Редиску-то продавать сможет?

    В  феврале 1997 года я была вызвана в ташкентский облздравотдел: "Вас включили в комиссию по проверке состояния родовспоможения в области." " Лететь, - спрашиваю я с ужасом, - нет-нет, тремя машинами по области поедете".

    Приезжаем в маленький городок Пскент. Я проверяю состояние родильного зала, делаю свои замечания: в холодильнике предродовой палаты нет запаса крови, нет достаточного количества стерильных инструментов,  операционного белья, недостаточно автоклавов для стерилизации. Обещают учесть.

    Вечереет рано, уже в 6 часов темно. Члены комиссии собрались в конференц.зале для подведения итогов, после собрания всех собираются кормить ужином в ресторане. Я замечаю, что во дворе туда-сюда бегает какая-то тетка в когда-то белом халате. Как-то мне не по себе и я знаком показываю председателю конференции Раисе Андреевне, гинекологу по профессии, что я бы хотела выйти. Она кивает. У дверей стоит давешняя тетка и спрашивает, не я ли гинеколог из ташкентской комиссии. Получив утвердительный ответ, она сообщает мне, что ее уже давно за мной послали, да она не решалась прервать высокое собрание.

   Я лечу в род.зал на крыльях ужаса, что же там "уже давно" случилось?
 "Дайте свет!"  Света нет, вообще-то он есть, но лампочка перегорела, а потолки такие высокие, что самим не достать, а достаточно высокая лестница находится в ведении электрика, а он с вечера в район на свадьбу к родне уехал. К счастью, функционируют аккумуляторные лампы.

    Обследовав роженицу, я прихожу к выводу, что уже поздно думать о самостоятельных родах, младенец мертв, разрыв матки, роженица без сознания, давление  - еле-еле, пульс - нитевидный. Я командую резким голосом, ( иначе не пошевелятся): "Войти в вену, кровь давайте нулевой группы, определить группу крови пациентки и немедленно разворачивать операционную!  Вызовите главврача (мой однокурсник, кстати), главного хирурга и анестезиолога!"

     Оказывается, все уже кушают-с, в ресторане - святое дело! Пришедший анестезиолог сообщает мне, что он устал(!), еще чаю сегодня не пил, а за кровь отвечает зав. станцией переливания крови. Я струйно вливаю кровезаменитель и единственную ампулу крови и умоляю этого придурка: "Послушайте, в вашем маленьком местечке все друг друга знают, как в глаза ее мужу и детям смотреть будете, если помрет?  Пожалуйста, мы вам потом коньячку нальем!"  Согласился неохотно. Неторопливо вваливается хирург, уже слегка подзаправился: "Я-то вам зачем, коллега, сами оперировать не умеете?". Я его тоже уговариваю, что, если я встану к операционному столу, а он мне ассистировать будет, то оперировать мы будем на трупе, кто-то же должен реанимационные мероприятия осуществлять!

    Уговорила, окаянная. И тут выясняется, что единственный (!) операционный стол занят, хирурги аппендэктомию делают! Правда уже зашивают, но инструментов стерильных нет. Вот тут я начала ругаться отглагольными прилагательными сексуального значения и орать: "Снять хирургического больного на каталку, и на ней зашить можно! Дайте стерилизатор, мойте инструменты, пошевеливайтесь, маму вашу! А вы что стоите, как памятник вашей матери? ( это хирургу). Я налила спирт в крышку металлического стерилизатора, бросила туда инструменты, заорала: "Всем отойти!", и, бросила зажженную спичку. Инструменты готовы, стерильность как в полевых условиях. Начали.

    Заведующего пунктом переливания крови нашли, тоже уже тепленький, как и главврач. "Кровь, - говорю, -  давайте нулевой группы!"  А он мне так спокойненько сообщает, что он послал за кровью в Ташкент, у него запасов нет. Ну, тут я взбеленилась: " У вас лично,-спрашиваю,- какая группа крови?"  Узнав, что нулевая, я ему ехидно сообщила, что возьму у него лично литр крови для прямого переливания, это даже хорошо, что со спиртиком, а ему потом перелью ту, что из Ташкента доставят, если доставят, конечно. Испугался паразит, мигом обеспечил мне доноров для прямого переливания крови.

    В 2 часа ночи мы закончили, роженицу спасли, младенец был давно мертв. У нее дома было 8  детей. Ну, понятно, почему уже резервов не осталось. Анестезиолог спрашивает: " А где обещанный коньяк, коллега?"  Ну, не нахал ли? Их небось пациенты там не только коньяком завалили, что я ему и сказала. Тут главврач мне и говорит, что со мной муж пациентки поговорить хочет, в 2 часа ночи-то. Устала смертельно. Но делать нечего. Стоит сморщенный старик, я ему говорю: "Жену мы вашу спасли, уход только нужен и хорошее питание. Сколько детей у вас? Сколько -сколько? Да что же вы делаете-то! "  Ухмыляется. А узнав, что младенца спасти не удалось, девятого по счету, он в голос завыл. Как мне потом объяснили, что дитя нерожденное - родная кровь. А, если жена помрет, можно более молодую за себя взять. Ну, я можно сказать, высказалась. А вы бы удержались?

    Главврач меня спрашивает: " А ты когда узбекский выучила, Леночка? Вроде  в студенческие годы не говорила". Я, кстати, даже не заметила, что заговорила по-узбекски, видать, барьер неуверенности в стрессовой ситуации исчез.

    И тут главврач, мой однокурсник, с шельмовской улыбкой говорит: " А выражалась ты на чисто русском языке, но мы не обижаемся. В Ташкент ночью смысла ехать нет, утром тебе все равно надо ехать в Буку, отсюда ближе, отвезут. А сейчас тебя наш единственный гинеколог (женщина в моем возрасте) возьмет на ночлег".

    Спать осталось всего-ничего. Бедная моя коллега по дороге рассказала мне, что у нее нет возможности голову вымыть. Только сунет голову под кран - вызывают в родзал. А муж - хирург. Общаются они через детей. " Папа вчера дома ночевал?"

  "Детей-то как умудрились зачать, во время отпуска?,-спрашиваю. "Да, как-то между делом, сами не знаем, как. Отпусков-то у нас нет..."

    За больную волнуюсь, все-таки, очень большая кровопотеря, и очень долго в шоке находилась. Как бы, интеллект не пострадал. Коллега грустно улыбнулась: " Ну, редиску-то продавать сможет? Она только этим и занималась. И детей плодила каждый год."

    Утром водитель отвез меня в магазин за новыми колготками, окровавленные пришлось выбросить, как и любимые замшевые туфли (вот ведь дурища, вырядилась для комиссии, не в поле-чай ехала!). Когда шофер доставил меня в Буку, члены нашей комиссии уже были там. " Ну, что, как,-спрашивают они меня". Я вздохнула и сказала: "Жить будет."

     Все встали  и захлопали мне. Не буду скрывать, мне было приятно.