Н. п. Глава 11. Подарок для Рипсиме

/храм Рипсиме/

Необычное путешествие. Глава 11. Подарок для Рипсиме

Солнце грело, но не жгло, в воздухе чувствовался прохладный ветерок, который не позволял испарениям рек и болот превращаться в облака. Близость Арарата подняла настроение компании, и словно прибавила сил.
— Куда поедем сейчас? – спросил Лео, когда они спустились с холма и подошли к машине.
— Вова, что ты предлагаешь? – спросила Сона.
— Я заранее согласен с любым твоим предложением, — ей улыбнулся парень.
— Тогда поедем по равнине, посетим церкви Вагаршапата, повернем к горе Арагац, погуляем по крепости Амберд, можем оттуда полюбоваться Араратом. Как тебе идея?
— Согласен, едем, — кивнул Вова, открывая дверцу машины.
— Но, у меня одно условие, — Сона отвела Вову в сторонку и протянула несколько купюр, — ты берешь без возражений сумму на разные расходы – топливо, еду и прочие траты. Иначе откажусь от твоей помощи.
Вова тяжело вздохнул и согласился.
Спорить с ней парень не хотел, осознавая, что, возражая, может ухудшить отношения. В некоторых вопросах девушка не уступала — становилась решительной. Вова понял, что для нее важно сохранить независимость. Компания молча села в машину и продолжила путешествие.

— Не стоит обходить всё подряд, осмотрим самое интересное.
— Мне все интересно, — восторженно произнес Лео.
— К концу дня ты поймешь, что я имела в виду, а пока посмотрим, что назову — в короткий срок невозможно побывать всюду и запомнить всё.

— Мы едем в Вагаршапат, заглянем в храмы святых Гаяне и Рипсиме, поэтому немного расскажу о них. Согласно легенде, в 300-301 гг. у нас в стране укрылись христианки — всего тридцать семь дев. Причина их бегства из Рима состояла в том, что самая красивая из них — Рипсиме, отказала императору Диоклетиану. Он даже хотел жениться. Император узнал, что красавица спряталась в Армении и послал письмо армянскому царю Трдату III с требованием найти и вернуть беглянку в Рим. Возникает вопрос: почему Трдат должен был выполнить требование? Ответ таков: он вырос и воспитывался в Риме.

У Лео от удивления поднялись брови. Сона улыбнулась и продолжила:
— В результате заговора убили отца Трдата – царя Великой Армении Хосрова II, и всю семью, когда мальчику исполнилось три года. Вероятно, ребенка спасла служанка, она могла спрятать его под юбкой, и увезла в Рим. Там Трдат вырос выучился военному делу и восстановил Великую Армению в прежних границах.
Следующая легенда, придуманная монахами, такова:
Наш правитель захотел увидеть Рипсиме. Красавицу нашли и вместе с настоятельницей Гаяне, привели к нему. Христианка понравилась Трдату, но и его любовь отвергла, заявив, что принадлежит Христу. В гневе царь приказал предать всех дев казни. Девушек забросали камнями. Думаю, желающие поучаствовать в таком мероприятии находились всегда — фанатики и просто люди обиженные судьбой внешними данными. Мне кажется, ‘ведьм’ сжигали злобные монахи из-за их красоты, — Сона смотрела на Лео. Художник кивнул в знак согласия. – Возможно, дев действительно забросали камнями. За что? Не верю легендам. Если обманули один раз, могут приврать многократно.

— Продолжение легенды: после ужасного приказа царь впал в безумие. Его сестра с сочувствием относилась к христианам и сказала брату, что исцелит только Григорий, которого Трдат заточил в Хор-Вирапе, и следует предать земле убитых девушек. Каждую деву похоронили там, где убили, а Григория привели к заболевшему правителю. Трдат чудесным образом выздоровел, на радостях крестился и объявил христианство государственной религией.

Какую роль сыграла слабая умом сестра Трдата? Церковь не скажет правду – она ей не выгодна.
Истинная история такова:
Переход от язычества к новой вере не был легким. Начались бунты, восстания, настоящая кровопролитная война. Царь дал Григорию армию. Войско воевало с язычниками, не с врагами. Почему воин, сумевший отвоевать страну у врагов, лишился сил и рассудка? Наркотики – другого ответа нет!
Сона вздохнула, покачала головой:
— Все языческие храмы и капища разрушили, а на их месте позднее возвели церкви. Над могилами дев Гаяне и Рипсиме построили часовни, а в VII веке – церкви. В те времена храмы находились за городской чертой — каждая из них имела свою территорию и крепостную стену.

— Вова, давай сначала посетим церковь святой Гаяне, — попросила Сона, когда они въехали в Вагаршапат по окраинной дороге.
Свернув налево, Вова поехал по трассе, тянущейся к Арарату. На следующем перекрестке машина повернула направо — на дорогу, ведущую к храму Гаяне. Припарковав автомобиль недалеко от церковных ворот, водитель вместе с влюбленной парочкой направился к церкви.
Субботний день на территории храма всегда насыщен событиями. Перед ними мужчина на веревке вел упиравшегося барана.
— Это жертвенное животное, — заметил Лео.
— Да, обычно это петух или баран.
— Его отдадут священнику?
— Нет, священник только благословит — за определенную плату объявит жертву принятой богом. Барана зарежут, мясо сварит тот, кто привел его сюда. Часть мяса, точнее, семь порций следует раздать соседям, желательно, малоимущим.
— Его здесь зарежут?
— Нет, заберут с собой, во дворе надрежут ухо. Обойдем церковь, территория по своему интересна.

Обход двора Сона начала с правой стороны — направилась к стоячим надгробным камням.
— Лео, наверно, ты обратил внимание на резные камни, — они остановились перед одним из них, — это хачкар (крест-камень – арм.) памятник. Их очень много по всей Армении, такие плиты всегда вырезали из вулканического камня – туфа, он мягкий, легко поддается обработке. Крест — основной элемент изображения. Вокруг него выбивают сложный орнамент — символы вечности, крылья, цветы, плоды, звери, птицы, святые. На кресте может быть распятый Иисус. Хачкар обычно устанавливают в церкви, на кладбище или на дороге.
Огибая храм, Сона вышла на левую часть двора и остановилась у могилы из белого мрамора. Лео встал рядом и вслух прочел:
— Соловей Армении — Лусине.
— Да, Лусине обладала особым голосом. Когда она пришла на экзамен в консерваторию – музыкальное высшее учебное заведение, исполнила арию из оперы, изумительное пение восхитило преподавателя. Он заметил, что девушка с таким голосом должна петь духовные песни и приехал с ней к католикосу — главе нашей церкви, Вазгену. Католикос их принял, но сказал, что прием в хор окончен. Однако педагог настоял, очень просил послушать девушку. Лусине запела и с тех пор, много лет, каждое воскресенье божественный голос, очаровавший Вазгена, звучал в Кафедральном Соборе. Именно Патриарх назвал Лусине соловьем Армении, поддерживал – доставал для нее лекарства, когда певица болела, и поставил камень на могиле. Восхищенный преподаватель женился на ученице и не намного пережил любимую – его похоронили рядом с ней.
Лео заинтересовал памятник с изображением орла.
— У него было храброе сердце. Даниэль Бек-Пирумов почти сто лет назад разбил турок в известной битве при Сардарапате, — Лео смотрел вопросительно и Сона пояснила, — турки — османы. Та битва спасла нашу нацию от окончательного уничтожения. Сей памятник дань уважения и памяти смелому человеку с орлиным сердцем.
Между тем во двор церкви вошли жених с невестой и гостями.
— Жизнь продолжается, несмотря на тяжелые страницы нашей истории, доказательство тому очередная свадьба, — голос Соны зазвучал бодро. — Молодые пришли венчаться, зайдем в церковь, посмотрим ритуал.

Новобрачные подошли к алтарю, священник на их головы надел короны. Жених с невестой повернулись друг к другу, встали близко, склонили головы. Крестный над ними держал крест. Священник прочитал наставления из Библии, молодые произнесли клятву, обменялись кольцами.
— Зачем все встали в очередь? – по окончании обряда спросил Лео.
— Чтобы поздравить молодых, но сначала гости на поднос кладут деньги жертвуемые церкви.
После венчания толпа вышла наружу.
— Зачем им голуби, — Лео указал на птиц у новобрачных в руках, — их приносят в жертву?
В голосе Лео слышался ужас.
— Нет, нет. После благословения священника птиц отпускают на свободу. Некоторые специально растят голубей для этого обряда. Голубь – символ невинности и мира.
— Птица должна жить на воле, — жестко заявил Лео.
Гости по очереди фотографировались с новобрачными.
— Что у них в руках? – спросил Лео.
— Фотоаппарат, — ответила Сона. – Помнишь снимок мгновения?
Приехала еще одна свадьба, во дворе стало шумно и многолюдно. Сона со спутниками поспешила к машине.
По просьбе девушки, Вова медленно поехал по узкой улочке.
— Справа расположено древнее кладбище, ему более двух тысяч лет. Здесь вы увидите камни с изображениями, заросшие мхом, в глубине есть часовни и, вероятно, фамильные захоронения. Где-то рядом проходила крепостная стена, ведь кладбища всегда находились за городской чертой.
Вова остановил машину на стоянке.

— Вагаршапат до принятия христианства являлся столицей Армении. Наши цари любили строить города и называть их своими именами: Тигранакерт, Арташат. Вагаршапат построили на месте поселения Вардкесаван – он тоже носил имя царя. На этой территории стоял царский дворец и находилось капище. Григорий Просветитель в 302 году над языческим капищем построил Кафедральный собор, — рассказывала Сона, шагая по дороге к церкви. — Григорию приснился сон, в котором сам Иисус указал место будущего храма, поэтому первый епископ назвал церковь: Эчмиадзин (‘эч-миа-дзин’ — сошествие единородного – арм.).
Мимо них быстрым шагом прошла группа туристов.
— Они говорят на языке моей Катерины, — удивился Лео, — вы говорите по-другому. Почему?
— Есть две причины, — Сона замедлила шаги, — первая: турки около ста лет назад начали истреблять наш народ, желая очистить Армению от армян.
Голос Соны напрягся, Лео остановился и взял ее за руку.
— Мне Катерина рассказывала о зверствах турок, — с сочувствием произнес Лео.
— Но в тот раз они истребили полтора миллиона человек в Западной Армении, а Восточная Армения, сохранилась благодаря храбрости таких людей как Даниэль Бек-Пирумов. Армянская армия в основном состояла из стариков, юнцов, крестьян, мастеровых и священников, вооруженных вилами и ножами. Страшные события начались весной. Ты видел реку Аракс — она была полноводной, люди бросались в воду, пытаясь переплыть, чтобы добраться сюда. Река несла трупы. Девушки бросались со скал в пропасти, чтобы не достаться насильникам. Такое читать невозможно, тем более стать свидетелем или жертвой подобных преступлений, — у нее в глазах стояли слезы.
— Ты очень впечатлительна, успокойся, бедствие случилось давно, — Лео сжал ее руку. – Совсем не умеешь скрывать эмоции. Твое лицо, как зеркало души. Объясни вторую причину.
Взволнованная рассказом Сона глубоко вздохнула, бархатный голос Лео успокоил, она справилась с волнением и продолжила:
— Кто мог, бежал в другие страны, спасшиеся люди сохранили свой язык. Эта часть страны вошла в состав империи. У нас стали вводить иные правила в грамматике и придумывать новые слова. Так что теперь я мало понимаю прежнюю речь, только, когда читаю мысли.

Со стороны казалось ничего особенного не происходит — гость спросил, Сона объясняет. Но для Вовы всё выглядело по-другому: он видел, как Лео смотрел на нее – взор живописца обволакивал девушку, обнимал, ласкал. Она словно купалась в нежном взгляде, вся светилась, радуясь каждому кивку головы.
«Оставить их и уйти? Им так будет лучше, а мне? Я хочу быть рядом с ней, — Вова тяжело вздохнул. — Нет, нужно набраться терпения, она обязательно обратит на меня внимание, а пока Лео гость. Откуда взялся художник? Он, как фокусник, появился вдруг, ниоткуда».
Занятый мыслями, Вова не заметил, как они вошли в собор. Последовав примеру девушки, мужчины поставили свечи и зашли в музей.
— В серебряном сосуде раз в семь лет ‘варят миро’, — объясняла Сона, указав на большой пузатый изящный котел с крышкой с изображениями двенадцати апостолов по периметру. – Сосуд ставят во дворе на солнце в присутствии почетных гостей и верующих. Внутрь кладут сорок видов растений и оставляют там на сорок дней. Миро ‘варится’ без огня, его помешивают серебряной ‘рукой’, — она ткнула пальцем в экспонат музея, лежащий в низком стенде под стеклом, — тем самым благословляя ‘ароматное масло’. В конце в него вливают оставшееся старое миро.

Осмотрев музей, компания вышла из собора, погуляла по территории.
Решив отдохнуть, Сона подошла к скамье и села. Лео устроился рядом, достал бумагу и книжечку, стал что-то рисовать и записывать. Вова тоже сел на скамью, посидел немного, почувствовал себя лишним, встал и отошел в сторонку.
— У вашей церкви нет строгих правил, — заметил Лео, — внутрь храма входите в любой одежде, не покрываете голову, бродите в брюках.
— Хорошо, что мы зашли в храм в октябре, летом ты бы ужаснулся — девушки приходят в коротких платьях с оголенными руками и спиной.
— Что? – голос живописца стал суровым. – И ты тоже? Если вы таком виде заходите в церковь, что позволяете себе вне стен храма? Падение нравов! Я тебя здесь не оставлю, заберу с собой!

Не ожидая такой строгости от нежного и внимательного мужчины, Сона растерялась. Живо представила средневековую улицу, себя в длинном тяжелом сером платье, с воротником застегнутым наглухо до ушей - не видно рук, лишь носок туфли.
«Хорошо, просто так, как на экскурсии, прогуляться по городу, но жить там, узнать, что такое инквизиция. Ужас. Что тогда горело на площади, когда мы оттуда сбежали? или кто? Почему он мне ничего не объяснил?».
— У тебя богатое воображение, успокойся. Сейчас ты мне еще раз доказала насколько впечатлительна. Тебе бы картины писать, изображать то, что себе представила.
Наблюдая как легко и свободно движется карандаш по бумаге, как красиво и быстро появляется храм, Сона подумала: «Каждый штрих ложится на свое место, у меня такое великолепие не получится».
— Никогда не держала в руках краски и карандашом ничего не умею.
Вова подошел ближе, ему захотелось прислушаться к разговору. По строгому тону художника он решил, что они ругаются.
— Зато у тебя красивый голос, мне нравится, как ты поешь, — одобрительно кивнул Лео, продолжая рисовать.
«Они давно знакомы, а я о ней ничего не знаю», — загрустил Вова.
Группа туристов вышла из храма и направилась к воротам резиденции.
— Что там? Мы можем пойти туда? – Лео указал на здание.
— Там резиденция католикоса – главы нашей церкви. Возможно, у них назначена встреча или они идут в сокровищницу — самые дорогие экспонаты музея хранятся в том здании.
— Как легко управлять твоим страхом, — усмехнулся Лео, — минуту назад испугалась, а теперь почти успокоилась. Ты слишком доверчива, научись управлять эмоциями, чуть-чуть подумай, прежде чем реагировать.
Согласно кивнув, Сона встала и подошла к Вове.
— Интересно читать чужие мысли? — спросил парень.
— Нет, своих мыслей в голове полно, а тут еще и чужие глупости. Столько вокруг мусора и агрессии, кажется сидишь среди старух и слушаешь сплетни — кто с кем спал и что ел. Не люблю.
— Обними меня.
— Что с тобой? Мы во дворе храма.
— А той парочке можно?
Что-то ее обеспокоило, Сона посмотрела на опустевшую скамью.
— Где Лео?
— Я рядом, — сзади раздался строгий голос, — мы можем пойти еще куда-нибудь.
— Куда теперь? — спросил Вова.
— Храм Рипсиме, но сначала зайдем в магазин, мне нужно купить подарок.

Вова поехал по основной трассе, остановил машину возле магазинов. Сона повела живописца в сувенирный. Внутри скучали две продавщицы, которые очень оживились увидев Лео. Сона попросила показать красивый шарф, одиноко лежавший на витрине.
— Шарф бракованный, — лениво отказала продавщица.
— Другого шарфа нет?
— Нет, — резко ответила девушка и отошла подальше.
— Мне бы что-то похожее, — заговорил Лео, улыбаясь недружелюбной продавщице, — поищите, пожалуйста.
Другая продавщица быстро подошла к ним, из-под прилавка достала две цветные широкие полоски из прозрачной ткани и протянула Лео:
— Можете выбрать.
— Какой из них лучше, по-вашему?
— На первой цвета ярче, но можно открыть и рассмотреть рисунок, — продавщица развернула шарф.
— Спасибо, подойдет, — Сона оплатила покупку.

— Обаятельный мужчина мог взять вещь бесплатно, — смеясь, Сона села в машину, — твоя внешность их очаровала, а голос — околдовал.

Через два перекрестка слева показался храм, Вова остановил машину в удобном месте, компания направилась к главному входу. Сона и спутники поднялись по ступенькам и вошли во двор церкви. Всюду летали голуби.
— Я вас очень прошу, — Сона обратилась к мужчинам, — не задавайте мне вопросы в храме. Чуть позже я вам всё объясню.

Во двор входила свадьба — жених с невестой, за ними следовала шумная толпа гостей.
Сона и спутники осмотрели храм снаружи и вошли внутрь.
Лео заинтересовал купол – он долго и внимательно его изучал.
Сона терпеливо ждала, прогуливаясь по церкви, затем повела мужчин по ступенькам вниз:
— Под храмом могила святой Рипсиме.
На могильной плите с изображением святой лежал цветной платок, Сона сделала знак рукой:
— Подождите меня наверху.
Когда мужчины ушли, она из сумочки достала шарф и положила на могилу:
— Заступница, помоги, пусть путешествие будет нашему гостю в радость и пройдет без происшествий.
Девушка перекрестилась, прочла молитву и поднялась наверх.

В церкви началась церемония венчания. Лео не проявил к ней особого интереса и компания вышла из храма.
Сона села на скамейку, Лео уселся рядом, достал бумагу и начал рисовать эскиз церкви.
— Хочу объяснить, почему там лежал платок и зачем нужен был шарф, — начала рассказ Сона.
Лео кивнул, показав, что слушает внимательно, продолжая рисовать. Вова устроился рядом с ней.
— Мы с мамой посетили храм, когда мне исполнилось шестнадцать лет, она рассказала такую историю:
Будучи беременной, моей маме в автобусе одна бабушка сказала, что видит как ей трудно и у нее проблемы. Поэтому она должна пойти в церковь святой Рипсиме, рассказать на могиле о себе и попросить заступницу о помощи. Просьбу святая выполнит, но нужен дар. Нельзя приходить с мольбой и с пустыми руками, и еще надо верить, что просьба будет уважена. Подарком может быть платок или шарф, но обязательно новый, никем не пользованный. Мама тогда не поверила и еще подумала, что денег нет — на дорогу и подношение, а потом очень жалела. Возможно, ее жизнь изменилась бы и она теперь была бы жива.
Неожиданно девушка резко встала и сердито произнесла:
— Вы оба оказываете на меня давление.
— Нет! – хором ответили Лео и Вова.
— У меня горит лицо, надеюсь, внизу есть вода. Лео, когда закончишь, спускайся. Я буду ждать вас у лестницы.
Сона спустилась по ступенькам и вошла в туалетную комнату, ее подташнивало:
«Что-то со мной происходит, тошнота не от усталости».
Она умылась и вышла во двор, салфеткой вытирая лицо.
— Ты плакала? – перед ней появился встревоженный Вова.
— Я умылась, — рассмеялась Сона, — ты не хочешь?
Стало тихо и безлюдно.
— Свадьба уехала и сразу стало спокойно, — заметила Сона, поднимаясь по ступенькам. – Где Лео? Все еще рисует?
Но на скамье художника не оказалось. Сона растерялась и побежала вокруг церкви.
— Где Лео? Вова, ты знаешь?
Ее настроение резко упало, она села на скамейку, схватившись за голову.
«Так. Спокойно, не паниковать! Может, он снова вошел в церковь», — Сона пыталась собраться с мыслями.
Внутри храма спустилась к могиле Рипсиме — ни Лео, ни платка, ни шарфа.
Сона опустилась на колени:
— Заступница помоги, только ты можешь помочь, я верю.
Прочитав молитву, перекрестилась и встала с колен.

Выйдя из церкви, обессиленная девушка села на скамью.
— Если б я знал, что ты будешь так переживать, то следил бы за ним, — Вова сел рядом. — Так сильно его любишь?
— Не в этом дело. Он гость и в стране никого кроме нас не знает. Где мне его искать? А если с ним что-то случится?
— Он не маленький, за себя постоять сможет, чувствуется сильный мужик.

*
— У окна будет удобнее, — парень ввел Лео в просторную, светлую комнату, — сейчас принесу всё, что нужно, вы садитесь.
— Хорошо, Армен, — кивнул Лео.
Парень вернулся с мольбертом, быстро установил у окна, отдернул занавески, на подставку положил чистый лист. В комнату вошли жених с невестой.
Лео встал у мольберта, посмотрел на новобрачных и подошел к ним.
— Поставьте стулья и садитесь близко друг к другу, лучше смотрите на дерево за окном, — Лео посадил их так, чтобы мог чётко видеть их лица.
Армен принес несколько хорошо отточенных карандашей и резинки:
— Кажется, ничего не забыл. Когда-то я хотел писать картины, но думаю у меня плохо получается, теперь хоть так всё пригодится.
«Лео, где ты? Позвони», — зазвучало в его голове. Лео встрепенулся, будто что-то вспомнил.
— Нехорошо получилось, я должен был ее предупредить.
— Возьми, можешь позвонить, — Армен протянул телефон.
— Ты позвони и объясни, номер телефона ...8469, — художник уже занялся рисунком.
— Алло, Сона? Лео у нас рисует молодоженов, мы живем недалеко от церкви, не беспокойтесь. Когда он закончит, я его привезу.
*

Выслушав, Сона облегченно вздохнула:
— Теперь есть номер телефона, по которому можно его найти.
Ждать пришлось недолго, через полчаса Лео с молодым человеком бегом подошли к скамейке, где сидела Сона.
— Вот доставил, как обещал, — выдохнул Армен. — Получился прекрасный рисунок, все в восторге, никакая фотография с ней не сравнится.
— Берегите портрет, — посоветовала Сона, — если б вы знали чей рисунок.
— Не сомневаюсь, Лео — гений.
— Интересно, вы заплатили ему за работу? — вдруг спросил Вова.
— Конечно, надеюсь, не обидели. Я пошел. Или вы всё ж присоединитесь к нашему застолью? — Армен обратился к девушке.
— Нет, спасибо, у нас свои планы.
Парень ушел. Улыбающийся художник из кармана достал купюру и протянул Вове.
— Возьми, ты у нас оплачиваешь расходы.
— Да ладно, оставь себе, — усмехнулся Вова. — У нас не принято зарабатывать на гостях.
— Мне они ни к чему.
— Вова, они ему и правда не нужны, так что возьми, пожалуйста.
Вова пожал плечами, взял купюру и положил в карман.

Сона со спутниками достигла центрального входа во двор, повернулась и кинула прощальный взгляд на храм Рипсиме.
«Спасибо, заступница! – мысленно поблагодарила святую и спустилась по лестнице».

Глава 12 — http://www.proza.ru/2015/04/08/923