Глава 7
Вспомнив детскую забаву Лорнев открыл первую попавшуюся книгу и наугад попал пальцем на две последние строчки сонаты Шекспира:
«Свою свободу отдал он в залог.
Но мне свободу возвратить не мог».
Тряхнув головой, он рассмеялся.
«Бог мой, и я ещё верю в подобную чушь»
- Ой – ё. Совсем забыл.
Лорнев набрал номер ресторана и сделав заказ на дом на три персоны, начал собираться к ужину.
*
Стоя перед зеркалом, Маша усиленно старалась сохранять спокойствие, но ей это никак не удавалось. На кровати, в хаотичном беспорядке, валялось с десяток платьев и костюмов, и сиреневую воздушную кофточку ожидала та же участь.
- Я не могу выйти так. Нет. А что если одеть красное платье с глубоким декольте?
Игриво поигрывая бретельками очередного наряда она представила, как входит в просторный зал гостиной.
- Слишком откровенно. Отец этого не поймёт. Ну что же тогда?
После двух часов примерки Маша, наконец, остановила свой выбор на облегающем голубом платье, выгодно подчеркивающем её фигуру, и принялась за макияж.
Ей всегда нравилось встречать гостей, заниматься организацией вечера, а главное производить впечатление на приглашенных людей. Подобно ребёнку, Маша была любопытна и по - детски наивна. Она росла, в мире грёз и фантазий, в мире благородных рыцарей и прекрасных дам, в мире, где царит её величество любовь. Часто её просто пугала реальность происходящего, она не понимала алчности и человеческого лицемерия, а порой и самой жизни. И тогда, закрывая глаза, она погружалась в маленькую страну, заполненную садами и танцующими деревьями, где все было пропитано предвкушением встречи
16 лет назад…
И снова голоса:
« Кто нибудь уберёт отсюда эту попрошайку!».
«И не проси, я не сестра милосердия!».
«Хочешь, я кое - что тебе подарю, за небольшую услугу».
Всегда разные, но одинаковые в своей чёрствости, лица, мелькали перед её взором. Что могла знать пятилетняя малышка, заботливо пеленающая кукол и резво игравшая в прятки с детдомовской шпаной о коварстве и подлости взрослых? Всё. Она знала абсолютно всё. Случайно услышанный обрывок разговора, в кабинете воспитательницы, нарушил размеренную жизнь девочки.
- Сколько Вы мне предлагаете?
- 30 тысяч долларов
- Но это слишком рискованно. Я не знаю.
- Мы всегда действуем очень аккуратно
- Но я должна буду оформить официальное опекунство.
Мне нужна семейная пара.
- Об этом не беспокойтесь. Думаю, мне не требуется напоминать, что мы с Вами не знакомы и никогда не встречались прежде.
- Да, да. Конечно. Так значит, Вам нужна Маша Донельчук. Бумаги будут готовы через три дня. Всего доброго.
- До свидания.
О, сколько жутких историй ей приходилось слышать о детях, проданных за границу и той участи, что им была уготовлена. Молнией, мелькнувшая догадка, заставила Машу бежать из приюта.
Её щитом, от постоянного голода, и холода ночей под открытым небом, служила сказка - разноцветная, красочная, и нереальная. Это был её мир, её призрачная гавань надежды. Шла осень, но всё отчётливее ощущалась подступь суровой морозной зимы. Блуждая по городу и вдыхая запахи жаренного мяса и свежевыпеченного хлеба, Маша вспомнила, что ничего ни ела со вчерашнего дня. Впереди, она увидела, здание аэропорта «Шереметьево», и решила попытать счастья там. Какой - то, хорошо одетый мужчина, угостил её гамбургером и «Кока-колой» и буквально завалил вопросами о родителях и друзьях. Жадно поглощая бутерброд, и что-то рассеяно отвечая, она ещё и не знала, что в лице этого незнакомца обретёт чуткого и любящего отца.
*
Ровно в 20.00 раздался звонок в прихожей. Спустившись со второго этажа, Маша открыла дверь и застыла на месте, не в силах пошевелится. Она никогда не видела его лица, только глаза, но это был он, мужчина из её снов.
- Здравствуйте. Меня зовут Влад Герцев. Я приглашён Сергеем Георгиевичем на ужин.
- Да, да. Проходите. Я его дочь, Маша. Располагайтесь. Папа сейчас спуститься.
Её сердечко готово было выпрыгнуть из груди, а голос предательски дрожал.
Влад украдкой наблюдал за Машей. «Красива, женственна, и изящна. Перед такой трудно устоять. Ну что же, тем приятнее будет брак с ней».
- Спасибо. Если Вы составите мне компанию, я буду просто счастлив.
О, эта дьявольская сила обаяния, подобно кролику она была во власти удава, и ликовала в сладком плену.
- Вы уже познакомились. Вот и славно. Давайте пройдём к столу.
В воздухе повисла неловкая напряженность. Раздавшейся некстати бас Лорнева, застал их врасплох, но и они не смогли бы объяснить, что произошло, за эти несколько минут между ними.
- Ну так что, вы идёте или кушать будем здесь? - лукаво сверкнув глазками, вновь грубо встрял Сергей Георгиевич.
- Да, конечно же - улыбнулся Влад.
И следуя за Лорневым и Машей в столовую, он то и дело бросал восхищённые взгляды по сторонам. Дом Лорнева был по - истине шикарен. Сделанный по европейским стандартам, он практически не имел стен (исключение составляли семь жилых комнат наверху, библиотека и личный кабинет Лорнева на первом этаже). Прихожая внизу плавно переходила в гостиную, а та в свою очередь так же переходила в столовую. Натёртые до блеска паркетные полы, белые стены, выдержанная в пастельных тонах мебель, и красивые дорогие полотна известных художников, висящие тут и там, дополняли изысканный дорогой стиль дома.
Много тем поднималось за ужином - это и политика, и искусство, и театр, и история, и трагедия русского человека, но когда речь зашла о поэзии, Влад признался в тайной привязанности к Шекспиру. Сергей Георгиевич дёрнулся, как от удара током, но тут же устыдился собственной суеверности.
- А знаете, молодой человек, что больше всего удручает меня? Это наша экономика. Более 50% населения живет за чертой бедности, и это при том, что Россия - Могущественная держава, когда - то одержавшая победу над Германией во Второй Мировой Войне. И эти великие солдаты, живущие впроголодь, и бывшие патриоты, уезжающие на запад-всё, колеса одной телеги. А сколько талантливых учёных, врачей, педагогов трудятся за гроши? А сколько детей, не имеющих будущего и брошенных на произвол судьбы, становятся ворами, бандитами и проститутками? Неправда, что достигшего положения в обществе человека, перестаёт заботить факт нищеты, приобретающий всё больший размах с каждым годом. Мне больно и обидно за страну, гражданином которой я являюсь.
Всё сильнее распаляясь Лорнев уже не мог остановиться. Лицо его гневно пылало, а руки непрестанно жестикулировали.
- Мы считались непобедимой нацией. Так оно и есть, потому что уничтожить себя мы можем только сами. Чем, собственно говоря и занимаемся.
Влад согласно кивнул.
- Сергей Георгиевич, я разделяю Ваше негодование, но по правде сказать, мало что смыслю в политике. Войны, разруха, смертельные вирусы, земля, не выдерживающая громадных настроек и готовая вот-вот взорваться. И самое обидное, что люди, кажется, не замечают, как сами приближают день Армагеддона. Многие уже ждут пришествие антихриста, и следуемый за ним, конец света. В некоторых странах, детей с рождения готовят к дню страшного Суда. И все спокойны перед неизбежностью, даже не пытаясь спасти планету, спасти хотя бы то, что от неё осталось. Знаете, я не боюсь Суда, но мне просто нечем перед ним оправдаться, как и остальным, живущим на Земле. Как можно объяснить - вырубки лесов, загрязнение морей, и загазованность воздуха. А главное – как можно объяснить убийства, ради чего бы они не совершались? Как?
В этот момент всё внутри Влада, сжималось от боли и бессилия, а цвет васильковых глаз стал ещё темнее.
Лорнев с восхищением рассматривал сидящего напротив парня.
«Если бы всё наше молодое поколение рассуждало так же, как мог бы измениться мир. Вот таким я хочу видеть своего зятя - открытым, справедливым, и умеющим сострадать. Вот таким я хотел бы видеть своего сына. Интересно, где он сейчас? Чем занимается? Жив ли? Я даже не представлял, что сердце умеет плакать, нет - рыдать каждую секунду, каждую минуту, каждого прожитого часа и дня, сплетающихся в года».
Увидев задумчивое выражение на лице Лорнева, Влад попытался оживить обстановку, и только сейчас заметил Машу. Слова застряли, так и не успев сорваться с губ. К его удивлению, она не скучала, а внимательно слушала с тем живым участием, которое отражали её глаза. И он понял, что не может отвести взгляда от этой девушки. И на миг ему показалось, что всё исчезло, испарилось, и эта комната, и Лорнев, всё, осталась только пронзительная голубизна её глаз, как маяк, указывающий спасительный курс кораблю.
- Так каково Ваше мнение по этому поводу?
Сергей Георгиевич уже в третий раз задавал вопрос о религии, но заметив растерянность на лице Влада, усмехнулся. Он считал себя человеком наблюдательным, и от него не смогла ускользнуть искорка, пробежавшая между молодыми.
- Что? Извините, ради бога. Не могли бы Вы повторить вопрос?
- Ладно. Забудьте. Я предлагаю нам пройти в кабинет, и обсудить все детали предстоящей поездки к истокам древней цивилизации. Чай с тортом, горничная подаст туда.
-Я согласен.
Пожелав Маше приятного вечера, мужчины удалились в соседнюю комнату.
Свидетельство о публикации №215040701612