Пиво и справедливость. Глава 3

– Эй, Эмери, тебе ведь вчера двадцать стукнуло? – Хлопнув приятеля по плечу, сказал Марк. Последний ящик с фруктами был разгружен, и они оба, вытирая пот со лба, сели перевести дух.
– Верно. Как ты узнал?
– Ну, ты обмолвился однажды. Мать говорит, что у меня хорошая память на всякую чушь.
– Сочту за поздравление. Напрасно ты тратишь такой талант.
– Я вел к другому. Может, пропустим по стаканчику? Я бы с радостью составил тебе компанию. 
– Знаешь ведь, что у меня нет времени. Вечером лекции, ночью – смена. Мне дорого обходится образование Ив. Даже несмотря на пособие, еле свожу концы с концами.
– Да, дружище, знаю. Просто мы давно не говорили по душам. Если нужна помощь…
– Тогда ты знаешь, что я не могу принять ее. Я должен научиться рассчитывать только на себя. Так уж сложилось. – Эмери встал, снял спецовку и оделся как можно теплее. Он сильно вспотел, а погода была скверной и холодной, как обычно бывает поздней осенью. Ему никак нельзя болеть.
– Ну, ты со мной, Марк? Я тороплюсь.
– Пожалуй, еще передохну. Увидимся завтра.

Эмери покинул складские помещения, усыпанные заветными дорогими фруктами. Так и хотелось прихватить домой хоть парочку. Казалось бы, что потеряет от этого компания? Закинуть пару груш в коробки с тухляком, да забрать на выходе. Компания и вправду не ощутит, но вот Эмери точно потеряет часть себя. Ту часть, которая отграничивала его от отчаяния.

Платили здесь посменно, и зарплату выдавала Анна. Ей было двадцать восемь, и она была чуть полновата. У них с Эмери было несколько свиданий, но как только в художественной школе Ив повысили плату за обучение, у него совсем не осталось времени, хотя ему очень нравилось находиться рядом с ней. Их прогулки напоминали Эмери хороший кинофильм. То ли дело в разговорах с Анной, то ли в нелепых комичных ситуациях, вечно возникавших именно вокруг этой очаровательной особы, но рядом с ней в голове вечно играла музыка, будто сопровождавшая каждый их шаг. Наверное, все же дело в ней. Или в них обоих. Эмери приблизился к окошку кассы и постучал. Анна не отреагировала, пристально вглядываясь в бумаги. Эмери не стал вновь стучать, а просто смотрел на нее сквозь мутное окно. Спустя несколько мгновений она подняла взгляд и чуть встрепенулась.

– Ох, Эмери! Давно ты стоишь здесь?
– Привет, Анна. Хотелось бы чуть дольше. – Улыбнулся он. Анна чуть смутилась.
– Держи вот. И распишись здесь, теперь за этим следят. – Эмери убрал деньги, затем вновь посмотрел на нее.
– Мы увидимся еще? Вне работы? – Отложив бумаги, спросила Анна.
– Не могу обещать, ты уж прости. – Эмери сдвинул шапку на лоб и отвел взгляд. – Сейчас все очень сложно, и это надолго.
– Мы ведь уже говорили об этом. И могли бы вместе с этим справиться, но ты все твердишь, что стоически должен перенести это в одиночку. Какая глупость. Я влюблена в то время, которое мы проводили вдвоем, но я так устала делать вид, что между нами ничего нет, когда тебе это удобно. И вечно ждать я не могу! Мне скоро тридцать и я не должна стоять на месте, как бы отчаянно это не звучало.
Эмери никак не мог вновь посмотреть на Анну. А посмотрел бы – поступил бы иначе. Потому он только промолвил:
– Двигайся дальше, Анна.
– Это все, что ты можешь сказать?
– Нет, могу сказать больше: никогда никого не жди. Если кто-то отстал от тебя, это вовсе не значит, что он оступился. Это значит, что он свернул в другую сторону, и вам попросту не по пути.
– Бл*ть, это что, цитата из какого-то фильма? Ты решил все закончить вот так, плюнув мне этим в лицо? Ну и дура же я.
– Нет ты… ты уж прости.

Эмери вышел из офиса и отправился домой. У него был четкий просчитанный маршрут, где не терялась ни одна минута. Год назад Эмери рассмеялся бы в лицо тому, кто скажет подобное, а теперь он уже и не помнит, чем жил раньше. Сейчас же – дневная работа грузчиком, изматывающая, но недалеко от дома. Затем обед, душ, вечерние лекции, да заодно второпях проводить младшую сестренку –  Ив – в художественную школу, где забрать ее после лекций. В завершение –  ночная смена охранником офисных помещений. Платят немного, но можно и поспать. Раньше он не работал в ночь, но плату за обучение Ив подняли. А она делает заметные успехи. Учителя не говорят этого ей самой, но зато не скрывают от Эмери. Ему нравится такой метод. Они так же говорили, что две ее картины точно будут висеть на выставке. Уже и таблички выгравировали. Сейчас Эмери мчался по улице и жалел о том, что с Анной все вышло именно так. Может, в следующей жизни все обернется иначе. Теперь ему нравилось думать, что человек проживает одну жизнь за другой, пусть и не помнит предыдущей, и когда-нибудь все обернется так, как хотелось бы ему.
Ив сидела на скамье рядом со свежевыкрашенной стеной школьной террасы. У фасада здания распушились молодые Туи, а весь остальной участок школы был изрезан дорожками из крупного бутового камня, петлявшими повсюду и сводившимися в кольцо вокруг фонтана с заглушенным потоком воды с наступлением ночных заморозков. Школа заметно преобразилась в последние годы. Говорят, все дело в новом мэре города. Когда здесь учился Эмери, с семей учащихся ухитрялись стрясти денег на покраску обшарпанной краски, а свежий слой трескался уже на будущий год. Понятное дело.
Эмери вошел в боковые ворота. Ив его не заметила, к тому же она была в широких наушниках, слишком даже больших для ее головы. Остальных детей уже не было вокруг, поскольку Ив ждала Эмери минут двадцать и все либо уже разошлись по домам, либо шли по звонку на следующий урок. Подружек она обычно отсылала домой, и Эмери казалось, что ей очень нравилось пройтись с ним вдвоем. Приблизившись, стало заметно, что Ив чем-то обеспокоена.

– Ив? – она не отозвалась, и Эмери коснулся ее плеча.
– А, привет, братик. – Ив стянула наушники на шею и уставилась куда-то вдаль, словно ожидая кого-то еще. Затем она беззвучно дернула губами, будто проглотила целую тираду.
– Ну, пойдем домой? – Эмери плюхнулся на скамью рядом с ней.
Ив внезапно рассмеялась во все горло и, заливаясь, еле проговорила: – Теперь это еще проблематичней!
– Да в чем дело-то?
– Посмотри под ноги! – Все не унималась Ив.

Эмери расставил ноги и заметил, как к его ботинку пристал измятый листок бумаги, надпись на котором гласила: «Осторожно! Свежая краска!».

– Ох, Ив! Почему ты сразу не сказала?!
– Да я и не успела. Все думала, что ты будешь злиться. А тут ты как плюхнулся! Теперь я даже рада, хоть не одна пойду, как дурочка.
– И давно ты сидишь здесь? Надо же было сразу замочить пятно!
– И как ты себе это представляешь? Мне без юбки сидеть что ли?
– И то верно. Ладно, пойдем, дома есть растворитель. Надеюсь, юбка не испортится.
– Не могу. Там может гулять Лиам. Я тебе про него говорила.
– Ив, ну что за глупости?!
– Я же влюблена. Потому сейчас это вовсе не глупости.
– Ладно, погоди. – Эмери стянул рюкзак с плеч. Заедавшая молния поддалась не сразу. Внутри был черный полиэтиленовый плащ-дождевик. Эмери таскал его с собой, поскольку иногда приходилось работать в дождь.
– Это что, мусорный мешок?
– Плащ это. Слушай, я хоть что-то предлагаю. И краски не будет видно.
– А есть что-нибудь получше?
– Ив!
– Ладно-ладно. Ну и кошмар! Может, если я натяну этот капюшон, меня никто не узнает.
– Действительно, я же многих девочек провожаю до дома. Никто и не догадается.
– Эмери!
– Ладно, пойдем уже, времени все меньше.

Они покинули территорию школы и направились к дому, выбирая по настоянию Ив самые запутанные маршруты. Сегодня явно все пойдет не по плану. Скорее всего, Эмери опоздает на курсы, а его успеваемость и так оставляла желать лучшего. Благо студенты, заключившие договор на коммерческой основе, были на особом счету. Главной сложностью являлся итоговый квалификационный тест, а промежуточные аттестации штука довольно бесполезная. Разве только для самоуверенности, о чем Эмери думал в последнюю очередь. Родители успели оплатить его курсы до того, как погибли. Для них это был третий горнолыжный сезон, и, если подумать, слишком ранний для того, чтобы погибнуть под лавиной. Вообще они не любили рисковать, но в этот раз выехали за пределы охраняемой трассы. Тогда Эмери и задумался о судьбе, поскольку никак не мог представить настолько непопулярную смерть своей семьи. Он сильно горевал, но совсем не имел права этого показать. Их тела так и не нашли, оттого особенно тяжело было от судебного решения, признавшего их умершими. В таких делах существует упрощенная процедура, и бумаги получили довольно быстро. Смерть все же должна выглядеть как-то иначе, но никак не по решению суда. После них осталась определенная сумма в банке, предназначенная на обучение Ив в университете. Какой-то части не хватало по сегодняшним расценкам, но с этим Эмери намеревался справиться, пусть пока и не понимал, как именно. Ив ведь только тринадцать, и времени, казалось, достаточно. К тому же, она отлично училась и вполне вероятно могла получить стипендию. Эмери же никогда не тяготел к высшим учебным заведениям, как и к профессиональным знаниям вообще, и даже курсы менеджмента, которые он уже заканчивал, казались ему самым бестолковым и скучным занятием на свете. Но они позволят найти более высокооплачиваемую работу среди огромной плеяды менеджеров, обклеивших каждую отрасль, как рачки-паразиты на китовой коже. А такие рачки, как Эмери, уже привыкшие не спать, а вкалывать, все еще востребованы.

По дороге Ив часто спрашивала про Анну, будто что-то почувствовала. Они втроем провели пару вечеров, и Анна очень понравилась Ив. Как-то она сказала Эмери, что с Анной он становится смешным. Сегодня он не стал ей ничего рассказывать, в последнее время она и так переживала от того, что Эмери совсем не уделяет себе времени. Добравшись до дома, Ив велела Эмери оставить приготовление обеда за ней, а он сразу отправился оттирать пятна с одежды. Краска легко отстала от юбки Ив, а вот джинсы Эмери перевелись в разряд рабочей одежды. Придется покупать новые повседневные, поскольку у него осталась только одна приличная пара брюк, в которых можно было бы явиться на курсы, и те уже почти протерлись в паху. Пару ночных смен придется работать только на это. С чем-чем, а с арифметикой у Эмери все стало совсем неплохо. За обедом Ив произнесла очень странную фразу, какими она начала бросаться с тех пор, как в художественной школе углубились в импрессионизм:

– Не хочу, чтобы ты тоже умирал.
Эмери поперхнулся и еле выдавил: - Ч-чего?!
– Ты должен больше времени уделять себе. А еще лучше Анне.
– Но это-то тут причем? Выбираешь ты выражения! С Анной мы решили повременить. У нас обоих пока нет на это времени.
– Даже я в это не верю. Слушай, завтра ведь первая среда месяца? Значит, у тебя не будет ночной смены. Погуляй завтра с ней после курсов, а я сама дойду до дома. Просто это даже странно, что меня до их пор встречают у ворот, как первоклашку. Я люблю с тобой ходить, и была бы рада делать это каждый день, но еще радостней мне будет, когда ты будешь жить, а не умирать.
– Опять эти твои…
– Пообещаешь?
– Только если ты прекратишь говорить как… не знаю, кого ты там полюбила читать или рисовать. Языки бы им всем в узел завязать. И руки.
– А думать?
– Только если совсем иногда.
– Хорошо. Завтра ты идешь гулять с Анной. Если ты не вернешься вечером, я могу и с утра сама дойти до школы. Так что можете…
– Ив! – Смутился Эмери
– Что?! – Заулыбалась Ив – А сколько лет было тебе, когда ты узнал об этом?
– Дело не в этом. Должна же быть хоть какая-то грань в наших разговорах.
– Разумно.
– Ты стала невыносимо взрослой.

После короткого обеда маленькое семейство собиралось выдвигаться дальше. Эмери отмылся от складской пыли, уложил волосы и надел самые приличные вещи. Он старался дисциплинировать себя одеждой, поскольку с трудом фокусировался на лекциях преподавателей, то и дело мысленно расставляя бытовой уклад из счетов, задолженностей и прочего экономического планирования. К сожалению, это было самое подходящее для мыслей место и время. Тяжелая физическая работа не позволяет обдумать даже самые незатейливые вещи, а ночью только и хочется, что спать. Ив тем временем убирала в чехол мольберт и собирала иные художественные принадлежности, которые были одной из самых дорогих статей семейных расходов. Повезло, что в этом году в ее средней школе учебники можно было получить бесплатно в хорошем качестве. Эмери не позволил бы ей использовать потрепанные книги с изорванными жирными страницами. С повышением оплаты за художественную школу, у него никак не получалось мысленно спланировать покупку кистей и красок без вычета каких-либо необходимых покупок. До какого-то времени Эмери и не подозревал, как дорого обходится починка сантехники, пока не лопнула труба на кухне. Поэтому в последние пару месяцев он увеличил расходы на бытовую химию и должным образом ухаживал за всем, что тянулось из пола и потолка. Нет, ему сейчас совсем не до Анны, но Ив так настаивает, что придется попробовать извиниться перед ней. А самое-то горькое в том, что она простит его. Только ради чего? Они оба знают, что он вновь сделает ей больно. В своих самокопаниях, Эмери и не заметил, как они с Ив уже идут по улице. Был один удивительный факт, который запомнился Эмери еще со школы – скачок электрона. Уходя со своей орбиты, он движется не так, как другие объекты, а перемещается мгновенно. Писатели любят называть это «телепортацией». Нельзя точно определить, где возникнет электрон и когда он произведет скачок. Возможно, этому давно нашли объяснение и даже Ив знает об этом, но только это неважно. Эмери нашел этому свое объяснение – виной всему природа электрона, частью которой он чувствовал теперь и себя. Как электрон, он движется к неведомой ему цели, оставляя весь остальной мир за границами значимости. Есть нечто, что он обязан делать. Откуда он знает об этом? – Просто чувствует. А все, что вокруг не имеет ни смысла, ни значения. Как электрон, он исчезает в одном месте, и появляется уже в другом – там, куда ведет его туманная, но безусловно верная цель, возникшая сама по себе в одно скверное время.