Нехорошее место. Записки лидировщика

Нехорошее место
Записки лидировщика
Февраль, 1995 г.
В феврале девяносто пятого в Дубае проходила выставка вооружений IDEX’95. После выставки в Абу-Даби у Роствертола появились кое-какие контракты, и решили, что выставка – дело хорошее. Поэтому надо и Дубай посетить.
Для меня дело уже знакомое, маршрут тоже. Перелет выдался тихий и спокойный, никаких проблем, погода хорошая, раз-раз и в дамках. Как обычно, в Захедане пришлось заночевать, обычай такой. Уже который раз в Захедане, а единственно, что о нем знаю – на аэродроме много бродячих собак, рулите осторожно! Замечательное место! В Дубай прибыли в два часа дня, жара +30. Разместились буквально в центре, в отеле «Peninsula». Уютный и симпатичный, четыре звезды, есть все что надо: бассейн, сауна, спортзал, два ресторанчика, в номерах уют и самое главное – кондиционер. 

IDEX’95
IDEX – International Defense Exhibition, т.е. выставка оборонительных вооружений. Интересное дело, оборонительных…, то есть, когда сидишь в обороне - используешь оборонительную винтовку, а когда идешь в атаку, берешь атакующую винтовку. Сейчас говорят, есть не летальное оружие и летальное. Снайперский прицел к винтовке – это не летальное оружие. Скажите, кому нужна винтовка без прицела???
Как я люблю всех этих западных либерастов и дерьмократов. Даже в таком простом деле пытаются все извратить, чтобы запудрить людям мозги. Самое смешное, сейчас все как один повторяют этот новый придуманный идиотизм: летальное – не летальное оружие.
А так, выставка шикарная, организована хорошо, российский павильон очень большой. В общем, выставка богатая. Порядки при организации полетов знакомые, сначала контрольный полет и допуск, ну а дальше летайте по программе и не нарушайте. А то штраф и удаление с поля.
Полюбовались на итальянскую группу, показавшую групповой пилотаж, молодцы. Но наши все равно лучше, такие номера выделывают, что публика замирает. Причем могут по ходу показа съюморить.
Во время полета нашего Сухого, над полосой появилось маленькое облачко, не намного больше размеров самого истребителя. Истребитель влетел в него, и не вылетел…. Десять секунд, пятнадцать, двадцать, тридцать… И вдруг вылетел из облака, но в обратном направлении. Что тут началось…  А ведь до этого все видели «кобру Пугачева» и многое другое. Но этот трюк впечатлил всех.
После этого полета наш командир как-то задумался, и перед нашим полетом попросил меня точно определить место VIP-ложи, где сидит «царь эмиратский», а при обратном проходе над полосой – предупредить его.
И вот, метров за пятьдесят до траверза VIP-ложи, сообщаю – траверз!
Капитан разворачивает вертолет носом к трибунам и пятидесяти тонный,  громадный Ми-26 выполняет поклон (опускает нос) и книксен (проседает на пару метров).
После посадки к нам прибежала чуть не вся делегация Роствертола. «Мужики – это фурор! Оба эмира (Дубайский и Абу-Дабский) в восторге, толпа фестивалит, как же, эмиру вертолет поклонился, уважает!» Подъехал гендиректор Роствертола, Юрий Михайлович Нагибин.
«Ну, Юрий Павлович (это он командиру), молодец! Все в восторге! Уж произвел впечатление!»
Вечером по ТВ любуемся, как Сушка прячется в облачко, а мы кланяемся эмиру. Теперь Ми-26 по ТВ и в газетах называют не иначе как «белый русский верблюд». Это как у индусов, самое красивое и лучшее животное – это белый слон, а у арабов – белый верблюд. Так что все оставшиеся дни, перед нашим выступлением объявлялось – «Russian’s camel in the Emirate’s sky!»
 Была интересная встреча на этой выставке. Сижу на вертолете и общаюсь с посетителями, в основном авиационные специалисты из разных стран. Только вышел в грузовую кабину, а вертолет стоит с полностью открытыми задними створками, как на борт поднимается делегация из Абу-Даби. Делегация большая, человек десять, и меня сразу кто-то окликает: «Солом алейкум, мистер Юдин!». Смотрю, среди всех этих арабов в белых халатах, знакомое лицо в военной форме – полковник, командир военно-воздушной базы Батин (в Абу-Даби).  Два года назад мы гостили на этой базе, и он пилотировал на месте командира Ми-26 во время  демонстрации вертолета ВВС Эмиратов, кстати, очень классно летал на новой для него технике. Так что общение тут же перешло в более теплый и тесный формат.
За пару дней до окончания выставки узнали, что мы тут на недельку задержимся. По просьбе министерства обороны ОАЭ будем демонстрировать Ми-26 более подробно их летчикам.
В общем, еще неделю, с арабскими военными пилотами  на борту, летали и в пустыню, и в горы (оказывается, тоже есть у них горная местность, хоть и невысокая), с грузом и без.
Даже была попытка загрузить нашу БМП, которую закупили Эмираты, но она не помещалась в грузовой кабине. Так что загрузили какой-то маленький броневичок и вывезли этот пятитонный агрегат в пустыню вместе с экипажем.
Небольшой казус произошел при полете на строящуюся радиолокационную станцию севернее Рас-эль-Хайма, это столица соседнего эмирата. Станция строится  в горах. И хоть горы невысокие, но дороги пока нет, только строится. Поэтому все грузы на место доставлял военный вертолет «Puma». Он небольшой и возил на внешней подвеске грузы по 2-3 тонны, не больше. Вояки сумели собрать где-то семь-восемь тонн груза, все это воткнули нам в грузовую кабину и мы поволокли все это в горы. Когда прилетели на эту площадку, то командир не рискнул сесть на нее. Очень близко стоят постройки, и можно было эти строения просто сдуть потоком от нашего винта. Так что, сделав кружок, подобрал площадку как можно ближе к месту стройки, и сел.
Выгрузились. А вылетать невозможно. Уже вторая половина дня, жара за тридцать, да еще мы при посадке дунули из двигателей. И теперь в этой ложбине, где мы сидим – за пятьдесят градусов.  Пришлось ждать, пока ветерок продует ложбинку и понизит температуру. А связи нет, горы. Так что когда прилетели на базу, наш менеджер и вся техническая команда имели взъерошенный вид. Что ж такое, лёту туда-назад пятнадцать минут, а мы почти на два часа пропали. Ну, бывает.
В общем, выполнили всю программу, выкупались в Персидском заливе (февраль, а температура воды где-то 24 по Цельсию), закупили подарки, и, наконец-то собрались в обратный путь.

Домой
Пора домой, а то уж и заскучал по семье, больше двадцати дней гуляем. А ведь заказывали только десять, мухой туда и обратно.
Путь домой знакомый, через Захедан в Ашгабад, далее Астрахань, Ростов. Два дня и дома, в Ашгабаде запланирован отдых.
Как я понимаю, конец февраля в этих местах что-то вроде бархатного сезона. Нет сумасшедшей жары и сильного ветра, погода в основном безоблачная. Так что четыре часа полета от Абу-Даби до Захедана, это яркое солнце, красивые горы и пустыни Ирана. В Захедане опять, видно у них обычай такой, “problem, Sir!”  В общем, опять ночевка в знакомой гостинице, пока решают вопрос по разрешению на дальнейший полет. Восток дело тонкое! 
Утречком вылетаем. Фактическая погода по маршруту и в Ашгабаде хорошая, только в середине маршрута прогнозируется облачность, но не должна мешать полету. Действительно, до Мешхеда полет прямо идеальный. Солнышко освещает горы, болтанки нет, мы на всю эту благодать любуемся.
Пролетели Бирджан, в девяносто третьем году здесь чуть-чуть не пришлось сесть на вынужденную посадку, слава Богу, обошлось.  Перед Мешхедом появилась облачность, довольно высокая и плотная. Правда, по радиолокатору грозовых засветок нет, так что просто летим в облаках. Есть правда неудобство – сильные помехи и плохая радиосвязь, и слабое обледенение. Летим в этой мути минут сорок-пятьдесят и вдруг выскакиваем в сияющий солнечный день. Сверкают внизу заснеженные горы, вверху голубое небо и яркое солнышко, вертолет летит не шелохнувшись, в кабине тепло и уютно, прямо благодать какая-то. Лететь осталось до Ашгабада минут сорок, считай уже дома, после Ашгабада я уже просто пассажир – лидирование практически закончено. Разомлев на солнышке, я, видать, слегка заснул….
Подпрыгнул в кресле от звука удара по вертолету – бам!!! Где-то вверху, в районе левого двигателя. И тут же доклад бортинженера: «Помпаж* левого двигателя! Левому малый газ!».
Конечно, на одном двигателе наш Ми на этой высоте - 4200 метров, и с таким полетным весом, лететь не сможет. И мы уже снижаемся, 5-7 метров в секунду.
«Командир, дать мэйдэй*?» - это я нашему капитану.
«Эээ, погоди, да?! Успеем! Тут еще падать и падать!»
Юморист, однако. Сколько до Мешхеда? О, Ашгабад уже ближе, если перетянем горы, дотянем. Глянул еще раз вниз, однако, как написал Корней Чуковский – а горы все ближе, а горы все круче, а горы уходят под самые тучи. Где же тут садиться то? Пока не видать, торчат острые вершины и вершинки.  Проскочила мысль, а в горах искать могут долго. В общем, как в анекдоте – ничего себе сходил за хлебом. Что ж такое, это что за нехорошее место такое, все происшествия практически на одном и том же участке маршрута. В 93 году летели в Эмираты, с неба падали, а сейчас на обратном пути неприятности. Место что ли такое, нехорошее?
На высоте 3000 метров инженер бодро доложил: «Снял помпаж! Ставлю номинал!» Слава богу, снижение прекратилось, летим в горизонте, в кабине тишина...
Надо дома в церковь сходить, свечку святому Николаю - покровителю путешествующих, поставить.
Однако, ведь мы снизились ниже нижнего безопасного эшелона, да ещё в горах. правда летим визуально горы не мешают, всё безопасно. На этой высоте и в горах нас никакой локатор не видит, а если сообщать Тегерану или Мешхеду то мы эту проблему вряд ли решим. Так что решили с командиром, в зону Ашхабада запросимся на 3000 тысячах 
Уже пора и с Ашгабадом контрольную связь установить.
«Добрый день Ашгабад, разрешите вход в зону на эшелоне 3000!»
«Разрешаю! А что так низко?»
«Да погода хорошая. Визуально разрешили».
Тегерану  – «Выходим из зоны на 4200,до свиданья!»
В кабине как-то тихо, никаких лишних разговоров, отходняк называется.
Кто-то бормочет – «что это было????»
«Сядем, узнаем» - это бортинженер.
Вот и Ашгабад. Сели, зарулили на стоянку, вот и погранцы с таможней. Все, формальности прошли, экипаж в гостиницу, а техники с бортинженером полезли на вертолет, смотреть двигатели. Выяснять, что же это было?
Сидим в гостинице и ждем. Наконец появляется вся бригада техников. Бортинженер докладывает: «В общем, все нормально».
Произошла такая история, пока мы летели в облачности, то обледенела ступенька перед двигателем (сделана специально для осмотра). А когда вышли из облачности, солнышко это кусок льда чуток нагрело, он оторвался – и в двигатель. Теперь надо немного зачистить лопатки турбины, от удара на них образовались заусеницы. И нет проблем, послезавтра вылетим домой.
Ну, раз вылетаем послезавтра, сегодня можно и стресс снять – заявил капитан.
«Ну-ка, быстренько на стол накрываем. А то так можно и инфаркт «микарда» получить». Команда дружно заржала и кинулась накрывать на стол. Первый тост за двигатель…
В общем, на следующий день движок отремонтировали, все согласовали с заводом, и через день я уже входил в подъезд своего дома.

ПРИМЕЧАНИЯ.
1.Помпаж (от фр. pompage) - срывной режим работы авиационного турбореактивного двигателя, нарушение газодинамической устойчивости его работы, сопровождающийся хлопками, резким падением тяги и мощной вибрацией, которая способна разрушить двигатель. Воздушный поток, обтекающий лопатки рабочего колеса, резко меняет направление, и внутри турбины возникают турбулентные завихрения, а давление на входе компрессора становится равным или бо;льшим, чем на его выходе.
В зависимости от типа компрессора помпаж может возникать вследствие мощных срывов потоков воздуха с передних кромок лопаток рабочего колеса и лопаточного диффузора или же срыва потока с лопаток рабочего колеса и спрямляющего аппарата.

Помпаж вызывается сильными отклонениями в работе двигателя от расчетных режимов:
• Вывод самолета на закритические углы атаки;
• Разрушение и отрыв лопаток рабочего колеса (например, из-за старости);
• Попадание в двигатель постороннего предмета (птицы, снега, фрагмента бетонного покрытия ВПП);
• Попадание в воздухозаборник пороховых газов при стрельбе из пушек или пусках ракет на боевых самолетах;

2. Мэйдэй (Mayday) – кодовое слово при ведении радиосвязи, означает – терплю бедствие.