Как я получала свой первый гонорар

Началась эта история в 1996 году. Окончив учебу в консерватории, я год работала преподавателем в музыкальной школе. Свою крошечную зарплату не видела месяцами. Жила натуральным хозяйством, разводила розы для собственного удовольствия, шила из трех платьев «от Диора» два платья «от Кардена». И, конечно же, участвовала во всех музыкальных проектах, за которые платили «здесь и сейчас».
В один прекрасный вечер звонит мне мой учитель Павел Борисович: «Снежаночка, Министерство культуры закупило Ваши «Баллаты». Можете ли вы представить мою радость?
Живые деньги! Ура!
...Прошло полтора года. Я работала на телевидении, получала зарплату в срок и напрочь забыла о минкультовских обещаниях. И тут – звонок из Министерства. «Снежана, надо срочно забрать гонорар... но есть нюанс... Приезжай». Приехала. Под нос мне сунули  «список предагаемых товаров» со словами: «Бухгалтерия должна закрыть финансовый год (дело было в конце декабря 1998). Так что, либо «натурой», либо никак. Решайся».
Прикинув, что тапочки и халаты местного производства, исчисляемые на сумму моего гонорара сотнями, мне не реализовать никогда и ни при каких условиях, продолжаю листать дальше.
О! Обогревательные системы с устрашающей ГОСТовской аббревиатурой! Мне как раз хватило бы на две.
Звоню своим. «Соглашайся, – говорит папа. - Одну возьмем мы, другую – сосед дядя Вася. Деньги вернем сразу же». Чего не сделаешь ради дяди Васи? Но... опять нюанс! За ними надо ехать на один из кишиневских заводов.
Карабкаясь в гололед по отвесной горе, мы с папой достигаем цели. Директор, как водится, «отлучился на пять минут». Вернувшемуся через три часа амбалу, оказавшемуся начальником, вежливо объясняю: «...композитор ...пришла забрать предназначавшиеся мне две АГВП ...в счет гонорара». Его реакция меня озадачила. Он принялся  истерично орать, называя меня авантюристкой и грозясь вызвать полицию вместе с  ОМОНом, если я не уберусь. Ситуация становилась все более и более абсудной. «Чем докажете, что Вы – композитор?» - разорялся он. Чем? Только карандашом с ластиком кармане шубы. Правда, у меня была  с собой телевизионная ксива. Но именно она взбесила его больше всего.
Ситуацию спас папа, попросивший грубияна помолчать и выслушать меня. Оказалась, директор слыхом не слыхивал об «инициативе» Министерства. И, похоже, не врал.
Проводив папу, я вернулась в Министерство, где царило необычайное оживление. Группа композиторов окружила Павла Борисовича, настойчиво предлагая ему взять в счет гонорара... плуг. Представьте себе моего утонченного, интеллигентного учителя - с плугом! Sator Arepo tenet opera rotas! Выбора у ПБ, как и у всех нас, также не было. Наверное, именно поэтому он смеялся громче всех.
Разделив веселье коллег, я восвояси поплелась на работу.
Через какое-то время я рассказала репортерам из «Новостей» о своих приключениях. Ответом мне стала заметка в российском «Труде», преподнесенная со словами: «Не думай, что ты самая несчастная». А речь в статье шла о том, как где-то в российской глубинке педагогам выдавали зарплату... гробами! Ей-Богу, не шучу! ТАК не шутят!
Мне почему-то сразу подумалось: «Какое все же гуманное наше Министерство. По крайней мере, нам ПОКА не предлагают гробы. Пусть же мой гонорар достанется государству – в знак признательности за то, что его милые чиновники так стойко сопротивляются кладбищенской романтике».
Прошло еще полгода. Я уже работала со студентами, радуясь тому, что мудаков в моей жизни заметно поубавилось. И вдруг – звонок. «Снежана, приходи за гонораром».  – «Чем на этот раз? Паровозами?» - «Нет уж, на этот раз – деньгами».
После всех дефолтов моего некогда приличного гонорара хватило лишь на пузырек парфюма и две пары чулок.