможно, работал бы в трёх направлениях одновременно:
1. бескомпромиссная подпольная борьба (левая часть партии);
2. легальная борьба и участие в выборах в Государственную Думу (ответственная часть парламента);
3. негласная «контр холодная война».

Нельзя не принять во внимание мысль Зиновьева о «глобальном обществе»: «В моём понимании глобальное общество есть образование нового социального феномена в качестве общества второго, более высокого уровня по отношению к существующим странам мира… Это своего рода надстройка над человечеством. Она использует всё остальное человечество как зону своего обитания, как базис своего существования». В наше время «глобальное общество» (а его можно назвать ещё «глобальное государство» или «планетарное государство») большинством людей только ощущается, аналитиками – фиксируется. Предстоит научиться работать с ним, как с реальным фактом.

Кем управляется «глобальное общество» или «сверхобщество» - не масонами ли и евреями? Зиновьев отвечает: «Насчёт масонов ничего не знаю. А что касается евреев в этом сверхобществе, то оно – реальный факт. И я никого за это не осуждаю и не порицаю. Это сверхобщество нуждается в очень высоком интеллектуальном потенциале. И могу лишь заметить, что евреи вносят в это свой огромный вклад. Это бесспорно». Да, и здесь они впереди. И здесь – в сверхобществе – они у руководства!

На Земле было две цивилизации – западная и русская. Одна победила другую. Что из этого вышло – видно со слов Зиновьева: «Увы, у нас «уничтожение империи инков» задумано в более грандиозных масштабах. Уже потому, что коммунистическая цивилизация ничуть не уступала западной цивилизации. А во многом её превосходила. Так что в нашем случае произошёл не просто разгром – задавлен в корне возможный прогресс всего человечества. В результате, в чём я глубоко убеждён, человечество отбрасывается во многих отношениях на много столетий назад». Интеллектуально, морально, духовно – да! Но всё-таки этот «зигзаг» истории есть временное отступление, и он даст новый импульс для развития человечества (не заключается ли в этом жертвенная миссия России?).

О государственности России находим у Зиновьева такие слова: «Тут всегда решающим фактором организации общества и его эволюции была не экономика, а система государственности, которая развивала и использовала экономику по своей инициативе и в своих интересах. В советский период это достигло апогея. И теперь власть остаётся доминирующей силой, несмотря ни на что. Крах политической системы советского общества привёл к краху всего общества, включая экономику. И первое, что выросло на его развалинах, это не экономическая, а политическая система». Эта мысль лишний раз подчёркивает ту роль и то значение, какое играет идеология в политической системе России.

О борьбе оппозиции за власть Зиновьев говорит пророческие слова: «Возможно, эти новые силы и группировки добьются каких-то успехов в том смысле, что проведут своих людей в «парламент» и в администрацию президента. Я даже допускаю, что они протолкнут своего кандидата в президенты. А изменится ли от этого положение в России и России в мире радикальным образом? Ведь все решающие факторы современной истории остаются всё равно вне этой локальной российской суеты. Именно суеты, которая лишь в воображении её участников выглядит как нечто значительное. Это лишь перетасовка всё в том же множестве индивидов и всё же в тех же условиях. Как тут не вспомнить Крылова: «А вы, друзья, как ни садитесь, всё ж в музыканты не годитесь». Пожалуй, прав аналитик. У него действительно есть пророческое видение будущего.

Об интегральных процессах в бывшем СССР Зиновьев мыслит прагматично: «Но для меня бесспорно одно: идея интеграции народов бывшего Советского союза в любом варианте (Советского Союза, «Державы», Великой России и т.п.) есть идея в пользу складывающейся социально-политической посткоммунистической системы; есть элементы посткоммунистической идеологии, а не идея реставрационная. Вспомните, что образование Советского Союза в 1922 году не имело ничего общего с реставрацией дореволюционной социально-политической системы, хотя это и было восстановление империи». Насчёт реставрации – верно. Насчёт империи – сомнительно!

Нельзя пройти мимо в высшей степени ценных и неординарных суждений Зиновьева о советской идеологии: «Должен заметить, что благодаря ей советские люди в массе своей стали продолжателями многовековой российской традиции, несмотря ни на что. Советская идеологическая сфера впитала в себя, сохранила, продолжила и усилила многие черты дореволюционной традиции. Многое отбросила и разрушила. Но многое и сохранила. Думаю, что сохранила больше и сохранила лучшее, что было в духовной сфере России. Коммунистическая революция явилась великим переломом в социально-политической сфере, но не была катастрофой в сфере идейного, морального и психологического состояния россиян. Катастрофа наступила лишь теперь, после 1985 года». В первые годы советской власти культурный уровень народа (если под народом понимать этническую целостность) сузился. Хотя для низших слоёв он значительно расширился. Вступили в противоречие два начала: элитарное общечеловеческое знание высших слоёв населения дореволюционной России и обыденное знание простых людей послереволюционной России. Первое стремилось дать максимальное развитие для второго.

Как никому другому, Зиновьеву видна сущность западной идеологии: «В результате постоянной и всеобъемлющей идеологической обработки менталитета западных людей тут сложился и стал преемственным тип человека, который уже не в состоянии обходиться без той идейной пищи, какая для него изготовляется на западной идеологической кухне, и не способен потреблять пищу иного рода. Такой идеологически обработанный человек является марионеткой незримой идеологической машины, воображая при этом, будто он свободен от всякой идеологии». Сравнивая западную и советскую идеологии, умные люди поймут, в чём заключается разница воздействия противоположных по смыслу идеологий. Малообразованный и движимый тёмными инстинктами человек этой разницы обычно не замечает.

Об американской идеологии Зиновьев судит вполне трезво: «Разрушьте американский идентитет, и вы увидите, как стремительно начнет разлагаться американское общество. Лидеры американского общества понимают это и прилагают титанические усилия, чтобы не допустить такого. А как повели себя лидеры советского общества?!» Урок дан России поучительный! Извлечёт ли она что-либо из него?

О типах цивилизаций Зиновьев рассуждает здраво: «Современная цивилизация есть цивилизация западная прежде всего и в основе. Никакой «цивилизации вообще» нет, как нет «человека вообще», «животного вообще» и т.п. Это пустые абстракции. Когда в Советском Союзе заговорили о приобщении к некоей «цивилизации вообще», фактически имели в виду западную цивилизацию, игнорируя, что советские народы начали стремительно развивать свою форму цивилизации, в каких-то отношениях превосходившую западную. Что из этого получилось – теперь очевидно даже идиотам, реформаторам. Я думаю, что западная цивилизация является чужеродной для большинства народов планеты». Западная цивилизация прижилась в Японии, возможно, приживётся и в России. Здесь, видимо, надо говорить о наслаивании одного типа цивилизации на другой, о сосуществовании разных цивилизаций одновременно (несколько пластов земли не будут мешать растениям культуры развиваться полноценно).

Как вывести народ из тупика, как восстановить психическое здоровье русского народа – вот что серьёзно тревожит Зиновьева: «Разрушение психики русского народа началось именно с нее, причем как целенаправленное и организованное враждебное наступление. Очевидно, с нее должно начаться и оздоровление. Найдется ли в России достаточно большое число людей, способных взять в свои руки инициативу в этой сфере и выполнить свой долг перед народом, - от этого зависит и успех лечения». Без оздоровления народа в области культуры и общественной жизни, без отрицательной реакции на идеологическую агрессию со стороны Запада не добьёмся успехов в развитии русской цивилизации.

Горячий сторонник русской цивилизации, Зиновьев проявляет осторожность в вопросе объединения бывших республик и в вопросе по поводу беловежских соглашений, принятых Государственной Думой. В связи с этим он пишет: «Восстановление Советского Союза должно назреть как потребность народов. И должно оно произойти прежде всего явочным порядком. И только потом следует закрепить это законодательно… Восстановление Советского Союза, если оно сейчас произойдёт, не принесёт с собой решения реальных проблем и не принесёт никакого улучшения условий жизни, никакой нормализации системы власти и управления, всей социальной организации страны». Как видим Александр Зиновьев не соглашается с Зюгановым по вопросу объединения бывших советских республик.

Значительны по содержанию мысли Зиновьева о культуре и духовном облике народа: «Нам нужно организовать свою сферу духа, но делать это нужно только самим, выделяя всё лучшее, что создаётся нашими людьми». Это прямо указывает на то, что сегодня необходимо создать Институт духовности, где учёные займутся изучением духовного наследия народов, ранее входивших в состав Советского Союза.