Мечи и подсолнухи

Именно любовь в Винсенту ван Гогу привела меня в гости к мастеру по изготовлению мечей. Он сочетал в себе странные качества - любовь к холодному оружию и горячей живописи. В его мастерской было очень много самых разнообразных клинков - катаны, рыцарские мечи, шпаги, алебарды и еще много всего, название чего я не знала. В момент, когда я зашла к нему в гости, он ковал очень красивый меч. Я зачарованно смотрела то на картины великого постимпрессиониста на стенах, то на сильные руки мастера, и не могла понять, что зачаровывает меня больше. Это была разная красота.
"Я по профессии вообще филолог, - сказал мне мастер. - Но холодное оружие меня всегда привлекало."

Кажется, я провела там целую жизнь. Он ковал меч, а я смотрела. Попутно он рассказывал о своем прошлом, которое он провел в костюме филолога. А так же много интересных рассказов про историю холодного оружия, про методы ковки, про путешествия, про живопись, про подсолнухи.

"Знаешь, я люблю свою работу. Я каждый раз довожу до совершенства то оружие, которое я делаю, - сверкнул он мне глазами шоколадного цвета. - Здесь я творю и испытываю приятный жар, когда закаливаю металл. Но отдыхаю душой я не здесь, а вооооон в той картине," - и он указал на вазу, висящую на стене и обрамленную картинной рамой. Одну из тех ваз с подсолнухами, которым дал жизнь волшебник с рыжей бородой и отрезанной правой мочкой уха.
"Это странно, - зачарованно сказала я. - Такие противоположные интересы у вас."
"На самом деле, подсолнухи и холодное оружие являются практически одним и тем же, отличаясь лишь чистотой и искренностью," - почему-то с грустью сказал мне мастер.
"Что же в них общего?" - недоумевала я.
"Меч - оружие, которые является прекрасным, выйдя из под руки первоклассного кузнеца. Он сверкает. Он остр. Он готов к работе и становится еще красивее, когда ее совершает. Его лезвие становится все острее, блеск - все ярче. Но посмотри на вон те мечи, - и мастер указал на груду металла в углу. - Это все мои мечи, и они тоже были превосходны. Каждый в своей красоте. Теперь же они пылятся в углу. Клинок каждого из них стал таким же темным, каким был до того, как я превратил его в зеркально-блестящее лезвие."
"Почему бы тебе просто не наточить их заново?" - спросила я.
"Там, на каждой рукоятке, есть гравировка. Дело в том, что я не смогу исправить гравировку, нанеся ее поверх старой. Поэтому, они просто лежат в углу. Но это не главное. Главное то, что если ты забыл про свой меч и перестаешь давать ему работу, то он неизменно тускнеет, покрывается пылью и, в конце концов, окончательно чернеет," - вздохом произнес мастер и продолжил работу. На протяжении всей нашей встречи он так ни разу и не оторвал прекрасных рук от ковки своего нового меча.
"Хорошо, это я поняла, - недоумение во мне не хотело сдаваться. - А при чем тут подсолнухи?"
"Видишь ли, изумрудинка, - тут он игриво подмигнул своим шоколадным глазом моим зеленым глазам. - Подсолнухи прекрасны уже лишь своим названием. Они растут под солнцем. Они сами - маленькие солнца. Ты когда-нибудь щелкала
семечки?" - кольнул он меня острием неожиданного вопроса.
"Да. Я, кстати, очень люблю подсолнечные семечки," - парировала ему я и, в последний момент, успела ускользнут от удара.
"А цвет семечек ты помнишь?" - он усилил натиск, направив в меня новый неожиданный вопрос.
"Ну да, черные. Но при чем тут все это?" - поняв, что он победил, я изящно поклонилась.
"А при том, дорогая изумрудинка, что вся сердцевина такого солнечного цветка является черной. И это парадоксально. Мы смотрим на цветок и видим в нем солнце, когда, на самом деле, он, в большей степени, все-таки черный. А ты когда снимала скорлупки с семечки, случайно не заметила какого они цвета внутри?!" - этим риторическим вопросом он поцеловал мою побежденную руку. - Правильно, белые. И они всегда будут белыми, после того, как их почистили. Со временем, конечно, они могут и засохнуть, и так же, как и мечи, покрыться пылью и грязью. Но все это будет происходить гораздо медленней. И даже не произойдет, потому что ты не сможешь завернуть белую семечку обратно в ее черную скорлупу. Вот и получается, что на самом деле сердцевина подсолнуха белая. Именно этот цвет мы и видим, когда говорим о том, что этот цветок - маленькое солнце," - и мастер протянул мне горсть уже чищеных семечек.
"Ты рассуждал о том, что между холодным оружием и подсолнухами много общего, но пока говоришь об их разнице. Это меня все больше убеждает в том, что ничего общего-то и нет," - решила взять реванш я.
"И меч, и подсолнух без работы сливаются в один цвет - черный, - не глядя отразил он мой удар одним изгибом брови. - Только если мечу нужно постоянно работать, то сердце подсолнуха станет белым сразу после того, как ты почистишь все семечки. В этом заключается его искренность."
"Чем же постоянно занимать меч, чтобы он не чернел?" - признала я двойное поражение.
Вместо ответа он отвел меня на задний двор, находившийся за его мастерской. Моему изумрудному взгляду открылось огромное поле подсолнухов, а рядом лежали срубленные стволы деревьев. Мастер хитро улыбнулся мне уголком губ.
"Я строю дом, изумрудинка. Жить в мастерской не очень уютно. Не переживай, на месте срубленных деревьев я всегда высаживаю новые. А поле подсолнухов здесь специально для тебя. Можешь приходить, когда захочешь," - он обнял меня своей красивой улыбкой.

"Только не говори мне, что ты используешь меч в качестве топора!" - внимательность моя возликовала и, таки, вырвала эту победу.
"А какой нормальный человек, имея профессию филолога, будет ковать мечи и рассказывать тебе про подсолнухи, семечки и черно-белые войны?! Конечно, я - странный. И, да, я использую меч в качестве топора!" - мастер подарил внимательности эту победу.