Сара Козлович и её семь малолетних выродков

Если вы имеете душу, которая так устала, что вам хочется послать своё тело куда-нибудь подальше – сделать ему маленький отдых, так зачем вам ехать на засиженные мухами цэ-цэ Канары, или вглубь Бермудского треугольника, где вы там так запутаетесь в его гипотенузах, что мы вас ещё потеряем, если можно отдохнуть и в нашем Бердычеве? Возможно, в этом маленьком городке вам не понравится его пиво, которое там тоже никому не нравится, но вы же будете видеть такие красивые девушки, что ваше сердце начнёт болеть из-за того, что писатель Шекспир жил давно, и не в Бердычеве, или, хотя бы, в соседней Шепетовке, чтобы написать свою трагедию за то, как таким красавицам нет никакой возможности выйти в Бердычеве замуж, потому как им делает свою конкуренцию эта противная Сара Козлович.

О, вы ещё не знаете, что делает в Бердычеве эта Сара. Так я вам скажу – это   просто фурор! Вы знаете, Сара Козлович такая настоящая красавица, что все мужчины Бердычева потеряли свою голову от неё, и все хотят обязательно на ней жениться, и сделать ей ребёнка. Ну, если не сделать, то хотя бы несколько раз это дело попробовать. А Сара не может никому отказать, потому как ей надо тоже за кого-нибудь выйти замуж. Только такая красавица за «кого-нибудь» выходить не будет, она имеет желание выйти за «самого лучшего». А как девушке знать, какой из них «самый лучший», если не пробовать на мужа все женихи Бердычева, и даже следить, чтоб случайно кого-нибудь не пропустить по собственной невнимательности? И потому свою свадьбу на весь Бердычев Сара Козлович пока ещё не закатила, но имеет счастье быть не только мать-одиночка, но и мать-героиня, потому как уже родила свои семь малолетних Козловичей. 

Бедные, бедные дети Сары! Они ж никогда не видели свои бабушку и дедушку, потому как её родители сделали Сару сироткой ещё в детстве. Все в Бердычеве давно знают, что цирроз ещё никому печень не украсил. А Соломон и Нехама Козловичи сделали-таки своей печени это излишество. Я врагу вашему не пожелаю, чтобы он так пил, как они пили, и потому жили так быстро, что рано умерли. Но, спасибо их циррозу, он таки сделал Сару хозяйкой небольшой однокомнатной квартирки, в которую она и рожала свои дети. Только не спешите делать себе в мозгу идиллию про ангелочки, вы ж ещё не знаете, что это за дети! Разве ж такие дети хочет их мама? Вы знаете, что делали эти малолетние выродки, когда Сара Козлович уходила к очередному претенденту пробовать его на мужа? Эти дети как тайфун саранчи проносились по огородам Бердычева, съедая по дороге всё, что можно было съесть, и разламывая на кусочки всё остальное. И потому бердычевцы, а особенно бердычевки, имели-таки к Саре свои законные претензии.

— Сара, когда ты идёшь делать себе личную жизнь, имей совесть и запирай свои выродки на замок. А то будешь тащить сумку еды от очередного счастливчика, а кормить тебе будет уже как бы некого. Потому как мы тебе такую проблему запросто организуем.   
 
И Саре пришлось погостить у кого-то несколько дней, так с ней договорились, но в её квартирке появилась бронированная дверь с настоящим английским замком, от которого был всего один ключ, который Сара спрятала в своём ридикюле и сказала детям, что потеряла. И теперь, когда Сара уходила делать свой пробный брак, она всегда говорила детям:

— Я не буду никого пугать своими страхами, чтобы иметь в своём доме стойкий аромат вашего энуреза, но, если какие-то малолетние придурки будут иметь наглость открыть этим замком дверь, и уйти партизанить в огороды, чтобы я потом узнала от женщин, какая я сволочь, так я вам напомню, что эта дверь захлопнется сама, и попасть в квартиру взад без ключа, который я уже потеряла, вы не сможете. Так что, если я приду домой с сумкой еды, и увижу это безобразие, то я вам гарантирую, что всё в сумке съем сама. Не открывайте дверь, даже если вас попросит об этом МЧС, милиция, или сам Папа римский!

Может Сара, как педагог, и не совсем Макаренко, но дети знали у Сары недостатки, и не сомневались, что садизм, который она им обещала, она сделает с большим удовольствием, и потому дверь из квартиры открывали только своей маме, когда она будила их утром через дверь.

И ещё, я не хотел бы, чтобы вы в своей голове имели глупость думать, что Бердычев – это такая «дыра», из которой надо быстрей бежать в Америку, чтобы делаться там жутко богатым. Да, может быть, американские куры там ваши деньги клевать и не будут, но как раз богатство и довело-таки Америку до демографического цугундера. А всё потому, что их американки, когда они стали богатыми, потеряли своё желание рожать детей.

— Зачем нам заводить свой секс так далеко, это же становится уже просто больно, и отнимает время смотреть зрелища шоу-бизнеса! – сказали они, сделав этим гембель своему Президенту.

— Но почему же? – спрашивает он. – Нам же нужны солдаты! Вдруг им придётся в Ираке, или где-нибудь ещё, немножко погибнуть, с какой страной не бывает. Кто же тогда будет у нас делать деньги, а нашу страну великой державою?

— Не вопрос. Есть же ещё и заграница, так она нам запросто поможет. Будем покупать дети в Советском Союзе. Там всегда есть лишние. Советские дети – самые счастливые дети в мире. На такие дети никакие доллары не жалко.

И вот приходит в Бердычев письмо: «Помогите нашим Американским Штатам, если вы имеете лишние дети. Мы будем платить за них большие зелёные доллары».

Предложение было, конечно, заманчивое, однако в Бердычеве продавать свои дети почему-то никто не спешил. И даже следил за тем, чтобы их дети случайно не продал кто-нибудь другой. Потому как понимали, что доллары за свои дети можно очень даже хорошо пропить в своё удовольствие, но кто же тогда подаст тебе пресловутый стакан воды, когда ты будешь уже старая развалина?

Однако, скажу я вам, пока в Бердычеве будут такие люди, как преступный авторитет Бердычева, профессиональный санитар леса Ицхак Волчарман, Америка ещё может на что-то надеяться.

— Ну, и дураки ж безмозглые эти врачи ваши, – процедил он, сквозь прокуренные «Казбеком» зубы, жене своей, Лизе Легавой, читая в «Курьере Бердычева» «Дело врачей». – Зачем они продают американским империалистам за доллары себя? Чтобы мыть с эти доллары в кармане на Колыме золото нашей ВКП(б)? Так там с эти доллары они будут иметь ещё одну проблему. И потому, я за доллары буду продавать американцам не себя, а наши дети, и покупать на них дешёвое вино в Бессарабии, чтобы всегда иметь удовольствие выпить лишнее.

— Ицхак, может ты уже забыл, но наш Сеня считается твоим только по документам! Я же родила его от другого мужчины! И продавать его ты не имеешь никакое моральное право.

— Лиза, кому ты делаешь свою бурю в пустыне? Зачем мне твой выродок, который без своей мамочки будет только плакать и какать в памперсы? Чтобы я имел его возврат и проблему платить неустойку? Я имею желание продать в Америку семь выродков Сары Козлович. Этот гешефт имеет смысл и для меня – я же буду продавать дети партией, и Америке – она может немножко сэкономить, потому как будет брать дети оптом. Ты можешь сказать – Сара будет этим детям достойная мать? Зачем Бердычеву её беспризорники? А Америка сделает этим выродкам счастье стать её президентом или звёздами шоу-бизнеса, и удовольствие прислать маме посылочку сэканд-хенда, или, немножко долларов, если Саре вдруг приспичит вставить зубы.

Вечером, когда солнце зашло, и Сара ушла в гости замуж, к её дому на шикарном горбатом «Запорожце» подъехал преступный авторитет Бердычева, санитар леса Ицхак Волчарман. Как пьяный дятел он нагло стучал в их бронированную дверь, пока средний сын Сары, Зяма, не сказал ему через дверь:

— И кто там так стукает?

— Открывай мне дверь, живо, я тебе говорю! Меня послала к вам наша милиция! Всем, с вещами, строем, по одному, на выход! Я буду отвозить вас в отделение.
 
— Маленькие дети сидят себе дома, делают из своей табуретки пожар, потому как они играют в пожарники, на огороде никому не воруют, так какой такой сволочи надо возить их в милицию? – интересуется ему в ответ старший полусредний сын Сеня.

— Я не хочу плюнуть вам за пазуху, – вмешивается в препирательство уже старший сын Сары, Беня, – потому как я всегда уважал нашу милицию, особенно когда она меня не трогала, но мать наша, если вы знаете такую, Сару Козлович, сказала нам – «милиции не открывать». Так что я буду вам делать, если Библия нас учит «почитай мать твою»? И что я буду ей сказать, когда она придёт утром домой?

Пришлось Ицхаку Волчарману делать ноги, не имея себе никакое удовольствие. Так я имею сказать вам, когда мужчине надо, и он не знает как, он всегда ищет женщину, спросить у неё. А зачем Ицхаку искать такую женщину, если он её уже имел – это жену свою, сестру медицины, Лизу Легавую?

— Ицхак, вы меня просто удивляете! Где вы прячете свои мозги, если вы их не потеряли ещё в детстве? Зачем вы сказали детям – «меня послала туда милиция»? Если бы милиция послала вас, так она послала бы не туда! Дети не имеют покушать себе в рот, они хотят видеть маму, а этот придурок предлагает им милицию! Ицхак, если дети хотят видеть мать, стучи им так, чтобы они видели тогда свою мать!

— Но, Лиза, если я пойду к этим выродкам с Сарой Козлович, через дверь я может и войду, но когда я буду забирать её дети, Сара же сделает мне скандал!

— Ицхак, и как я могу уважать нашу преступность, если такой дурак имеет у неё авторитет? Это я буду учить тебя делать преступление? Я боюсь испортить этим словом себе моральный облик, но дети надо всегда обманывать. 
На следующий вечер к дому Сары Козлович снова подкатил горбатый «Запорожец» Ицхака Волчармана.

— Почему когда я делаю «тут-тут-тук», никакая ваша сволочь не открывает мне эту дверь?

— Потому, как этот стук так пугает маленькие дети, что, может быть, некоторые из них даже уже уписались. Кто там? – спросил Волчармана Сеня.

— Как, вы ещё не видите кто там? Так это я, мать ваша, Сара Козлович. И как я буду вас поцеловать через дверь, которую ещё надо открыть?

— Я извиняюсь, – снова отвечает ему старший Сарын сын, Беня. – но я не понимаю к чему весь этот конферанс? Мать наша, если вам это уже известно, женщина, а вы, судя по вашему голосу, будете, мужчина. А мужчина, дядя Волчарман, бывают не «мама», а «папа».

— Беня, сынок мой биологический, так ты узнал свой папа? Тогда открой папе дверь! Я покатаю тебя с братиками на машине «Запорожец».

— Таких пап тут пол Бердычева, – вмешался Лёва, полустарший сынок Сары, – и нашей двери открывать на всех вас не хватит.

— Может этот поц имеет желание попасть к нашей маме в постель на халяву, пока все ждут свою очередь? – сказал своё подозрение младший полусредний сын, Соломончик.

— Отвали от двери презерватив рваный! – блеснула, в свою очередь, литературной эрудицией в области ненормативной лексики и полумладшая Ривочка.

— Эти малолетние выродки таки допьют свой стакан моей крови! Или я для этого бизнеса буду, наконец, женщина, или Америка не увидит эти семь выродка, как я её доллары за них, – резюмировал Ицхак Волчарман свою краткую речь на симпозиуме, стихийно организовавшемуся в его гараже из друзей и товарищей, собравшихся там выпить и поговорить.

— Нет проблем, – констатировал, допивая стаканом свою водку, известный в Бердычеве сантехник Яков Вантус. – Мы ставим хирургу, Иосифу Обрезману бутылку водки. Так за бутылку водки он же любому отрежет все его мужские признаки! Но если тебе это мало, так завтра хищники в нашем зоопарке будут кушать свою шимпанзе. Зачем она сделала нашим детям такое горе – попала под трамвай, потому как никогда не уважала запрещающий сигнал светофора? А кормит зверя там мой кореш Фима Кобелище. Так я шепну ему своё слово, и Фима сделает тиграм небольшую диету, а всё сэкономленное на хищниках Иосиф пришивает на тебе. И ты уже будешь женщина, со всеми достоинствами её женского тела, а может, даже, ты станешь ещё и мать.

— Но я не хочу быть женщина, и иметь её тело! Кто же тогда будет делать секс моей Лизе Легавой? Я хочу иметь только впечатление женщины, если со мной говорить через дверь, но чтобы в своих штанах я всегда имел мужчину!

— Ицхак, – даёт ему совет сторож гаража Марек Язва, – так тебе ж надо быть гей! В этом случае мы даже экономим нам бутылку водки на хирурге, правда, имеем риск потерять твою мужскую честь!

Утром Сара Козлович приходит домой.

— Боже мой, кто это накакал Фане в её штаники? Кто доводит мои хулиганы до массового энуреза?

— Каждый вечер к нам приходит злой Волчарман, и долбит нам дверь, да ещё и кричит: «откройте, я, мать ваша, милиция»! 

— Ни фига себе! А я-то думаю, почему на меня, как на женщину, Волчарман имеет ноль внимания! И что же тогда эта гнида хочет иметь от вас? Может, советская власть имеет план на будущую пятилетку увеличить педофилам зарплату? Дети, так вы слушаете вашу мать, или будете делать в моей квартире рассадник сексуального альтруизма!? 

О, вы ещё не представляете себе, какой европейский город становится Бердычев, когда в Бердычев приходит ночь, и гей-клуб «Гей, славяне!» зажигает свою неоновую рекламу. Не знаю происки какой это руки, но в рекламе клуба испортились хвостик в букве «й» и запятая, и они не горят, когда там горят все остальные буквы. И вы представляете себе, какую гадость про славян утверждает теперь эта реклама? Хорошо ещё, что их в Бердычеве не так уж и много.

Когда Ицхак Волчарман вошёл внутрь гей-клуба, в зале, на стенах которого висели портреты знаменитых гомосексуалистов, он увидел мужчин, одетых в  шотландские юбочки на голое тело, которые, под фонограмму песни «Это секшн револушн», танцевали там свой канкан. При входе в клуб всем желающим предлагался напрокат резиновый певец развитого гомосексуализма Боря Моисеев и велосипедный насос, чтобы накачать его до необходимой твёрдости и полюбить под каким-нибудь кустиком. Увидев новенького, все члены гей-клуба кинулись к Ицхаку, чтобы его поцеловать, а если получится, то и покрепче. Их ртов и рук было так много, что Волчарман не успевал от всех их отпихиваться, и потому некоторые члены клуба успели-таки подарить ему не только свой крепкий поцелуй, но и свою однополую любовь. Последним из последних был перронный грузчик вокзала «Бердычев главный» Сеня Брутто.

— И ты, Брут-то! Как ты мог? Меня…Ты же был моим другом!..

— Почему был? Ты только стал мне бой-френдом, и уже хочешь мне изменить? А почему ты здесь? Ты разочаровался в сексуальном большевизме? Твоя Лиза полюбила женщину?

— Я имею бизнес, в котором должен выглядеть женщиной, и говорить женщиной через дверь! Но я не знаю, что сделать, чтоб я это смог?

— Ицхак, подыми на меня свой глаз! Ты видишь самый начитанный человек в Бердычеве! И ты знаешь кого я читаю? Это же «Букварь», «Капитал» Карла Маркса, и «Система» Станиславского! Тебе так повезло. Я же первый мастер по «системе Станиславского» на весь Бердычев, и я буду брать соцобязательство сделать тебя женщиной за месяц. Если ты хочешь ею выглядеть, то, как учит великий Станиславский, ты должен делать мужчине всё, что делает ему женщина. Стирать носки, варить суп, ублажать в постели. Ицхак, после того, что было между нами, я, как честный человек, просто обязан на тебе жениться! И через месяц ты будешь иметь привычку быть всем женщина, и тогда никакая сволочь не скажет тебе «мужчина, вы не туда тащите мой чемодан».

— Ну, Сеня, ты…

— Какие «ну» Ицхак, какие «ну»? Если ты имеешь желание быть бизнесмен, так не надо экономить на самопожертвовании! Тут, или бизнесмен жертвует бизнесу себя, или он сам имеет в жертву свой бизнес!

Через месяц к дому Сары Козлович снова подкатывает фешенебельный горбатый «Запорожец». Из него вылезает напомаженный, в полупрозрачном пеньюаре, Ицхак Волчарман и, соблазнительно постукивая каблучками, подходит к двери её квартиры. Лёгким движением волосатой руки он поправляет причёску, и стучит в дверь своим наманикюреным пальчиком.

— И кто там стукает? – спрашивает Зяма.

— Это я, ваша очаровательная мать, – игриво, гомосексульным голоском произносит Волчарман.

— Может ты и мать, – вмешался Беня, – но у меня есть сомнения. Голос у тебя какой-то странный. И почему не утром?

— Так на меня тут напал один бандит! Он был такой необыкновенный, ласковый, почти мальчик. Он лишил меня чести, и потому я такая взволнованная, и мой голос так дрожит…

— И кому ты будешь морочить голову своей честью? Ты еду нам принесла, или твой «бандит» лишил нас и её?

— Ну что вы, мальчики! Его интересовала только моя неземная любовь. Откройте дверь, и вы увидите сумку полную вкусной и здоровой пищи. Я буду делать вам настоящий шведский стол.

— Кушать, кушать, хотим кушать! – хором загалдели отупевшие от аппетита малолетние выродки.

Если бы у Бени в голове были мозги, а не аппетит, так он бы послушал братика Соломончика, и не спешил бы поперед другие выродки скушать то, чего у Волчармана в руках даже не было. Потому как, когда Беня открыл дверь, он увидел не Сару Козлович с сумкой еды, а Волчармана в пеньюаре и с верёвкой в руках, который связал этой верёвкой всех малолетних выродков Сары Козлович, и закинул их в багажник своего «Запорожца».

— Кушать эти выродки захотели! А в Америку съездить мы не желаем, жвачки на ужин пожевать? Так мой комфортабельный «Запорожец» к вашим услугам.
Но и Ицхак Волчарман, если бы тоже не спешил отвезти дети Сары подальше от Бердычева, то заметил бы, что украл их не всех. Самая младшая, Феня, играла с братики в прятки, и спряталась под мамин диван. А когда Ицхак Волчарман возбудил дети на покушать его шведский стол, Фаня так спешила под  диваном, что зацепилась за гвоздь, и опоздала на отъезжающий «Запорожец».

Утром, когда Сара Козлович приходит домой, она видит свою дверь на распашку, а в квартире бардак ещё хуже, чем в украинском правительстве.
 
— Вот так эти выродки уважают свою мать! Пока мама терпеливо подбирает им любящего папочку, эти выродки делают набег на её соседей, чтобы мама имела оскорбление своей нравственности от их крика. Фаня, дурочка, а что ты потеряла под мой диван?

— Мама, меня тут схватил железный гвоздь, а я тоже хочу в Америку с дядей Волчарманом на его «Запорожце»!

Сара Козлович садит Фаню на диван.

— А в Москву, поработать мочалкой в сауне не хочешь? Сиди одна дома, пока я пойду искать твои братики и сестричку. Ну, гнида, ну погоди Волчарман поганый! С-с-сукой буду, но оторву я у тебя всё, что с тебя пока ещё свис-с-сает! 

И Сара Козлович вышла на дорогу, чтобы остановить все машины, которые ехали. Водители думали – Сара была красивая дорожная проститутка, и спешили остановиться с неприличными предложениями. Но Сара спрашивала за «Запорожец» и Волчармана, и делала этим и им и себе сильную душевную фрустрацию.

Некоторые девушки думают мужская жадность – это такая вредная привычка, с которой надо бороться до победы, но Саре Козлович повезло только потому, что Ицхак Волчарман имел эту привычку в слишком большом количестве. Когда он отъехал далеко от Бердычева и переоделся в мужчину, Волчарман заметил, что Сарыных выродков в багажнике всего шесть. «Зачем мне такие большие убытки?» – подумал Ицхак, и повернул «Запорожец» обратно, если вдруг один ребёнок упал из машины на дорогу. –«Что я зря целый месяц корячился под Сеней Брутто, чтобы сейчас швырять на дорогу целую пачку американских долларов»?

Ицхак Волчарман ехал эту ночь не спеша, своим хищным взглядом приглядываясь к обочине. Утром на дороге он увидел Сару Козлович, которая подымала руку машинам. «Подвезу-ка я Сару домой. Лишняя копеечка от Сары мне вовсе не помешает» – подумал жадный Волчарман, и Сара села в его «Запорожец».

— Ицхак, почему ты не делаешь мне никакие знаки внимания?

— Я примерный семьянин и люблю свою работу – санитар леса, а после работы – преступный авторитет.

— А ты не знаешь какая сволочь украла всех моих детей? Это, случайно, не ты?

— Я? Нет, что ты, Сара, что ты! Какие глупые ты имеешь на меня свои мысли! А почему всех, ты же имеешь их семь? А где ещё один твой ребёнок?

— А я имею домик в деревне. И прячу там свою маленькую дочь.

— Как так, Сара, как так? Ты не имеешь голову для мысли, что там её будут похищать!? Мы должны сразу туда поехать посмотреть – где она?

— Уговорил. Поехали. Только если ты будешь очень спешить. Я могу показать тебе дорогу.

И Сара Козлович повела «Запорожец» Волчармана по дороге с такими ямами и колдобинами, что машина так подпрыгивала, что Сара чуть из неё не вылетела. А её дети таки вылетели, когда багажник «Запорожца» всё-таки сам открылся. И дети кричали как советские патриоты: «Мама развяжи нас! Такая Америка нам не нужна!», пока Сара не сделала им свободу рук и ног.

А вы представляете, какое выражение лица сделал на это событие Ицхак Волчарман? Сначала он хотел незаметно запихать дети обратно в багажник. Потом он спрашивал Сару: «И какая это сволочь прячет твои дети в мой багажник»? Но Сара ему сказала прямо в глаз:

— Я женщина, не особо страдающая целомудрием. И если надо, я знаю, как иметь пользу от моей половой связи с народным судьёй Хрякченко, который посадит тебя в Сибирь на семьдесят лет. Ты же воровал дети у сам;й матери-героини твоей родины! 

Слушая Сару, Ицхак несколько раз менял свою расовую принадлежность – то он был бледнокожим, то чернокожим, а то и краснокожим. Потом, с криком «Ой, сгубила ж жадность фраера-а-а!», убежал в дикий лес, где, на его счастье, ему встретилась брошенная деревня Рублёвка, а в ней почти пустой красивый теремок, где Волчарман и спрятался жить.

А Сара Козлович компенсировала себе свой моральный ущерб «Запорожцем» Волчармана, и стала невестой не только с квартирой, но и с машиной. А её дети пошли в школу и поступили в украинские пионеры. Позже, когда они подросли, Рива и Фаня Козлович уехали в Москву, и стали там знаменитые на весь СССР интердевочки. И Саре Козлович никакая бердычевская сволочь уже не скажет свою гадость, потому как весь Бердычев уважает братков Беню, Лёву, Сеню, Зяму и Соломончика Козловичей, которые стали там главные преступные авторитеты. И кто бы теперь делал в Бердычеве свой новый порядок, если бы Ицхаку Волчарману удалась тогда его авантюра?