Сука

                Сука

   Людмила Федоровна шестой год жила одна. Редкие визиты дочери не в счёт. А когда Ленка вышла замуж, и они почти прекратились. Сергей, зять, был немного моложе дочери, но такой серьёзный и основательный, что казался чуть ли не ровесником сбежавшего мужа Людмилы Фёдоровны. Сергей искренне старался "быть хорошим", но тёща столь же искренне ненавидела его. Увёл кровиночку! Ирод!
   И рождение внука не сблизило семью. Петьку назвали в честь деда, сбежавшего мерзавца. В глубине души Людмила Федоровна понимала, что Пётр Иванович не от хорошей жизни ушёл, но признать это было невозможно. Беспричинная ревность и мерзкий характер жены просто подталкивали немолодого уже мужика ко второму инфаркту. Тут не захочешь, а сбежишь.
   - Сука ты старая, Люся! - Интеллигентность Петра Иваныча протестовала против таких слов, но он держался. - Правильно арабы говорят - женское сердце что колодец в пустыне, никогда не знаешь, чистая вода там или дохлый верблюд.
   И ушёл.
   Арабская мудрость не задела Людмилу, а вот "старую суку" она забыть не могла. "Разве ж я старая?! Пятьдесят всего! Ну, пятьдесят один"
   И совсем не старая женщина плакала вечерами в подушку, как школьница по первой любви.
   Немного легче ей становилось при мысли о собаках. Они-то никогда не предадут, не сбегут. В посёлке всегда было много собак. Поодиночке и стаями, они были везде, и, кажется, всегда. Самая большая и сильная стая прописалась у магазина. Семь крупных кобелей породы кабыздох, три-четыре мелких и мерзких бесполых шавки и Найда. Тоже не старая сука, лет пять или шесть на вид. Как хороший главбух, она держала коллектив всегда в форме. И она отлично знала - чем печальнее делаешь глаза перед человеком, тем выше шанс пожрать.
   Почти год Людмила Фёдоровна подкармливала собак. Найда так преданно смотрела в глаза. Казалось, вот-вот заговорит. "Может, ты и сука, Люся, но уж точно не старая! Как я тебя понимаю!"
   

   Однажды случилось чудо. Зять снова уехал на очередную вахту, на Сахалин, Леночка ложилась в больницу (довёл-таки, ирод!), Петенька приехал к бабушке. Как раз и каникулы весенние, всё одно к одному сложилось.
   За десять дней можно многое успеть. Например доказать внуку, что бабушка любит. Бабушка всегда защитит. Бабушка не сука. Тем более не старая!
   Собаки были забыты. Всё внимание Петеньке! Пироги с рыбой, варенники с вишней. Исхудал-то как в городе этом! Позабыт, позаброшен и отцом и матерью! Да и не похож он вовсе на отца, весь в мать, в Леночку!
   Такой же живчик! Как ртуть, не усидит на месте. И глаза её, и особенно губки - ярко-алые, щёчки розовые, пухленькие.
   Людмила Фёдоровна как будто двадцать лет сбросила. Любовь согрела сердце. И на работе заметили - пожилая, вечно хмурая медсестра с сжатыми в ниточку губами расцвела, помолодела.
   Давно уже она не чувствовала себя такой молодой. Да, пожалуй, и никогда!


   Тихий у нас посёлок, редко когда что случается. И дежурства в приёмном покое такие же - тихие и спокойные.
   В восемь вечера спокойствие рухнуло, а с ним и вся жизнь.
   Петеньку в приёмный покой принёс сосед. Опустил тело на кушетку, сел на пол и в голос зарыдал, размазывая слёзы по щекам. Очень неприятно видеть плачущим здорового мужика, но сейчас на него никто не обратил внимания. Голое окровавленное тело на кушетке...
   - Зачем вы его раздели? Мороз же! - Людмила Фёдоровна ещё не поняла, что произошло, но холод уже сжал сердце.
   А мужик на полу бормотал:
   - Эта сука... Возле магазина... Бросилась, и все за ней... В клочья... Порвали...
   


   Пожилая некрасивая женщина с пустым взглядом тихо шептала:"Прав ты,Петенька, сука я, старая сука! "