Маня

               
Когда речь заходит о женщине удивительной судьбы, я вспоминаю Маню. Есть, конечно, и другие женщины с интересными судьбами, Мэрилин Монро, например, или Мария Стюарт, но у Мани жизнь сложилась все-таки удивительней.

Маня работала лаборанткой в баклаборатории ереванской клинической больницы N 2. Кроме нее в штат лаборатории входили также: другая лаборантка, санитарка и я. Санитарка с другой лаборанткой работали там еще при старом бактериологе, которую сменила я, когда та ушла на пенсию. Маня пришла в лабораторию позже всех, невысокая, внешне ничем не примечательная девушка 38 лет. Замужем она не была, а жила с родителями и младшим братом, которому было лет тридцать, в глинобитном домe с туалетом во дворе, далеко-далеко, вообще не в городе, а в деревне. Хозяйство у них было нехитрое: огород, две коровы, куры, свиньи. У отца был артрит, мать тоже чем-то страдала. Мане приходилось делать все: доить коров, полоть грядки, косить сено и тому подобное. Брат не только не помогал, но и был сплошным наказанием для семьи. Он нигде толком не работал, вел довольно беспутную жизнь, пил и приводил в дом друзей, таких же беспутных, как и он. Мане приходилось обслуживать их, подавая на стол и убирая. А брат еще и покрикивал на нее и даже ругал на пьяную голову, если ему казалось, что она недостаточно приветлива с ним или его друзьями. С родителями он тоже не очень-то считался, нередко и на них повышал голос. Мать, вздыхая, утешала Маню, говоря ей: «делай добро и не жди награды», или «делай добро и бросай в воду». Маня с досадой выслушивала ее и уходила к себе плакать.

Придя на работу, она жаловалась на свою судьбу, говоря, что больше нет сил это вынести, так бы и убила гада, который не жалеет ни ее, ни родителей. Но стоило гаду задобрить ее: починить телевизор, или потрусить тутовое дерево, как она, забыв обиду, уверяла всех, что у него золотое сердце, и он очень толковый парень, только никак не может устроиться в жизни. Вскоре, однако, ее умильность сменялась ненавистью, она вновь начинала его ругать, называя мерзавцем и гадом.

Маня никогда не опаздывала на работу и приходила раньше всех, добираясь из своей деревни с тремя пересадками на маршрутке и двух автобусах. Маня была прекрасной лаборанткой, быстрой, аккуратной и неутомимой. Она сгребала штативы с пробирками одной рукой, другой поднимала тяжелый бак из автоклава. После огорода и коров любая работа была для нее пустяк. Мы все полюбили Маню и жалели ее за тяжелую жизнь и за то, что она не замужем. Маня говорила, что был один парень, который ей нравился, но у них что-то не склеилось, потом был ухажер из соседней деревни, но он ей не очень-то нравился, словом, не везло. Она уже и не думала о замужестве и мечтала лишь о том, чтобы брат убрался куда-нибудь подальше, или перестал пить и приводить в дом друзей.    

И вот однажды прихожу на работу и вижу по лицам женщин, что что-то произошло. Маня сидит растерянная, у двух других обалдевший вид.
– В чем дело? – спрашиваю.
– К Мане жених приехал. И знаете откуда?
Из соседней деревни, наверное, – подумала я.
– Из Голландии!
Я ахнула от удивления.
Маня кивнула головой:
– Из Амстердама.

Она сказала, что у голландца (армянина по происхождению) большой красивый дом с садом, где растут тюльпаны и розы, хорошая работа в какой-то фирме, машина. И вот он узнал, что есть на свете такая Маня, прекрасная хозяйка, душевный человек, золотое сердце, и решил на ней жениться. Каким образом слава о Мане дошла до Голландии? Очень просто. О ней рассказал один из друзей ее брата, являясь одновременно родственником голландца и находясь проездом в Амстердаме. Он показал ему фотографию Мани на фоне нескошенного поля: волосы растрепал ветер, в изгибе губ горькая усмешка, в глазах тоска по хорошей жизни, словом, лицо одухотворенное. Оно ему очень понравилось. Видимо, он не встречал таких у себя в Голландии и близлежащей Франции, куда часто ездил по делам фирмы. Он взял на неделю отпуск и поехал в Армению, прямо в деревню к Мане. У Мани, конечно, был шок, также, как и у всей семьи и вообще у всей деревни. Она сказала, что ей надо подумать. Голландец попросил ее думать быстро, максимум два дня, чтобы успеть сочетаться браком в течение недели.
 
Что делать? Маня стала лихорадочно мыслить: с одной стороны – Голландия, двухэтажный дом, машина, тюльпаны, наконец, муж (правда, немного плюгавый, намного старше нее и лысый, зато голландец). С другой стороны – деревня, картошка, коровы, мерзавец-брат, зато все родное, к тому же, родители... А у голландца двое детей от первого брака, правда, они живут с матерью, но часто бывают у него... Что делать?! У Мани от умственного напряжения и впрямь началась лихорадка, температута подскочила до сорока, два дня она пролежала в постели, на третий день сказала голландцу – да!   

И как показала жизнь, это было правильное решение. Через год Маня с мужем приехали из Голландии на пару недель. Маня очень изменилась. Помимо того, что была модно одета, в ней появилась спокойная уверенность и раскованность иностранки. Она устроила нам роскошный завтрак в лаборатории и подарила всем голландские сувениры. О своей жизни она сказала так: сказка! Единственное, что ей приходится делать вручную – это стричь в саду розы. Остальное делают машины. Муж оказался очень хорошим человеком, он купил для ее родителей доильный аппарат. Брат женился, перестал пить и разводит голландские тюльпаны. Дети мужа дружелюбны и хорошо к ней относятся. Она ходит на курсы и уже немного разговаривает и пишет по-голландски. Часто ездит с мужем в Париж, который ей нравится больше, чем Рим и Венеция... 
 
Мы слушали все это, дивясь и вздыхая. Мы больше не жалели Маню, мы ей завидовали, как принято говорить, по-хорошему. Радовались за нее, но завидовали (эти два чувства как-то уживаются друг с другом). После ее ухода мы, конечно, принялись обсуждать ее с головы до ног: волосы, брюки (она до этого брюк вообще не носила) и всю ее новую жизнь.
– Эх! – сказала санитарка. – Вот так проживешь всю жизнь и ничего не увидишь...
– Меня утром чуть не задушили в автобусе, – вставила лаборантка.
– У нас вчера весь день воды не было, – сказала я.
И мы, расстроенные, вернулись к своим делам, убрав сувениры в сумки...

А Маня, по последним сведениям, успешно работает в фирме вместе с мужем и владеет уже не только голландским, но и французским языками.

На этом я завершаю рассказ о Мане, скромной труженице села, бывшей лаборантке,  деловой женщине, хорошем человеке – женщине удивительной судьбы.


Рецензии
Здравствуйте, дорогая Маро ! Вы бросили на весы Счастье и Благополучие ! Выбирая,
невольно как у Мани, поднимется температура !! Вот и задумаешься...
Превосходный рассказ ! Под впечатлением ! И , конечно же, СПАСИБО !!
Владимир.

Владимир Лоскутов   24.06.2020 18:28     Заявить о нарушении
Здравствуйте, Владимир! Сердечное спасибо за Ваше внимание и добрый отклик! Да, выбор сложное дело, особенно когда на одной из чаш - благополучие. Может потому, что оно реально и предсказуемо, а счастье - вещь эфемерная. )
С благодарностью и наилучшими пожеланиями,
Маро.

Маро Сайрян   25.06.2020 16:13   Заявить о нарушении
На это произведение написана 21 рецензия, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.