Октавиус. часть вторая

                МУЛАН.

Проснулся я поздно- на дворе стоял холодный, промозглый день. Наскоро одевшись, я спустился вниз. Отца не было- он уехал в город по делам, мать стирала бельё в корыте. Сколько уже лет она сама не делала этого!
Мама- подошёл я к ней: Мне нужно пара шиллингов.
Мать вытащила из корыта мокрые, красные с непривычки, распаренные руки и устало посмотрела на меня: Ричард, ты же знаешь, что денег у на с совсем нет.
Это нужно, мам- сказал я: Ты понимаешь, что я стараюсь для нас же.
Она вздохнула и поднялась наверх, после чего спустилась вновь: Ричард- Это всё что у меня осталось в запасе. Не говори папе. 
С этими словами она протянула мне гинею.
Спасибо, мам. К ужину не ждите- останусь сегодня на верфи.- я поцеловал её и быстро вышел из дома…
В это день в заведении у Галлахера было не протолкнуться, однако мой столик был как всегда свободен.  Подошёл к своей комнате и, быстро оглянувшись, приник ухом к двери Мулан. Она была у себя. Я чётко слышал как её нежный голосок мурлыкал какую-то песенку на её родном языке. Вероятно она собиралась выйти на улицу. Я быстро прошел к себе и, захлопнув дверь, принялся ждать. Через некоторое время её дверь отворилась и она вышла в коридор, продолжая что-то напевать про себя, а потом стала спускаться вниз к чёрному входу. Я бесшумно вышел и последовал за ней.  Я слышал как Мулан ласково сказала несколько слов кому-то и вышла во внутренний двор. Я спустился за ней и увидел лежащую на коврике у самого порога толстую, серую кошку. Со слов Галлахера это было единственное существо, которое обожала Мулан. Она постоянно подкармливала эту отвратительную тварь, обладавшую мерзким и мстительным характером, и та частенько ночевала в её комнате. При виде меня, кошка сгорбила спину и зашипела. Я с удовольствием отшвырнул её пинком в сторону с дороги и последовал за Мулан.
Несколько кварталов, я следовал за ней, прячась за углы и деревья. Более нелепого существа чем выглядела она в этот момент представить было трудно. Облачена девчонка была в бесформенный балахон, который был по размеру ей велик раза как минимум в два, в руках была огромная корзина, на ногах уродливые  остроносые туфли. Вероятно она шла на базар за какими то продуктами. Сильный ветер рвал во все стороны её одеяние, грозил вырвать их рук корзину или вообще смести это непонятное существо с мостовой прочь. Это была её постоянная одежда, в которой она выглядела одновременно жалко, но и в то же время чрезвычайно комично. Прохожие нередко оборачивались ей вслед, кто просто с улыбкой, а кто, в особенности молодые люди, прямо прыскали в кулак. Мулан ни на что не обращая внимания, словно в какой-то прострации шла к рынку. Я вдруг опять отметил про себя её необычайное сходство с Бетой, но хорошо помнил каким взглядом она смотрела на меня тогда и этот взгляд глубоко запал ко мне в душу. Стараясь не терять её из вида, я  пробивался сквозь толпу вслед за ней на базаре, оставаясь вне её поле зрения, что на самом деле сделать было легче лёгкого. Однако потом я приблизился к ней почти вплотную. Она купила кое чего и корзина уже существенно оттягивала ей руку. Тогда я решил вмешаться.
Здравствуйте, Мулан- вырос я перед ней: Меня зовут Виктор Стоун. Я почти каждый день хожу на ваши выступления. Вы узнаёте меня?
Она кинула на меня взгляд из-под своих длинных ресниц. Узкие глаза её мгновенно вспыхнули, но она сразу же потупилась и произнесла: Здравствуйте, сэр Стоун.
Я живу в комнате напротив вас  на вашем же этаже- продолжил я: Как неожиданно я встретил вас! Как вы прекрасно танцуете. Я в восхищении!
Не скупясь на краски я описал ей свой восторг по поводу её выступления и выразил желание познакомиться поближе с китайскими танцами и вообще культурой этой удивительной страны.
Спасибо, сэр- ответила она, молча выслушав меня: Галлахер рассказывал про вас. Он сказал, что вы с ним старые друзья.
По её интонации я понял, что мои комплименты никак не подействовали на неё.
Мы с ним давно знакомы- сказал я: Надеюсь, что он вас не обижает?
Нет, сэр. Что вы!- испугалась она: Он добр ко мне.
Если кто вас обидит- только скажите мне и он пожалеет что родился на свет…У вас тяжёлая корзина, позвольте я помогу вам её донести.
О нет, сэр- она испуганно отодвинулась: Спасибо, сэр, я сама.
Зовите меня просто Виктор- сказал я: Я джентльмен, и моя обязанность всегда помогать леди.
Я сделал попытку забрать у неё корзину, но она проворно отскочила и, продолжая благодарить меня, чуть ли не бегом ринулась прочь. Остановившись, я с неимоверной досадой смотрел ей вслед, даже просто разговорить её не удалось- это был тяжкий случай.
Побродив немного по базару, я вернулся в Летучую Рыбу. Комната Мулан была заперта. Мне ничего не оставалось делать как спуститься вниз. Галлахер, мыча про себя какую-то песенку, производил какие-то подсчёты, водя пером по бумаге, пыхая трубкой и время от времени делая глоток из огромной кружки пива с медной крышкой.
Поприветствовав его, я поинтересовался Мулан.
А как всегда- ответил он, даже не глядя на меня: Вернулась с базара и к себе. И всё тут.
И только?- удивился я, думая что в поведении её отметится нечто странное.
А чего с ней будет- буркнул Галлахер: Третий глаз на лбу что-ли вырастет…
Что-то не заладилось у него в подсчётах, так как он внезапно выругался и, оскалив зубы, ударил кулаком по столу. Я напрочь потерял желание разговаривать с ним и отошёл восвояси. В итоге мне удалось стянуть со стойки виноградную гроздь, которой я кое как заглушил голод и сев на место, принялся ожидать начала…
Вот разноцветный занавес опять колыхнулся, опять, встречаемая дикими овациями публики, Мулан вышла на сцену и начала танцевать. К неимоверной досаде, она не только не остановилась возле моего столика, но даже не удостоила меня взглядом, а когда я окликнул её, просто потихоньку удалилась от меня. Так она и ушла за кулисы, не взглянув в мою сторону ни разу. Спешно встав с места, я направился за ней, но войдя на лестницу, услышал только как хлопнула дверь её комнаты. Окончательно разозлённый, я спустился вниз и, остановив слугу, несшего ей в комнату ужин (Мулан всегда ела только у себя, никогда не спускаясь даже на кухню). Быстро я написал записку и отдал ему: «Простите, если на рынке чем-то обидел вас. Но действовал я только из лучших побуждений. Очень прошу- не обижайтесь на меня, ибо смотреть как хрупкая девушка таскает тяжеленые корзины я просто был не в состоянии.  Ваш горячий поклонник Виктор Стоун». Ответа не последовало. На мой вопрос, слуга ответил, что Мулан взяла записку и только пожала плечами, после чего молча закрыла дверь.  Я присел за стол. Преследовать Мулан, слоняясь возле её комнаты, было бы глупо- так она ещё больше бы испугалась меня. Выйти не то что на разговор, даже на контакт со мной она наотрез отказывалась. Можно было, конечно, попытаться предложить ей сделку с обещанием процентов от моего выигрыша, но она не поймёт меня, или ещё хуже пожалуется Галлахеру, тогда точно, кроме беды я ничего не накликаю на свою голову. Я зашёл в свою комнату и, прикрыв дверь, закурил трубку и сев за стол, быстро написал письмо, адресованное Элизабет, где рассыпаясь в томлении и нежностях, с грустью поведал о неожиданном отъезде на верфь в Глазго не менее чем на две недели. Выписывая на бумаге буквы, я меж тем внимательно прислушивался, зная что Мулан ложится спать гораздо позже и не долго просидит в своей комнате. Похожее письмо, только в гораздо менее нежных тонах, я начал было писать своей семье, когда неожиданно услышал шаги в коридоре. Беззвучную походку Мулан, её я узнавал сразу и ни с чем не мог спутать, выдавал лишь лёгкий скрип половиц. Хотя я и ждал ей, но от неожиданности посадил на бумагу кляксу и, бросив перо, метнулся к двери. Выскочив в коридор, я увидел её удаляющийся неслышно скользивший силуэт- на ней был пёстрый шёлковый халат с золотыми листьями. Я в три огромных шага догнал её и она, услышав меня испуганно обернулась, но тут же узнала меня и уставилась в пол, смущённо теребя поправляя свой пояс.
Мулан!- сказал я: Сегодня я был несколько не сдержан на рынке. Простите, я не хотел напугать вас. Просто хотел помочь, честное слово!
Да что вы, сэр Стоун- окончательно смутилась она: Я не обиделась на вас…
Зачем такая официальность- с обидой в голосе сказал я: Зовите меня просто Виктор и без всякого сэра.
Хорошо сэр Сто…, то есть, простите, Виктор.- пролепетала она.
Не бойтесь меня, я же не кусаюсь!- засмеялся я, аккуратно, но вместе с тем ненавязчиво беря её за правое запястье: Поверьте, я не разбойник!
 Я не боюсь вас, Виктор- она упорно отводила взгляд от моего лица и тихонько пыталась освободить руку: Вы хороший человек…
Вы очаровали меня с первого взгляда настолько сильно, что даже всю ночь мне сниться как вы танцуете с вашими веерами. И на утро я просыпаюсь отдохнувшим и полным сил.
Какое прелестное кольцо!- воскликнул я, узрев на её указательном пальце тонкое резное колечко и подняв её руку к своим глазам, дабы рассмотреть, неожиданно, припав на одно колено, приник к ней губами, ощутив её тонкую, холодную кожу. Глаза её сразу расширились- в них застыло выражение неимоверного изумления, смешанного со страхом.
Что вы делаете, сэр…- вскрикнула она, сильно отдёргивая руку и я, от неожиданности, потеряв равновесие, навалился на неё, легко прижав к стенке. Сквозь тонкий шёлк я на мгновение ощутил её маленькую, но упругую грудь и тут же она оттолкнула меня. Не скажу, что это было сделано грубо, но я так и замер в ожидании звонкой пощёчины. Однако ничего этого не произошло- Мулан, подобрав полы халата, опрометью кинулась вниз по лестнице и выскочила в помещение. Я не погнался за ней, только оторопело встал, посмотрел ей вслед и вернулся к себе. Дописав второе письмо, я вызвал слугу и, дав ему шиллинг, отправил с письмами по адресам, после чего спустился вниз. Галлахер стоял за стойкой и беседовал с какой-то полной и рябой девахой. Мулан нигде не было видно и на мой вопрос о её местонахождении тот только плечами пожал: Откуда я знаю- спустилась вниз и к кухне пошла. Тварь свою наверное кормить…
Да мне тоже чего перекусить- сказал я ни мало удивлённый тем, что она не помчалась сразу жаловаться на мою выходку: Куска грудинки, да пинту пива мне бы сейчас крайне не помешало.
У себя есть будешь?- спросил Галлахер.
Нет, в зале- ответил я: Тоскливые апартаменты ты мне больно выделил.
Извини, но других нет- ответил тот: Жди. Сейчас принесут!
Минут через десять, я присел за один из столиков и приготовился вступить в бой с поджаристым куском мяса и пивом, как вдруг некто подсел за мой столик, прямо напротив меня. Почувствовав внутреннюю тревогу, я посмотрел перед собой и обмер. Передо мной сидел, отвратительно ухмыляясь своей плоской рожей Ник Уильямс. Оба османа как статуи замерли у него за спинкой стула.
Привет, сэр Ричард!- прогнусавил он: Как наши успехи? Смотрю скрываться уже начал?!
Чего тебе надобно- бросил я: Аппетит пришёл портить мне? Ну так это ты сможешь сделать и не раскрывая рта, одним своим видом!
Напомнить- ответил он, широко улыбаясь: Что до конца твоего срока осталось ровно две недели и три дня.
С этими словами он вытащил мою расписку и помахал ею в воздухе.
Это я и без тебя помню- огрызнулся я.
Ты уже поди нашёл деньги?- спросил он с явным злорадством.
Какое твоё дело сейчас!- я со звоном положил вилку на стол: Придёт срок- всё получишь!
И откуда ты собираешься их достать? - со смехом спросил он: У отца своего в дырявой суме пошарить?!
Он прекрасно знал над кем можно издеваться, а запугать кого ни будь из своих должников любил больше чем деньги, которые те должны были ему.
Кровь бросилась ко мне в лицо. Когда он посмел сказать такое про моего отца, то ком ярости встал у меня в горле и мне захотелось вцепившись зубами в его глотку, выдрать у него кадык. Но позади него стояли два плечистых турка, судя по их позам, положивших руки на рукояти своих ятаганов, спрятанных под одеждой. Галлахер, вероятно услышавший наш разговор издали, выпрямился и внимательно прислушался, почему то поставив зажженную лампу прямо на окно…
Убирайся к дьяволу отсюда- прошипел я, хотя не знал сам что мне теперь было делать.
Или?- в его насмешке явно прозвучала угроза. Он откинулся назад, закинув ногу на ногу и выпустив дым из своей трубки мне прямо в лицо: Вышвырнешь нас?!
Эй вы!- вдруг выросла рядом со столом фигура Галлахера: Чините свои разборки где ни будь в другом месте, только не в моём заведении.
Что же- сказал Уильямс, кладя трубку на стол: Потолкуем в другом месте. А ну-ка, ребята, проводите сэра Онилла…
Это я сказал вам- ответил Галлахер, обращаясь к Уильямсу: Всем троим и к тебе, Ник прежде всего. Проваливайте по добру и здорову. А этот молодчик останется тут.
Послушай, Роджер- лениво сказал Уильямс: У нас свои дела, у тебя свои. Сейчас мы уйдём, поговорим только с сэром Ричардом. Давай не будем создавать друг другу проблемы.
 В ту же секунду за спиной Галлахера внезапно возникло около десяти человек, появившихся словно из ниоткуда. Судя по их позам у них были уже пистолеты. Сам Галлахер неторопливо провёл по щетине своего подбородка коротким ножом с кривой рукояткой.
Сэр Ричард мой гость- неторопливо сказал он: Он живёт в моём доме, а таких людей обижать нельзя никак…
Немногим больше чем через две недели у него истекает срок долга- сказал Уильямс: А ты сам знаешь, что долг нужно отдавать. И желательно вовремя, дабы никого не расстаивать…
Он метнул глазами по сторонам, и  сделал незаметный знак своим людям. Те, убрав руки с оружия, вновь замерли.
Он мне тоже должен и срок через две недели ровно. - буркнул Галлахер: Потому он и находиться здесь.  Однако если ты согласен выплатить сумму его долга в двадцать тысяч фунтов стерлингов- он твой. А так заходи через две недели в это же время- мы работаем допоздна.
Лицо Уильямса вытянулось и он аж присвистнул: Вот дела! Нет уж. Я лучше приду через две недели. До свидания Галлахер. До свидания сэр Онилл…
Счастливо- ответил я, чувствуя как неимоверная тяжесть быстро начала покидать мои лёгкие.
Они встали и неторопливо покинули бар.
Спасибо, Роджер- выдавил из себя я, как только они исчезли за дверями.
Себе спасибо говори, точнее своему пари- бросил тот: Глупо мне отказываться от своих процентов...
Он махнул рукой и незнакомцы, окружившие нас, один за другим исчезли следом за Уильямсом. Я и раньше догадывался о береговом братстве и вот теперь воочию убедился в этом- Галлахер не зря имел тут авторитет и кому как не Уильямсу хорошо было известно это.
Нет, в покое они меня явно оставлять не обирались все эти две недели, но и хотя бы приканчивать тоже, а вот что будет со мной дальше, если я не найду денег…
Несмотря на чувство сильнейшего голода, кусок мне не лез в горло. Тёмный страх, оставшийся после визита этой троицы, начал постепенно охватывать меня с головой. Что если Мулан просто придуривается или ведёт со мной свою какую-то игру?! Что если Уильямс  начнёт вымогать мой долг у моего несчастного отца?! Что если Галлахер уже изменил своему слову- ему то всё равно от кого получить свои причитающиеся по пари?! Варианты один страшнее другого проносились у меня в голове. Чувствуя как тиски капкана, куда я сам загнал себя, начали с неимоверной силой сжиматься, я побрёл наверх, где не раздеваясь, рухнул на кровать и уснул мёртвым сном.


                УИЛЬЯМС

Всю ночь меня мучали кошмары, а утром я встал совершенно больным. Голова раскалывалась от боли, в висках пульсировало, во всём теле была неестественная слабость. Принесённая мне наверх слугой кружка горячего чая взбодрила меня. Я вышел из комнаты и, подойдя к двери Мулан, прислушался. Тишина. Обеспокоенный я спустился вниз и поинтересовался у слуги насчёт неё.
За полчаса до вашего подъема, в город отправилась, сэр- ответил он, протирая кружки: Куда? На Дейл-Стрит к  портному скорее всего- она какую то одежду в узле несла. Это за два квартала отсюда. Налево по набережной и наверх в гору, там вывеска будет. Не пройдёте мимо…
Уже через полчаса, стоя на холодном ветру, гулявшему по Дейл- Стрит, я нервно курил трубку, озираясь из-за угла по сторонам. Ага вот она! Сжимая озябшими руками тяжёлый узел, Мулан торопливо шагала по мостовой, глядя перед собой. Извозчиком она никогда не пользовалась, и уже прошагала пешком больше мили, разделявших «Летучую Рыбу» и Дейл- Стрит. На голове у неё был капюшон- она совершенно не видела ничего что происходило вокруг, в том числе и двух оборванцев непрерывно следовавших за ней на некотором расстоянии. Оба они пристально смотрели на её узел, изредка перебрасываясь короткими фразами. Один из них был облачён в засаленный плащ с оборванными краями и бесформенным шапокляком на голове, на котором удивительным образом сохранилась сверкающая серебряная пряжка.  Второй, ростом пониже, ежесекундно отмахивал левой рукой лезущую на глаза спутанную гриву волос. Правую руку он держал за пазухой своей драной матросской куртки. Там скорее всего был нож- безусловно оба они выжидали подходящего момента. Мулан прошла ещё несколько метров и свернула под одну из арок, ведущую в глухой двор- тупик. Я, решительно выбив трубку, сорвался с места как раз когда они уже входили следом за ней. Когда я подбежал к арке, то услышал пронзительный женский крик и, ворвавшись вовнутрь, увидел следующую картину: тот, что был в плаще вырывал у Мулан узел, другой держал китаянку, обхватив поперёк пояса. Мулан яростно сопротивлялась, но первый грабитель уже завладел её вещами. Сохраняя молчание, я ринулся вперёд, прямо на него. Передо мной на секунду мелькнули водянистые, пустые глаза, окружённые длинными, седыми, растрёпанными волосами; впалые щёки, покрытые щетиной. Я нанёс с налёту ему удар в бок и он, выронив узел, тяжело осел на месте. Более молодой оказался более проворным. Он отпустил Мулан и, быстро отскочив назад, выхватил из-под куртки морской кортик. Лезвие сверкнуло в дюйме от моей головы, я перехватил его руку и быстро выкрутил её. Противник пронзительно взвыл, нож со звоном выпал на булыжники мостовой. Я наступил на оружие ногой и бросил бродягу головой вперёд. Вскочивший старик набросился было на меня, но получив второй раз, тяжело бросился бежать, молодой последовал за ним…
Проводив обоих грабителей громом напутственных ругательств, я с видом победителя повернулся к Мулан. Бледная, всё ещё подрагивая от пережитого, она стояла, прислонившись к стене.
Я поднял её узел и властным движением подхватил под руку: Пойдёмте, Мулан. Здесь небезопасно, я провожу вас. Надо же случайно увидел вас, а потом как эти мерзавцы пошли за вами. И тут раздаётся ваш крик. Успел таки. А в не дали просто так себя обобрать. Браво!
Она, всё ещё бледная едва заметно улыбнулась и сделала робкую попытку забрать у меня свой узел, на которую я, естественно ответил категоричным отказом.
Всю дорогу назад она молчала как набрав в рот воды и только пугливо озиралась по сторонам. Я одной рукой тащил узел, а другой взял её за руку словно ребёнка. Она попробовала вяло сопротивляться, но я был настойчив. Я как мог развлекал её всякими рассказами из жизни, задавал вопросы, но она хоть и внимательно слушала меня, произнесла всё это время не более нескольких слов. Я проводил её до самой комнаты, и сделал ненавязчивую попытку переступить порог следом за ней, но она проворно захлопнула дверь почти перед самым моим носом. Я и впрямь почувствовал укол обиды и побрёл к себе в комнату. Тут же ко мне в дверь постучали. Это был слуга, пришедший снизу.
Сэр- сказал он: Вас у чёрного входа ожидают два каких-то человека. Очень плохо одетые, сэр…
Усмехаясь, я спустился вниз к ожидавшим меня гостям.
Ну что, Билл- сказал я старику в рваном плаще и шапокляком на голове: Вы хорошо постарались. Так что как договаривались- по шиллингу. Забери свой кортик, Митчелл.
Я протянул опасный трофей молодому.
Прибавьте пару пенсов- пробасил он: Рука болит после вас.
Хмыкнув, я выложил требуемую сумму и под многократное количество благодарностей и поклонов, опять поднялся к себе.
Ну что-же. Хотя бы лед тронулся- подумал я: Не думаю что теперь она будет шарахаться от меня как от прокажённого…
Стук в дверь прервал мои размышления. Я отворил её и от изумления потерял дар речи. На пороге стояла Мулан в своём ярком китайском трико. Выглядела она хоть и несколько растрёпано, но именно в таком виде смотрелась просто потрясающе.
Вы спасли меня сегодня. Спасибо, сэр Ричард!- выпалила с ходу она: Не знаю что бы без вас делала! Спасибо вам! Спасибо!!!
После этих слов она стремительно рванула с места, словно за ней выпустили стаю борзых. Мулан! Подождите! - крикнул было я, но она уже сбежала вниз. Я рассмеялся и двинулся следом, но внизу её уже и след простыл. Я не стал искать её, а, вернувшись к себе, надел шляпу и плащ и снова вышел на улицу.  То время, которое прошло с тех пор как я поселился у Галлахера, не прошло даром: я успел достаточно хорошо изучить поведение Мулан, узнать её привычки; увидеть её пристрастия, которых надо сказать у этой на отшельницы от мира сего было порядочно. Кроме упомянутой уже серой кошки, она постоянно подкармливала бездомных собак и прочую уличную живность, специально для них вынося объедки с кухни. Она обожала кормить голубей, а за цветами, стоявшими на всех окнах второго этажа тоже ухаживала и поливала их именно она. Однако если какой-то мужчина пытался присоединиться у ней в этом занятии, то она сразу же поспешно ретировалась. Единственно существо кроме серой кошки, с кем она общалась более или менее доверительно была старая, одинокая  повариха Дженни с которой она любила побеседовать на кухне или попить чайку. Сама Дженни неимоверно обожала Мулан, всячески старалась побаловать «бедную девочку»- как она называла её и готова была горой встать за неё, переругиваясь иной раз даже с самим Галлахером, что последний позволял делать только ей одной. Наблюдая за ними, я узнал о неимоверной любви Мулан к шоколадным конфетам, которые ей так редко удавалось попробовать и каждый раз, когда ей доводилось  угощаться любимым лакомством, то с неё словно спадала постоянная холодная маска отчуждения и она по детски радовалась, счастливо смеясь и хлопая в ладоши.    
Я прошёлся до Уайтакр-стрит,  где располагалось великое множество лавок и магазинов. Хотя путь туда был не близкий (а мне приходилось сейчас жестко экономить каждый цент), зато там можно было найти любые товары со всего мира. Неторопливо пройдясь по ней, я зашёл наконец в кондитерский магазин Паккарда, славившийся по ту пору своим невероятным ассортиментом- кроме своего собственного конфетного производства и пекарни, Паккард работал с поставщиками из Франции, Италии, Турции и Китая. Так что в его магазине мог найти  своё удовлетворение любой привереда из высшего общества-Элизабет уже успела оставить здесь маленькое состояние. Я выбрал наисвежайшие французские трюфеля, перед которыми Мулан устоять бы никак не смогла и, истратив на них последнюю гинею (теперь за всё про всё у меня осталось пять шиллингов),  двинулся к выходу, как тут кто-то тонул меня за плечо. Обернувшись, я увидел усмехающуюся физиономию Додсона.
Конфетами решил побаловаться?- спросил он с явной издёвкой.
Хочешь конфетку?- спросил я в свою очередь: Могу дать. А то смотрю у тебя слюни уже потекли, глядя на них.
Слишком дорогие для меня- саркастически засмеялся он: Китайку решил подсластить?! Давно уж пора бы. Кстати превосходная у неё фигурка. Когда она снимает с себя все эти дурацкие одеяния, то просто держись. Ого! Одним словом. Даже жаль стало, что не я на твоём месте.
Тут он мне принялся расписывать все прелести Мулан, с издевательским вдохновением смакуя подробности. Для меня давно уже не было новостью, что комната Галлахера соседствовала с комнатой Мулан и в стенке несомненно было проторено потайное окошко. Теперь я только получил этому подтверждение - оказалось, что чуть ли не каждый день кто либо из этой компании, а то и все сразу втихую наведывались к безбожнику Галлахеру и после приличной дозы возлияний, а так же расспросов последнего по ходу продвижения пари, они по очереди залезали к окошку и хихикая наблюдали за потайной жизнью Мулан. Этим они вызвали у меня только чувство неимоверной гадливости к своим персонам  и от мысли что в итоге придётся совершать дело на глазах этих скотов меня даже передёрнуло.
А дурёхе даже невдомёк, что за ней наблюдают- закончил свой рассказ Додсон: Старик по видимому неплохо зарабатывал с помощью этого окошка в былые времена, так как дамы останавливались у него там такие, что держись только!
Я еле сдержался, дабы не запустить конфетами в его ухмыляющуюся морду.
Ты всё сказал?- спросил я с отвращением: Если всё, то счастливо. Некогда мне болтать тут.
Ах, да!- глумливо спохватился он: Китайка ждёт. Чувствую, сел крепко на эту мель ваш корабль, сэр Ричард Онилл!
Тут же к Додсону подлетела сзади невысокая особа в меховом манто и вздёрнутым носиком, бесцеремонно подхватив его под руку. Он звонко поцеловал её прямо в губы.
Мэри- представил он свою подругу: Моя крошка. А это сэр Ричард Онилл- мой товарищ. Ты представляешь, Ричард, как пойдёт ей колье за пять тысяч фунтов, которые я получу четвёртого. Как оно будет смотреться на этой  прекрасной шейке…
Закинув голову он захохотал, девица вульгарно сделала реверанс  и оба они вышли из магазина- как я понял дальше по торговым рядам. Его отвратительная шутка вызвала у меня новый прилив бешенства- когда мой отец был ещё состоятельным, то он
 был первым моим другом с которым мы пускались во все тяжкие и попадали в разные передряги. Теперь же они все: Стенон, Дрейк, Батт, Рингольд и сам Додсон готовы были облить меня грязью при всяком удобном случае- сейчас я чувствовал себя вывалянным в ней с головы до ног.  Я вышел от Паккарда и в сердцах захлопнув за собой дверь, пошел твёрдыми шагами прочь, словно врезаясь каблуками в мостовую. Однако через несколько метров меня ждал новый сюрприз. Взгляд мой (лучше бы я не смотрел туда!) случайно упал на витрину лавки старьёвщика. Там среди всякого барахла стояла картина, купленная моим отцом во Флоренции и много лет украшавшая нашу лестницу. Да, это была именно картина из нашего дома, изображавшая пригород Флоренции- я слишком хорошо её знал, что бы мог перепутать её с чем либо другим. Чувство какой-то чёрной безнадёжности охватило всё моё существо. Несколько секунд, словно приросши к месту, я не мигая смотрел на неё, а потом начал подниматься по ступеням в лавку.
Почтенный!- обратился я к сгорбленному пожилому владельцу в залатанном  кафтане: Не скажите откуда у вас эта картина?
Из дома сэра Джорджа Онилла- глухо ответил тот: Она поступила вчера. Очень хорошая вещь- сразу видна старая школа Флорентийской живописи… Желаете приобрести?
Да-ответил я: Отложите до пятого. Запишите на Виктора Стоуна. До свидания, сэр…
Естественно, что я не мог не пройти мимо родного дома и мне пришлось тащится туда битых полтора часа. Дом и в самом деле был продан- на окнах висели новые занавески, на балконе сохло чьё-то чужое бельё. С опустошённым чувством стоял я минут десять, смотря на родное гнездо, потом подумал, что скорее всего письмо с уведомлением о переезде отец отправил на верфь, откуда меня по всей видимости давно уже изгнали. Тяжко вздохнул, засыпал в трубку последнюю порцию табака, и прикурив, решил сходить в Беркенхед на днях- я не желал знать тех людей, которые жили теперь в моём доме.
Я вернулся в таверну Галлахера лишь поздним вечером, весь замёрзший, с промокшими ногами и смертельно усталый. В комнате Мулан горел свет- она ещё не легла спать, что было несколько странно в этот час. Я выпил стаканчик виски и почувствовал новый прилив сил.
Я пошёл к себе в комнату и когда проходил мимо кухни, то услышал как меня окликнули.
Мулан сегодня танцевала, но вас не было.  Она искала вас. - сказала мне Дженни, стоя в дверном проёме: И была очень взволнованна.
С этими словами она неуклюже развернулась, и спустилась по ступеням вниз обратно к пылающим красными углями раскалённым плитам.
Приободрённый этими словами, я быстренько поднялся к себе и, написав записку: « Сегодня я пропустил ваше выступление, о чём неистово сожалею.
Ваш Виктор.». Быстро положил записку в мешок с конфетами, и, выскочив в коридор, повесил его на ручку двери Мулан. Постучал к ней самым настойчивым образом и неслышно заскочил к себе.   Со своего места я слышал как она отворила дверь, потом услышал короткий вскрик удивления и дверь закрылась снова. Тихонько засмеявшись, я лег в кровать- это было именно то на что я и рассчитывал. Завтра я увижусь с ней и тогда… Нет, дело пошло на лад! Теперь только спокойствие- одно неверное движение может вспугнуть её начинающее появляться ко мне доверие. Во всяком случае время у меня ещё есть и торопиться нельзя.
Однако на следующее же утро меня ждал потрясающий сюрприз. На полу моей комнаты лежало несколько шиллингов, в сумме составлявших целую гинею- то есть ровно столько, сколько я потратил вчера. Рядом с ними лежала записка, написанная чётким женским почерком в котором я без труда узнал руку Мулан: «Сэр Виктор! Большое спасибо за вчерашнее угощение! Вы долго их искали специально для меня- я не знаю как вас благодарить за вашу доброту и щедрость! Эти конфеты просто великолепны! Но они очень дорогие, прошу вас, сэр Виктор не тратьтесь более на такие подарки!».
Без сомнения, рано утром, пока я спал, она просунула это всё под дверную щель моей комнаты.
Я криво усмехнулся- девчонка явно была не такой глупой, как казалась. Ждать мне пришлось не долго и вскоре я услышал как растворилась дверь Мулан и она вышла в коридор. Я примерно уже знал что она скоро должна вернуться  поэтому неторопливо вышел и замер в ожидании.  Всё должно было выглядеть так, как будто  совершенно случайно наткнулся на неё в коридоре. Она появилась как всегда неслышно и я двинулся ей навстречу с таким расчётом, что бы ей поздно было отступить назад. При виде меня она потупилась, но я встал прямо перед ней и со слезами в голосе произнёс: Мулан! Под вашей внешностью скрывается лёд! У вас чёрствая душа! Вы злой, вы бессердечный человек! Как вы могли так поступить! Я состался сиротой и никто, никто…
История, торопливо и горячо рассказанная мной о ранней потери родителей могла прослезить и Генриха Пятого вместе с Кровавой Мери, но она долго молчала, а когда я замолчал, вскинула на меня взгляд. Тут у меня затряслись губы, голос осёкся и я, махнув рукой с самым отчаянным видом, горестно пошёл прочь…
Виктор!- воскликнула она: Вы не знаете! Вам нельзя быть со мной!
Но почему?!- вскричал тогда я: Вы замужем?
Нет- Мулан задрожала вдруг всем телом: И никогда не буду! Я прошу вас- оставьте меня в покое…
Я настолько вам противен, что вы ненавидите меня!- сказал я: Или есть какая-то другая причина, что я не могу оказывать знаки внимания очаровавшей меня женщине. Скажите!
Эти слова разразили Мулан как громом, она резко оттолкнула меня с дороги и вбежала в свою комнату, резко захлопнув за собой дверь. Приникнув ухом к замочной скважине, я услышал как она рыдает навзрыд. По видимому девчонка и впрямь безоговорочно верила в свою легенду.
Я тихонько рассмеялся- ещё пару ходов и она сломается окончательно. Тогда я хорошенько вытру ноги о всю компанию Додсона…
Я продолжил своё наблюдение за Мулан. Около часу дня она вышла из задней двери «Летучей Рыбы» и неся в руках бельевую корзину, направилась к набережной- очевидно она направлялась в прачечную. Не мешкая, я вышел за ней и следовал  по улицам до тех пор, пока она не вошла туда. Я оглянулся вокруг и увидел небольшую питейную, как раз напротив прачечной и решил, что лучшего места, откуда я мог продолжать свой наблюдение сыскать было трудно. Это был один из самых дешёвых кабаков из всего Ливерпуля, расположенный на Великой портовой дороге, грязный, с мутными окнами и насквозь прокоптелый табачным дымом. Тускло освещённое помещение было переполнено, в спёртом воздухе стоял оглушительный гвалт визга, хохота и пьяного рёва. После заведения Галлахера, эта клоака выглядела омерзительной донельзя- с отвращением я прошел к стойке, взял стакан бренди и прошёл к окну, где усевшись прямо на заляпанный, чёрный от грязи подоконник, потягивая, стал ожидать. Бренди был отвратительный и разбавленный водой, под стать окружающей обстановке, так что я неотрывно уставился на хорошо просматривающийся отсюда выход из прачечной. О, лучше бы я хоть раз оглянулся вокруг…И расплата за эту беспечность не заставила себя особо долго ждать. Почувствовав совсем близко чей-то острый, угрожающий взгляд, я повернулся и успел заметить стоящего прямо возле себя громадного бородатого турка, прежде чем тот нанёс мне удар под дых с такой силой, что я скорчился, судорожно раскрыв рот. Выпавший из моих рук стакан, звякнув, закатился под стол. Второй осман, зашедший с другого бока, мгновенно заломил мне правую руку, так что я не смог даже пикнуть от боли. Оба турка действовали с гробовым молчанием, и, скрутив меня, поволокли на улицу. Разумеется, что никто в из посетителей, даже не подумал прийти ко мне на помощь- только два или три человека, оторвавшись от игры в кости,  удостоили происходящее заинтересованными взглядами. Османы, сохраняя молчание, затащили меня в какой-то внутренний двор- судя по запаху мокрого мыла являвшегося внутренним двором прачечной, куда пошла Мулан. Не отпуская меня, они  замерли как статуи. Я поднял газа вверх и увидел придвинувшуюся ко мне почти в упор  погано осклабившуюся рожу Уильямса. Он тихо и злобно рассмеялся: Я вижу ты и впрямь решил, что меня можно водить за нос как дурачка?! Ну сейчас я тебе поясню насколько глубоко твоё заблуждение. Думаю, что на сегодняшний  день твой правый мизинец заставит тебя думать побыстрее…
Уильямс сделал знак своим парням и вся их неподвижность мгновенно слетела с них. Стоящий справа осман с размаху припечатал мою правую руку к гранитной коновязи, а второй выхватил хищно сверкнувшее кривое лезвие ятагана. Я отчаянно рванулся, но, казалось ничем не возможно было поколебать этого турка- его каменная рука даже не шевельнулась, продолжая тисками удерживать меня. Лицо Уильямса сложилось в слащавую улыбку, как вдруг совсем рядом раздался истошный визг. Узнав голос Мулан, я похолодел. Да это была она- выскочив из задней двери, она с криком: «Оставьте его!»- кинулась, размахивая единственным оружием, бывшим у ней в руках- бельевой корзиной. С разгону она пнула Уильямса в пах, он взвыл и скорчился от боли. Подскочив к замахнувшемуся ятаганом турку, она клещом вцепилась в его руку- но что могла сделать маленькая китаянка против трёх здоровенных мужиков. Осман мгновенно сгрёб её в охапку и припечатал рот ладонью, скривившийся Уильямс медленно поднялся на ноги.
Ах ты…- произнёс он грязное ругательство, глядя на отчаянно вырывавшуюся Мулан: Подружка прибежала - ишь ты как она захотела познакомиться с нами! Ладно, сейчас познакомимся и я буду первым!
С этими словами он грубо рванул кофту Мулан. Раздался треск разрываемой ткани, но тут, когда  он уже в упор посмотрел на неё, то ехидная усмешка на его лице мгновенно сменилась маской беспредельного ужаса. Глаза его словно выскочили из орбит, лицо перекосилось, став мгновенно белее снега. Было полное впечатление что он увидел перед собой самого Люцифера или нечто не менее страшное…
Шень-Мун!- завопил он не своим голосом: Отпустите её, идиоты! Спасайтесь! Проклятье!
Он рванул прочь с такой скоростью, что только пятки сверкали. Оба османа спешно последовали за ним. Кривясь от боли, я медленно поднялся на ноги из грязной лужи, куда меня швырнули ретировавшиеся враги и, не веря глазам, посмотрел на поправляющую разорванную кофту Мулан. Да- это была она и у неё  в руках не было никакого страшного оружия, она не превратилась в змея или дракона, магией она явно так же не владела. Однако стало видно, что она была не менее Уильямса поражена этой встречей.
Вы не пострадали, Виктор?- участливо спросила она: Я случайно увидела всё из окна и узнала вас! Почему они на вас напали?
Хотели ограбить и убить- соврал я: Вы рисковали жизнью! Вы спасли меня! Вы…
В прачечной были одни женщины и они очень боялись- ответила она: Поэтому я выскочила одна. А бандиты очень испугались меня! Вот и всё!
Они знали вас?!- на этот раз искренне был удивлён уже я: Но откуда? Почему они назвали вас другим именем? У вас есть какая-то тайна! Кто вы на самом деле, моя спасительница!
Ах, какое это имеет значение, Виктор- сказала она уже с досадой: Это слишком плохая история.
Вы весь в грязи, на вас разорвана одежда.
Потирая всё ещё онемевшую, но уже начинавшую ныть руку, я , покачиваясь, словно мне было неописуемо плохо, двинулся вперёд. Самое главное, что я опирался на Мулан, помогавшую мне идти, и время от времени словно невзначай поглаживал её то по талии, то по спинке. Ей это явно не нравилось- она метала на меня нескрываемо раздраженный взгляд, но продолжала идти. Так мы и шли, вновь ожидая появления врагов, не давали знать о себе. Несколько участливых лиц пытались подойти с помощью, но я вежливо отклонил их участие. Так мы добрались  до Мур- стрит, где я поймал извозчика и скоро прибыли к «Летучей Рыбе».
Спасибо, Мулан- сказал я, когда мы подошли к её комнате.
Да- сказала она, обратившись ко мне.
Я посмотрел ей прямо в глаза, отчего они у неё расширились и остановились, глядя на меня.
Вы спасли сегодня меня- сказал я: Я в неоплатном долгу перед вами. Не знаю что бы я делал без вас. Вы были прекрасны. Спасибо.
И неожиданно наклонившись,  хотел поцеловать её прямо в губы, но она молниеносно отвернулась, и я скользнул только по щеке.
Не стоит, Виктор- смущённо пробормотала она: Вы ведь уже спасли меня один раз…
С этими словами она ужом проскользнула в свою комнату и захлопнула дверь.

               
                ДЖЕННИ

Я спустился вниз в бар. Не смотря на обилие народа в этот час Галлахер сидел в совершенном одиночестве за одним из столов уже малиновый от влитого в себя бренди. В одиночку он пил крайне редко, но без всяких видимых на то причин, и сегодня был как раз один из таких дней. Я поприветствовал и присел к нему- в такие минуты он как правило был до крайности словоохотлив и со своими людьми мог болтать до бесконечности. Однако если же в такие минуты к нему подсаживался посторонний, то дело могло принять совершенно нешуточный оборот. Чужаков он явно не жаловал, относился к ним с подозрением и в случае неосторожно брошенной фразы, мог схватиться за нож или пистолет. Он любезно налил мне стакан, мы выпили за короля и, быстро обсудив последние новости, перешли к делам насущным.  Я ловко перевёл разговор на Мулан и словно невзначай поинтересовался причиной появления этого загадочного существа в Летучей Рыбе, так как знал что незнакомого человека Галлахер не подпустит к своим делам как сторожевая собака.
А чёрт это всё поймет- сказал Галлахер: Года три, да около этого, тому назад. Проверенный человек привёл один и сказал: «Приютить сиротку надо». Надо- значит надо, вот я и приютил.
И неужели тебе совершенно неинтересно кого ты приютил у себя?- спросил я.
 Лишних вопросов я не привык задавать, а в особенности своим. Но поговаривают, что она не просто из Китая, а самому императору тамошнему роднёй приходиться- сказал Галлахер, опрокидывая в себя очередную порцию бренди: И причём близкой очень. Только вот  за что-то в опалу попала жутчайшую - вроде даже казнить её собирались. Да переправили её люди добрые с глаз его величества подальше сюда на остров. Но видать крепко она насолила там, если проклятье какое-то вдогонку послали, которое даже её здесь гнетёт. Дабы  как только возжелает её мужчина какой, то-хопа в ящик человек тот сразу и сыграет. Оттого она вся и не от мира сего.
Чушь какая-то – ответил я: Сказки для сумасшедших старух. Тут чего только не услышишь. Ну сам посуди- какая из неё принцесса? Будь она принцессой, пусть даже и самой захудалой, нечто тут бы она была? Уж в худшем варианте в Королевский театр в Лондон, нежели в Ливерпуль- мужичье всякое развлекать. Да и была бы она и впрямь со двора, хоть и из тюрьмы сбежавшей- то уж деньги бы явно у неё водились, да и связи были бы хорошие. Ау этой даже имя такое, что никак с королевской роднёй не вяжется…
Да я и сам в эти бредни не верю- ответил Галлахер, утирая губы: Однако девчонка и в самом деле не обычная. Посмотри танцует как, я уж сам в танцах этих как свинья в том что жрёт разбираюсь, да и то могу судить что школа у неё высшей пробы. Видал, сколько народу ко мне ходит на её выступления?! А пишет как- подчерк каллиграфический, и попробуй хоть одну ошибку найти. А языков она сколько знает? Шесть! И на всех свободно. У нас и во дворянстве подобное найти под час трудно, а тут вдруг из провинции и такое образование. Нет, что-то тут явно не чисто. Ну а мне то чего: танцует она отменно, запросов практически нет проблем с ней не знаю- чего мне ещё надо. А баб вокруг и без неё полно- Дженни одна чего стоит…
И, скаля зубы, он загрохотал, радуясь своей шутке. Больше мне от него добиться не удалось ничего- через десять минут он уже был пьян мертвецки, и потащился отсыпаться к себе в комнату...
Этот разговор мало пролил света на личность Мулан.  Люди, подобные Галлахеру или Уильямсу- самые отъявленные безбожники и бесстрашные головорезы ни во что не ставящие чужую жизнь, вместе с тем обладают поистине невероятным суеверием и истово верят в самые глупые приметы. Они склонны принимать за правду  любые самые нелепые истории, раздувать их до невероятных размеров и заставлять верить в них окружающих. Да чего только не услышишь в портовых кабаках и трактирах из подвыпивших уст: от гигантских спрутов, утаскивающих под воду целые корабли, до прячущихся среди портовых рабочих новозеландских людоедах, пожирающих по ночам одиноких забулдыг. Так что совсем не мудрено что вдоволь наслушавшийся подобных историй Уильямс, узнав один из этих  зловещих персонажей, мгновенно поддался панике и дал дёру забыв обо всём на свете. Но меня вся эта история с неким  проклятьем и царским происхождением заботила лишь с точки зрения банального любопытства: передо мной стояла чёткая задача и я обязан был её выполнить- слишком много было поставлено на кон, дабы копаться во всяких тёмных портовых сплетнях. И тут мне пришла в голову блестящая мысль: Разговорить саму Мулан мне самому не удастся пока ни коим образом, однако её каменная неприступность о которую безуспешно разбивались все мои попытки дала трещину и мне теперь мне нужен был только рычаг, дабы окончательно разломать её. Этот рычаг возможно был у Дженни, и она могла показать его мне. Я уже упоминал о поварихе Дженни- единственном человеке с которым Мулан поддерживала тёплые дружеские отношения. У Галлахера был целый штат поваров на кухне и она была старшая среди них. Эта шестидесятилетняя женщина с вечно красным от пьянства лицом, обладала высоким ростом и невероятно мощным  телосложением из-за которого её можно было издали принять за здоровенного мужика. У  неё был сиплый, низкий голос, скверный характер, ещё более скверные манеры поведения и и совсем скверная репутация. При работе на кухне она отвратительно ругалась со своими подопечными и частенько пускала в ход свои тяжёлые кулаки. А одному недотёпе как-то раз особо разозлившему её, она  нанесла по голове удар сковородкой с такой силой, что только искусство вовремя прибывшего доктора спасло последнего от летального исхода. Она была родом откуда то с юга Франции, а старое зарубцевавшейся клеймо на её правой руке красноречиво говорило о её прошлом. Про неё говорили, что она лет десять провела в Бастилии и её прекрасное знание французского в некоторой степени подтверждало эти слухи. Признавая авторитет Галлахера как хозяина, она меж тем то отвечала на его грубые нападки отборной руганью,  то наоборот чуть ли не лезла миловаться с ним. По всей видимости люди одного круга довольно быстро находят между собой общий язык, и последний, хоть не испытывал к ней особо дружеских чувств, но частенько спускался, дабы пропустить с ней пару стаканчиков. Не имея за душой ничего кроме своего прошлого эта особа неимоверно привязалась к Мулан. Китаянка в свою очередь поздними вечерами спускалась к ней на кухню, где они до поздней ночи разговаривали, сидя у пылающей печи за чашкой чая (как любая танцовщица, Мулан строго следила за диетой). Китаянка, всегда молчаливая на людях, здесь трещала без умолку, с  детской доверчивостью  рассказывая поварихе свои горести и радости, делясь секретами, наивно мечтая. Для неё это был единственный человек, на которого она могла всецело положится. Дженни вдохновенно слушала её, смотря на девчонку с какой-то прямо материнской лаской и любовью. В те минуты на каменном лице этого человека, в котором уже не осталось ничего не только святого, но и даже женственного проступал некий свет- словно на эти моменты в её черствое сознание вновь возвращалась душа...
Меня Дженни откровенно недолюбливала, всегда смотрела в мою сторону очень недоброжелательным взглядом и заговаривала со мной только в самом крайнем случае.
Я взял бутылку Хереса, насколько я мог изучить её вкусы- она обожала это вино, и явился к ней на прямо на кухню якобы забредя от нечего делать. Самая горячка тогда уже спала и людей там было немного. Дженни стояла у плиты, помешивая половником в котле- пар обволакивал её суровое, морщинистое лицо, твёрдо сжатые губы. Моё появление явно не пришлось ей по душе, но показанная бутылка, сразу переменила её настрой. Тут же у плиты, не отходя от дел, мы хлопнули по стакану, а потом потихоньку разговорились. Я довольно быстро перевёл тему разговора с разных пустяков на Мулан. Я не замедлил особо отметить её упрямое не желание общаться ни с кем, иной раз граничащее просто с оскорблением.
Вы не можете так говорить о ней, сэр!- сказала она сердито: Так как совершенно не знаете её! Бедная сиротка, которая не без чьей-то злонамеренной помощи вбила себе в голову эту идиотскую легенду…
Но ведь и мне кажется, что она благородного происхождения- осторожно сказал я.
Без сомнения, сэр, как и то, что её вышвырнули из отчего дома подальше как неугодную наследницу. И вышвырнули на самое дно к таким свиньям как Галлахер, специально, дабы она никогда не смогла возвратиться назад, до конца своих дней  слепо веря в какое-то проклятье!
Уж поверьте мне, сэр- я столько раз видела такое на своём веку! На что только не способны люди ради наживы…- из глаз её пошли медленные, круглые слёзы, которые начали капать вниз, скатываясь по переднику. Повариха сердито отвернулась, утирая глаза подолом.
А ты, стервец чего уши греешь?!- неожиданно взвизгнула она, заметив неподалёку кухонного мальчишку. Замерев с кастрюлей в руках, он, разинув рот уже больше минуты слушал наш разговор.
Пошёл вон отсюда!- и безобразно выругавшись, Дженни запустила в него половником. Едва увернувшись от тяжелого гостинца, мальчишка мгновенно исчез.
Ну, Дженни- успокаивающе сказал я, положив ей руку на предплечье. Она грубо отпихнула её назад, продолжая смотреть в сторону.
Простите, сэр- сказала он через несколько секунд: Я очень переживаю за Мулан- она стала мне как дочь. Она ещё совсем наивная и такая ранимая! А вокруг столько прохвостов!
Мы приняли ещё по стакану, после чего я, выждав необходимую паузу, спросил новь: Но ведь я слышал, что у неё было несколько мужчин. И все они очень плохо закончили после того как были с ней…
В ответ она неожиданно злобно рассмеялась: Вы верите всяким сплетням, которые расползаются вокруг как тараканы! Неужели  этот старый пьяница Билл Тенд ещё не успел рассказать вам как он раз пил с самим Дэви Джонсом, вышедшим к нему в полночь из вод Бристольского залива?!
Галлахер сам говорил мне о том, что за всё время, пока она была здесь у ней было несколько мужчин- заметил я: А он врать не станет. Так что не такая уж Мулан и наивная как на первый взгляд.
Да о чём вы говорите- Дженни раздражённо махнула рукой: Мулан ещё девочка. Уж поверьте мне- старой, видавшей виды женщине, побывавшей в таких переделках, что вам и не снилось!
Да и кого вы называете мужчинами?! Этих подонков Гарри Фукса и Марио Венчити?! Да они даже не достойны были того, что бы плюнуть в их поганые рожи!- она в сердцах  грохнула крышку на котёл: Этот мерзавец Гарри Фукс – констапель с фрегата «Ивелис» ползал тут перед Мулан на брюхе, целовал ей ручки, клялся и божился в любви, осыпая её цветами и подарками. Она ему чуть не поверила, а потом случайно оказалось, что он уже десять лет как женат! Помню, как его жена пришла сюда, дабы оттаскать за волосы бедную девочку только за то, что она была слишком неопытна! С каким удовольствием я вышвырнула эту мерзкую бабу вон! А сам Гарри Фукс через четыре дня уже хорошенько поджарился как бифштекс в духовке, сгорев вместе с собственным домом! – и она вновь злобно захохотала: А этот венецианский выродок Марио Венчити, которого никто никогда не видел трезвым, решил однажды овладеть Мулан силой, подкараулив её на лестнице. Да только девчонка не далась ему, а на следующий же день его нашли объеденным стаей бродячих собак в двух милях от города! Господь наказал их и праведной карой! А эти все тупицы сразу видят во всём колдовство- вот и пошли толки всякие!
Я вновь наполнил наши стаканы и через минуту продолжил разговор: Но я слышал, что к ней сваталось гораздо больше народа.
Дженни не смогла сдержать презрительной усмешки: Сэр, к ней ещё никто не сватался. Её лишь обманом пытались завлечь для удовлетворения своих скотских похотей. И никому, повторяю ещё, никому не удалось это сделать. Да, вертелось кроме Фукса и Венчити тут ещё пара подобных личностей. Развратник- испанец Дон Рикасо- де- Эспперенса, любимец многих состоятельных матрон, так и вился хвостом возле Мулан и она даже симпатизировала ему. Но когда он понял, что быстро в постель её затащить не удастся, то мгновенно охладел к ней, прицепившись сразу к другой юбке. А меньше чем через месяц он на полном скаку упал с лошади, зацепившись ногой за стремя и, прежде чем её поймали, полторы мили она волокла его за собой.  Его хоронили в закрытом гробу- дабы не пугать нежных аристократок тем, что осталось от его милого личика…
Дженни, попробовав своё варево, удовлетворительно кивнула сама себе головой: Другой был подагрический старикашка из Бристольской судейской коллегии, что находился тут проездом и воспылал к ней невиданной страстью. Он просто пытался купить её как портовую шлюху, и она с отвращением отвергала это гнусное предложение. Тогда старик попытался договориться с Галлахером как с хозяином, но уже на следующий день отравился и испустил дух в страшных конвульсиях. Говорят его отравили недоброжелатели, и хотя произошло это не в «Летучей Рыбе» а в том месте, где он остановился, но дурные толки не замедлили распространиться по всему Ливерпулю. Мулан же с тех пор стала бояться мужчин и теперь всячески избегает близкого общения с ними.  Зла ей так же не желает никто, но и сближаться с ней жаждущих нет. Попадаются конечно время от времени всякие личности, но в большинстве случаев Галлахер лично выколачивает из них эту дурь- то, что приносит ему постоянный доход- для него свято.
Дженни крикнула что-тот в глубину кухни и, появившиеся два дюжих повара, подхватив котёл с плиты, поволокли его на стол. Она вновь повернулась ко мне: И только мне по настоящему жалко бедную девочку, страдающего от своего одиночества только лишь потому что, получив благородное воспитание, волей злой судьбы попала сюда- в общество где нет ни одного достойного человека. Где все её благородные манеры вызывают лишь насмешки и отношение как к недалёкой дурочке…
Здесь бывает довольно много небезызвестных и весьма уважаемых людей- перебил её я: Это вам не дешёвый портовый кабак.
О чём вы говорите, сэр- грустно усмехнулась она (херес явно начал делать своё дело): Кого из них заинтересует бедная танцовщица у которой за душой нет ничего, кроме таланта и нескольких шёлковых вееров. Да к тому же ещё и китаянка. Ещё и с такой историей…
Дело явно пошло на лад, и я вновь наполнил наши стаканы, осушив бутылку до дна.
Я тот, который  истинно желает ей помочь- начал говорить я с особой горячностью в голосе: Тот, кого тронула её несчастная судьба, тот кто проникнулся её страданием по сильному мужскому плечу. В отличие от многих я увидел под этой маской видимого отшельничества прекрасную, путь даже немного наивную, но кристально чистую душу…
Не менее получаса я без устали говорил, подкрепляя своё красноречие изрядным количеством мимики жестов, чувствуя как постепенно железо нагревается и скоро можно будет начать тонкую ковку. Так оно скоро и случилось.
Сэр- сказала Дженни уже более гораздо смягчённым тоном, нежели говорила со мной всегда:
Насколько я вас знаю, вы так же являетесь горячим бегуном за женскими юбками.
Это правильно! Я был таким до тех пор, пока не встретил Мулан.- ответил я: Сначала я так же как и все остальные посмеивался над ней как над недотёпой. Но в отличие от других я сумел увидеть в ней то, что  не дано увидеть другим. И это потрясло меня, это сделало во мне настоящий переворот. Я действительно полюбил её, да не первого взгляда, но я понял это недавно. Я вижу, что нравлюсь ей, но она ничего не может с собой поделать- помня о прошлых неудачных опытах, к тому же эти дурацкие сплетни… Она не даёт мне шанса. Мне нужна ваша помощь. Как мне найти дорогу к ней, дабы она хоть немного доверилась мне. Я хочу спасти бедную девочку из этого ужасного окружения, куда она попала волей злой судьбы и стать для неё тем, кто будет главным в её судьбе…
Не смотря на всю прожжённость и жизненный опыт, переиграть Дженни мне особого труда не составило. Впервые она улыбнулась мне и положила тяжёлую руку на плечо.
Виктор- сказала она (из чего я сразу понял, что Мулан частенько упоминала меня в своих разговорах с ней): Раскройте же, наконец ваши глаза и всё увидите сами. Проявите только терпение- после встречи с теми скотами девочка не привыкла уже никому доверять…
Это было то, что и хотел услышать. Я взял правильный курс, и теперь нужно было хорошенько придерживаться его. Покалякав для вежливости ещё минут с пять, я откланялся и поднялся к себе. Подойдя к окну, я набил трубку, и собирался было высечь огонь, как неожиданно развернувшиеся внизу события мгновенно заставили меня забыть обо всём.
Ко входу в «Летучую Рыбу» цокая по камням мостовой быстро подъехала крытая повозка, запряжённая парой лошадей. Скрипнув колёсами, она резко остановилась возле самых дверей. Кожаный полох откинулся и из повозки ловко выпрыгнула Мулан. Я сразу узнал девчонку, не смотря на покрывавшей её длиннополый плащ с поднятым капюшоном. Быстро оглянувшись по сторонам, она нырнула в двери таверны. Возница защёлкал кнутом- повозка стремительно рванула с места и, понеслась прочь. Оставшийся сидеть в ней человек, видимо сопровождающий Мулан, на ходу застёгивал полох. Мельком увиденное лицо его заставило всё внутри меня неприятно сжаться- это был один из османов Уильямса, тот самый бородач, что намеревался отхватить мне тогда мизинец. С каким-то непонятным чувством удивления и страха смотрел я вслед удаляющейся, подпрыгивающей на камнях мостовой колымаге. Нет, на похищение это явно не было похоже. По всему было видно, что Мулан всеми силами старалась сохранить свою поездку инкогнито, поэтому и подъехала не к чёрному входу, где всегда находился кто-либо из прислуги, а к парадному, где в эти часы обычно никого не было. Я терялся в догадках- несомненно, что она ездила к Уильямсу. Похоже что они уже давно знали друг друга, только встречались крайне редко, иначе последний вряд ли так обознался бы даже в темноте. Но вот что могло связывать юную танцовщицу с матёрым контрабандистом? Явно не любовная связь, тут было нечто иное, более серьёзное. И зачем ей понадобилось ехать в это бандитское логово? Я терялся в догадках, но ответ быстро пришёл сам собой. В коридоре раздались лёгкие шаги- Мулан, поднявшись по лестнице быстро направлялась к своей комнате. Внезапно она остановилась прямо напротив моей двери и около минуты молча стояла, прислушиваясь, был ли я у себя. По всей видимости встречаться со мной в её планы категорически не входило. Я затаил дыхание, зная неё необычайно тонкий слух. Она осторожно постучала в дверь- я не отозвался. Тогда она, наклонившись, быстро просунула под дверь какую-то бумагу, и ланью пробежав в свою комнату, захлопнула дверь. Я поднял с пола неожиданный сюрприз и развернув, обомлел. Это была моя расписка о карточном долге, данная мной Уильямсу в «Искристом Кремне». Сразу под моей подписью рукой этого негодяя, почерк которого я узнал сразу, было написано: «Твой долг оплачен. 21. 08. 1761. Ник Уильямс».


                РОЗА

Я присел за стол, внимательно читая собственную расписку, словно видел её в первый раз. Такого оборота я никак не ожидал и в тот момент почувствовал как разом оборвалось дыхание и в висках словно зашумел прибой. В записке более чем ясно были указаны мои подлинные имя и фамилия, а , значит девчонка поняла, что я отнюдь не искренен с ней. А раз так, то, насколько я успел узнать её характер, это вполне могло быть и прощальным подарком с её стороны...
Эта мысль пронзила меня раскалённым железным прутом, и в первые минуты я просто потерял  способность даже ориентироваться вокруг, просто тупо сев на кровать. Однако способность соображать понемногу снова вернулась ко мне, и в итоге я сумел трезво оценить ситуацию.
Так- сказал я сам себе, приподнимаясь: О моей помолвке с Элизабет знают только наши родители. А если даже что-то и просочилось в свет(Элизабет была изрядной болтушкой)то вокруг Ричардов Ониллов было не так уж и мало. Для неё я должен быть
несчастным неудачником, проигравшимся в карты и стыдившимся этого до такой степени, что решил скрыть это от любимой девушки всевозможными средствами. А всевозможные совпадения с кем-либо - не больше чем простая случайность...
От этой мысли я  вновь почувствовал прилив сил, и спустя некоторое время окончательно понял, что она всё же не раскрыла меня. Но Мулан давно знала этого мерзавца Уильямса- в этом  сомнения у меня уже не осталось.
Открыв ящик стола, я вытащил записку китаянки, адресованную мне и пристально прочитал её ещё раз- такой подчерк мог быть у человека либо действительно благородного происхождения, либо у очень высоко образованного. Да, Галлахер прав- вещи многое говорят о своих хозяевах и я решил проверить это немедленно.
Скоро должно было начаться выступление Мулан, народ уже собирался внизу и я забарабанил кулаками в дверь Галлахера, зная, что последний уже должен был хоть как-то прийти в себя. Этому занятию пришлось посвятить минут пять, прежде чем поливая щёлкнул ключ в его двери и, поливая всё вокруг непристойной бранью, он, пошатываясь, появился на пороге.
Это я, Ричард- сказал вполголоса я, отпихивая уставленный в меня ствол пистолета: Да тихо ты, чёрт тебя подери, продырявишь ещё…
А, это ты, Ричи- криво заулыбался он: Заходи, заходи. Давай-ка по кружке пунша.
Слушай, Роджер- сказал я: Дай ключ от двери Мулан.  Я знаю, у тебя есть запасной.
А вот этого тебе не надобно…- с этими словами он показал мне неприличный знак.
Роджер- спокойно возразил я: Такой значок тебе покажут Стенон, Дрейк, Батт, Рингольд и Додсон, когда ты потребуешь у них пятнадцать процентов вместо десяти. А я нет. Но только если ты поможешь мне по мелочам. Которые не будут противоречить условиям пари, но так как ты наотрез…
Я пожал плечами и развернулся, дабы уйти. Галлахер схватил меня за рукав и потянул на себя.
Ну это уже другой расклад! Руку- сказал он: Сэр Ричард!
И до боли пожал мою, после чего с явным усилием нагнулся, вытащил из ящика тяжёлую связку ключей и грохнул её на стол.
Учти- попадёшься ей, застрелю как вора- прибавил он и захохотал, после чего вскинув оружие, выстрелил в стену. По всей вероятности он в очередной раз увидел там муху, отчего все стенки его неряшливой берлоги были покрыты пулевыми отверстиями.  Он дунул в дымящийся ствол, уронил его на пол и со счастливой улыбкой рухнул на кровать. Я взяв ключи, вышел, тихонько прикрыв дверь.
Зайдя к себе в комнату, я, сватав у порога, стал терпеливо ждать пока Мулан спуститься вниз. Вскоре я услышал как дверь её комнаты тихонько скрипнула, а затем по коридору зацокали её каблучки- она прошла мимо моей двери, задержав возле неё шаг, а потом начала спускаться вниз по лестнице. Выждав с минуту, я выскользнул наружу- теперь у меня в запасе было не меньше сорока минут, за это время я успею перерыть там всё. Остановившись у её двери, я начал совать в замочную скважину один ключ за другим- проклятый пират не мог показать сразу нужный, заставляя теперь перебирать всю связку! Ага, есть- замок тихо щёлкнул и дверь неслышно растворилась- тонкий аромат каких-то восточных масел приятно защекотал мне ноздри. Я молнией нырнул вовнутрь,  тихонько прикрыл её за собой и огляделся. В большой, довольно светлой комнате было совсем мало мебели: стоял шкаф, комод, стол и пара стульев. Здесь было очень чисто, но царил уютный беспорядок из множества пёстрых вещей. В основном это были яркие но дешёвые платья, целым лесом висящие на стенных вешалках и веера, стопками сложенные на шкафу и стульях, несколько пёстрых картинок, висящих на стене, на столе фарфоровый китайский император с качающейся головой. На полу посреди комнаты лежал коврик на котором тренировалась Мулан и пара гимнастических снарядов. Я оглянулся, не зная с чего начать и тут внимание моё привлёк небольшой ларец, стоявший посреди заваленного всякой пёстрой мишурой комода. Это была тяжёлая, но изящная вещица из чёрного дерева, покрытая искусной резьбой китайских мастеров- очень дорогая сама по себе и предназначалась для хранения драгоценностей. Её то я и решил осмотреть прежде всего. Замок на ней был хитрый, но я знал как можно было открыть его и после минутной возни, откинул крышку. Как я и ожидал, внутри был ещё один ларец, поменьше, а внутри ещё один и ещё, всего их должно было быть девять. Но их было восемь. Не хватало самого последнего и самого маленького. Вместо него на дне восьмого лежала маленькая, ссохшаяся роза. Посмотрев на цветок, я почувствовал как краска бросилась мне в лицо- это была та самая роза, что я бросил Мулан во время её танца. Она хранила её как одну из самых ценных своих вещей! Значит она отдала Уильямсу какие-то свои драгоценности в обмен на уплату моего долга! Я счастливо рассмеялся- она втюрилась в меня до безумия и только собственные предрассудки по – прежнему держали её в собственной же клетке. Так-то, искал сложности вещей, а истина лежит совсем простая! Я сложил ларцы как они были и тихонько покинул комнату, плотно прихлопнув дверь. Я уже узнал всё, что мне было нужно, а дальнейшее проявление интереса к её вещам, могло сыграть отрицательный результат- Мулан обладала так же острым вниманием и могла понять что в её отсутствие в комнате были посетители.
Я постучал в комнату Галлахера и в ответ услышал лишь храп, приоткрыв дверь, я увидел его валявшегося на кровати в чём мать родила. Он лежал, обхватив ручищами лежавшее рядом с им покрытое жировыми складками обнажённое тело Велмы- одной из самых известных портовых проституток. Её мятая одежда валялась по всему полу вперемежку с пустыми бутылками из-под джина. С отвращением прошёл я мимо них и неслышно положив ключи на стол, хотел уже было выйти, но тут услышал в коридоре быстрые и лёгкие шаги. Это возвращалась с выступления Мулан- вовремя же я успел, что-то быстро она сегодня закончила! Может, почувствовала чего-то? В приоткрытую дверную щель я мельком увидел её бледное, напудренное лицо с подведёнными бровями. Она выглядела несколько подавленной и была чем-то явно расстроена- теперь то я уже точно мог сказать причину: она явно заметила моё отсутствие на сегодняшнем представлении. Я непроизвольно отпрянул от дверной щели, опасаясь, что она заметит меня, но внутренне всё так и дёрнулось во мне.
Услышав как закрылась дверь в её комнату, я выскользнул в коридор и начал спускаться вниз по лестнице, когда раздавшийся снизу крик заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Кричал сначала кто-то один, потом к нему присоединилось ещё несколько- сомнения не было, кричали с кухни и там произошло нечто серьёзное. Внизу появился запыхавшийся повар и, оттолкнув меня с дороги, стремительно взлетел вверх по лестнице и через минуту уже барабанил в дверь Галлахера. Я услышал его сбивчивый, взволнованный голос, в ответ раздался целый град непристойной ругани- видать Роджер со сна не сразу сообразил, что что-то произошло. Но уже через пару секунд повар снова пролетел мимо меня уже спускаясь вниз, следом за ним нёсся Галлахер- растрёпанный и взлохмаченный.- оба нырнули на кухню. Хорошо, что я успел уже спуститься- иначе они сшибли меня с ног.
Тащите холодную воду и тряпки!- орал Галлахер снизу: Идиоты проклятые! Компресс нужен! Эй, ты, быстро за доктором! Сюда кладите её, аккуратно, чёрт бы вас всех подрал!
Я стоял на месте, слушая доносившийся шум, а когда в проёме кухонной двери появился поварёнок, я схватил его за воротник: Эй, парень, что случилось?
Дженни обварилась!- крикнул он: Была пьяная и упала, вылив весь чан на себя!
Он вырвался и опрометью выскочил на улицу- ему предстояло бегом нестись по меньшей мере с два квартала. Я закрыл глаза, обхватив руками голову, и прислонился спиной к стене: принесённый мной херес сыграл свою злую роль. Конечно это рано или поздно должно было произойти- старый враг алкоголь до добра ещё никого не доводил, но что бы именно после сегодняшнего. Чёрт знает что такое! Выйдя на чёрный ход, я угрюмо закурил трубку, даже не осознавая, насколько выгодным потом для меня окажется это стечение обстоятельств.
Через полчаса приехал доктор Самюэль Флаттер, который сразу спустился на кухню. Через пару  минут несколько дюжих мужчин в том числе и сам Галлахер, с трудом вынесли из узкой двери грузное, безвольное тело Дженни сплошь покрытое повязками и понесли её по узкой лестнице к чёрному ходу. 
Что с  ней?- спросил я у озабоченного доктора, вышедшего следом и вытиравшего на ходу руки: Как она?
Ожоги второй степени, процентов девяносто по всему кожному покрову- ответил тот: Тяжёлая очень. Боюсь, что не протянет до утра…
Я посторонился, пропуская его и через несколько минут вновь отошёл в сторону, пропуская возвращавшегося Галлахера.
Проклятье!- пробормотал он, глядя на меня: Сколько я ей говорил раз, что бы пьяной на кухне не болталась! Теперь ещё шериф припрётся, а его только тут ещё для полного счастья мне и не хватало.
Похоже что только последнее обстоятельство расстроило его больше всего- одним махом он откупорил целую бутылку рома и тут же на лестнице опорожнил её. Махнул рукой и швырнув опустевшую тару вниз, пошатываясь, вновь побрёл к себе…
Мулан немедленно донесли о случившимся и я, издали слушая сбивчивый рассказ поварёнка, постучавшего к ней в дверь, не мог не поразиться тому, что это событие не вызвало у неё никаких эмоций. Она только молча закрыла дверь и через полчаса уже спускалась вниз по лестнице. Я немедленно выскочил следом за ней: Мулан, подождите!
Она медленно обернулась.
Стойте- я схватил её за руку: Вам нельзя ехать одной. Я поеду с вами- госпиталь слишком далеко. Возможно, что вам нужна будет моя помощь…
Оставьте меня, сэр- ледяным тоном произнесла она в ответ: Я справлюсь сама…
И вырвав руку, пошла вниз. Я последовал за ней и остановив на улице первого же извозчика, приказал китаянке: Лезьте вовнутрь! Сейчас дорога каждая минута!
Подсадил её на ступеньку, кинул извозчику шиллинг, и, крикнув: «В госпиталь Святой Марии!», хлопнул ладонью лошадь по крупу…
С неба шёл медленный, крупный снег, а я стоял, как был без шляпы и камзола, смотря вслед удаляющейся повозке  с каким то непонятным чувством недоумения, и честно признался себе, что в некоторой степени даже завидовал  обожжённой и умирающей Дженни. Когда видишь такую необычайную, в некоторой степени даже фанатическую преданность дружбе, то поневоле и сам хочешь, дабы тебе
Я даже не услышал как сзади возник Галлахер. Он остановился рядом со мной и на лице его застыло озабоченное выражение.
Проклятый шериф мне голову проест- сказал он: Ещё убийство заподозрит. Не волнуйся, Ричи, девчонка с характером. Если что-то не захочет делать-то пиши, пропало и не заставишь. Хоть башку ей руби! Главное сейчас оставь её в покое, а там всё наладиться. Видишь даже я не трогаю её в такие минуты…
Как бы оно через неделю не наладилось- буркнул я: А то как раз заместо своих пятнадцати – десять получишь…
В ответ он захохотал, трясясь всем телом и, нагнувшись к самому моему уху, прошипел, обдавая меня перегаром: Ричард,  молодчина! Ловко ты подпоил старуху! Браво! Одного друга ты уже убрал. Ну, понял, куда клоню?! То-то! Наше дело будет, наше!
И потрепав меня по плечу, он развернулся и пошёл в зал. Обещанные ему дополнительные пять процентов произвели на него волшебную перемену, он теперь втайне старался подыграть мне.
С неимоверным отвращением посмотрел я ему вслед- его волновала только собственная шкура, хорошо что слово берегового братства ценилось значительно выше чем вышеупомянутый предмет, иначе он не раздумывая отрубил бы мне голову, если бы за неё кто-то дал более высокую цену.


                ЗЕЛЁНОЕ  БЛОКО


На следующий день- вернее это был уже вечер, я еле встал. От вчерашней попойки с Дженни голова у меня раскалывалась от боли и вся комната плыла перед глазами. Кое-как одевшись, я, пошатываясь, с пульсирующей болью в висках, вышел в коридор и первым делом проверил дверь Мулан. По всем признакам китаянки не было в комнате и судя по всему она не ночевала там. Я постучал к Галлахеру и, выслушав очередную порцию проклятий, услышал как щёлкнул замок его двери. Похоже, что он пил всю ночь- во всяком случае пьян он был до сих пор и стоял, покачиваясь и схватившись за косяк.
Умерла Дженни- сказал он каким-то опустошённым голосом: Сегодня в час дня умерла. Долго мучилась старуха- всю ночь, а эта у неё просидела. Доктор Флаттер недавно приезжал, рассказывал. Я дал деньги на гробовщика и могильщика и сейчас её должно быть закапывают. Пойдём, выпьем за её путешествие к дьяволу- все мы отправимся когда ни будь к нему в гости.
Бренди обожгло мне горло, я мотнул головой и, подойдя к окну, прислонился лбом к холодному стеклу. На улице стоял пасмурный, день и накрапывал холодный, мелкий дождь. Напротив окна на соседней крыше неподвижно сидела серая кошка- та самая любимица Мулан. Идея моментально созрела у меня в голове и я, повернувшись к Галлахеру, хитро произнёс: Ты хвастался, Роджер, что из своего пистолета с пятидесяти шагов в десятку попадёшь!
Ну?!- промычал тот, тупо уставившись на меня.
А вот ту бестию слабо снять? Два пенса ставлю!
Галлахер пошатываясь, встал и, подойдя к окну криво усмехнулся: Шиллинг! И не целясь!
Хорошо- согласился я: Давай!
Хе!- сказал он, одним рывком поднял раму, другой вскинул рукой пистолет и выстрелил даже не целясь. Кошка судорожно подскочила и плавно полетела вниз, со шлепком распластавшись на камнях внутреннего двора. Сидевшая как обычно внизу прислуга с удивлением вскочила, глядя на окно Галлахера. Тот, криво улыбаясь, помахал им разряженным пистолетом и повернувшись ко мне протянул свою ручищу ладонью вверх. Теперь у меня осталось всего два шиллинга и пять пенсов.
Быстренько спустился я вниз во внутренний двор и подошёл к убитому животному, вокруг которого уже растекалась лужа крови. Да, меткости его можно было и впрямь позавидовать.
Он чего совсем рехнулся?- подбежал ко мне давнишний мальчишка с кухни, испуганно озираясь на верх.
Пьяный, скотина- ответил я: Ещё гляди всех перестреляет…Прибрать надо, а то Мулан огорчится очень и так Дженни…
Так ей и надо, корова!- процедил сквозь зубы мальчишка и быстро исчез, после того как я хорошенько наддал ему сапогом пониже спины. Стараясь не испачкаться взял я в руки ещё теплое тельце и брезгливо понёс к ступеням, где временно и похоронил, тороплив закидав павшими листьями и другим мусором. Такой сюрприз должен быть подан вовремя, иначе эффект от такого обилия потрясений, следующих одно за другим мог напрочь выбить девчонку из колеи и неизвестно чем бы это всё могло ещё обернуться…
Мулан появилась в «Летучей Рыбе» лишь поздно вечером- её привёз на своей повозке доктор Флаттер, и я еле узнал китаянку: сгорбленная, словно из неё вытащили все кости; бледная; постаревшая лет на десять, она вошла через парадный вход и, еле держась на ногах, прошла  наверх, словно ничего не видя перед собой. Потрясение её было настолько сильным, что я даже не рискнул окликнуть её, как первоначально планировал и вообще решил не показываться на её глаза. Однако вечером она вновь вышла танцевать, словно ничего и не случилось- только напряжённое, словно неживое лицо её и плотно сжатые губы говорили о внутреннем состоянии. Она не обновилась словом ни с кем, только сделала какой-то жест музыканту и тот, поняв без слов, заиграл какую-то длинную, раскатистую мелодию. Танец её был как всегда безупречен, только сегодня он был какой-то особо вдохновенный и необычайно длительный. Публика как завороженная следила за каждым её движением, смотрел во все глаза и я, будто видел это всё в первый раз. Она ни разу не улыбнулась за время танца и вопреки всеобщим ожиданиям так и не спустилась со сцены, молча уйдя за кулисы.
Я поспешил покинуть зал и, поднявшись на второй этаж, встал у отрытого окна, куря трубку. Мулан появилась как всегда неслышно. Я не смотрел на неё, но спиной почувствовал, что она остановилась с каким-то недоумением глядя на полную миску своей кошки.
Виктор- подошла она ко мне и я повернулся к ней с довольно равнодушным видом, хотя внутри у меня всё так и затрепетало.
Виктор- повторила она, пристально смотря на меня, словно подозревая в чём-то: А вы не видели моей кошки?
Да, видел совсем недавно-ответил я: Вот там на заборе сидела  ещё час назад. А что случилось?
Она даже не притронулась к еде- сказала Мулан и голос её задрожал: А вдруг с ней тоже что-то случилось? Как с Дженни…- она осеклась и губы её задрожали.
Ну, может накормили её где-ответил я: Давай поищем её и ты увидишь что с ней всё в порядке.
На удивление Мулан быстро согласилась, и я сразу же приступил к поискам с неимоверным рвением. Мы с ней обшарили всё, я лазал по всем труднодоступным для человека углам этого дома и двора, извалялся с ног до головы в грязи и пыли и этим заслужил её немую, но горячую благодарность. Под конец мы присели на крыльцо, и я устало закурил трубку. Мулан нервно сжала руки в замок и играла пальцами.
Она всегда откликалась на мой зов- с ужасом произнесла она: Где она? А вдруг она убежала и никогда не найдёт дороги обратно?!
Я лёгким движением, словно невзначай положил ей руку на колено и сжал её- она никак не отреагировала на это успокаивающий жест.
Дорогая- сказал я с лёгкой усмешкой: Ты разве не знаешь, что кошки находят дорогу и за тысячу миль от дома. Чутьё у них такое, что человеку только завидовать и остаётся.
Она устало улыбнулась в ответ: Спасибо, Виктор. Вы и в самом деле добрый человек…
Вернётся твоя кошка, вот увидишь- я обхватил её обеими руками и на секунду прижался к ней головой: Не переживай, вот увидишь- завтра придёт она и тогда поймёшь, что я был прав!
Я поднялся и шутливо отсалютовал ей: Если что –моя дверь всегда открыта для тебя!
Она, продолжая сидеть, с улыбкой посмотрела на меня: Благодарю вас, Виктор!
Что, ты- ответил я: Всегда к твоим услугам…
И не оборачиваясь, поспешил к себе. Интуиция подсказывала, что сейчас пропажа должна обнаружится, и я занял выжидательную позицию. Чутьё не подвело меня- скоро в коридоре раздались торопливые, срывающиеся шаги- Мулан стремительно пробежала в свою комнату по коридору и хлопнула дверью. Выждав минут с пять, я вновь вышел в коридор: дверь в комнату Мулан была приоткрыта, чего никогда не было раньше. Осторожно я загляну в щель- Мулан сидела возле стола, опустив голову на сложенные руки и плечи её содрогались от рыданий.
Я тихонько зашёл вовнутрь и, подойдя к столу негромко сказал: О, боже! Я сам только что увидел! Бедное животное!
И ласковым , успокаивающим движением погладил Мулан по голове, ощутив жёсткость её волос. В ответ она, вскинув на меня раскрасневшееся от слёз лицо, с распухшими глазами, что-то быстро и жалобно вдруг заговорила по-китайски и, обхватив меня руками, прижалась ко мне лицом. Я обнял её в ответ, чувствуя как рубашка моментально промокла от её слёз- она крепко сжимала меня, всхлипывая и вздрагивая всем телом, я шептал ей успокаивающие слова, периодически целуя её волосы…
Вечером она по обыкновению вышла танцевать, только в этот раз лицо её было густо   напудрено, дабы скрыть следы недавних переживаний. Во время танца он, поймав мой взгляд, улыбнулась мне в ответ усталой, но уже совершенно искренней и доверчивой улыбкой. После танца я стремглав ринулся за кулисы и успел поймать её до того как она вышла. Я проводил её до дверей комнаты, где пожелал спокойной ночи.
Спасибо вам, Виктор- сказала она, смущённо потупясь: Вы сегодня очень помогли мне. Не знаю, что бы я делала без вас… Спокойной ночи, сэр.
С этими словами она закрыла дверь своей комнаты. Ожидаемого поцелуя не последовало, и я, досадливо тряхнув головой, удалился к себе. Ничего, главное дело тронулось. Теперь я знал, как нужно действовать, и оставалось применить лишь чуточку терпения…
Глубокие звуки органа торжественными волнами наполняли собой всё помещение церкви, мягко отражаясь от высоких стен, сладким волнением проникая в самые отдалённые уголки души. От запаха елия сознание возносилось высоко над всеми нашими существами, казалось к самому куполу, словно стремясь забыть всё обыденное земное, оставшееся за этими стенами. Я поклонился, перекрестился и бросил аккуратный взгляд на Мулан. Она с непокрытой головой стояла возле меня, и огоньки свечей отражались в её глазах, а губы неслышно шевелились, будто она произносила молитву. На самом деле она просто нервничала, так как впервые пришла в христианскую церковь и терялась, не зная как себя вести.
«Да упокоит Господь грешную душу Дженни Беккетс. Аминь!»- вздохнул я и перекрестился вновь.
В глубоком молчании мы вышли из церви и двинулись по мощёной дорожке, ведущей к ограде.
Было тепло, и солнце ласково пригревало как в немногие дни этого холодного, уходящего лета.
Молчание нарушила Мулан, шедшая рядом со мной и державшая меня под руку (ради этого жеста мне пришлось наврать, что таков обязательный обычай в христианских храмах).
У меня на родине говорили, что душа умершего человека переселяется через некоторое время в другое существо- сказала она, кусая губы: И всё зависит от того, как ты провёл свою жизнь…
Души праведных попадают на небо- ответил я: В прекрасные сады Эдема. Сомневаюсь, правда, что Дженни попала в Эдем. Однако я помолился о ней, её душа упокоилась с миром и её больше не посетит страдание. В отличии от того, кто забавы ради пристрелил тварь божью- тому суждено вечно мучатся в адском пламени.  Ибо дело Господне не терпит убийства невинных…
Мулан еле заметно улыбнулась, не смог сдержать улыбки и я (ибо был готов заплатить даже сто фунтов, только воочию увидеть как Галлахер снизвергается в преисподнюю.).
Дженни смотрит на тебя сейчас и гордится тобой- сказал я: Потому что единственными людьми, которые помянули её были мы… А ты не хотела идти…
Спасибо, Виктор- прошептала Мулан: Не знаю, что бы я делала без вас…
Я аккуратно высвободил свою руку и обхватил её тонкую, точёную талию. Китаянка было слабо подалась в сторону, но я притянул её к себе и она покорилась, плотно прижавшись ко мне.
О, дьявол!- у меня аж перехватило дыхание. На встречу нам в церковные ворота важно шествовал Рональд Блайк в сопровождении сэра Гуго. Они шли в церковь не обычный для них день, и лишь по счастливому стечению обстоятельств я не столкнулся с ними нос к носу. Стиснув зубы, я ловко провёл Мулан мимо, и резко повернув направо, ускорил темп шагов. К счастью, увлечённые разговором, они не заметили меня, а Элизабет, идущая на некотором расстоянии позади них с двумя пожилыми дамами, попросту не узнала. Чуть ли не бегом зашагал я вниз по мостовой- на счастье Мулан вполне успевала за мной, и приостановился лишь когда церковь скрылась за деревьями. Ноги у меня подкашивались и по спине всё ещё бегали морозные струйки, но я заставил себя с улыбкой обратиться к танцовщице.
Ну мы и припустили, как будто за нами злые духи погнались- сказал я со смехом.
Правда…- на этот раз засмеялась уже Мулан и уже сама обхватила меня за талию. Возле кладбищенских ворот я не смотря на самые горячие её возражения, купил целый букет белоснежных роз, которые она возложила на свежую могилу Дженни- мы  были единственные, кто пришёл её помянуть. И пока Мулан неподвижно стояла возле её простого надгробия, я отойдя в сторону, курил трубку, изредка бросая в её сторону взгляды. Девчонка без сомнения была уже морально готова, и сейчас надо было действовать решительно, но очень осторожно, дабы не вспугнуть её.
Домой мы около мили шли пешком- я развлекал её всякими небылицами, якобы случившимися со мной при жизни и в итоге последняя грань недоверия стёрлась между нами.
У порога её комнаты, я вновь сделал попытку поцеловать её в шею, но она проворно втянула голову и, отпрянув, погрозила мне пальцем: Виктор…
Мулан…- с умоляющей обидой, но шутливым тоном  произнёс я, протягивая к ней руки.
Это мой маленький каприз- сказала она и, засмеявшись, закрыла дверь.
Я спустился вниз и подошёл к стойке. Галлахер, облокотившись обеими руками на стойку, сжимал в зубах трубку и с удивлением смотрел на меня- он видел как мы пришли.
Да- сказал он, после секундного молчания: Чувствую, что приятно разочаровался в тебе!
С этими словами он протянул мне целый графин рома: Пей. Чёрт бы тебя подрал! Клянусь щупальцами самого Кракена, ты заслужил это! Я смотрю в оба!
Не забудь свои глаза сегодня- сказал я: Кстати мои будущие должники не забудут сегодня явиться?
Будь спокоен как риф- ответил Галлахер: Додсон заявится как раз к началу её танца- сегодня его очередь пополнять мой карман. Он и увидит всё что нужно.
На выступление я не пошёл, а тайно наблюдал из-за стойки: за время танца Мулан явно искала меня и очень была взволнованна моим отсутствием. Затаив дыхание все смотрели на её номер и когда она закончила, то вся таверна взорвалась рёвом неимоверного восторга и громом аплодисментов. Невозмутимая и холодная она молча поклонилась и быстро покинула сцену… За минуту до её ухода я уже стоял на лестнице, держа в руках большое зелёное и чрезвычайно ароматное яблоко, прихваченное со стойки. Ага, вот и она. Подобрав свои юбки, Мулан, смотря под ноги, поднималась по крутой лестнице.
Виктор- сказала она с удивлением: Что вы тут делаете?
Я раздобыл кое-что- сказал я, воровато оглядываясь по сторонам: Смотри! Это волшебное яблоко- и если его съесть, то оно исполнит твоё самое сокровенное желание. Честное слово- сегодня я встретил на базаре одного чудного старика-араба и он продал мне его.
Мулан так и прыснула, замотала головой, и даже немного склонилась вперёд, оперившись руками о колени.
О, Виктор!- сказал она, продолжая смеяться: Право, вы шутник… Ой, не могу…
А ты попробуй его- сказал я, протягивая плод: И ты сама всё увидишь.
Какой сладкий, необычный вкус- сказал она: Право, это чудесное яблоко. Я ещё никогда не пробовала такое. Даже на родине. И такое ароматное…
Да ну?- тут она попалась на мой приём- самый простой из всех, которые я только знал. Наклонил голову к ней, якобы самому понюхать плод и внезапно впился в её губы страстным и сильным поцелуем. Сначала она отшатнулась и сделала попытку оттолкнуть меня, но потом робко ответила, после смелее, а потом сама с силой обхватила меня обеими руками. Надкушенное яблоко со стуком упало и покатилось по полу…



                РАЗВЯЗКА

Через минуту мы расцепили объятья. По-видимому девчонке ещё никогда не приходилось быть в подобных переделках. Тяжело дыша, она прислонилась к стене, видимо всё ещё не осознав происходящего, но через пару секунд лицо её стало красным как обожженная глина, узкие глаза расширились и метнули молнии.
Мерзавец! - она влепила мне хлёсткую пощёчину справа: Негодяй! Как ты посмел сделать это?! Вот для чего ты затеял всю эту игру- в постель затащить меня хочешь?! Так не выйдет! Ты знаешь кто я такая?! Ты знаешь, что тебя ждёт после этого?!
Пощёчина слева вновь ослепила меня- била она очень жёстко и я успел поразиться сколько силы было в её тонком торсе, который, казалось бы ничего не весил…
Знаю!- крикнул я на весь коридор: И я сниму с тебя твоё проклятье, ваше величество! И пусть это будет последним, что я сделаю в этой жизни! Я знаю всё! Потому что я люблю тебя, и чистая любовь снимет всякое колдовство! Ты будешь моей- это было твой желание, и оно исполнилось!
Последние слова я выкрикнул чисто ради эффекта и этот самый эффект внезапно превзошёл все мои ожидания. Она внезапно побледнела и я едва успел подхватить её, что бы она не упала на пол…
Я принёс китаянку к ней в комнату и, положив на кровать, начал было расстёгивать её платье, но она быстро пришла в себя и, отстранив мои руки, села,  с каким-то благоговейным ужасом посмотрев на меня.
Значит ваше яблоко и в самом деле волшебное- сказала она шёпотом: Простите меня, но я в самом деле полюбила вас и очень испугалась за вас… Однако неужели вы согласны жениться на мне- нелепой азиатской девчонке, без денег, без связей и к тому же с таким зловещим приданным? Зачем вам это нужно, что вам это даст в жизни?
 То, что дают вам ваши танцы- ответил я: Это для вас не средство для заработка. Это ваша душа, это ваша жизнь. Что бы вы были бы без танцев, что я был бы без моего внезапного чувства? Волей судьбы мы оказались в схожей жизненной ситуации: меня злобные люди вышвырнули без пенса в кармане из отчего дома в Новом Свете, повесив на меня кучу долгов. И если бы не твоё вмешательство, то меня бы убили тогда. Я проигрался в карты, и не имел силы сказать вам этого! Меня зовут на самом деле Ричард- я сделал роковую ошибку, увлёкшись азартными играми! Судьба сначала страшно наказала меня, но потом осчастливила- послав вас. И я так боялся, что узнав об этом вы оттолкнёте меня! Но я ошибся! О как я ошибся в вашем благородном сердце! Вас выгнали с собственной родины без всякой надежды на будущее. Этим наши судьбы схожи и провидение не случайно свело нас. Мы поможем друг другу вырваться из этой ямы, куда нас выбросили как ненужный мусор и мы объединимся для этого. Пускай ты дворянского происхождения, а я простой торговец, дела которого сейчас находятся в плачевном состоянии, это не имеет никакого значения …
Да- сказала она, поднимаясь с кровати и поправляя платье: Я из благородной семьи и настоящее моё имя Шень-Мун, что означает Лунная Тень. Я не помню своих родителей. Они за что-то попали в немилость её императорского величества и она приказала казнить их, когда мне было меньше года. Меня в провинции Хейлунцзян  воспитывал мой дедушка Мо- придворный астролог и математик, по своим годам удалившийся из Запретного Города в Пекине на пенсию. Но злая госпожа возненавидела меня, вероятно помня моих родителей, и пожелала моей гибели.Тот самый человек, слуги которого пытались покалечить тебя, помог мне бежать из Китая, но только потому, что дедушка Мо хорошо заплатил ему за это. Я ненавижу этого жадного и бесчестного человека, но он больше не посмеет тронуть тебя…
Всё, довольно об этом- вскрикнула она, увидев, что я собираюсь задать ей вопрос: Я оставила своё прошлое, вместе со своим именем и не желаю больше возвращаться к нему…
Но я  продолжаю писать своему дедушке, так как он единственный родной мне человек в этом свете, и я единственная оставшаяся в живых его родственница. Дедушка Мо очень скучает по мне, но по старости лет- ему уже больше ста, не может приехать ко мне. Я напишу ему письмо- он очень обрадуется за меня. Ведь только смерть или искренняя любовь может избавить меня от ненависти злой госпожи. Ты полюбил меня, а я тебя- и мне теперь не придётся умирать…
Прости меня, Виктор за то, что я ударила тебя! - она схватила мою руку и прижала её к сердцу: Но поверь, я очень полюбила тебя и перепугалась, думая, что ты просто хотел подурачиться. Я помню всех тех четверых и не хотела для тебя их судьбы…
Слепая вера в собственную  глупую сказку  полностью овладела её разумом, и даже появись перед ней сам Будда, утверждавший прямо противоположное, она и то не поверила бы ему.
Так значит ты согласен взять меня- даже с каким то испугом спросила она.
Подари мне своё сердце- сказал я: Я вложу это бесценное, хрустальное и хрупкое творение в свою грудь, там где бьётся моё сердце, что бы они слились воедино  и ничто не смогло разбить его…
Оно твоё и это было моё желание, ты правильно назвал его…- прошептала китаянка и, взяв мою руку, засунула её в разрез своего платья, прижав к телу. Она была без корсета, и я почувствовал, как у меня ёкнуло сердце. Я хотел просунуть кисть дальше, но она проворно вытащила её назад, произнеся: «Ещё не время.»…
Старая императрица наложила на меня проклятье, что бы я никогда не смогла узнать счастья любви, но, ослеплённая своей злобой, упустила одну мелочь, которую разглядел мудрый дедушка Мо. И он хотя не был в силах снять, но всё же сумел переиначить её проклятье, наперекор всем замыслам злобной старухи. Оно будет действовать до тех пор, пока кто-то по настоящему не полюбит меня как свою единственную, а не просто захочет воспользоваться мной для своих плотских или душевных утех. Тогда злые чары падут и я навсегда избавлюсь от них- продолжала шептать Мулан, обхватив меня руками и прижавшись лицом к моим волосам: Виктор, ты мой избавитель. А я… я не поняла сначала этого…
Со своей упёртостью она вполне могла затащить меня сначала на свадебный алтарь, а это никак не входило в мои планы. Посей я малейшую тень сомнения в её душе и моментально оказался бы за дверью. Тогда я и впрямь смог бы убедиться в силе её «проклятья»…
Несколько раз я пробовал перевести разговор на любовные утехи, но она моментально отворачивала в сторону, причём делал это так, словно я заводил разговор о чём-то совсем непристойном. Я пробовал настоять, но она, отвечая на поцелуи, игриво отпихивала меня, словно невзначай, с ловкостью бывалой куртизанки уворачиваясь от моей более чем решительности. Девчонка  просто боялась и никак не могла решиться на этот шаг- всё моё искусство обольщения разбилось о камни её упрямого страха. В итоге она заявила, что уже поздно и пора спать, после чего мне пришлось убраться восвояси. Скрипя от досады зубами, я  возвратился к себе и с досадой рухнул на кровать. Воображаю только как корчились Додсон и Галлахер по ту сторону стенки, наблюдая в потайное окошко за моими стараниями. Эти свиньи, наверняка надорвали животы от хохота. Я спиной чувствовал их взгляды и истово мечтал запустить в них чем-нибудь…
У меня остался только один день. Завтра я буду либо богатым счастливчиком, либо…
С должниками здесь поступали быстро и жёстко- предварительно они придадут огласке наше пари, после чего, когда растопчут меня морально, уже никто не станет мешать им  растоптать меня физически…
За окнами шёл дождь, ветер завывал в трубе, словно заранее напевая мне похоронную песню, я лежал, вцепившись в жёсткую подушку и с надеждой слушал, что вот-вот в коридоре раздадутся шаги китаянки, и она чудесным образом постучится ко мне в дверь.
Вероятно, я забылся тревожным  сном, но вскоре проснулся со страшной мыслью: Мне не успеть до срока- девчонка откажет мне и завтра...
Бежать- пронеслось у меня в голове: Срочно бежать отсюда прямо сейчас в ненастную ночь, не откладывая ни секунды. Утром я сяду на любой корабль и надолго, может и навсегда, покину Англию. Куда я отправлюсь - это уже было вторым вопросом, сейчас главное было бежать. Я неслышно встал, накинул плащ и, взяв лампу, вышел во мрак коридора. Всё вокруг безмолвствовало, только непогода праздновала свой бал за стенами дома. Дверь Мулан была закрыта, и я аккуратно пошёл по коридору…
Не спишь…- раздался сзади тихий голос, я в ужасе обернулся и оледенел.
Передо мной с ласковой улыбкой стоял Галлахер, сжимая в руках обнажённый кортик.
А, это ты, сэр Ричард, я уж думал вор залез- усмехнулся он: Смотри, я гляжу в оба… Даже когда пьян.
Ты о чём это, Роджер... - пробормотал я, попятившись назад, он не ответил, продолжая с той же улыбкой смотреть на меня, но глаза его так и упёрлись в меня словно чёрточки зрачков пантеры.
О твоей безопасности всё пекусь. Даже ночью. - ответил он: Если завтра тебе не удастся справиться со своей задачей, то своих приятелей можешь не бояться. Я сам выкуплю тебя у них, поверь мне – я смогу с ними договориться. Поэтому сейчас за твоим покоем смотрят во все глаза. Спокойной ночи, сэр Онилл…
Я захлопнул дверь своей комнаты и сел на кровать. Не скажу, что я был вне себя от ужаса, но только что мне пришлось пережить пренеприятнейшую минуту. Сколько несчастных видело эту же картину, прежде чем холодный клинок разрезал им горло…
Я закурил трубку, но руки мои подрагивали. По всей вероятности подозрительный Галлахер, пронаблюдав за моим чаепитием с китаянкой, решил, что моё дело кончено и теперь, чётко следуя уговору, отрезал мне все попытки к возможному бегству. Глупец- почему я не решился на это раньше, когда у меня было ещё на это время... Что же будет со мной, когда я попаду в его руки? Видимо этот мерзавец и в самом деле потащит меня на невольничий рынок, зная, что за меня там сможет выручить хорошую цену. Похоже, что этот вариант устроит всю эту компанию гораздо больше, чем просто прикончить меня…
Утром  тихонько постучался в комнату Мулан и она, через несколько минут открыв, впустила меня. Она была уже одета в своё традиционное жёлтое платье.
Доброе утро- я чмокнул её в губы: Как спалось?
Она обхватила меня руками и плотно приникла.
Вчера я написала письмо дедушке- сказала она счастливо: Наконец-то исполнилась его мечта…
Я прогладил её по спине и, опустив руки ниже, стиснул её ягодицы. Пальцы её в ответ с силой вцепились в мою спину, и надежда всколыхнула меня с новой силой.
Но она отстранила меня и произнесла: Виктор, мне нужно привести себя в порядок, так, что…
И ласково но самым настойчивым образом сопроводила меня из комнаты.
Мрачнее тучи, вышел я от неё и, словно невзначай, подошёл к лестнице  и посмотрел вниз. Там возле чёрного входа на громадном деревянном чурбане, который повара использовали для рубки мяса, сидел, развалясь, один из чёрных невольников. Он сжимал в зубах короткую трубку и, смеясь, точил лясы по всей вероятности с кем-то из поварих. Понятное дело, что сидел он тут не просто так и вздумай я вылезти даже в окно, то обязательно попал бы в его поле зрения. Я спустился вниз и поймал его насмешливый взгляд, которым он провожал меня. Я, не смущаясь, дошёл до парадных дверей и тут же словно из ниоткуда передо мной возник второй невольник.
Нельзя, сэр- сказал он с сильным акцентом извиняющимся тоном, но вместе с тем в нём отчётливо звучало железо: Вам нельзя туда.
Отпусти- сказал я с угрозой: Как смеешь ты командовать здесь…
Приказ хозяина, сэр- ответил тот: К нему все вопросы.
Роджер- сказал я нарочно обиженным тоном, подходя к стойке: Ты это брось. Мы так не договаривались.
Галлахер в ответ равнодушно наклонил голову вбок: Сэр Онилл. Сегодня в десять вечера конец вашего срока. И если, не приведи Господь, с вами что-то случиться на улице, то ребята оторвут мне голову (это звучало так же, если они всей компанией решили голыми руками задушить медведя). Так, что вам лучше будет до завтра посидеть здесь. Уверяю вас, что в этих стенах с вами ничего не приключится.
А если мне что понадобиться в городе?- спросил я.
Мои слуги с удовольствием выполнят любое ваше поручение- удостоверил меня Галлахер и вновь занялся протиранием чистых пивных кружек.
Тогда виски мне- попросил я: Целую бутылку.
Многовато будет для вашей персоны- сказал Галлахер двусмысленно: Но стаканчик с удовольствием.  Желание гостя для меня закон…
Даже напиться не даст, вот мерзавец, похоже, что он уже мысленно сделал меня своей собственностью. Я негнущейся рукой взял стакан и сел за один из столиков, с завистью наблюдая за весёлой компанией, расположившейся за соседним столиком. Раскрасневшиеся от выпивки, они громко беседовали, по всей видимости обсуждая какие-то свои похождения, время от времени разражаясь взрывами хохота. Счастливчики- они могли в любую секунду выйти отсюда. Залпом я опустошил стакан и решительно двинулся наверх.
Сидевший у чёрного входа невольник проводил меня насмешливым и презрительным взглядом. По-видимому он с наслаждением ожидал вечера, смотря на попавшую в капкан жертву, которая уже слышала за спиной приближающиеся шаги охотника. Я вновь постучался в дверь Мулан, но она не ответила мне. Узнав, что она буквально несколько минут назад покинула «Летучую Рыбу» в неизвестном направлении не на шутку перепугало меня- китаянка могла вернуться и к следующему утру, события с Дженни вполне показали такую возможность. Как тигр я метался по всем углам своей комнаты, нигде не находя покоя и выкурил несчётное количество трубок, дым от которых висел в моей комнате плотной пеленой. Время давно перевалило за два часа дня и не за горами уже был вечер, а, значит скоро сюда прибудет вся гнусная пятёрка. Я вздрагивал от каждого звука на лестнице или в коридоре, бесконечно подходил к окну и через каждые десять минут безрезультатно стучал в дверь Мулан. Не выдержав, наконец, я спустился вниз в зал. Галлахер как обычно стоял за стойкой и беседовал с каким-то одноглазым громилой, заросшим огромной, чёрной бородой.
Роджер- сказал я: Куда она уехала? Ты не знаешь?
Я что, следить за ней нанимался- ответил тот даже не повернувшись ко мне.
Одноглазый с нескрываемой враждебностью уставился на меня- посторонний, вмешавшийся в их разговор явно вызвал у него раздражение.
Роджер- повторил я: Ты же помнишь нашу договорённость относительно твоей доли…
То что касается облегчения твоей задачи в этих стенах, то да- ответил Галлахер: А остальное- твои трудности, дорогуша…
После этого он, совершенно потеряв интерес к моей персоне, вновь продолжил свой разговор с кривым.  В этот момент в двери впорхнула Мулан, и лицо её сияло от счастья. Я ринулся к ней и, схватив её за талию, закружил в воздухе, отметив насколько лёгкой и невесомой было её тонкое тело. только сейчас я заметил, что вместо прежнего нелепого одеяния, она было облачена в простенькое, но довольно элегантное европейское платье и изящные туфельки.
Я отправила письмо дедушке Мо- сказала китаянка: Воображаю, как он будет счастлив! Он так мечтал об этом! Он помолодеет лет на восемьдесят!
Раскрасневшаяся от восторга Мулан впервые весело рассмеялась во весь голос, как девочка прыгая на месте и хлопая в ладоши. Галлахер и одноглазым мгновенно прекратили разговор, уставившись на это зрелище- в первый раз все видели Мулан в таком расположении духа. 
Эта старый лис моментально понял куда дует ветер, и незамедлительно стал играть опять на моей стороне, безусловно сулившей ему гораздо больший доход. С тошнотворной улыбкой он вывалился из- за стойки и заколыхался к нам. Одноглазый так же мгновенно расцвёл в щербатой улыбке, будто нашёл соверен.
Прошу вас- сказал Роджер, чуть ли не с поклоном указывая обеими руками нам на стол: Садитесь, дорогие мои, вижу, вы проголодались зверски. Поздравляю, девочка моя! Виктор Стоун прекрасный молодой человек и, между прочим, из дворянского рода. Как он ещё не говорил об этом?! Да, скромность его очень велика- увы застенчивость его главный недостаток. Ах, мне бы скинуть пару десятков лет и тогда бы, уж поверь, детка, я не ходил бы мимо просто так…
Мулан совсем было засмущалась, но Галлахер быстро успокоил её, пропев  столько вранья, что вогнал в краску бы самого Люцифера.
«Счёт пришлю попозже, солнышко!- мимолётом прошептал он мне и исчез на кухне.
Скотина- подумал я и переключился на Мулан, внимательно  слушая её трескотню. Через две минуты стол был полон всяческой вегетарианской снеди (кому как не Галлахеру хорошо было знать кулинарные предпочтения своей танцовщицы). Во всяком случае я встал из-за стола практически голодный, не смотря на то, что слопал не меньше пуда всякой овощной дряни и, приобняв Мулан за талию, двинулся наверх. Полуобернувшись, я увидел как Галлахер, стоя внизу, послал мне воздушный поцелуй, отчего я почувствовал, как всё из меня полезло обратно. Я пожелал ему, что бы он, споткнувшись, хорошенько пересчитал ступени на лестнице, когда стремглав кинется за нами вслед.
Мы оказались с Мулан вдвоём в её комнате и сели на кровать. Поведение её резко изменилось и последняя перегородка между нами рухнула- несколько минут она сидела, держа мои руки и с сияющими от счастья глазами смотрела на меня, не отрывая глаз. Потом вдруг резко встала и произнесла: Виктор. Сейчас ты увидишь один танец, который я никогда ещё не танцевала, потому что этот предназначено только для моего мужчины!
Плавно она поднялась с места и, скинув свои маленькие туфли, встала на носки, после чего быстро заскользила к середине комнаты. Платье бесшумно упало к её ногам, открыв её тонкую, словно точёную фигурку. Она начала плавные движения без всякой музыки, но  она была и не нужна ей. Затаив дыхание, завороженный неведомым танцем, я, забыв обо всём на свете, смотрел за ней. Ещё несколько плавных движений и она освободилась от нижнего белья,  и уже ничто больше не скрывало её тонкой фигурки с маленькими, но очень изящными формами. Совершенно обнажённая она продолжала плавно изгибаться в разных замысловатых фигурах, сжигая меня страстью, испепеляя желанием,
С тех пор я много раз думал как неопытная девочка, никогда раньше не знавшая мужчины, могла заставить меня- познателя многих женских искушений, так всецело подчиниться ей. Тогда я почувствовал, что уже не принадлежу сам себе и она- эта   обрела безграничную власть надо мной. Теперь уже она была моей хозяйкой, она повелевала мной, а я, словно околдованный не в силах был противиться ей: прикажи она сейчас мне пререзать самому себе горло и я, не задумываясь бы, сделал это.  Поняв, что без её приказа я не могу даже пошевелиться, я почувствовал настоящий ужас, глядя как она двинулась ко мне. И не я, а она овладела мною…
Мы лежали рядом на кровати, и сердце моё металось как сумасшедшее. Потихоньку чары, сковавшие меня, рассеивались подобно туману, и вскоре я окончательно пришёл в себя. Возле меня лежала опять та же маленькая китайская танцовщица, только уже без одежды и, обнимая меня, она счастливо прижалась лицом ко мне.
Это было почти не больно- прошептала она мне, зарываясь лицом в мои волосы.
Теперь ты женщина- ответил я ей и она, улыбнувшись поцеловала меня в шею.
В тот же момент краем глаза я увидел как закрылось потайное окошко, и с каким-то наслаждением вновь обхватил Мулан. Пари было выиграно - я почувствовал как неимоверная усталость навалилась на меня и сладко задремал не разжимая объятий…
От страшного грохота, раздавшегося в коридоре, я вздрогнул и приподнялся. Чутко спавшая Мулан так же проснулась и испуганно посмотрела на дверь своей комнаты.
Сэр Стоун!- донёсся до меня рык Галлахера, барабанившего кулаком ко мне в дверь: Вам письмо из Бристоля! Посыльный ожидает внизу! Виктор…Тьфу, дьявол…
Он стукнул ещё пару раз и, естественно не дождавшись ответа, глухо бормоча ругательства, потопал к лестнице. Я усмехнулся- это был условный сигнал, означавший, что внизу меня уже ожидал заслуженный лавровый венок.
Бристоль- сказал я Мулан: Если это то, что я думаю, то значит всё просто отлично…
На ходу сочиняя историю, поведал я ей про давний пожар в Бристоле, уничтоживший склад с моим застрахованным имуществом. Которое, правда было вовремя застраховано, но из-за тамошней бюрократии ответ о решении по страховому возмещению  убытков задерживался на неопределённое время.
Неужели они наконец-то разродились?!- завершил я свой рассказ: Если они приняли решению в мою пользу, то нас с тобой ожидают прекрасные времена!
Китаянка улыбнулась и, приподнявшись, обняла меня за шею, прильнув лицом к моим волосам.
Я поцеловал её и, уложив снова, тихонько произнёс: Жди меня, я ненадолго…
Мулан уткнулась лицом в подушку, а я встал и, быстро одевшись, неслышно выскользнул за дверь…
Как во сне я спустился вниз и не чувствовал от своей победы никакой радости, наоборот какое-то неимоверное отвращение ко всему этому целиком наполнило меня.
Галлахер и вся честная компания молча сидела внизу. При виде меня Роджер молча показал мне на скамейку рядом с ним- по видимому танец Мулан, который они наблюдали из окошка до сих пор воздействовал на них. Я вытащил бумагу и положил перед ними.
Придётся ехать в банк- сказал Стентон: Я такие деньги с собой не таскаю…