How to Disapper Completely

24 ступеньки вверх.
Легкое движение рукой, карточку в карман. Семнадцать шагов, еще 36 ступенек вверх.
154 секунды ожидания.
В глаза врезается свет этой вынужденной каторги в консервной банке, наполненной осточертевшими /не/людьми с их неудачной мазней на холстах, что принято называть лицами.
Три шага.
Понимание что "консервная банка" — идеальное описание для места сего. Вдавливает в холодные стены, пахнущие проститутками и техническим маслом, дешевой рекламой, что забивает голову каждого третьего и бомжами, живущими тут по ночам.
Голову охватывает визуализация совершенной тишины, руки же по локоть в вереске недозревших созданий, налитых эгоцентризмом и жалостью к своему неполноценному "я".
— Ну конечно, если тебе год отроду, то ты имеешь право орать во всю глотку, а твоя заплывшая жалостливой и бессмысленной жизнью мать будет играть в "Candy Crush" до посинения рук.

Проползающий мимо почетный член клуба "убей свою печень дешевым алкоголем" в лохмотьях, наполняет и без того мразотное место тошнотворным запахом.
Латентная шлюха строит глаза, возомнив свои садами.
— Тише, дорогая, у тебя в зрачках притон, а пахнешь ты сексом в туалетах.

Привкус чернила во рту и легкое покалывание кончиков пальцев. В голове я заканчиваю бесконечное произведение с именем С., наполняю его апрельской весной и индийскими травами.
Аромат классического "l'amour" под пристальным взглядом пятидесятого калибра.
Утопический некомфорт в абсолютном отстранении от окружения.
Выращиваешь свои сады в существующих болотах.

Тела заменяют другими на остановках. Морг переполнен. Подкошенный панк с верой в бессмертие Кобейна, девственник двадцати семи лет, с прекрасной карьерой помощника-помощника адвоката, и старый скелет, возомнивший себя "увидевшим мир". Чтобы дожить до старости нужно всего лишь не умереть, и в этом нет ничего особенного.

Бледные руки, темные густые волосы до поясницы, прозрачность глаз и совершенная хрупкость. Маленькая звезда оказалась на свалке похотливых шакалов. Неуверенными глазами пробивается вперед. Воображение рисует клумбы самых ярких цветов за её спиной. Каждое робкое движение расплёскивает повсюду ночной июль.
Испуганно, со страхом, всеми силами не прижимаясь к другим, сжимает всю себя, вдавливает в клетку, что по праву не будет ей владеть никогда. 
— Что же ты забыла тут, выдуманная, со своею хрупкостью? Не дари никому свой привкус белого вина.

Банка трещит по швам, будто её пытаются открыть вилкой без зубцов. Острый скрежет колес, невнятное, настораживающее еще живые /не/души, легкая потерянность.
— Вот оно.

Удар.
Секундная паника воссоздает в голове каждого самое сдержанное и желанное. Самое потерянное.
Ленты алой, хруст костей, проливающаяся боль.
Перед глазами вся жизнь, что не существовала. Краски проливаются, чернила на полу — произведение сгорает в холодном пламени утихающего, поддающегося гравитации и законам физики, стеклянной пыли и нитям метала.
Звезда потухла, старик проиграл. Алкоголь оказался не опаснее слетевшего с рельс поезда метро, панк встретит своего кумира, карьера удачно оборвалась.

/How to Disappear Completely/ 
Голова наполняется тишиной. Голоса замолкли, лица наполнились однотонным пятном цвета красного полу-сладкого.
От меня /не/ осталось даже тебя.
Не ищи.
За мной лишь мириады пустых запятых.

Позволь мне /не/цвести.