Ведьма снежных окраин. Часть 3. Гл. 12

12.

Перец умирал. Его мучили боль и страх и невыносимая тоска и жалость к самому себе. Всё слилось воедино, сплелось и пульсировало в теле, и непонятно от чего больше мутился разум, от физической или душевной муки. Обрывочные видения  мелькали у него в голове. Мама, отец, Марго. Он по глупости разрушил свою жизнь, и теперь кроме страданий на него накатывала дикая злоба на себя и на весь мир.
Марго… Любил ли он её, или уже ненавидел? Ему казалось, из темноты к нему приближается её улыбающееся лицо. Чему она улыбается? Ему захотелось убить её и тот час умереть самому.
До последнего у него оставалась надежда на лучшее. Он думал, что сможет увести Марго подальше отсюда. А уж там, без этих серых мразей она станет прежней и  наконец, всё будет хорошо. Руками Упыря, он хотел разрушить препятствия, стоящие на пути его мечтаний. Без Марра, она не сможет отправиться на Землю, а он, Перец, вытащит её из начавшейся заварухи, защитит, спасёт и она поймет, как дорога ему и… И… Он не продумывал события до конца, ему казалось, что всё наладится само собой, стоит исчезнуть мерзкому саблезубышу.
И вот к чему это привело. Он лежит, подыхая сам, и хочет убить, ту, которая ещё час назад заслоняла собой весь мир.
Зарычав, он поднялся на колени. Открыл глаза и с удивлением обнаружил, что находиться внутри большой светлой комнаты. Без разницы, где он. Даже плохо, что так светло. Подыхать лучше в темноте, хотя бы не видно  своего изувеченного тела.
Дерек! Жирная сволочь использовала его! Проклятый Упырь! Как только для своих целей ему понадобилось уничтожить, подвергнуть страшным мучениям человека, он не задумался ни на секунду, перешагнул, растоптал.
Где эта тварь!?
Перец смог встать на ноги, сделал несколько шагов и вышел в тёмный коридор.
Повсюду горели маленькие костерки, были разбросаны ящики, камни и трупы. Целые и расчленённые, человеческие и синие, мерзкие трупы саблов.
Схватка была не шуточной. Если бы он участвовал в ней, то был бы уже мёртв.  Хорошо когда убивают сразу, раз и конец.
А теперь что? Перец долго стоял неподвижно, ожидая, когда исчезнут красные круги перед глазами. Зачем? Чтобы лучше рассмотреть трупы, пока сам не станешь одним из них? Бессмысленное занятие. Лучше идти куда-нибудь.
Перец не слышал своих  шагов, он полностью оглох. Он отошёл от места боя и побрёл в темноте, то и дело, спотыкаясь и ударяясь о стены. В одном месте он упал, его рвало желчью, не в силах больше подняться на ноги, он сел в собственную блевотину, привалился к стене и завыл.
Сознание не покидало его, издевалось, давая прочувствовать весь ад, в который он попал, и из которого есть только один выход. Он не мог ни о чём думать, а только молил неизвестно кого о том, чтобы ушла боль, чтобы кончились муки.
- Больно! Чёрт! Как больно!
Плевать на то, смогла ли попасть Марго на Землю, или до сих пор блуждает в подземелье, плевать на то, кто победил саблы, или возомнивший себя фюрером беспринципный мафиози Упырь, плевать на всё, кроме боли, на которую он наплевать не мог, как бы этого не хотел.
Время шло, а Перец так и сидел, привалившись к шершавой стене. У него не было сил подняться, да и к чему лишний раз шевелиться. Без движения было чуть легче, не намного, но всё-таки легче. Его голова упала на грудь, руки безжизненными колодами свисали вдоль тела. Устав бороться с болью, он попытался от неё отрешиться и ждал смерти, как избавления, чтобы ничего больше вокруг не было и не было его самого.
Он не мог видеть, как они появились, но почувствовал сквозь боль некое присутствие. Саблы  осторожно подняли его неподвижное тело и понесли. Сознание, тонким лучом  пробилось из небытия, зацепило этот момент и снова угасло.
Сколько прошло времени неизвестно. Он проснулся, как обычно просыпался каждое утро, но обнаружил себя лежащим не в своей кровати, и, ни на каменном полу в подземелье, а на узком столе в ярко освещённой незнакомой комнате. Свет давали висящие прямо над головой две лампы, похожие на гигантские матовые пуговицы. Он чувствовал, как их свет режет глаза, но одновременно наблюдал за собой, как бы со стороны.
Он отчётливо осознал себя вне тела, невесомым, свободным и счастливым. Свет перестал причинять неудобства, и ему вдруг захотелось взмыть вверх, что он и проделал единственно усилием воли. Но полёт длился недолго. Он ударился о невидимую преграду и ощущение лёгкости и свободы мгновенно исчезло. Он испугался. Его потянуло вниз, к столу, в надежде, что там можно спрятаться где-нибудь в подреберье, но и это не удалось. Невидимые путы мешали двигаться, он оказался словно в прозрачном коконе.
Тогда Перец стал просто рассматривать помещение, уже не делая попыток вырваться. Он оглядел тёмно синий, продолговатый прямоугольник стола, сделанного из непрозрачного пластика, пуговицы-лампы, висевшие в воздухе, без каких бы то ни было креплений, потолок, на котором, то проступали, то исчезали незнакомые узоры. Его удивило отсутствие дверей и окон.
Созерцание пустой комнаты быстро наскучило, и он решил проверить, как тут обстоит дело со звуком.
- Привет! – голос прозвучал очень чудно, как будто звук шёл не из него, а наоборот – вовнутрь. Не успел он удивиться этому феномену, как в комнате материализовалась огромная серая фигура сабла. Из-под балахона с любопытством, и в то же время настороженно, смотрели жёлтые глаза с вертикальными зрачками.
- Ну, привет, - вполне дружелюбно сказал саблезубый. - Вот ты где!
После этих слов и без того огромная фигура сабла начала расти, увеличиваться в размерах, заполняя собой всю комнату. Пространство вокруг закипело и стало сжиматься, и  Перец в ужасе заметался в тщетной надежде удрать, но все его стремления разбивались о кипящую, прозрачную преграду и, в конце концов, он затих в оцепенении, глядя, как тянется к нему огромная, страшная рука.
- Не бойся, - низко, врастяжку проговорил сабл и ухватил рукой кокон.  Свет просачивался между громадных пальцев, и Перец увидел, что и сама комната изменилась, превратившись в огромный зал, а постоянно пульсирующие тонкие нити узоров на потолке стали толще канатов.
Перец понемногу начал привыкать к своему новому положению. Он помнил, обо всём, что с ним произошло, и стоило только захотеть, любые воспоминания вставали перед ним со всей ясностью. Не было только тела. Его измученного тела, на которое выпала изрядная доля испытаний. Но и сожаления, об этом, тоже не было.
Перец чувствовал, что его куда-то несут, потом пальцы сабла разжались, и он увидел, что попал в комнату похожую на ту, из которой его забрали. Стол стоял не посередине комнаты, а у стены и был заставлен множеством непонятных предметов ярких расцветок. Когда сабл поставил его на стол, а сам стал возиться с какой-то пластиковой коробкой, испещрённой сверху овальными отверстиями, пришло чувство некой опасности.
- Что вы собираетесь со мной сделать? - спросил Перец без особой надежды быть услышанным. Саблезубый не ответил. Он взял со стола серебристый диск и вставил в одно из овальных отверстий коробки. Раздался щелчок и отверстие закрылось.
Сабл взял кокон и расположил на коробке. Раздалось мерное гудение, Перец почувствовал, что его засасывает внутрь, и через секунду он оказался в новом заточении.
Здесь было темно, но не страшно. Чувство покоя обволакивало со всех сторон, и хотелось спать. Он не противился, уснул и практически сразу ему начал снится сон, удивительный, в котором проносилась вся его незатейливая жизнь.
Он смотрел этот сон не один. Сабл наблюдал то же самое на большом экране, расположенном на стене над столом, затем словно увидев, то, что ему было нужно, прервал трансляцию и  стал набирать комбинацию символов, которые в большом количестве красовались на передней стороне коробки.
Снов больше не было, или это всё было одним сплошным сном. Перец очнулся от того, что плескался о стенки бокала, в густых алкогольных парах и медленно нагревался от тёплого воздуха.
- Марго больше нет в Изуме, - услышал он голос сабла, сидящего в кожаном кресле, закинув ногу на ногу. Напротив кресла, в воздухе висел обыкновенный стеклянный стакан с янтарной жидкостью. Это была уже не белая комната с пуговицами-лампами, похожая на операционную или лабораторию, а другое помещение, более обжитое. Искусно подогнанные друг к другу, шлифованные бревна составляли стены и потолок. Скромная, но привычная мебель, стол, диван, стулья и кресла. Свет лился из резных бронзовых светильников, но был явно электрический.
Перец понимал, что сотворил с ним сабл. Он не мог объяснить, как такие вещи возможны, не мог это переварить до конца и чтобы не сойти с ума думал о посторонних вещах. Например, о Марго.
- Где она, интересно? – сказал он вслух, удивляясь, как крепкое вонючее бухло может разговаривать.
- На Земле, или в каком-нибудь другом месте. Для тебя это имеет значение? - Сабл откинувшись на спинку кресла, смотрел на стакан.
- Так ты меня слышишь?
- Разумеется, - задушевно ответил сабл, не отрывая взгляда от бокала. -  Я не только слышу тебя, но и многое о тебе знаю. Меня удивляет какие глупости можно совершить из-за того чувства, которое вы люди называете любовью. Но теперь твои ошибки сведутся к минимуму. Как может напортачить стопка коньяка? Пойти не в то горло?
Перец промолчал. Наверное, хорошо, когда человек живёт с этим чувством,  и не создаёт проблем ни себе, ни окружающим. А кому то надо обязательно действовать, удивлять, что бы предмет обожания восхищался геройскими поступками наивного безумца. Способны ли на любовь саблы?
- Так твоё чувство к этой девушке столь велико, что ты готов был умереть за неё? Или даже убить её? Парадокс!
- Вам не понять, - ответил Перец угрюмо.
- Мой вопрос риторический, не стоит на него отвечать.
Сабл не спеша протянул руку и снял стакан с невидимой полки. Перец содрогнулся, думая, что его сейчас проглотят.
- Ты можешь снова её увидеть, если выполнишь моё поручение. Я не спрашиваю твоего согласия, ты и так будешь функционировать как нужно, просто всегда существуют разные варианты развития событий.
Сабл вертел стакан, пристально рассматривая его со всех сторон.
- Из тебя выйдет  не плохой троянский конь. Надеюсь ты знаешь древнюю историю Земли? Впрочем, это не имеет значение. Значение имеет то, что когда настанет время ты возьмёшь под контроль разум того человека в тело которого сейчас попадешь и совершишь убийство. Только и всего мой друг. Только и всего.
Сабл резко встал. Поставил стакан с плещущейся янтарной жидкостью на не большой журнальный столик и, обернувшись к двери, громко хлопнул в ладоши.
В комнату тут же ввели высокого, пожилого человека, с кудрявой копной рыжевато-седых волос, с бледным лицом, заросшим щетиной, горбатым носом и тонкими губами. Было видно, что этого человека недавно жестоко били. Нижняя губа была рассечена, а правый глаз почти совсем заплыл багровым синяком.
- А вот и мой старый, верный друг, - саблезубый расставил в стороны свои руки в приветственном жесте, но обнимать вошедшего не стал. – Присаживайтесь. Выпейте коньячку…