Трудно в сказке без подсказки. Г. 13

В лице Колдуньи, больше напоминавшем алебастровую маску, ничего не изменилось, однако на долю секунды Ивану почудилось, что в холодных глазах мелькнуло любопытство.
- Маленький, нахальный человечек, - произнесла Злая Колдунья, растягивая слова. – Ты не похож на обитателей этой страны, трусливо сдавшихся на мою милость… Кто ты такой?
Иван расправил плечи, выпрямился гордо, стараясь казаться выше ростом.
- Меня зовут Иван. Мои родители – архимаг и боевая магичка, так что я вас не боюсь, понятно?
- Архимаг… Магичка… Никогда не слышала, - кажется, Колдунья слегка озадачилась. – Ты произнёс это так, словно все должны слышать о них. Ты ведь любишь своих родителей, правда?

Ивану очень захотелось покрутить пальцев у виска, но хорошее воспитание не позволило. Мальчик вздохнул и взглянул на Колдунью укоризненно и с лёгким превосходством (взрослая же тётка, а таких простых вещей не понимает!):
- Конечно, люблю. Это же мои родители, разве непонятно? Они – самые лучшие на свете!
Лицо Злой Колдуньи исказила непонятная гримаса, словно ей на мгновение стало очень больно.
- Вот как… Значит, они сильно расстроятся, узнав, что я заморозила их маленького невоспитанного мальчика?
Иван напрягся. Дело, похоже, принимало серьёзный оборот, на любительницу пошутить его собеседница походила меньше всего… Мальчик решил, что будет сопротивляться до последнего.
- Ага, с ребёнком справиться – много ли чести-то? – засунув руки в карманы, вызывающе проговорил он. Рука нащупала коробок. Эх, про Людоеда-то он и забыл… Если его сейчас заморозят, и ему достанется же… Не то, что жалко, дядька он, конечно, противный, но как-то нечестно это.

Колдунья ещё раз оценивающе оглядела его с ног до головы.
- Ты забавный. Мне так скучно здесь, кругом одни трусы и льстецы, они не смеют даже глаз поднять, чтобы взглянуть мне в лицо. Однако твоя дерзость заслуживает наказания. Эй, стража! – слегка повысив голос, произнесла Злая Колдунья. Тролли оказались в зале немедленно, словно проросли сквозь начищенный до блеска пол. – Отведите этого юного нахала в подземелье, посадите на хлеб и воду. Возможно, когда гонора у него поубавится, я захочу ещё раз посмотреть на него. А пока пусть сюда приведут девчонку!
Тролль слегка подтолкнули мальчика кулаком, было не то что больно, но обидно. К тому же Ивану очень хотелось задержаться, чтобы узнать, как дела у Белоснежки, а может, и помочь чем. Однако стражники, не долго думая, подхватили упирающегося  мальчишку с двух сторон, так что ноги у него болтались в воздухе, и поволокли по коридору к кабине допотопного лифта. Иван успел услышать девчоночий голос:
- Эй, ты, хмырь болотный! А ну-ка, пусти меня, а то кусаться буду! А-а-а! Ты как с принцессой обращаешься, пенёк трухлявый?! Был бы здесь папа, он бы тебе такое показал! Не трогай, я сказала! Сама пойду!

«А ведь не трусиха, хоть и девчонка!» - успел подумать Иван, и лифт, скрипя и раскачиваясь, пополз вниз та медленно, словно его спускали вручную. Путешествие заняло довольно большой промежуток времени, так что, когда мальчика вытолкнули в сырое помещение, освещаемое тусклым сетом факелов, он обрадовался: лучше в тюрьму, при условии, что рядом не будет вонючих троллей!
- Эй, ты, там! Принимай нового постояльца! Велено держать на хлебе и воде! Приказ Королевы!  – проревел один из стражников, видимо, тот, что посмышлёнее. Из темноты выступил очень высокий и очень худой человек со связкой ключей в руках. Молча оглядел Ивана, взял за руку и повёл внутрь рядов отгороженных решётками клетей-камер. В каждой из них находились какие-то люди, приникшие сейчас к ограждению, с любопытством разглядывая нового обитателя тюрьмы. Послышавшиеся тут же лязг и скрежет сообщили, что бдительная охрана отбыла восвояси…
- Гляди-ка, ребятенка притащили, - вздохнул местный надзиратель, открывая железную решётку на пустующей камере. – Лютует Колдунья… Ты погоди, я тебе одеяло принесу, а то похолодало, да и сыро тут. Есть хочешь?
Иван хотел было гордо отказаться, но подумал и кивнул.
- Подожди минуту, сейчас принесу, - заперев дверь, надзиратель скрылся в полутьме. Мальчик оглядел своё новое пристанище. Хотя разглядывать особо и нечего: куча соломы в углу, тряпки какие-то накиданы, железная кружка, прикованная цепью к решётке. «Это чтоб не украли или здесь даже кружки наказанные?» – подумал мальчик, опускаясь на солому.
- Эй, малой! – окликнули его справа. – Ты, это… не боись! Тут народ хороший, порядочный. Татей каких не сыщешь.
- Я и не боюсь! А за что ж тогда в тюрьме сидят? – не сказать, чтоб Иван удивился, чего-то подобного он и ожидал.
 
- Знамо за что, - ответили ему. – Тут, почитай, все те, кто против Колдуньи рыпаться посмел. Вот и окоротили…  Нам-то ещё повезло…
- Ничего себе – повезло! – удивился мальчик. В его представлении, быть посаженным за решётку как-то не относилось к разряду редкостной удачи.
- Да, повезло. Мы-то хоть живые, - помолчав, продолжил невидимый собеседник. – И облик человечий сохранили. А кто-то…
- Помолчал бы ты, Евстигней! – раздалось из камеры слева от мальчика.  – Мало ли кого тут подсадили, а ты и рад языком мести. Про таких-то у нас и говорят: «Болтун, а вывелся!»
- Сам ты болтун, Ипат! – обиделся словоохотливый Евстигней. – Что, каждого куста теперь бояться?!
- Тут испугаешься, когда такие дела творятся… -  неопределённо произнес осторожный Ипат, и оба голоса замолчали. Как раз вовремя: послышались шаги, и в болезненном свете факелов Иван увидел худого надзирателя.

- На вот, держи, - тот сунул ему в руки основательный кусок пирога и кружку с молоком. Молоко Иван не очень любил, но сейчас выбирать не приходилось. Тюремщик бросил на солому нечто, напоминающее плед. Иван, набив рот вкуснющим пирогом, благодарно промычал. Дядька оказался добрым и явно не трусом: ведь, угостив его на славу,  он только что нарушил приказ самой Колдуньи!
- Ладно, ты располагайся тут… - неловко произнёс надзиратель и вышел, тщательно закрыв камеру. Иван вздохнул: мальчик надеялся, что тот оставит дверь открытой… Однако сетовать было не в его характере. Первым делом сын архимага отщипнул крошку от пирога и сунул в коробок: пусть хоть подкормится, а то вон как влип, и не без его участия! Хотя Людоеду, с его-то замашками, в тюрьме самое место.
«Полежу немножко, подумаю, как отсюда выбраться!» - решил Иван, растянувшись на импровизированном ложе и кутаясь в тёплое одеяло. Солома, вопреки опасений, оказалась сухой и приятно шуршала, одеяло отлично грело, еда была вкусной. «Спать не буду! Глаза на минутку закрою – и всё!» – твёрдо решил маленький пленник, сладко-сладко зевнул пару раз и… уснул.