Дорога к небесам

           Григорий мучился третий день. Лежал, глядя в белый потолок, и молил  забрать его к себе. Бог не слышал или делал вид, что не слышит. А, может,  грехи земные не отпускают  душу? Разве  не искупил  еще все? Ведь пятый год лежит парализованный, кормят из ложки, видит только этот  белый потолок, от которого можно сойти с ума. Хватит, Господи, прожил долго, позавчера исполнилось восемьдесят три, пора… Сколько еще отмеряно  мучиться?
           В изнеможении Григорий  закрыл глаза.  Белый потолок сменился черной пеленой. Задеревеневшее тело  не слушалось, а мозг безжалостно работал, заставляя вспоминать прошлое. Память, которую он так старательно отгонял от себя все последние годы, словно калейдоскоп, безжалостно слагалась в картины прошлого.
           Дети были еще маленькие, когда умерла жена. Младшему Федору исполнилось шесть лет, старший  сын женился. Дочери Лена и Зоя -подростки. Жена оставила его в самом расцвете сил. До сих пор помнит ее полный укоризны взгляд перед смертью. Было в чем укорять. Гулял безжалостно. После войны в деревню мужиков вернулось мало. Мария и так болела, а тут еще  сердобольная соседка рассказала, что у  красавицы-вдовы Симы родился сын. Он так и не признался жене, что имел ребенка на стороне. Хотя чего уж там, мальчишка похож на него, как две капли воды. И если бы Сима была единственной. А ведь родила, надеялась, что он уйдет из семьи.
              А вот через  год после смерти Машеньки. Пляшет на вечеринке. Где дети, что с ними? Он не думает об этом. Вино, женщины, все доступно. Утром голова гудит с похмелья. Просыпается  от страшной жажды… Господи, кто спит рядом с ним? Имени-то ее не помнит. Зачем привел ?  Дома дети. Ничего, пусть привыкают, он не должен отчитываться перед ними. Ладно, пора на работу.
            Вечером пришел с работы и замер. Дома убрано, ужин на столе. Дети довольные и она ждет. Вспомнить бы ее имя… Валя... Да, кажется,  Валя.
       Григорий пытается заставить себя заснуть. На мгновенье сознание погружается в мягкую темноту, но ненадолго. Он снова видит себя, как наваждение. Опять гуляет, еще молодой, видный. Самогонка, бабы, эх, хорошо! Все-таки испытал удовольствия, хоть и трудно жилось.
        Валя уходит, а Федя с Зоей бегут за ней и уговаривают вернуться домой. Детям нужна забота и ласка. Нашла к ним подход. Пусть остается, посмотрим. А пока, хотя бы дети будут  накормлены. 
        Что за стук? А, дверь хлопнула. Сын принес еду. Давеча, пришел в подпитии. Думал, что он не слышит. Все рассказал. Не может его простить, что отправил жить к старшему брату  Никите. Не доедал, не досыпал. Сиротская доля незавидная. Невестке, жене Никиты, Федька не нужен, сама еще молодая, двое детей. А жадная, не приведи Господь, держала Федю впроголодь. А ведь он помогал, чем мог. Надо же, сколько лет прошло, а сын не забыл, все рассказал, все припомнил. Как скитался по чужим углам, что  обижали, куском попрекали, прятали еду в сундук под замок. Сколько лет молчал, а тут, как прорвало. Да… Федор не в него, молчаливый и  терпеливый, в мать. Мария такая же была, все бочком и молчком. Интересно, а сын от Симы, какой он? После родов Сима из деревни уехала.
       И снова видит Григорий, как  замедленные кадры черно-белого кино, августовский вечер. Приехал Николай, их с Симой сын. Взрослый уже. Узнал про него и решил с отцом познакомиться. Постучал  в дверь, открыла жена. Узнав, кто пришел, он к сыну не вышел. Не нужен ему был тогда внебрачный сын. А ведь парень ждал, долго сидел на крыльце, потом встал и ушел. Больше он его и не видел, не хотел видеть…
          Снова кто-то идет. Сноха поставила чашку с чаем. И перед ней есть в чем повиниться. Если б не выгнал ее тогда, беременную, полоть огурцы, не  потеряла бы ребенка. Кто же думал, что  ее ужалит пчела, и роды начнутся преждевременно, а пока до города довезли… Внучка семимесячной родилась и через неделю умерла. Детей  потом пять лет не было. А, как смогла родить, надышаться не могла на дочку. Вон ,внучка, какая красавица вымахала, школу с медалью, университет. Да, есть, кем гордиться. Стоп! Он ведь проклял внучку!
        Федор привез их к себе. Младший сын, должен заботиться. Григорий помогал ему когда-то дом построить, денег подбрасывал. Внучка приехала с учебы, пришла с дискотеки. Молодая, глупая. Села пить чай. Дом маленький, слышно все. Он вышел и накинулся на нее. Сказал, что никакого покоя от нее, по ночам бродит. А девчонка –то раз в две недели домой приезжает! И так никуда не ходит, учится. Неиспорченная, и парня, наверно, нет до сих пор. И чего он завелся на ребенка!  Поругались. Дерзкая, возразила. А он-то о чем думал, старый пень! Нет, показал характер. Купил себе дом и демонстративно ушел, а перед тем, как уйти, сел на порог и с молитвой проклял внучку, родную кровь. Вот и не складывается у нее ничего, двадцать пять уже. А замуж выйти не может. Все одна и одна. Да и ему счастья не прибавилось. Как ушел от сына, у жены гангрена началась, ногу отрезали. После операции через месяц померла. А самого  через год парализовало. Лежит теперь. Детей мучает. Господи, ты хоть детей пожалел!
      Измаявшись, Григорий засыпает. Темнота  сменяется белым ослепительным светом. Он знает, что нужно идти навстречу свету… Как  хорошо, легко!  Спасибо тебе, Господи, услышал. Я иду!