Сухарь

I

Александр не прочь был бы пустить слезу, но не мог. За все 19 лет жизни он ни разу ни испытал эмоций. Когда 12 лет назад на его глазах машина сбила мать, мальчик Холодов стоял посреди улицы города Тулы и смотрел, понимая своё бессилие что-либо исправить. После этой трагедии его отец, не обладающий отсутствием чувств, начал регулярно напиваться. Александр же отстранённо смотрел, как папа то буянит, то рыдает, смотря на фотографии жены. Не испытывая эмоций, он даже в  юном возрасте мог следить за собой и домом.

Только что Александру сообщили, что отец, будучи в сильном подпитии, поскользнулся во дворе, ударился затылком о лёд и почти сразу умер. Молодой человек знал, что алкоголики чаще всего гибнут именно таким способом, потому не удивился новости. Ему звонили знакомые (и не очень) и выражали соболезнования. В случае с Александром они могли этого не делать: отсутствие эмоций давало возможность воспринимать положение сироты абсолютно спокойно. Молодой человек знал, что доктора ошибаются, так как он прекрасно помнил себя почти с рождения: его чувствование и до происшествия было сухим, будто август.

Он сидел в общежитии МГУ и думал, во сколько обойдутся похороны, не замечая, что только что вошедший сосед по комнате настойчиво зовёт его.

- Сухарь! Слышь, кому говорю! - уже буквально в ухо взорал Арий, и тогда Александр, наконец, очнулся. Он привык к многочисленным прозвищам, которые вертелись вокруг его "недуга" (именно так назвали это врачи). Циник, дерево, теперь вот и сухарь - все эти прозвища Александр принимал как данность, и очень удивлялся, когда он по этому же принципу характеризовал знакомых, а они обижались. Сосед же по комнате - энергичный сверстник из Орла - напротив, зашёлся в хохоте, услышав в первый день их знакомства слово "инфант", применённое к нему. Этот жизнерадостный малый был полной противоположностью Александру. Возможно, поэтому они неплохо ладили. - Чего ты залипаешь, амёба? - сейчас эта его активность, хоть и оправданная незнанием о потере соседа, показалась слишком не к месту.

- У меня отец умер, - совершенно равнодушным тоном ответил Александр и принялся собирать вещи. Для Ария же эта информация стала потрясением, и, войди сейчас кто-нибудь в комнату, он бы наверняка подумал, что именно этот парень стал сиротой.

II

Александр не особо заботился о своём окружении. Юноше всегда казалось, что большинство людей одинаковые, будто их приносил в мир один и тот же аист. Объяснение этому явлению пришло к нему почти сразу: понаблюдав за окружающими, он отметил их жалкие попытки копировать кумиров в мелочах, не замечая глобальные вещи, которые как раз стоило взять на вооружение. Однако его сосед был одним из немногих, кто отличался от массы.

Имя Арий было выбрано не случайно. Юноша, как и его родители, исповедовал арианство - религию, являющейся ветвью христианства. В его родном городе даже была община, в которой он провёл немало времени до поступления в вуз. Потеря соседа вызвала в нём бурю эмоций. Ни капли из этой бури не достигло Александра.
В комнате уже долго висела тишина, давящая на Ария. Так же упорно давило тяжёлое декабрьское небо на город, в котором Александру оставалось находиться лишь несколько часов. Арий понимал, как бессмысленна будет его попытка морально помочь товарищу, однако твёрдо решил поехать с ним в Тулу для организации похорон. Уцепившись за эту мысль, он начал задавать соответствующие вопросы.

В голосе отвечавшего Александра было столько равнодушия, что Арию стало совсем не по себе. "Что бы Сухарь делал, - подумал он, - погибни я? Наверное, собрал бы все мои вещи в чемодан и коротко бросил "Это его" родителям при их появлении. Или выразил бы соболезнования исключительно ради приличия. Хотя сколько было бы людей, посочувствовавших так же, для галочки?". При мысли, что большинство так же равнодушно, как этот неполноценный юноша Холодов, холодок прошёл по шее Ария, но виду он не подал.

В общем-то, к цинизму мира оба парня должны были быть готовы хотя бы по профессиональному выбору: Александр и Арий учились на журфаке, где все частенько называли друг друга журнашлюшками. Холодов умом понимал юмор, хотя ожидаемо не испытывал никаких чувств при таком обращении.

- Ты идёшь? - теперь уже Александр звал ушедшего в себя соседа.

- Hey ho, let's go... - энтузиазма, с которым должна произноситься эта фраза, у Ария не наблюдалась, однако он довольно резво вскочил с кровати, надел куртку и сделал шаг в направлении слякоти и пронизывающего ветра.

III

Усевшись в автобус, Александр уставился в окно в надежде, что Арий даст ему помолчать. Тот понял намёк и достал наушники. Спустя полчаса Александр всё так же смотрел в окно, а Арий похрапывал по соседству. Ему снился очень необычный сон: будто вся жизнь является пошаговой стратегией, и он может наверняка просчитывать результаты принятых решений. Такая жизнь была скучнее футбольного матча второго российского дивизиона, и Арий прямо во сне начал размышлять, насколько важную роль в реальной жизни играет выбор. Можно ли считать мысли сослагательного наклонения реальностью, пусть и альтернативной? Ведь они откладывают личинки сомнения, становящиеся впоследствии гусеницами, настоятельно шепчущими, что жизнь могла бы сложиться совершенно иначе и пора бы покончить с этим дерьмом, прыгнув с N-ого этажа. Затем отвратительные твари могут превратиться в бабочек, способствующих порывам творчества и любви к жизни. А могут банально сдохнуть, свалившись в желудок и оставив неприятный осадок.

Проснувшись от тряски, вызванной одной из вечных бед нашей страны, Арий стал переваривать понятое во сне. К тому моменту, как мысль полностью оформилась, автобус уже въезжал в родной город Александра.

Холодов относился к Туле так же, как относился ко всему: равнодушно. Ни ностальгии, ни приятной грусти, которую каждый из нас наверняка испытывал, приезжая на малую родину, Александр не ощущал. Купив на вокзале пару чебуреков (действие, на которое способны лишь очень голодные или очень депрессивные люди), парни направились к остановке.

Спустя двадцать минут Александр вошёл в дом, где провёл 18 лет жизни. Тётка, жившая неподалёку, как раз занавешивала зеркала. Несмотря на родственные связи и соседство, она мало общалась с семьёй брата и не знала о равнодушии племянника ко всему на свете. Крепко его обняв, тётка пустила слезу, причитая, что "остался мальчик сиротинушкой", и познакомилась с Арием. После этого обряда она торопливо собралась и, попрощавшись, едва ли не выбежала из квартиры. У Ария зародились подозрения, что эта тётка, казавшаяся рудиментом Союза, непонятно как оказавшимся в XXI веке, приняла парней за геев.

IV

То ли снег, то ли дождь падал с такого же низкого, как в Москве, неба. Он покрывал асфальт и деревья, землю и крыши, небольшую процессию одетых в чёрное людей и гроб, за которым эти люди следовали. В гробу лежал мужчина примерно пятидесяти лет, поразительно похожий на Александра. Когда Арий впервые увидел покойника, он вздрогнул: сходство, делая скидку на разницу в возрасте, было почти абсолютным.

Лицо Александра оставалось непроницаемым. Все думали, что скорбь наложило на юношу отпечаток, и лишь Арий видел это выражение лица ежедневно при любых обстоятельствах. Он втайне надеялся, что его друг (странно, но думать, что эта является другом, было приятно) расчувствуется у тела отца, и со времени панихиды разочарованно глядел на абсолютно сухие глаза Александра, смочить которые могла лишь стихия.

Пришли. Встали. Священник начал читать Евангелие, а Александр - думать, что при желании тот смог бы стать рэпером. Взгляд его упал на лицо отца. О, как могли столь циничные, столь грязные мысли посещать голову сына на похоронах?!

Вихрь. Что это: ветер или поток чувств? Глаза Александра расширились. Внезапно он испытывал все те эмоции, что не могли родиться в нём эти 19 лет. Начиная задыхаться, юноша пошатнулся. Он пошёл к телу отца и упал на колени. Опершись о стенку гроба, Александр зарыдал. Но зарыдал в разы сильнее, чем это делают самые отчаявшиеся люди. Присутствующие стали перешёптываться, не потерял ли парень рассудок, Арий же молча смотрел, не зная, радоваться или огорчаться неожиданной перемене в Александре.

Тут время будто остановилось. Арий видел, как его друг схватился за сердце и упал навзничь. Люди вокруг засуетились, начали вызывать скорую, боясь при этом приблизиться к Александру. Лишь Арий был рядом с другом. Заглянув в глаза Александру, он всё понял. Попытки вызвать неотложку были уже бессмысленны.

Эпилог

Человек, известный в Москве как Сухарь, покоился рядом с отцом на кладбище Тулы, к которой наверняка испытал ностальгические чувства в момент разрыва сердца. За обеими могилами следил молодой человек, которого никто из местных не знал. Кроме, конечно, тётки Александра, но та предпочитала не говорить о нём.
Сейчас этот молодой человек стоял перед могилой сверстника, никогда не постареющего, и внимательно смотрел на фотографию своего друга. Лицо на фотографии не выражало никаких эмоций, и всё же молодой человек старательно пытался что-то найти.

Он знал: ни одно сердце не может выдержать чувства, копившегося где-то много лет. Сейчас он представлял, каким было бы лицо друга, принимай это сердце эмоции в свой черёд: вот Саня мучается от любви, вот - радуется голу тульского "Арсенала", вот - стесняется прочитать статью перед всем потоком...

Вдруг молодой человек вспомнил, какие мысли бродили в его спящей голове во время первой поездки в Тулу: альтернативная реальность сослагательного наклонения. Друг всё же будет жить, хоть и лишь в этой, иной версии мира, заключённой в голове одного человека!

Эти мысли зажгли глаза Ария. Девятое июня - день скорби всех ариан - он проводил с другом, воскрешённым бабочками надежды.