ДэЖаЛе. Часть 2. По кругу. Глава 8

        Мэйсон спокойно стоял у алтаря, почти все гости пребывали на улице, в ожидании невесты и ближе знакомясь. Евгений подошел к нему и по-дружески обняв, заметил:
- Ты совершенно спокоен.
- Уже да.
- А я боялся,  - признался Жека, - что не придет.
- Стрекоза могла. – усмехнулся Мэй. – Мне легче. Просто я знаю, что Мира меня не бросит. По крайне мере, не здесь и не сейчас. И потом, мы же уже вместе, душою, почти год. Остальное – пустяки.
- Везет! Научи, а то я до сих пор, просыпаюсь и первое, что делаю, удостоверяюсь, что она рядом. Вечером, если не вместе, сижу как болван и трясусь, а вдруг не вернется.
- Ничего, вернетесь в город, закрутитесь в делах и все страхи останутся позади.
- Не уверен. Мне кажется, я еще долго буду опасаться, что Ага однажды возьмет, позвонит и скажет: «передумала».
- Не думай так плохо о своей жене. Поверь, Стрекоза не даст скучать, это точно, но и не бросит тебя просто так. Она, хоть и взбалмошная, но порядочная, а главное - ответственная. Если уж за что взялась, то своего не упустит и доведет до конца.
 Евгений улыбнулся, с губ уже сорвались слова благодарности, да и подколоть хотелось, мол, друг жену знает лучше, чем он, но тут накаченная фигура «патлатого» паренька, выросла между ними:
- Простите! Можно тебя отвлечь? – совершенно черные, как смоль глаза, оценили Жеку и потеряли к нему всякий интерес. Единственное, что Евгению показалось странным – это то, что парень как бы его обнюхал.
- А чего шепотом? – Мэйсон развел руками, перед Евгением и отошел с братом.
- Так место такое.
- Кэйт, ты меня удивляешь! Не уж то смог смерить свою дикость и нашел приличия? Где же пряталась твоя воспитанность, не на кончике ли хвоста?
- Ты это, скажи спасибо, что жених, а то бы я тебе намылил шерстку. Ладно, сам понимаю всю нелепость, только я же в такой обстановки первый раз. Парни вон и заходить боятся.
- Придется, иначе ничего не увидят.
- Им бы другое посмотреть. –  красивая мордень Кэйта, расплылась в игривой усмешке. Но Мэйсон не отреагировал, а просто спросил:
- Ты что хотел-то? Если узнать об архитекторе, то не ко мне, мы не представлены.
- Прямо брызжет светским юморком! Скажи лучше, кто вон те девчонки?
- Какие?
- Дружки. Болван! – не сдержался Кэйт, но тут же сделал серьезное лицо и покосился в сторону Жаннетт.
- Так дружки! – ухмыляясь, ответил Мэй.
- Мэйсон, не зли меня.
- А саму слабо познакомиться? Ладно, запоминай: Влада – та, что повыше, сестра моей жены. Жаннетт, что-то вроде тетки, в общем, родня. Агния – тоже сестра и жена Гения, ну, мы с ним только что говорили. Остальных представлять?
- Не-а, достаточно. Значит…, тетка? – парень зачесал затылок, делая, и без того разухабистую прическу, еще больше авангардиской.
- Ага! Ты запал на Женнетт! А как же лига холостяков – одиночек? Как же, наше внутреннее «Я»?
- Но ты же женился.
- Так я не в стае. Всю жизнь был, типа, отщепенцем.
- Она замужем? – Кэйт пропускал половину слов брата, будучи поверженным этой маленькой, веселой женщиной.
- Нет, и насколько знаю – парня тоже нет.
- Утешает! Как думаешь, я могу ей приглянуться?
- Не присматривался. Мне все больше девушки нравятся. – засмеялся Мэй, однако брат не обратил внимание на его шутку.
- Ух! Есть в ней какая-то дикость. Нет, ты только посмотри, какая она! Жаль, нельзя сказать – брутальная!
- Громко не говори, они девушки тонкие, могут и не понять.
- Ты мне не читай мораль, я же с тобой говорю. Ответь лучше, могу или нет, я ей понравиться?
- Ты у меня повтором спрашиваешь? – Кейт оскалил свои сильные зубы, Мэйсон, подавляя смех, отошел в сторону и приподнял голову, Кэйт был выше его, затем положил руку на плечо брата: - Дерзай!
- Приехали! – Закричали с улицы и парни оставили свой разговор. Кэйт исчез за спиной Мэйсона и «бегал» взглядом от двери к Жанэ. А Мэйсон замер в ожидании, припоминая как днями, девчонки смеялись, неоднократно повторяя слова одной из героинь фильма: «Ты не ошибешься, друг наш, она обязательно будет в белом»! Он выпрямился, как струна, его черные волосы упали на плечи. Невольно взялся рукой за булавку в галстуке, которой они обменялись с Мирой накануне в знак верности. И уже в третий раз, затаил дыхание, ловя ее аромат, как нечто связующее и ободряющее одновременно. «Бог любит троицу» - зачем-то всплыло у него в голове, и он прикрыл глаза, понимая, что третий раз за два дня он будет клясться ей в верности и любви. В третий раз, она будет слегка сжимать его руку своими холодным пальцами, и подтверждать свою любовь, обязательно, добавляя: «ВЕЧНО»! Третий раз он будет восхищаться ее неповторимостью и радоваться, что именно ему досталась самая, самая, самая!
В дверях появились дружки. Вел, стоя рядом с сестрой и мамой, вытерла слезу.
- Ты это чего?! – Спросила Ев, щипая ее, чтобы привести в чувство.
- Старею!
- Вот дурында!
- Это я так сказала, чтобы не казаться сентиментальной. Ну, где же они?
- Если девочки вошли, значит идут!
 Эд показался первым и как всегда, галантность его не и мела предела. Приоткрыл вторую сворку двери, чуть склонил голову, затем выдвинул локоть. Вошла Мира – сияя, как луна, обрамленная солнечным ореолом. До алтаря было шагов двадцать, но Мэйсону показалось, что она не приближается, а все удаляется и удаляется.
- Ну, волчонок, уже в последний раз, - по-доброму, улыбаясь, проговорил Эд. – Держи мою принцессу, береги, люби ее.
 Мэйсон в ответ смог лишь поклониться, взял руку Миры, посмотрел в глаза.
- А булавочки в надежном месте. – Сразу же отвлекла она его от созревающих комплиментов и кивнула вниз, на подол юбки. – Папа приколол.
- Пристегнул, значит. Спасибо!
Владка, находясь совсем рядом с сестрой, прошептала ей на ухо:
- Картина Васницова: « …. И серый волк!»
Заиграл орган, ей никто не ответил…
****
           Вся их бухта напоминала большой зал торжеств, с причаленным катером, в полном торжественном убранстве. Несколько человек остались на берегу, у накрытых столов закусками и выпивкой, остальные же поднялись на борт.
- Папуличка, мамуля! – Обняла их Влада, подкравшись сзади. – Что вы придумаете для меня?
- Смотря кто, будет твой избранник. – ответил Эдгар.
- Так не интересно. – Надула она губки и положила голову отцу на плечо.
- Не интересно? – Переспросил Эд. – Тогда, как тебе такой вариант: ночь, полная луна и все в костюмах эльфов?
- Заманчиво. Но тогда, с Миркиной свадьбой не состыковачка.
- Это еще почему?! – Эд поднял ее мордашку. – Я так старался, импровизировал.
- Ой, ой! Папочка. Пароход – это прозаично.
- Влада, прости, мог бы поспорить, но не буду. – поцеловал ее Эд. – Ты сначала влюбись, а уж там, поглядим, где кончается романтика и начинается проза. Пойду к Ларсену, мы теперь, типа, родственники, надо становиться друзьями.
- Обиделся. – Глянула вслед отцу Влада.
- Есть немного. Твой отец очень ранимый, не смотря на всю свою силу и мужественность.
- Или ревнует. – Заметила Владка косые взгляды отца на счастливо улыбающегося гостя, спешащего к ним с бокалами.
- Только кого, тебя или меня? – Вел посмотрела на дочь и одела дежурную улыбку. А гость, подходя к ним, просто светился от удовольствия, крича им на ломаном русском:
- Супер! Мне так все нравится!
- Так влюбись, - Вел кивнула, беря у него бокал, - мы и тебе устроим торжество в русском стиле.
- ВлюбЫсь? – Переспросил он и щелкнул пальцами. Он делал так всегда, когда у него получилось четко выговорить русское слово. – О! Я разделяюсь. Мнэ нравяца все женщин.
- Может ты бабник? – Спросила Владка.
- Бабнык? Что есть бабнык?
- Не постоянный мужчина, меняющий женщин чаще, чем перчатки. – Пояснила Вел.
- Нет. Я не есть бабнык. Просто, много красывых женщин и мужчин. Как же я могу выбрать одно и обидеть остальных?
- Мужчины? – Не без иронии заметила Влада. – Тогда, тебе вообще надо задуматься. – Она насупила брови и отвернулась слегка в сторону.
- Влада, да прекрати ты, он же совсем о другом.
- Конечно. – кивнул мужчина. - Как это…, я о красоте в целом.
- А мы о любви. – Владка изменилась, пропала веселость. Смотрела на него печальными глазами и требовала серьезного ответа: – Вот скажи мне честно, почему один? Годы-то, какие! Надо иметь жену, детей!
- Жену трудно. Я увлекательный мужчина. Могу месяц смотреть в камера, потом фото, опять камера. Жена…, какая выдержит?
- Знаешь сколько таких, увлекательный ты наш! – Влада взяла себя в руки и опять весело прищурила глаза. – А давай мы познакомим тебя с русской девушкой. С ней ты все испытаешь, и даже поймешь, по чем фунт лиха.
- Сейчас мне не надо. Сейчас надо сделать работа.
- Мам, по-моему, он твой близнец. – Засмеялась Владка и тут же перевела взгляд туда, куда смотрела Вел. Отец, казался беззаботным, ботал и даже смеялся с Ларсеном и Валентиной, но глаза…. Глаза его метали молнии и Вел, стоя с ними, пыталась его уравновесить, то дергала за ухо, то взъерошивала волосы. Эд то и дело отмахивался от нее, поправляя волосы или почесывая ухо,  поглядывал на нее, только вот избавиться от ревности никак не мог. – Работа, работа! Мне с вами скучно. Пойду. – Заявила Владислава. Сама не поняла, зачем оставила мать с гостем, ведь видела же настроение отца. На ходу подхватила Романа и закружила его в танце.
- Чего ушла? – Спросил гость, у Вел, уже на родном языке, растерянно глядя вслед девушке.
- Обиделась.
- Зачем?
- Праздник. Надо веселиться, пить вино, а не говорить о работе. Вот что тебе мешало пригласить ее на танец?
- Понятно, русские во все уходят с головой. А танцевать ей и без меня есть с кем.
- О нет, они друзья. – Вел смотрела на дочь и у нее начало закрадываться подозрение, но отбросив его до утра, повернулась к сияющей счастьем парочке молодоженов, засмотрелась на них, на миг забыв о госте. Как же они, Мира с Мэйсоном, были красивы и дополняли друг друга.
- Пригласи гостя на танец. – Возник рядом муж. – Скучает.
- Я хочу с тобой. – надув губки, как маленькая девочка, прошептала Вел, прижавшись к нему.
- Со мной, все оставшееся время. Пригласи, я очень прошу.
****
Игорь побыл на церемонии, выпил первый бокал и ретировался домой, по-английски:
- Идите, поздравьте, повеселитесь. – Сказал он с порога Галине и направился к колыбельке.
- Спит дочурка, ты не волнуйся за нее, поела хорошо. Так что, спать будет долго.
- Спасибо вам, друзья. – Проводил их до двери, присел рядом с кроваткой, вытянул ноги на пуфик и прикрыл глаза. Музыка доносилась в окно, хоть и слабо. А вот сопение дочурки убаюкивало. Заставил себя подняться, включил связь и, взяв приемник с собой, побежал из комнаты.
Лера сидела на столике у окна и от ярости рвала журнал в клочья.
- Чего явился? Иди, веселись, со своими…. - швырнула остатки журнала на пол, скрючилась вся, сгорбилась, ноздри раздвинулись,  задышала шумно. – Устроили шабаш!
- Что ты опять говоришь? Вспомни нашу свадьбу, дорогая, вспомни! – Лера дернулась, но промолчала, а Игорь, в очередной раз пытался достучатся: – Как же ты не поймешь, что сама все испортила? Могли бы и мы с тобой радоваться Миркиному счастью, веселится.
- Прекрати меня лечить. И вообще, я устала от тебя.
- Устала… - парень помрачнел, руки в бессилии упали плетьми. – Лера…, а ты хоть немного любила меня?
- Отстань. – Лерка слезла на пол, смотря куда-то мимо мужа, охриплым голосом говорила: – Вот не выводи меня, не выводи! – пальцы царапали пластик подоконника. Вдруг затихла, тяжело вздохнула. – Надоело все. – Отшвырнула в сторону изорванные листочки и они разлетелись в разные стороны, засеивая и без того грязные полы. Девушка завыла, всунув руки себе в волосы, задрав голову к потолку. – Ууууу! Как же все опостыло!
- Лера, милая моя. – Игорь подошел, попытался обнять ее. – Вернись к нам. Вернись в нормальную жизнь. Мы ждем тебя, с Линой, мы любим тебя. Мы все любим тебя.
- Вернуться? – Развернулась  к нему, ударила локтем в лицо, кажется, даже не заметив этого. – Куда? Ты о чем говоришь? Я где?! Меня заперли, как нечто опасное. Так о какой любви ты тут говоришь?
- Лара! – Игорь попытался снова обнять ее. – Вспомни же, родная, сколько у нас с тобой было хорошего.
- Хорошего? Нам было хорошо? Как может быть хорошо, когда меня никто не слышит? Когда никто даже не пытается понять! - Ее начало трясти, Игорь сначала даже не обратил на это внимание, следя за лихорадочно бегающим взглядом, только когда правый глаз у нее задергался, а губы перекосились, он схватил ее за запястья:
- Лерочка, зяблик мой! – Он ловил ее взгляд, пытаясь сконцентрировать внимание на себе, но она выворачивалась, зубы стучали так, словно в комнате был невыносимый холод. И Игорь, просто чувствуя, что должно было сорваться с ее губ, прижал к себе, приложив силу: - Успокойся, все будет хорошо. Все у нас наладится. Ты только успокойся. Родная моя, дорогая, любимая… - Лера вроде успокоилась, дрожь прекратилась, тело стало мягче. – Мне надо, ненадолго, уйти, Лина одна, но я скоро вернусь.
 Лерка соединила руки у него на спине, словно не желая отпускать, тихо зашептала:
- Возьми меня с собой. Пожалуйста. Я хоть пройдусь по дому, разомну ноги.
- Я скоро вернусь. – Проговорил Игорь твердо, игнорируя ее слова. Замолчал от ее поцелуев. Те становились настойчивее. Игорь ответил ей, но не проникся страстью, отодвинул голову: - Дай мне пять минут, я вернусь.
 Лера не отпускала его, а он не мог, морально не мог обидеть, разорвав кольцо ее рук.
- Игорь, ну я же знаю, ты все еще любишь меня. Ты столько лет меня… Хочешь, держи за руку, только я хочу выйти.
- Я вернусь! – пересилив себя, освободился, и она тут же вернулась в то состояние, в каком была минуту назад, какое держало ее в истерической напряженности уже столько дней:
- Плебей! Раб, слуга! – начала с хрипоты и с каждым звуком голос набирал силы. – Иди! Давай, иди. Ничтожество! Завтра тебе прикажут убить меня, и ты это сделаешь, преданно смотря мне в глаза и уверяя в любви. Сделаешь! Потом что ты НИЧТО! Потому что они сделали тебя таким, убив все человеческое. Ты такой же, как они! Даже хуже. Ты грязь под их ногами. Ты мразь! Убирайся. УБИРАЙСЯ!!! – Ее истерика была на самом пике, Игорь опять прижал ее к себе:
- Тихо, тихо! Сбросишь ненужный пыл и ярость, сразу выйдешь из этой комнаты. Прекрати только сходить с ума.
- О нет! Я и так выйду. Но борьбу с вами не прекращу. Потому что я, и только я, человек! – Она вцепилась ногтями в его шею и попыталась сдавить. Только руки у нее были слабые, и Игорь без труда разжал пальцы.
- Ты больна! Теперь и я это вижу. Зря пришел. И на что только надеялся? – Он отвернулся когда Лерка рухнула в кресло, не ожидая от нее нового всплеска. А Лерка, как разъяренная кошка, запрыгнула на него, кусаясь и визжа, как скаженная. Игорь не мог увернуться или сбросил ее, не смотря на свою силу, да и боялся причинить ей боль. Укусы становились неистовей, потекла струйка крови. Держа ее одной рукой, вторую подставляя под зубы, он сел на диван. Только так он смог оторвать ее от себя. Лера шипела, губы все в крови и пене, глаза безумные. Пощечина сорвалась против его воли. Удар был сильным, и лицо ее сразу стало красным. Замолчала. Расширив глаза, смотрела на него.  Вжалась в спинку дивана, прижав колени к подбородку.
- Ты окончательно спятила! – Игорь словно прозрел. С глаз спала пелена любви, и он смог адекватно оценить состояние жены. Рукой прижимая рану, с которой струилась кровь, наклонился к ней. – Идиотка. Мы тебе не нужны, так подумай о себе. Во что ты себя превращаешь?! –  пошел в ванную, взял полотенце и прижал к ране. Лерка все так же сидела, как загнанный звереныш. Однако, не смотря на вырвавшуюся злость, Игорь заметил маленькую искорку просветления в глазах жены. Как только она поняла суть сказанного, огонь погас и гнев закрыл все светлое, что в ней еще было. Игорь и это заметил, но договорил:– Я не буду, потому что не хочу больше, читать тебе мораль и взывать к твоему рассудку. Ибо вижу, что это безнадежно. – сразу же направился к двери. За спиной шорох. Он едва успел повернуться, как в дверь ударилась настольная лампа.
- Ты ударил меня! Ты… меня… ударил! Я тебя убью! Убью! – хрипела она, брызжа слюной, но парень больше не стал реагировать на ее действия, взял и закрыл за собой дверь.  А в комнате начался погром. Лера издавала грудные звуки и рушила все подряд. Расколотила все стекла стулом, когда не смогла выбить решетки, принялась за зеркала. Потом взялась за мебель. Добралась до двери и колотила по ней стулом. Отходя все дальше, Игорь осмелился и позвонил Эду:
- Прости, что отрываю. У Лерки припадок, может ей сделать успокоительный укол, чтобы гостей не напугала?
«Мне приехать?»
- Михаила хватит. – Коротко ответил Игорь. Кровь начала свертываться, тянуло кожу. Глянул на дочь, отмочил прилипшую ткань от раны, наложил повязку. Переодеваться времени не было, крики жены, и шум разгрома доносились даже сюда, на второй этаж огромного дома. Он не сомневался, что прислуга уже начала задумываться, ведь не все же побежали на берег отмечать. Понесся обратно. Прислушался,  остановившись у двери, за которой в один момент все стихло. Михаил появился с готовым шприцом:
- Дежуришь? А это что? – он заметил окровавленную одежду и пластырь придерживающий уголки бинта, окрасившегося почти в коричневый цвет.
- Лерка. – Честно признался парень.
- Вау! Сколько страсти. Открывай, я ее утихомирю и обработаю тебе раны. – Михаил внимательно рассмотрел поле «любви».
- Постой! – взял его за плечо Игорь.
- Что еще?
- Она, это…, в ярости. И еще, там все разгромлено. Так что, пусть тебя тишина не ослабляет.
- Открывай, разберемся. Я не пылаю к ней страстью….
 Игорь повернул ключ и резко открыл дверь. Лерка, уставшая, в разорванных вещах, со всклокоченными волосами сидела прямо у двери, на единственно целом, шатающемся стуле. Вся в ссадинах, потеках крови. Подняв к ним голову, усмехнулась:
- Явились! Что еще забыли? Ааааа! – застонала, поднимаясь. Действия Михаила были быстры и решительны, но и Лерка сразу вцепилась в него зубами. Он даже не дернулся, уколол ее, насильно усадив на стул и удерживая двумя руками. Огляделся:
- Да, старалась. Здесь оставлять нельзя. Отнесем в твою, бывшую комнату, она свободна и нормальна для ее реабилитации.
- Михаил!
- Что, Михаил? Хочешь дождаться очередной истерики?
 Лерка постепенно теряла к ним интерес, но быть уверенным, что уснет без борьбы, Михаил не надеялся. Он подхватил ее на плечо и понес. Та опять начала визжать и царапаться. Игорь шел сзади и смотрел на жену, но уже не влюбленными глазами, завешанными шторками умиления и всепрощения, а с небольшим сочувствием. Укол начал действовать и она уже не так бурно бросалась на них. Язык становился ватным,  издать она могла только рычание и вой.
- Лера! – Обратился к ней Игорь. – Тебе надо хорошенько выспаться. Уверен, утром тебе станет легче, и мы основательно поговорим.
- Пошел вон! – Прохрипела она и ее ногти впились в его руку. – Вон. Оба убирайтесь к черту! Ааааа! Уроды, ублюдки. Вон!
- Лерочка, Лера! – Говорил Игорь, освободив одну руку и нежно гладя ее по спине, ловя себя на том, что не слышит между ними того головокружительного тепла, какое было еще пару месяцев назад. А скорее даже наоборот, его начинало коробить и от ее голоса, совсем хриплого, даже «ржавого», и от тела, покрытого мелкой дрожью и сыпью, от той ненависти которую она испытывала к ним.
- Она тебя не слышит. – Сказал Михаил, стоя у двери. Лерка метнула на мужчину такой взгляд, что ему стало не по себе, и он отвернул голову. Лера, тем временем, смогла грызнуть мужа за руку и опять, плюясь и шипя, ругаться и посылать всех «подальше».
- Все! – Облегченно сказал Михаил, слыша, как та захрапела. – Уснула, это надолго. Так что иди, приведи себя в порядок, ну и займись чем надо, я послежу.
- Да, спасибо. Утром приду. – Парень поднялся, вытер об рубашку остатки слюны после укуса. – Надо с ней что-то делать.
- Игорь, отложи все до послезавтра. Дай всем спокойно попраздновать. Поверь, ее конкретно вырубило.
Игорь еще раз глянул на тело жены. Выражение лица и сейчас было недовольно всем и вся, а уголки рта словно кричали о ненависти. Совсем скоро он лег в кровать, придвинув к себе колыбельку дочери. Закрыл глаз и отдался размышлениям. Он любил Леру – это было без сомнения, и готов был терпеть многое, но все же и у него был предел. Лера превзошла себя. Парень принялся отматывать их жизнь назад, пытаясь найти причину произошедшего сдвига, а не заниматься следствием, и понял – насколько он был слеп! Списывая все на беременность, он пропустил тот момент, когда их близость стала похожа на то, что жена делала ему одолжение. Не стесняясь подчеркнуть снисхождение, с каким прибывает с ним. А уж после родов и подавно, очень редко позволяла себя любить. Он даже вспомнил то выражение лица, с каким она жила все время, не меняя его даже в постели. Все эти замечания, не корректные, в адрес буквально всей семьи. Передергивание плеч, когда он нежно касался ее поцелуем. Теперь ему уже казалось, что гадливость к нему было во всем ее теле – напряженность мышц, отчужденность даже в тот момент, когда она сама хотела его близости. Сколько же месяцев он не слышал от нее теплых и ласковых слов! Сколько времени они не гуляли, даже просо по аллеям парка или собственного сада, держась, как раньше, за руки или в обнимку. Он, всегда только он, катил коляску, а Лера шла рядом, даже чуть позади, крутя головой и переспрашивая, по сто раз, что он говорил или о чем спросил. Перескакивала в темах, постоянно возвращаясь к тому, как все ее не любят. Он мог пересчитать на пальцах одной руки, когда Лера сама проявила к нему порыв любви. Но и тут действовала жестко, царапая его, кусая, сразу отворачивалась, не заботясь о его удовлетворенности. Игорь вздохнул, громко, не стесняясь, натянул подушку на лицо и уловил остатки запаха жены. Постель была чистой, недавно поменянной, но запах впитался очень сильно. Ему стало неприятно больно от своего унижения. Игорь поднялся, поправил простынку скомканную ножками доченьки, налил себе выпить и, сняв с окна сетку, открыв его настежь, уселся на подоконник, облокотившись о стену, поднял голову к небу, закрыл глаза и слушал музыку, долетающую из бухточки. Ему так хотелось быть с семьей, но ему не хотелось сочувствия.
 ****
Вечер продолжался. Не смотря на позднее время, никто не хотел расходиться. Взорвался фейерверк, и Мира собралась бросать букет:
- Готовы?
 Букет взлетел вверх и приземлился у ног Владки. Она даже не опустила к нему глаза. Зато Роман, стоя совсем рядом с ней, заулыбался и, подняв, подал подруге:
- Это уже твердый знак!
- Прекрати хоть ты! Не родился еще мой благоверный. И потом, почему мне? Ты же стоял рядом, так что, это твой знак. – Роман закрутил цветы в руке, но настаивать взять у него цветы, не стал. Рядом сетовала Жаннетт:
- Ну вот, опять не мне. – «охнула» и весело залилась смехом, когда букетик невесты оказался в ее руках, а Владка твердо заявила:
- Держи свою примету, он просто просится к тебе.
- Влада! Я пошутила.
- А я нет! Бери, тебе пора. – Многозначно ответила Влада и насупила брови. Женнетт не успела у нее ничего выяснить, как перед ней нарисовался брат Мэйсона, Кейт:
- Жанна! Можно пригласить на танец?
 Лицо Владки сразу расплылось в улыбки, и прищуренный глаз говорил: «Ну, как? Я права! А ты мне тут…» Жаннетт скорчила ей в ответ мину и положила руку в мощную ладонь парня:
- Идем уже, мальчик, растрясем мои косточки.
- Мальчик?! – Прогремел он, перекрикивая музыку. – Да я старше жениха! Мне почти тридцать.
- О, как много. – Жаннетт была ему по плечо, и ей приходилось держать голову запрокинутой. – Почти тридцать! Заманчиво.
 Его темные глаза, с зеленым отливом, как насыщенный раствор бриллиантовой зелени, заманивали и обвораживали, заставляли содрогаться, в предчувствии чего-то сверхъестественного. Спина Жаннетт напряглась, выровнялась. Ей ужасно захотелось искупаться в его взгляде, чтобы исцелится, излечится от всех горестей ее жизни. Такой долгой жизни, что она уже перестала вспоминать, о дате своего рождения. Этот совсем молоденький парнишка, с черными, как у всех мужчин из рода Ларсена, волосами, имел крепкую стать и сильные мышцы. Его руки едва касались этой хрупкой и маленькой женщина, а она уже жаждала отдаться  его власти. Спрятаться за его спину, опереться на его плечо. От него просто несло дикостью, но вместе с тем, было в нем нечто внушающее доверие, какой-то оплот защищенности. Жаннетт не сводила с его лица глаз, ведомая им, скользила по паркету палубы, и не чувствовала качки, отдавая себе отчет в том, что Кейт намного свободней душой, чем Мэйсон или даже Ларсен. И ему нравится собственное дикарство, нравится независимость, с которой живет, как бы не противился он непреложным законам своего Рода. Из него просто льется связь с природой, как и взаимоотношение со спящим, глубоко в тени его души, (до поры, до времени), вторым «Я».
 – Ах! – Вырвался тихий вздох Жаннетт, но Кейт услышал и опустил голову, вопрошая пояснения. – Как жаль, что ты маленький.
- Маленький? Это я-то маленький? – Он как перышко приподнял ее к своему лицу, и Жанне четче разглядела его выточенные, совсем мужские, черты лица. В нем было столько опыта, столько зрелости, что не каждый имеет на склоне лет.
- Я не о росте, болбес! Поставь меня, сейчас же.
- Прости. – Смутился он ее взгляду, сомкнул брови, собираясь во всем подчиниться, но тут же спросил: - Может, прогуляемся?
- Ночью, по побережью?
- А почему нет? – Задал он вопрос, вчитываясь в ее взгляд. – Там свет и не качает.
- И лучше видно луну. – Проплыла мимо Владка, танцуя с Ромкой, обрывком слыша их разговор, решила подшутить, а вернее, проверить насколько Кэйт способен быть сдержанным и принимать человеческий юмор. – Можно и запеть дуэтом. – парень лишь сощурил свои большие глаза и приподнял верхнюю губу, показывая ровные, крепкие зубы. – Ну вот! Я же говорила, что ты дикий, а мне никто не верил! – Смеялась Владка, а Роман, разведя руками, извиняясь,  увлек ее за собой.
- Пойдем, ужо, волчонок! – Жаннетт положила свою руку ему на локоть и сама подтолкнула к выходу.
- Так вы знаете?! – В его голосе было столько удивления, что женщина невольно погладила его ладонь:
- Нет! Мирослава слепой котенок, а мы все впервые встретились! Конечно же, знаем.
- Я думал, Сон не сказал. Он же у нас, типа, бракованный.
- А вот так не надо. – Укорила Жаннетт. – Мэйсон человек и гордится этим.
-Я тоже человек!
- Так никто не спорит. Но ты задумайся, прежде чем осуждать, кого в тебе больше – человека, или свободного волка, несущегося со стаей. Впереди ли всех, или позади – не важно. Главное, что по зову, …, ну не знаю там чего, или кого.
- Значит, я тебе неприятен? – голова парня повисла и глаза помутнели. Жаннетт даже показалось, что он бы с превеликим удовольствием бросил ее одну, сорвал одежду и спрятался в своем беге, опережая ветер. Она постаралась держать его крепче, задавая следующий вопрос:
- А с каких это пор вы так легко признаетесь первым встречным в своей сути?
- Так вы это, стали же частью нашей семьи.
- Ох, мальчик!
 Кэйт резко повернулся к ней и сильно сжал ее плечи:
 - Не говори так! Я мужчина, и крепко стаю на ногах!
- Даже так? – Жаннетт уже теряла голову от его присутствия. Подняла руку и провела по щеке: - У тебя такая нежная кожа…. Бреешься ли ты?
 ответ не сорвался с его губ, а вот дыхание обожгло. Кейт поцеловал ее уста, такие маленькие, нежные, розовые, как первоцвет. Целовал жадно, страстно, жгуче обнимая в своих объятьях:
- Выходи за меня!
- Прямо сейчас? – Жаннетт смутилась, прижалась к нему, и голову спрятала на его груди, погружаясь в его запах, который притягивал все сильней…
****
- Что, увели еще одного? – Роман повернулся в направлении головы Владиславы и, взяв ее руку, ноготки которой она покусывала, опустил вниз.
- Мне дети не нужны! – Ответила и повернулась лицом ко всем. – Нянчись с ними, расти…
- Ну, ну… - Роман бросил последний взгляд на целующуюся пару на берегу и оставил их в полном покое. Снял свой пиджак, водрузил на плечи подруги. – Ну, ну…
- Как работается? – Отвела она разговор от собственного любопытства на его: «ну, ну».
- Отлично! У Эда на фирме такие профи!
- Я рада за тебя. А здоровье как? Как самочувствие? Ничего не мучает после подвигов?
- Не видишь? Я же без очков! Если бы не ты спросила, я бы подумал, что и не замечала раньше, очки на моем носу.
- Я многое замечаю. Прости, подумала - линзы. И что, после лечения восстановилось зрение?
- Не знаю, лечение помогла, или тот урод постарался меня так двинуть, что организм проснулся и не только стал сопротивляться, а и возродился, но чувствую я себя превосходно! Владка, если бы ты только знала, как я вам благодарен!
- Знаю. Но если хочешь излить душу, не сегодня, а в любой другой день. Когда будем вдвоем и без всего этого шума.
- Здорово! Обязательно приму твой намек на встречу.
- Ага! И запиши меня на прием. – Владка уже опять смеялась, и, как в первые дни их знакомства, была самым близким, самым родным и верным другом. Сжала его локоть и краем глаза заметила движущегося к ним «почетного гостя». – Ну вот, опять начнется. Рома! – Только договорить не успела.
- Лада! Идемте меня танцевать! – подходя, кричал гость Пат.
- Со мной! У нас говорят – со мной!
- Плиз! – Протянул мужчин руку, не пытаясь за ней повторить. Владка бросила взгляд мольбы на Ромку, но тот одобрительно кивнул и отвернулся.
- Пойду! Если ты уберешь эту штуку! – Категорично заявила она, кивая на камеру.
- О! Это мой третий глаз. Рооман! Подержишь? – Попросил Пат парня.
- Ес, сер! – отчеканил Рома, скорчил в объектив гримасу, развернул объектив к ним и плавно водил, не теряя их из виду.
- Ти пэчальна!
- Нет, обычна.
- Вовсе нет! Я тэбья знаю! Тэбье тоже нравился жених?
- Нам он всем нравился. Не часто встречаются родные души. А мы с Мэйсоном, как бы, все сошлись.
- Да, он очЭнь, очЭнь притягателен. А вот я тэбья злю.
- Чего?! – Она засмеялась и отвела глаза, но смолчать не смогла: - Ты тоже притягательный. Просто эти балы не для меня.
- БалЫ? Что есть балы?
- Не притворяйся, ты прекрасно понял, о чем я говорю. Слушай, а ты уже классно общаешься по русский.
- О да! Я учылся. Да я вообще вэсь смэнился.
- Изменился? Это как. – закивала Влада.
- Захотелось жить! - Музыка сменилась, а они все также кружились на одном месте. И только один человек заметил это, улыбаясь в их адрес. Пат же продолжал. – От меня всем что-то было надо. А с вами – тихо.
- Это видимость, мы шумные. Хотя думаю, ты говорил о покое.
- Наверное, тебе видней.
- Прости, - Владка услышала просьбу Мирославы и остановилась, поясняя: – Эд будет петь.
- Вау! Так идем ближе. – Взял ее за руку, забрал у Ромки камеру и опять растворившись в толпе, стал снимать Гаев для своего архива.
- Вы подружились? – Обняла Вел дочь.
- Именно подружились! Мама, прошу, не фантазируй!
- А жаль. – Владка приложила пальчик к губам, прося маму помолчать, и перевела взгляд к отцу. Владка полностью отпустила все мысли, смотря на единственно преданного и бескорыстно любящего ее мужчину.