Екатерина Ивановна. Часть 1

Отпуск наконец-то закончился.  К счастью? К сожалению? Не хотелось задумываться, к чему именно. Просто взял и закончился. И снова, в который уж раз, навалилась всё та же работа, те же дела, те же вечные, надоевшие заботы - постылое коротание одинокой жизни в бесконечно полезных трудах во имя процветания огромной финансовой корпорации.

Подходил к концу август, наступало самое нелюбимое холостяцкое время. Все вокруг начинали усердно суетиться, собирая, кто детей, кто внуков, в школу или институт, тут же вспоминали про новые обои, покраску потолков, дачи, картошку, зимние заготовки. В эти дни с особой тоской чувствовалось, что ты никому в этой жизни не нужен, даже самым преданным и любившим много лет женщинам, что ты для них - лишь маленькая, мимолётная отрада душе и телу среди бесконечных, серых будней, ставших единственным смыслом их существования. Такова жизнь, может, не совсем правильная, но с годами устоявшаяся, принятая, как должное, и понятная всем её участникам.

Как всегда, первый рабочий день, словно назло, выдался тёплым и солнечным после недели затяжных дождей. Сидеть на работе не хотелось, и я, выдумав себе множество неотложных дел вне офиса, сбежал с утра, быстренько распихав накопившуюся за месяц работу. Хотелось уйти, просто уйти, раствориться в толпе, замкнуться в себе, наслаждаясь лишь небом и ярким солнышком над головой.
Не придумав ничего лучшего, я неторопливо поплёлся знакомыми улочками в сторону парка. Под пронзительно ясным, безмятежно голубым небом накатило неожиданное желание купить, как в детстве, мороженое и пройтись с ним вдоль ряда аттракционов,  поглазеть на радостные лица детей в диковинных стальных сооружениях, вспоминая своё давнее-давнее детство.

Я вышел к перекрёстку недалеко от входа в парк, специально к тому месту, где стоял небольшой магазин, в котором недавно, год или два назад, покупал себе летом мороженое. Кирпичный магазинчик всё также стоял на пересечении улиц, но за большими окнами вместо продуктов лежали теперь красочные детские книги, а стёкла были разрисованы изображениями забавного белого кролика, того самого, в цилиндре и с часами в жилетном кармане. Над стеклянной дверью, красовалась стилизованная под кроличий мех надпись "Белый кролик". Я остановился в задумчивости под этой надписью, размышляя, куда идти теперь за вожделенным мороженным.

Дверь магазинчика неожиданно распахнулась, мелодично зазвенев колокольчиками. Худенькая, стройная девушка, молодая, симпатичная, на вид лет двадцати пяти - двадцати шести, лукаво улыбнулась и, неожиданно кивнув мне, пригасила внутрь.

-- Заходите, не стесняйтесь.

Улыбнувшись в ответ на улыбку, я растерянно и не очень понимающе пожал плечами.

-- Спасибо, но... Я, вроде, вырос уже из сказочного возраста...
-- Ну, всё равно, зайдите. Посмотрите, как у нас интересно. Потом с внуками придёте.

Простые, без тени издёвки и даже намёка на иронию, слова ударили в душу кисло-горькой тоской. Что ж, выходит, мне теперь только и осталось в жизни, что внуков по книжным магазинам таскать...

-- До внуков я ещё не дорос.
-- Тогда просто так зайдите, с нашим кроликом познакомитесь.
-- С кроликом?
-- Да... -- девушка засияла странной, загадочной гордостью.

Магазинчик оказался похожим на крошечную библиотеку. Два небольших зала были сплошь уставлены высокими стеллажами, на которых стояло ровными рядами, лежало стопками или красовалось в полный разворот невероятное количество больших и маленьких книг в ярких, красочных обложках. Кроме книг стеллажи были щедро заполнены нарядными куклами, забавными игрушками, невообразимыми деревьями, увешанными маленькими открытками, детскими поделками, чем-то ярким и очень креативным. Над самым большим деревом, прямо напротив двери, возвышалась клетка, в которой скакал маленький жёлто-зелёный попугай, а в дальнем зале, в огромной клетке на столе у стены  копошился ещё кто-то живой, невероятно пушистый и ярко-белый.
От моего, искренне обалдевшего взгляда девушка пришла в детский, добродушный восторг.

-- Проходите сюда. Вот, это наш Гоша... -- она положила ладошку на клетку, в которой, почти не обращая на меня никакого внимания, сидел, поджав лапки, и сосредоточенно грыз сухую травинку маленький белоснежный кролик с забавно висящими ушами и невероятно голубыми глазами.
-- Ну, здравствуй, тёзка -- я улыбнулся голубоглазому зверьку.
-- Тёзка? А Вас тоже Гоша зовут? -- удивилась девушка.
-- Да...
-- Ой, как здорово! А меня - Люба.

Она приложила пальцы к беджику на груди, в котором витиеватым декором было написано лишь одно имя - Люба, и на тонком безымянном пальце с коротко подстриженным, не накрашенным ноготком ярко блеснуло золотом обручальное кольцо. Странная замужняя девушка, странный магазин, странный кролик с голубыми и совсем не кроличьими глазами. Я вдруг поймал себя на мысли, что здесь настолько необычно, настолько хорошо и уютно, что уже совсем забылось про парк и даже расхотелось мороженого.

Я пробежал глазами по стеллажам. Опять странно. Все книги оказались на русском языке, прекрасно изданные и напечатанные, с изумительными цветными иллюстрациями.

-- Можно? -- я кивнул на развёрнутую для всеобщего обзора большую, богато иллюстрированную сказочными акварелями, книгу.
-- Даже нужно. Здесь всё можно брать и смотреть.

Книга оказалась сборником сказок совершенно неизвестного французского автора, но переведённая на русский и даже изданная в этом году.

-- Ого, а я думал, это всё - старые советские издания. Сейчас, ведь, только Донцову на туалетной бумаге печатают.
-- Да, все так думают...

Увидев, насколько я поражён увиденным, Люба с победным воодушевлением принялась почти без умолку рассказывать, что сейчас издаётся очень много замечательных детских книг, но эти книги мало кому известны. Поэтому они с мужем решились открыть не просто магазин, а создать что-то вроде клуба, где можно приобщить детей к хорошим книгам, что здесь проходят теперь самые разные кружки и, просто, интересные дружеские встречи.

Я уже сидел на низком, уютном диванчике, а Люба то и дело выкладывала передо мной на журнальный стол самые разные книги, показывая то фантастические иллюстрации, то превосходное качество полиграфии, то забавные сюрпризы-диковинки в книгах для самых маленьких читателей.
Она скрылась за распахнутой дверью в крошечной подсобке и тут же выглянула оттуда, улыбаясь широкой, беспечно счастливой улыбкой.

-- Хотите кофе?
-- Кофе??? ...

Тут же за стеной зажужжала кофейная машинка, и через пару минут девушка присела напротив меня, поставив на столик две маленькие чашечки чёрного ароматного напитка. Стало совсем хорошо. Кролик  неторопливо скакал по своему жилищу, жуя блёклые сухие травинки, и с подозрительным испугом косил голубые глаза на покупателя, которому давно уже пора было уходить.

-- На улице лето, а Вы такого замечательного Гошу сеном кормите.
-- А ему ничего больше нельзя.
-- Почему нельзя? Представляете, постоянно жить в клетке и питаться одним сеном. Это же - так тоскливо.
-- Ну, у каждого своя судьба...  Нам ещё вкусные веточки иногда перепадают. Мы их очень любим и таскаем из парка втихаря, пока не видит никто.
-- Почему втихаря?
-- Ну, как-то неловко в парке деревья обламывать.

Она лукаво улыбнулась. Я поставил пустую чашку на столик.

-- Люба, сколько с меня за кофе?
-- Нисколько...
-- Что значит - нисколько? Это неправильный ответ. Вы на таких покупателях разоритесь...

Молодая хозяйка магазинчика почти перебила меня.

-- Просто, Вы - хороший человек...

Неожиданные слова упали в душу чем-то, до жути неправильным. Я уже окончательно забыл, когда кто-то называл меня вслух хорошим человеком, я давно убедил себя, что перестал быть хорошим человеком, потому что хорошие не могут оставаться одинокими.

-- Тогда с меня вкусный веник для Гоши. У него есть какие-то предпочтения? У меня в саду вишнёвой поросли полно.
-- Вы что? Вишню нельзя.
-- Почему?
-- Там синильная кислота. Это - кроличий яд.
-- Да? А я и не знал. Тогда скажите, что можно?
-- Липу можно, яблони, берёзу, орешник.
-- Всё понял, завтра в обед привезу...

Попугай, издав радостный попугайный возглас, проводил меня до дверей традиционным "Гоша хороший! Хороший!"

-- И попугая тоже Гоша зовут?
-- Нет, это наш Паша. Паша любит Гошу... Особенно кататься на нём, верхом.

На улице было по-августовски тихо, солнечно, почти безлюдно и очень тепло. Также уютно и тепло стало вдруг на душе. Я нёсся на работу, уже прикидывая, где лучше нарезать самых сочных и вкусных липовых веточек, куда заехать за орешником и в какой из знакомых с детства лесополос растут самые молодые, аппетитные берёзки.

***

Толкнув зазвеневшую колокольчиками дверь, я, переводя после быстрой ходьбы дыхание, радостно и решительно шагнул внутрь, прижимая к себе огромный пластиковый пакет, туго набитый перевязанными в длинные снопики ветками. Передо мной, едва не наступив на ноги, вихрем пролетел маленький, вертлявый пацан с чупа-чупсом во рту, а в дальнем зале у Гошиной клетки восседала за столом толстая и на вид непроходимо тупая баба, перед которой устало суетилась уже совсем другая, лет восемнадцати, светловолосая девушка.

-- Вы что-то хотели?
-- А Люба?
-- Её сегодня не будет. Она только первого вечером зайдёт.
-- Передайте ей. Это для Гоши,-- я показал пакет с ветками.
-- А, хорошо. Поставьте у кассы.
 
По-прежнему светило солнце, было очень тихо и жарко. Но почему-то не хотелось уже ни прохладных аллей парка, ни кофе, ни мороженого, ничего...

=======================================================
Часть 2: http://www.proza.ru/2015/04/16/1306