Радостное, светлое

  В класс, через открытые окна, с лучами солнца и с порывистым ветром входили деревенские звуки: стук дверей, бабий окрик, возгласы ребятишек.
           - В мире идет непримиримая  борьба между добром и злом, между тьмой и светом. Борьба за человеческие души, какими они будут - добрыми и светлыми или злыми и тёмными. Зло не должно одержать  верх, если в мире будет одно зло, оно само изживёт себя, и мир погибнет. Кто может  что-то сказать и написать своими словами,  должен  с этими словами   нести людям добро и свет. Вот я не могу, и он не может, - протягивал Семён Иванович руку к окну, за которым мимо школы, сидя на скрипучей телеге, сдвинув картуз на лоб и погоняя худого мерина, проезжал совхозный конюх Василий. - А у тебя получается! Пиши и - больше добра в стихах. В каждом стихотворении окончание должно быть радостное, светлое.
       Семён Иванович сидел за столом, напротив Сергея. Они были вдвоём в классе со сдвинутыми партами и с портретами великих русских писателей на стене. Сергей заканчивал сельскую восьмилетку и, чтобы продолжить образование, уезжал из деревни, от бабки, к родителям в город. Он сочинял стихи. Семён Иванович, учитель русского языка и литературы, читал и хвалил их. В пример ставил поэзию Николая Рубцова.  Помнились Сергею слова Семёна Ивановича и облик его, помнился: серый костюм в полоску, глаза синие с грустинкой, нос приплюснутый, высокий лоб и зачёсанные назад седые волосы. Он умер год назад от сердечного приступа. Был уже на пенсии, в школе не работал. Узнав об этом, уже после похорон, Сергей приехал в деревню. Летним днём, когда ярко светило солнце, купил в сельском магазине килограмм шоколадных конфет и на зелёном погосте положил их на могилку, где росли цветы и возвышался крест. Поодаль от могилы шумела листвой молодая берёза, словно кого-то убаюкивала….
       Стихотворение получалось. С вдохновенным лицом и глазами, смотрящими как будто вовнутрь, в себя, Сергей склонялся к столу над исписанным листом бумаги.  Он  перечитывал текст и бросал  взгляд за окно, в  бледно-жёлто-красную осень, где листва с золотистых  берёз обречённо  засыпала двор с лавочками и детскими качелями. Стихи Сергея публиковались в областных газетах. В свои  двадцать три  года, занимаясь стихосложением,  в эмоциональных раздумьях, погружался он,  увлекаемый неведомым озарением, в одухотворённый мир поэзии и  страстно  желал  пребывать в этом интересном для него мире.   Жил он  с  матерью в двухкомнатной квартире. Отца похоронили, когда служил Сергей в армии. После сокращения на заводе пробовал заняться коммерцией - перепродажей. Даже преуспел в этом: купил подержанные «Жигули» и металлический гараж.
      Хлопнув дверью, в прихожей затопали. Мать и её подруга тётя Лена, отдышавшись, опустили тяжёлые сумки на пол. Уселись на кухне.
               - Да он взяточник, они там все взяточники! - голосила тётя Лена. Сергей представил, как она машет рукой и у неё раздуваются ноздри. - Её же привезли почти без сознания. Три дня лежала под капельницей. Врач посмотрел - ничего не сказал. Она сама встала, пошла к главному и говорит: «Мне давать вам нечего. У меня пенсия маленькая».
      Работают мать и тётя Лена в больнице, и разговоры у них о работе.
               - Пересажать бы их всех, этих взяточников, - высказалась мать.
               - Ну да, - тётя Лена хмыкнула, - все посаженные ходят. А судьи что? Такие же взяточники. Знают, знают люди.
      Мать заглянула в комнату. Увидев сына, покачала головой:
               - Всё сидишь, ерундой занимаешься? - Она шагнула в кухню и пожаловалась подруге: - Вырос под потолок, а ведь в доме ничего не делает. Гвоздя вбить не может. Стишки пишет. Ты у меня завтра напишешь! - повысила она голос. - За картошкой с утра пойдёшь!  
      Сергей зажал уши и неторопливо  перечитал  текст. Не хватало яркой   концовки - радостной и светлой.
      Потолкавшись на кухне, ушли мать с тётей Леной, но вскоре долгий звонок нарушил тишину. Сергей открыл. Ввалился  брат Генка - в расстёгнутой куртке и с пьяным лицом. Протопал на кухню, плюхнулся на стул, достал из кармана початую бутылку, налил в стакан и залпом выпил.
               - Дай закусить, - попросил жалобно.
               - На водку находишь и на закуску найдёшь, - ошарашил его  Сергей.
               - Че-его? - заорал Генка. Он то и дело ругался с женой и пьяный ходил к матери, мотал ей нервы. - Стишки пишешь? Ты же ничего не понимаешь! - Генка смотрел мутными глазами. - У меня сын там. Ты видел моего сына? Мы же с тобой ездили на твоих драных «Жигулях». А ты стишки пишешь,  гад?  А ну, подойди сюда. Боишься!
               - Чего тебе? - Сергей приблизился.    
      Генка вдруг взвился со стула и, взмахнув рукой, угодил брату под нос - разбил губу. Младший по возрасту, но более крупный телом, Сергей с неожиданной силой схватил обидчика  за воротник куртки и прижал  к стене. Тот растерянно, а потом испуганно заморгал глазами, беспомощно раскинув руки по сторонам.
               - Ладно, - Сергей вытер кулаком кровь с лица, - если тебе тяжело, я стерплю.
      Он ушёл в комнату, сел за стол и зажал уши, чтобы не слышать пьяной ругани. Перечитал стихотворение. Не получалось окончание - радостное, светлое.