Оскорбленные скреположцы

Все слышали новость: в калининградской областной больнице недоношенным детям внутривенно вводили просроченные лекарства. Детям, которые еще и не видят ничего, под видом лекарства и заодно питания вкалывали по сути дела яд. И делали это люди в белых халатах, называющие себя врачами и медсестрами.

Собственно, тут и сказать больше нечего. Тут диагноз и приговор в одном просроченном флаконе: и так вот могут поступать люди. Люди, соединенные в организованные шайки духовными скрепами.

Там ведь не одна врачиха этим занималась. Этим вот бизнесом. У них были тайники, где они хранили свои орудия преступления. Приходит такой врач на работу, надевает белый халат и лезет в тайник за лекарством для младенцев. Понятно, что просроченные лекарства они покупали гораздо дешевле, чем настоящие. А может быть брали их — лекарства эти ядовитые — на реализацию, не знаю, врать не буду. И надо было как-то эту разницу в стоимости настоящих лекарств и протухших провести по документам и обналичить. Несомненно, для этого всего требуются особые навыки и таланты. Так что не одни там врачи занимались общим делом — бизнесом своим, но наверняка и бухгалтеры с администраторами.

То есть, должна была сложиться целая система по извлечению прибыли из детских трупиков. Она и сложилась. И не думаю, что Калининград как-то особо отличается от других городов переразвитого путинизма, а врачи калининградские так уж оригинальничают в ходе врачебной практики массовых отравлений. Если не считать мерзкого названия в честь всесоюзного козла Калинина, Калининград вряд ли чем отличается от Рязани или Махачкалы, я думаю.

Не знаю, посещали ли врачи из Калининграда церковь, но не удивлюсь, если не просто посещали, но и истово молились. Чтобы боженька им помог — спас и сохранил. А может быть и нет, и ноги их не было на пороге божьего дома. Но, по определению, церквы не могли обойти новосибирские молитвенники. Понятно, что я говорю о нашумевшей опере и оскорбленных чувствах верующих. Поэтому и упоминаю скрепы их — тяжкие и неудобоносимые.

Новосибирские пастыри и богомольцы никому ничего не вкалывали, и слава богу, а, вернее, бог миловал. Они честно и нелицеприятно оскорбились, увидев на сцене господа в непотребном виде и окружении. Знакомая сцена, не правда ли?

«И когда Иисус возлежал в доме, многие мытари и грешники пришли и возлегли с Ним и учениками Его.

Увидев то, фарисеи сказали ученикам Его: для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками? (Матф.9:10,11)

И когда Иисус возлежал в доме его, возлежали с Ним и ученики Его и многие мытари и грешники: ибо много их было, и они следовали за Ним. Книжники и фарисеи, увидев, что Он ест с мытарями и грешниками, говорили ученикам Его: как это Он ест и пьет с мытарями и грешниками. (Мар.2:15,16)

И сделал для Него Левий в доме своем большое угощение; и там было множество мытарей и других, которые возлежали с ними.

Книжники же и фарисеи роптали и говорили ученикам Его: зачем вы едите и пьете с мытарями и грешниками? (Лук.5:29,30)»

То есть, оскорбились книжники и фарисеи, в самой глубине своих религиозных чувств ощутили зуд и жжение. Можно сказать, что скрепы духовные давили им на грудь и натирали язвы на конечностях. Как-то так.

А врачи, те, из Калининграда, не вызвали у молитвенников никакого отторжения или даже осуждения. И многое чего еще не вызывает у них праведного негодования. К примеру, незаконное президентство Путина и нарушение им своих собственных клятв. Клятвопреступление что — простимый грех? Наверно, так, для молитвенников и скрепоносцев. Даже если преступник и не думает каяться в грехе своем, а, напротив, кичится им. Но не ропщут молитвенники, не возгараются духом пастыри, не оскорбляются путинскими мерзостями скреположцы.

Вот и слово такое родилось: скреположество. Те самые бремена тяжелые и неудобоносимые, что они возлагают на младенцев, окормляемых просроченными лекарствами под благословения ложных пастырей. Скреположцы они и есть скреположцы.

И мерзость опустилась на русскую землю и поглотила все и всех. И не нашлось праведника и заступника среди нас, и поэтому мы должны все умереть.

Аминь.