Немилость

НЕМИЛОСТЬ

                Все  сразу  не  могут  быть  жертвами.
                Жюль  Ренар
       Сит вполз в пещеру и колючим шаром молча свернулся возле кухонного костра.
       - Ты стал болен? - встревоженная Ола помешивала в котле над огнём ночную еду.
       - Моя Звезда погасла... - глухо донеслось из глубины шара. – Я это только что увидел…
       Ола уронила в костёр черпак, и огонь вцепился в него своими раскалёнными зубами.
       - Ну вот... - с ужасом сказала она. - И до нас дошла очередь... Что же теперь?..
       - Я должен буду умереть этой ночью.
       - А я?! А мы?! Что будет с нашими детьми?!
       Сит развернулся из шара и расстелился по каменному полу пещеры мягким ковром.
       - Чего ты от меня хочешь? - спросил он отрешённо. - Погасла моя Звезда, как мне теперь жить, если я не могу больше по ней предсказать, что со мной будет даже завтра!
       Ола в отчаянии скрутилась спиралью.
       - Это что же такое! Один за другим, один за другим, скоро в племени никого не останется!
       - Создатель призывает нас к себе, убирая с ночного неба наши знаки Судьбы.
       - Всех, что ли, призывает?! Больше половины уже ушло! И конца этому не видно!
       - Это Его божественное право. Наша же обязанность - подчиниться всем его приказаниям.
       - Он дал нам всем жизнь, а теперь отнимает её. Зачем тогда давал?! Зачем?!!
       - Ему виднее. Он – Создатель, и по праву Творца волен поступать с нами, как ему вздумается.
       - Жестокое право... - Ола легла на камни рядом с отрешённым мужем. - Уже ясно, что Ему вдруг вздумалось призвать нас всех. А кто же тогда останется здесь?
       - Если Ему очень захочется, Он потом поселит тут других, как когда-то поселил и нас. Может быть, Ему надоел хаос, порождённый нами в созданном им мире?
       - Я не хочу, чтобы ты покидал нас! - Ола заплакала. – Я одна не справлюсь.
       - Я тоже не хочу, но и не могу ослушаться Господина Всего Живого Сущего...
       - Деревня пустеет... Мы  боимся смотреть на небо, но ещё больший страх перед неизвестностью заставляет нас обращаться к звёздам с многочисленными и безответными вопросами. А звёзды наши гаснут, бросая нас на произвол судеб...
       - Может, именно на мне Он и остановится? - сказал Сит с неуверенной надеждой. - Детей жаль. Они только начали жить, рано им ещё уходить в иной мир.
       - Не верю я в это... - Ола глотала слёзы. - Скольких Он уже забрал и нет конца Его убийственным желаниям...
       - И всё-таки, ты надейся на лучшее. Твоя Звезда ещё горит, звёзды детей тоже пока светят.
       - А если завтра погаснет звезда кого-то из них? - со страхом спросила Ола.
       - Тогда ты поможешь ему попасть к Создателю...
       - Я не смогу...
       - Ты хочешь вызвать гнев Творца?! Но тогда Он не пощадит никого, а так у кого-то есть шанс!
       - Ты заставляешь меня быть чудовищем... - Ола зарыдала. – Я не хочу быть им!
       - Это воля Судьбы, разве можно ей перечить?
       - Хочется...
       - У тебя больной разум, Родительница. Родовая память не хранит легенд об ослушниках, значит, их и не было.
       - Раньше звёзды гасли очень редко, и их передавали по наследству потомкам умерших, а сейчас они во множестве перестают светить нам каждую ночь! Разве можно сравнивать?!
       - Я пойду... - сказал Сит. - Это разговоры ни о чём, а мне ещё нужно добраться до Долины Вечного Сна.
       Он остановился перед выходом из пещеры.
       - Обещай мне, что не будешь перечить судьбам наших детей, если раньше твоей погаснут их звёзды. Пожалей их. В случае твоей смерти никто о них не позаботится, их забьют до смерти камнями или изгонят из племени, и они станут лёгкой добычей хищников. Ты ведь любишь наших крошек, пожелай же им лёгкой смерти...
       Ола промолчала.
       - Ты обещаешь?!
       - Обещаю... - сказала она тихо.
       - Я на тебя надеюсь. Отбрось все свои сомнения: Вера существует уже много столетий, а ничто бессмысленное не живёт так долго. До встречи в ином мире!
       Сит канул во тьму малозвёздной ночи…

    

       ...Щукин брёл по периметру пещеры и светил фонарём на изрисованные углём и примитивными красками стены. Под ногами скрипели разбросанные ветрами остатки давнего кострища.
       - Планета - некрополь... - с грустью сказал Вильсон. - На сколько мы опоздали?
       Щукин сунул тонкий щуп анализатора в слежавшуюся золу давнего кострища.
       - Лет на семь. Плюс-минус год.
       - Совсем ничего по космическим меркам! Мы были уже где-то на подлёте!
       Щукин убрал щуп.
       - Странные у них тут биологические законы. На планете обитало около десяти миллионов разумных существ с довольно высоким уровнем развития. В отличие от нас, они выбрали не технологический, а биологический путь, максимально гармонируя с окружающей природой. Жили они если не изолированно, то достаточно разрозненно, однако все погибли практически одновременно! Почему?
       - Что ж тут странного? Эпидемия или что-нибудь в этом роде. Атмосфера устойчивая, радиационный фон низкий, значит, в обозримом прошлом не было ни природных, ни космических катаклизмов. На что ещё валить, кроме как на болезни?
       - Согласен, эпидемия способна выкосить всех практически мгновенно, но как тогда быть с останками? Их могильники завалены костями, а в посёлках совершенно пусто...
       - Может, это не эпидемия, а что-то другое? - Вильсон подцепил крючком покрытый копотью глиняный котелок.
       - А что тут могло быть ещё в масштабах всей планеты? Мы уже определились, что последние два миллиарда лет их светило работает стабильно, астероидов в системе нет. Да и заметили бы мы последствия любой глобальной катастрофы: семь лет -  не семь миллионов!
       - Действительно, весьма и весьма странная планетка... - задумчиво сказал Вильсон. - Облачности нет совсем, а небо ночью совершенно чёрное. Ни одной звезды!
       - Мы вместе с этой звёздной системой сейчас углубляемся в гигантскую пылевую туманность, поэтому слишком велика степень межзвёздного поглощения. Через пару миллионов лет система выйдет на чистое пространство, и на этом небе вновь засияют звёзды.
       - Ими здесь некому больше будет любоваться... - с грустью сказал Вильсон.
       - Загадки, тайны, секреты... - Щукин подобрал с полу примитивный каменный нож. - Лично для меня самая главная загадка этой планеты - почти одновременная гибель её разумных обитателей. Идею всепланетной эпидемии безоговорочно принять не могу. Страшные болезни валят всех направо и налево, и где попало, так почему же кости здесь есть только на могильниках? Вот в этой пещере тоже должны быть кости внезапно умерших! Где они? Если их перетащили на могильники к тому моменту ещё живые, то кто туда перетащил их, когда они тоже умерли?
       - Возможно, сами туда ушли, когда поняли, что спасения от ужасной болезни нет.
       - Все сто процентов на всей планете? - Щукин покачал головой. - Такого не бывает.
       - А может, кто-то и выжил?..
       - И спрятался так, что его невозможно отыскать? От кого и куда он так хорошо схоронился? От болезни глупо, а от нас в принципе невозможно. Мы облазили всю планету, но везде только прах и никаких следов живых! Животный и растительный миры катастрофой совершенно не затронуты, а разум уничтожен подчистую! Как такое может быть?! Что за селективное уничтожение?!
       - Разберёмся, - сказал Вильсон уныло. - Во всяком случае, попробуем разобраться. Нам ничего другого и не остаётся, раз уж мы так безнадёжно опоздали...
       - Есть вещи, которые сразу бросаются в глаза, - веско сказал Щукин. - Как специалист, я беру на себя дерзкую смелость утверждать, что мы тут уже ни в чём не разберёмся! У них ещё не было развитой письменности, и наскальные рисунки носят скорее обрядовый, а не информационный характер. Те мифические нарисованные чудовища, с которыми они сражались в своём воображении, и могли быть той самой болезнью, но что нам это даст? Конечно же, мы внимательнейшим образом исследуем их бренные останки, но сравнивать полученные данные нужно будет с живыми, чтобы выявить патологию. А живых нет...
       Вильсон вылез из пещеры под яркое на совершенно безоблачном небе светило.
       - Они ушли... - сказал он печально. - Ушли, унеся с собой две главных тайны: тайну своей Жизни, и тайну своей Смерти...

                Милость  богов  не  знает  пощады…