Промысел 1 13 5

Начало:
http://www.proza.ru/2014/04/28/602

Предыдущая страница:
http://www.proza.ru/2015/04/06/1847

"Ты спрашиваешь, как сажают женщин у очага! Разве нужно объяснять подобный пустяк тому, кто знает, как из праха получается прозрачный свет?»
« Самка, охотник, о двух ногах, шагнула в сторону, и лови».
Попытался отшутиться безногий человек.
 «Твоя слабость, что не можешь поймать и скрутить жгутом? Странно слышать. Я задаю вопрос: как ты управляешься с гончарным кругом! Там нужна стопа».
« очень просто, охотник. Захотел и привык».
«То и дело, привык. В Излучине живёт человек с одной ногой. Смастерил лубяную, стопа сгибается. Даже на рыбалку бегает, треугольных не боится. Среди приехавших есть Анди без обеих ног. Сделал ходули, удерживает подмышками, чтобы не падали. По плотам прыгает, как древесный летун. Мы завидовали».
«Ты свою женщину скручиваешь, Вейт?»
Моти спросил, потому что сомневался. Быстрая, спокойная Данн казалось, не заслуживала такого обращения.
«Конечно, мастер».
«Твоя жена не выглядит забитой и скрученной. Ты что-то не договариваешь, охотник».
«Я скажу тебе. По воде плоты идут порядком. Если течение перебивается или отклоняется в сторону, бросают поворотный камень. Слыхал про такое орудие?»
Моти жил на Синем Отроге и не слыхал.
«Камень останавливает первый плот, даёт возможность разобраться, перестроится».
«На воде понятно, - сказал Моти, - Женщины чем тут касаются?»
Женщинам трудно жить, мастер. Устают. Иной раз так несёт, Великой реке завидно».
«Ты, Вейт, Властелин Стихии, ответь: Зачем сажать, если пожалеть можно».
Глупость и страх жалеть, только раскармливать. Хозяйке круга не по силам самой избавиться. Посадишь: изойдёт слезами, сбросит лишнее в очаг, потом выспится и снова готова жить».
Вейт глянул в сторону, обмер. Племянница Моти , едва ли достигшая возраста первой крови девочка, ела охотника взглядом шагнувшей самки. Пайн умела держать лицо, но и у матери под напускным равнодушием в глазах таился вожделенный блеск. Вейт промахнулся. О таких вещах следовало говорить возле большого костра, а не в полном непочатой беззащитности круге.
Моти видел, понял. Вейт повернулся к женщинам спиной, спросил мастера взглядом: надо ли жалеть, и получил отрицательный ответ.

Кин лёг, выровнял по жене дыхание, стук сердца, прижал ладонями, заставил уснуть.
Странен сон, лихо пробуждение, так говорят в бассейне Великой Реки. Снились Мараты с Робеспьерами, кайзеры с цезарями, Дантоны с Брутами, Гитлер и, прости Господи, Луций Карнелий Сулла. Жирный такой Луций, с животиком по обе стороны, с бляхой в области пупка. Сидел он в носилках, покрикивал на четырёх чёрных Спартаков, вращал сетчатыми белками, тряс намёком на развивающуюся глаукому. Жалко было глядеть. Хотелось уложить в постельку, померить давление и сахар, высчитать пробу Земницкого, прописать инсулин капельно-вирусно. Понимала: не дадут клевреты и убийцы, затероризируют клизмами. Откуда взялось такое количество специфических терминов, понятно не было, только падали, падали, будто рога изобилия из выеденного яйца.

Младенца нет ещё пока,
Но будет сын. Наверняка
Известен пол. Ещё известна
Примерная граница веса,
Объём головки и брюшка.
На воле ждут его уже
Шкала Апгара, бэцэже,
Рубцов пелёночных изнанка,
На ручку белый номерок,
Благословенная жестянка,
Что б не разъехался пупок.
Добро пожаловать, сынок.
Пятнадцать бед-- один ответ,
И вот является на свет
Столь долгожданное творенье.
Как описать его портрет:
Не красота, не извращенье,
Не рожа и не отраженье,
Не каракатица, не ёж
И на акулу не похож...
Он -- чудо в перьях, так сказать...
Прошу его не обижать».

Щелчок разбудил вовремя. Был предзакатный час. Сузившееся до пятнадцати метров русло реки стало очень глубоким. Лодки шли по четыре в ряд. Ида представила: если бы на берегу стояли охотники племени Синих камней, остановить нашествие труда не составило бы. Простота решения поразила.
«Смотри, родоначальник, - сказала женщина, - Я выпущу против настоящих тварей световые образы, вроде нашей одежды. Чернобрюхие расстреляют запас молний, тем и кончится. Ты будь внимателен. Если появится неправдоподобное, говори».
«Под такой шумок, женщина, можно крыши проковырять, будто ножами».
Предложил Кин.
«Можно, да, только аккуратненько. Вернувшись из похода, живые участники события распишут в красках, что произошло. Меня не отвлекай ни чем, кроме замечаний по процессу».
«По чему?»
«Засохни, охотник. Не придирайся к слову. Ты всё понял».
Сказала программерша, и понеслась мифология структурированного света, как в той байке, на третьем курсе сооружённой!

Когда земля была чиста --
Нечистой силы много было,
Но стоило ей грязной стать --
И сразу чище стала сила:
Лешак из лесу носит сор,
Яга метёт, уступы гор
Горыныч рвёт без динамита,
Ворча угрюмо и сердито,
Вертит турбины водяной,
Ест тараканов домовой.
Кикимора усердней всех --
Считает хлеб внутри амбара.
Пыхтит упырь за стойкой бара,
Старик Мороз вывозит снег...
Все заняты. Один Кощей
Среди несказочных затей
Себе найти не может дела,
И всё бедняге надоело:
И зло, и глупость, и обман,
И девочки из дальних стран.

Играл ли ты, родоначальник племени Синих камней, когда-нибудь в стрелялки: геймер против компа? Нет конечно. Даже если б ты родился на земле пару-тройку  сотен лет назад , круг твоих интересов далеко отстоял бы от подобных профанаций. Детища Ральфа Баера миновали бы тебя, любителя живых поединков.
Так думала Аделаида Бартон, прописывая заявочку и связки, дабы развернулся «наворот про кощееву смерть».Именем славной поэмы звали у них забавы для бездельников.

Кощей, не находя пути
Труда и тихого причала,
Решил за помощью пойти
К Яге, что площадь подметала:
Авось она с её умом
Поможет в бедствии таком
Не потонуть, не потеряться,
Притом самим собой остаться
И стать на уровне страны,
Чтоб были все ему равны.
Яга собранье начала,
Звеня костлявыми перстами:
"Братва и братья! Перед нами
Всё суть Кощеевы дела:
Не занят, не женат, не пьян,
Не член, не сын и не смутьян...
Да и вообще -- ничто и нечто".
Лешак сказал: "Нельзя, конечно".
Упырь пробулькал: "Без вина
Любая группа не вкусна".

Первое, что увидел Кин, были преградившие путь пещерникам лодки Эйи. Количество описанию не поддавалось. Всё новые и новые катамараны выворачивались из-за скалистого островка, который, сколько помнил Кин, при сотворении мира не предусматривался.
«Скала зачем возникла?».
Рявкнул первый думер приречья. Ида убрала.
«Молодец, охотник! Правильно понял задачу».
С берега полетели ножи. Воткнувшись в пластик, лезвия возвращались обратно. Меж деревьев замелькали силуэты людей.

«В молчанье был и лес и дол.
Собака выла. Кошку драли.
Носы засунувши под стол,
Они сидели и решали
Судьбу героя-удальца.
"Скажи, ты помнишь ли отца?"
Спросила ведьма молодая,
Зубами жалобно вращая.
"Чем занимался предок твой,
Когда он был ещё живой?"
"Отец Кощея, что за вздор!!!"
"О нём и вороны забыли!!!"
"Лежит ли он ещё в могиле?"
"А может, бродит до сих пор?"
Кощей "не знаю" прошептал
И через щель на двор упал.

 «Вот! Драка без обмана! – радовался Кин. - У этих даже лица узнаваемые! Я насчитал четырнадцать Мейсов! Меня там штук восемь!»
Ида заметила, охотник не верещит по поводу более чем правдоподобных картинок, наслаждается зрелищем и возможностью соучастия. Чернобрюхие открыли из фотонных бластеров огонь на поражение. Действительно, напоминало стрельбу молниями. Допотопное оружие служило верой и правдой. Люди падали, кровища текла почём зря, вой трубок Тонда висел над полем боя. Звук, казалось, причиняет больший урон, чем ножи. Ида пробивала только плавсредства. Скутера своевременно и правильно тонули. Кин заметил: заряда Треугольноголовым хватает на один выстрел. Хотелось спросить, что такое молнии, почему столь маломощны. Задавать вопросы было не время. Первый охотник приберегал их на потом.

Лежал он, воин после битвы,
Шепча проклятья, как молитвы,
А может, арию свою,
Иль прочую галиматью...
То нам с тобой не надо знать,
Чтоб допреж старыми не стать.
А в бочке шорох и возня,
А в бочке шёпот и смятенье.
По стенам двигаются тени,
И вся Кощеева родня
Воспоминаньями объята.
Русалка вспомнила: "Ребята,
Вопрос решён, а не мудрён:
Бессмертный и безродный он".

«Слева у пятого две головы».
Указал Кин. Двухголовый стал двумя. Битва была похожа на тупое избиение. Невероятно перепуганные пещерники притворялись мёртвыми, заметив, что падаль противника не интересует, ложились на дно, прилипали там посредством ручных присосок. Стрелялки перестали выбрасывать свет, лезвия кончились. Лодочники бросили на траву вражеские трупы, унеслись по течению. Береговые воины подобрали своих, умчались в лес. Река опустела довольно быстро. Ида добила погрузившиеся мельче других пластиковые крыши. Личный состав поверженной флотилии выстроился вдоль обрывистого берега.
Как легко поверили Треугольные головы в отсутствие противника, как смело высунулись наружу! Придерживаясь за грунт, Чернобрюхие двинулись в обратный путь, который обещал стать длинным и скорбным. Ушли не все. Восемнадцать особей притаились в воде, остались ждать, чего? Бог весть. Звуковые датчики передали на рет, и стали внятны слова:
«Обязательно придут собирать ножи».
Сказал один, видимо старший.
Ида подвинула металл, сформировала в единый блок, бросила меж дровяными кладками у большого костра племени Синих Камней, отключила изображение.
«Дело осталось за малым, охотник: вывести из строя стрелялки в том месте, где хранятся. Хорошо поработали! Голливуд, и только».
«Кин не стал цепляться к незнакомому слову, обнял жену, близко глянул в лицо.
«Стоило так беспокоиться маленькой девочке?»
«Не знаю, охотник. Стоило или нет, только напряжение было свыше человеческих сил. Я, знаешь ли, не гожусь для того, чтобы убивать каких бы то ни было живых существ».
«Кого ты убила?»
«Тридцать Чернобрюхих. Не знаю, кто эти, скорее всего полубезмозглые твари, но не я произвела созданий на свет, чтобы убивать».
«Странные понятия, честное слово. Те, если я правильно видел, погибли от своих молний. Некоторые, правда, подставились под пучки».
«Как?»
«Нечаянно конечно».
Ида вывела картинку. Поляна, где лежали трупы, была пустынна. Наблюдатели из воды не высовывались. Восемь погибших имели следы энергетического пучка. Не надо было служить в судебной экспертизе, чтобы отличить ранение от ножевого или фотонного. Пришлось имитнуть сцену с Монком. Кин глядел. Мертвецы в одиночку и парами поползли к воде. У кромки поджидали живые, от которых те шарахнулись, сочтя за противников. Покойники вскочили на ноги, побежали, сорвались с обрыва ниже того места, где ждали спасители. Течение подхватило безвольные трупы, движок добавил скорости.
«Великая Река разберётся, кто от чего погиб».
Сказал Кин, укрывая лицо «Муравьём», которого недавно грозил раздавить.
«Оставь этих, маленькая. Пусть время укажет и Создатель рассудит».

Продолжение:
http://www.proza.ru/2015/04/11/1352