Случай в бане

                Посвящается  Амиру Сабитову

                “Вся истина в вине” –
                Сказал Хайам
                И он был прав…
                На все 100 грамм
                “Вся истина меж ног» -
                Сказал Барков.
                Он тоже прав…
                Без дураков.
                “Вся истина в деньгах” -
                Учил всех Смит.
                Конечно, прав и он…
                Ну, кто тут возразит.
                А я скажу вам  между нами,
                Что истина есть только в бане!
                Лишь в ней есть главное богатство:
                Свобода! Равенство и Братство!

               
   Оба зала большого просторного предбанника были наполнены ровным шумом, образующимся из негромкого  говора отдельных компаний.  Лишь изредка сквозь этот спокойный гул прорывался уважительно приглушённый возглас банщика или кого-то из посетителей, и то голос быстро умолкал, чтобы не нарушить установившееся равновесие и благодать. Завсегдатаи почитали этот неписаный закон, общались на пониженных тонах и всегда удивленно и с неприязнью поглядывали на нарушителей спокойствия. Иногда и одного такого взгляда бывало достаточно, а иногда …

   Амир, по установленному им самим закону, как всегда  пришёл первым. С крепким рукопожатием и почтительностью поздоровался с банщиками,  приветливой улыбкой скользнул по знакомым и незнакомым лицам. Он сразу прошёл в свой люби-мый угол у дальней стенки и на несколько крючков повесил где пиджак, где полотенце, где пакет с мочалкой, где ещё что-то, занимая таким образом места для банных друзей. Наконец, Амир  присел на  традиционное место в углу у тумбочки и начал неспешно разбирать свой знаменитый саквояж, с   таким теперь редко кого встретишь. Сделан он был из настоящей, толстой кожи, размерами довольно солидный, а   в сочетании с небольшим ростом хозяина выглядел просто огромным. Из глубокой утробы саквояжа появились и заняли свое место на тумбочке два больших китайских термоса с фирменным, амировским отваром. Вот рядом появилось эмалированное корытце с горкой изюма  и орехов. Острым ножом Амир нарезал  чёрный бородинский хлеб и рядом на тарелочке выложил  тонко поструган-ное   белоснежное сало  с розовыми прожилками. Сделав шаг назад, он, как художник, посмотрел на аппетитный натюрморт и несколько раз рукой мастера поправил композицию, пытаясь найти наивысшую степень контраста и гармонии. Амир закон-чил все приготовления, неспешно разделся, достал все банные доспехи, одел свою много раз пропаренную  войлочную шляпу и, взяв в одну руку пакет с мылом и большой жёлтой  мочалкой, а в другую веник, двинул к заветной двери, за которой начинался совсем другой мир и другая жизнь.

   Проходя мимо зеркала, Амир помахал веником, и оттуда ему ответил тем же  невысокий, ладно скроенный крепыш с покатыми боксёрскими плечами. Амир подошёл ближе и начал критически осматривать себя, пытаясь найти изменения, которые произошли с последней бани. «Вроде всё на месте, за неделю ничего страшного не произошло. Вот за жизнь кое-что изменилось, это да.  Тут уж никуда не денешься и ничего не спрячешь», – с усмешкой отметил он, при этом  расправил плечи, повёл головой в одну, в другую сторону и  подтянул небольшой животик. Ему недавно исполнилось шестьдесят, и это событие бурно отмечала вся баня. Кроме постоянной компании, пришли  люди, которые по разным причинам выпали из банной обоймы и  ко-торых здесь не видели уже много лет. Во всём этом не было ничего удивительного, потому как пользовался он всеобщей любовью и уважением. Все, кто хоть раз побывал в бане и пообщался с Амиром, оказывались под гипнотическим воздействием его неспешной, обстоятельной речи, доброго юмора и крепких, но ласковых и нежных рук. Будучи главным в нашей компании, Амир отличался царской расточительностью, щедростью, и гостеприимством по отношению ко всем, но к новичкам особенно. Их он привечал с первых же минут, делая заложниками своей доброты  и внимания. А уж когда самолично делал им свой знаменитый, оживляющий  массаж головы, тогда  окончательно решалась вся дальнейшая судьба новичков, они оказывались прописанными в бане на всю оставшуюся жизнь. Уверенными пальцами он массировал голову и лицо  подопечному и при этом тихо, но внятно повторял свое коронное заклинание:
   - Мысли приходящие не отталкиваем,
     Летим как сокол к солнцу.

   И люди действительно улетали и парили в каком-то ином, созданном Амиром пространстве и, когда он завершал своё волшебство, они ещё некоторое время оставались там.
   Амир  решительно потянул дверь на себя и вдохнул насыщенного жаркой влагой воздуха, в котором смешались запахи распаренных веников, мочалок, мыла, шампуней, разогретых человеческих тел. Вдали виднелась открытая дверь в парную, где наводил порядок и делал свой фирменный пар Витя. Амир прямиком направился туда.

   - Привет, Витя, дорогой. Ну-ка поддай-ка мне парку, да пожарче, пожарче. Не жмотничай, ты же знаешь, как я люблю.
   - Привет, Амир. Уж для тебя постараюсь. Эй, народ, держись, чтоб не снесло, – и с этими словами Виктор, сделав пару прицелочных движений, жахнул шайку приготовленного с отварами  кипятка в открытое жерло печи. «Фу-у-у-у-х»,  – жарко выдохнула печка, и горячий, обжигающий пар начал быстро заполнять просторную парную. Кто-то присел на корточки, пониже. Кто-то, как Амир, наоборот, расправил грудь и, задержав дыхание, мужественно противостоял паровой атаке. Виктор с простынёй в руках поднялся на полок и, передвигаясь на полу-согнутых ногах, с криками: «Всем лежать! Берегись!» - начал бешено вращать простыню над головой, осаживая пар. Народ одобрительно кряхтел, охал, выказывая тем самым удовольствие и благодарность заслуженному мастеру пара.

   - Толя, хорошо! Правда? – обратился Амир  к своему давнему приятелю, такому же ветерану банного движения, как и он сам. – Как у тебя дела? С Нинкой помирился? Нет? Зря, зря ты так. Не стоит эта чепуха того, чтобы так изводить себя и её, не стоит. Я, дурак,  тоже всё упорствовал, воспитывал свою, ругал-ся, кипел, неделями не разговаривал, принципы свои отстаивал, а  вот когда её не стало,  понял: какая это всё ерунда. Послушай меня, Толь, не надо пустяки и мелочи возводить в степень, всё равно они так и останутся пустяками, а вот нервов и крови ты и себе и ей попортишь. Это мой тебе совет, а решай сам, не ма-ленький. Давай я тебя веничками поглажу. Ложись.
   
   В этом деле Амиру не находилось равных, работал вениками он мастерски. У него не было ни одного случайного маха, казалось, что есть какая-то партитура, которой надо неукоснительно следовать - настолько гармоничны и отточены его движения. Веники летали над распластавшимся распаренным телом, энергичные шлепки задавали периодически меняющийся ритм, их сменяли расслабляющие поглаживания, и так всё повторялось под  покряхтывания и наполненные радостью и счастьем вздохи Анатолия.
 
  - Всё, Анатолий Иванович, теперь ты как новенький.
  - Ой,  друг ты мой сердечный, спасибо тебе. Ты меня просто воскресил. А про Нинку, ты прав, гложем друг друга, а ведь ни я без неё, ни она без меня жить не сможет. Ладно, пойду нырну.

  На выходе из парной в дверях Амир столкнулся с высоким, крупным парнем, рядом с которым сам  выглядел просто крохотным.
  - Дядя Амир, привет, – басовито и уважительно  с улыбкой  обратился тот.
  - А, Паша, привет, привет. Давно не показывался. Ты чего прогуливаешь?
  - Да дела,  по бизнесу кручусь-верчусь. Времени нет совершенно, но сегодня вот всё отодвинул, а то, чувствую, гнить уже от этой жизни начинаю.
  - Дела, говоришь?! Всех дел не переделаешь, а будешь сильно упорствовать в этом своём бизнесе, можно и какое другое дело заработать. У нас ведь просто, сегодня ты в бизнесе, а завтра в тюрьме. Ну ладно, это я так, для справки. А вообще, Паш,  ты слышал такой афоризм? - «Если жизнь излишне деловая, функция страдает половая». Понял, дорогой мой?
  - Пока ещё функция функционирует, дядя Амир – смеясь, отпарировал Павел.
  - Ну и хорошо, ты иди погрейся, да с веничком, - Амир протянул ему веник, - попарься от души, чтобы вместе с потом все твои бизнесовые заботы вышли.  Здесь баня, дорогой, и  ты должен от всего разгружаться, нагружаться будешь в офисе.

  Амир встал под холодный душ, открыл кран на полный расход, и мощные струи воды вонзились в него, стали буравить голову, плечи, стекали по крепкому, небольшому  телу. Он любил этот обжигающий холод после парной,  переносил его спокойно, не корчась и не гримасничая, как некоторые. Холодная вода для него была привычна, ею он был тренирован ещё со времён своей службы на северном флоте. Из-за мелкой комплекции его призвали в подводный флот и за  три года службы Амир не единожды  в полной амуниции оказывался в ледяной воде.

  - Амирчик, дорогой, привет. Прохлаждаешься?
Амир открыл глаза, перед ним стоял его давний друг Виктор Александрович, тоже моряк, капитан первого ранга в отставке.
  - А-а-а, Витюша, дорогой. К врачу ходил? Ты знаешь что, дурака-то  не валяй, с сердцем шутить не надо, оно твоих шуток не поймёт. Вот тогда будет уже другая задачка  для тебя и для всех нас. Понял, дурная твоя голова. Какие деньги понадобятся – скинемся, какой вопрос. – Амир вышел из душа и с последни-ми словами похлопал  друга по плечу, тем самым дополнительно подкрепляя сказанное.
Двигаясь к выходу, Амир  королевскими кивками головы приветствовал знакомых, с кем-то здоровался за руку и тогда тормозил на время, расспрашивая не о пустом, а о самом важном в данный момент. Удивительное дело, но Амир, как никто другой,  всегда оказывался в курсе всех проблем, которые в данный момент тревожили того или иного знакомого ему человека.

  Амир прошёл в свой угол и стал наливать чаю из заветного термоса, но остановился. Чей-то визгливый, громкий голос нарушал царившее спокойствие и благодать. По предбаннику взад-вперёд нагишом ходил незнакомый человек и орал в мо-бильный телефон. Его тело  густо покрывали волосы, отчего оно казалось беспросветно чёрным. Короткую, спрятанную в плечи шею охватывала толстая золотая цепь, контрастно отблескивавшая на тёмной шерсти. Голова блестела большой лысиной, обрамленной по бокам и сзади чёрными волосами. В выражениях он особо не стеснялся, мат шёл через слово, по некоторым репликам становилось понятно, что сейчас по телефону решается судьба какой-то сделки, поскольку всё время упоминались «бабло», «нал», «платёжки», «лохи», «товар» и куча других слов на профессиональном слэнге и уголовном жаргоне. Этот понтярщик - бизнесмен в бане появился впервые, не знал ни порядков, ни традиций, но главное не в этом. Он был просто откровенным хамом, поскольку ни в грош не ставил окружающих, и не то чтобы  так вёл себя специально, нет. Природное бескуль-турье составляло основу его  естества  и пёрло из него мощно, самым искренним и натуральным образом.

  Амир с удивлением посмотрел на возмутителя спокойствия и спросил у сидящих рядом ребят:
  - Кто это? Что за фрукт такой гнилой?
  Валера, который большую часть времени обычно проводил в предбаннике с пивком и разговорами, ответил:
  - Да пришёл сюда с двумя стрижеными долдонами, похоже, его охранники. Вон на той лавке расположились, они в парную свалили,  а этот козёл вот здесь орёт.
Амир глянул ещё раз в сторону разошедшегося типа и, улучив паузу в его разговоре, отчётливо произнес, обращаясь к нему:
  - Любезный,  вы всё-таки в бане, а не в своём офисе. Давайте кончать этот базар. Люди отдыхать сюда пришли, а не слушать ваш ор и матерщину.

  Человек резко остановился на ходу и развернулся в сторону  Амира, фиксируя его образ в памяти. Завершив этот короткий процесс,  он сделал пренебрежительное, недвусмысленное  движение рукой в сторону Амира и продолжил свой галдёж. Завсегдатаи, хорошо знавшие своего банного предводителя, поняли, что даром этому типу такой жест не пройдёт. И действительно Амир начал выбираться из своего угла с веником в руках. Он встал на пути мельтешащего хама, и застыли две фигуры, одна против другой.
  - Ты, кажется, меня, даже всех нас куда-то послал? Да? - Амир был заметно ниже ростом и обращался, приподняв голову.
  - Да, пошёл ты на …
  Договорить он не успел, удар веником по лицу последовал мгновенно, удар быстрый, хлёсткий, точный.
  - Ах ты, су…
 
   И снова он не успел закончить, последовал ещё один удар с другой стороны, мобильник вылетел из руки и проскользил по кафельному полу куда-то под лавку. Такого поворота событий   бизнесмен или бандит, поди разберись, явно не ожидал. Он стоял молча и, целясь  сощуренными щёлками глаз,  прожигал ненавидящим взором Амира, а тот спокойно, тихим голосом  ему говорит:
  - Вот так-то, любезный, веник в бане самый главный предмет. Им здесь лечат и им же здесь учат. Причём бесплатно, – после этого Амир спокойно развернулся и пошёл в свой любимый угол.

  В этот момент открылась дверь из банного отделения, и с весёлым гомоном оттуда вывалились мокрые, покрытые красными пятнами после парной два крепких накачанных парня. Они увидели своего босса, стоявшего в непонятной растерянности, в небывало странном состоянии, и  сами в недоумении перегляну-лись.

  - Колян, Димон,  – тихо произнёс развенчанный крутой, и те мгновенно оказались рядом с ним. Так же тихо он что-то сказал им и повёл головой в сторону Амира. Они понимающе кивнули головами, распрямили плечи, набычились и двинули в направлении угла, где сидел обидчик их хозяина.
 
   Это происходило у всех на виду, и  после первых же их ша-гов  кто-то громко,  с яростным заводом и несколько истеричным энтузиазмом  выкрикнул:
   - Мужики!  Эти козлы на Амира потянули, давайте оторвём им яйца, чтоб знали, что такое баня и чтобы больше  не размножались.
   Всегда бывает так, что в подобной ситуации для объединения разрозненных, незнакомых друг другу людей достаточно одного человека, который своими действиями или словами сорвёт спусковой крючок, взорвёт сознание каждого. И тогда каждый откликнется на это и станет частью единого мощного организма, почувствует поддержку других, ощутит в себе уверенность и несокрушимую силу. Здесь же получалось и того проще, все ведь знали друг друга, а Амир  вообще почитался кумиром банного сообщества, за которого все готовы в любой момент без раздумий вступиться.

   На призыв все встали, кто с веником, кто из простыни сделал скрутку, кто  просто сжал кулаки. Образовалась плотная стена голых тел, вставшая на пути двух молодых холуёв. Те в растерянности посмотрели друг на друга, на хозяина и стали пятиться в сторону своей лавки. И вот в этот момент громко зазвучала мелодия из затерявшегося где-то под лавкой мобильника. Вызов  настойчиво повторялся и всё время звучал с усилением громкости. Сжавшийся и потухший виновник скандала в недоумении ворочал головой, пытаясь понять, откуда вопит телефон и, на-конец, сориентировавшись, двинулся  в нужную сторону, нагнулся, встал на колени и, вытянув руку, стал шарить под лавкой. Его голая задница была единственным местом, лишенным шерсти и оказалась развернута в сторону сплотившихся людей. Такое событие всех развеселило, и со всех сторон понеслось:

  -  Мужики, он, кажется, на что-то намекает.
  -  Ага, это он кокетничает.
  -  Вишь,  приготовился, даже задницу побрил.
  -  Да нет, она у него как у макаки,  от природы такая.
  -  А и впрямь он-то уж точно от обезьяны произошёл, смотри, какой весь шерстяной.
  -  А кто  хочет олигархического тела?
  -  Ха-ха-ха, спасибо, не надо. Если только по жопе ему веником надавать.
  - Это можно, Он же специально и подставил. Может, он мазохист?!
  - Да не можно, а нужно. В порядке дополнительного воспи-тания.

  Под эти смешки объект внимания продолжал шарить под лавкой и, наконец,  добравшись до телефона, поднялся с колен. От напряжения и от услышанного лицо его стало красным. Не глядя на стоящий народ, наоборот, вывернув голову в сторону, он прошёл к своему месту, возле которого стояли охранники, что-то тихонько буркнул им, и все стали быстро одеваться.
 
   Амир вышел из своего угла, протиснулся сквозь плотный ряд банных друзей и товарищей и, понаблюдав за тем, как собирается эта троица, сказал:

  - Скажите спасибо за урок. В  жизни это пригодится. И запомните:  в бане нет крутых. В бане крутой только пар.