Бабушкины руки

Ты, знаешь.. когда дождь за окном - очень хорошо пишется..

Почему-то вспоминается домик в деревне, солнечное волшебное деревенское лето, с теплой бабушкиной улыбкой. С горячей хрустящей коркой хлеба и кружкой холодного молока.
И такая нега кругом.. Вот где был настоящий рай. С сумасшедшим запахом полевых трав, разморенных солнцем, и с безумным стрекотом кузнечиков.
С рыбалкой, семечками на завалинке, с детскими шалостями и журналом "Веселые картинки". С дневным послеобеденным сном, когда в закрытые шторы пробивается озорной солнечный лучик, подхватывает и заставляет медленно кружиться в вальсе тысячи крохотных былинок. С озорным чириканьем воробьев за окном. И в этот самый момент, ты понимаешь, что спать совсем нельзя, что вот именно сейчас ты проспишь все самое интересное.
Когда бабуля улыбалась, у нее светились глаза. Доброта и нежность всего мира были в этих глазах. И любовь. Самая настоящая.
А еще у бабушки были самые добрые в мире руки. Они могли все. Они прошли войну, делая снаряды и мины для обороны нашей Родины, они шесть лет выхаживали больного деда, у которого уже в мирное время разыгралась гангрена - как отголосок той еще Великой войны. Они вырастили двоих детей. Они несли на себе все тяготы и заботы нелегкой деревенской жизни. Они кололи уголь зимой и топили печь, они носили воду в ведрах из реки, они вели хозяйство и безумно вкусно готовили. Они были очень нежными, честными и заботливыми - эти огрубевшие от жизни и испытаний, руки.
В этих руках да же самая разбитая в кровь коленка переставала болеть. А когда бабушка вытаскивала цыганской иглой занозу и цитировала наизусть Хемингуэя "Старик и море" - было наплевать на все занозы мира, разом впившиеся в твою голую пятку!
Бабушка могла все!
На берегу реки стояли мостки - это старые доски, сколоченные вместе большими корабельными гвоздями. Недалеко по реке - переправа и док, где ремонтировали  катера, лодки, старые тони и баржи. Мостки были переносные.
Берег весь песчаный, но камыш пробивался по краям и норовил заилить дно. Вода была прозрачная. Отражая солнечные блики и ловя легкую рябь от ветерка, вОды реки хранили в себе историю тех далеких дней, когда в наших краях шли ожесточенные бои с фашистскими захватчиками. ВОды Казчьего Ерека впадали в великий Дон. Сам Петр I когда-то прорыл этот канал. Сейчас река разрослась, став уже раз в семь шире. А по весне ее темные, бурные воды выходили из берегов, затапливая улицы, саманные хаты, огороды и степь. А вот летом, часто дули юго-восточные ветра, сгоняя воду в море, обнажая берег и дно реки, раздевая ее, оголяя сокровенные недоступные простому взору, участки речного дна, открывая секреты великого Дона.
Летом на каникулах мы каждый день ловили рыбу. В этот день рыбалка отменилась из-за большого сгона воды. Всю ночь дул восточный ветер и по утру, мы обнаружили, что вода "убежала" далеко от берега, а это значит, что можно было поиграть в кладоискателей, изучая открывшееся дно реки.
Но, перед этим, бабуля попросила помочь оттащить кладку к воде, что бы набрать ведра. Мы с дружком решили это провернуть на раз-два.
Песчаный берег закончился и началось илистое дно реки. Наши босые пятки утопали по щиколотку в уже прогретый солнцем ил, и этот процесс очень щекотал ноги. Лягушки то же по выбирались из своих укромных убежишь, и сейчас, во всю, ловили мошкару, роящуюся над оставшимися на оголившемся дне водорослями и раскрытыми раковинами речных моллюсков - перловиц и беззубок.
Ноги стали проваливаться в ил чуть глубже, но  мы уже почти дотащили мостки к воде. Что бы кладка не "ушла" в ил, мы решили подложить под нее пару кирпичей, которые нашли по пути.
Устанавливая нашу конструкцию, мы играли в великих строителей мостов, и наша цель была - сделать основательный фундамент для нашего шедевра. Пришлось ладошками "рыть" ил. Немного покидавшись им в лягушек, мы начали устанавливать кирпичи. Но скоро, наш кирпич во что-то уперся и не хотел углубляться под нажимом дальше. Выход был быстро найден - нужно было разрыть и посмотреть что там!
Когда из ила показалось что-то ржавое, мы не сразу поняли что это. А когда я за хвост вытащила 120-мм фугасный минометный снаряд... без головки, а следом второй - с головкой.. Я так и стояла, почти в двадцати метрах от дома с двумя фугасами в руках...
- Бабушка!... - эхом разлетелось в полуденный зной по реке.
Не буду рассказывать, с каким выражением лица бабушка бежала к нам и что она нам кричала при этом. Выхватив из моих рук смертоносную железяку с головкой, эта миниатюрная женщина с невероятной силой швырнула ее на середину реки, а нас одновременно носом в ил, прикрыв собой сверху, что мы не сразу поняли, что случилось.
На середине реки снаряд гулко взорвался, выбросив вверх столп воды, нарушив послеобеденное знойное марево непривычным мирному времени, звуком, да еще сиреной, сработавшей в доке.
Мы все мокрые и грязные поднялись на ноги. Я все еще крепко держала вторую ржавую мину за хвост. А бабуля, трясущимися руками, оттирала грязь с наших лиц.
К нам бежали люди. На следующий день из города приехали саперы и обследовали берег. Нашли еще несколько "сюрпризов", оставленных потомкам Великой Отечественной Войной, и увезли с собой.
- Бабуля, а тебе было страшно? У тебя дрожали руки, - я смотрела на бабушку и уминала ее блинчики, каждый раз макая их в малиновое варенье... - Ты думала, что война?!
- Глупенькая, - бабушка вытерла руки об передник, улыбнулась и погладила меня по голове. - Я то, что?! Я то уже жизнь прожила. А вот вы - всего по десять годков. Я за вас очень испугалась! - и бабушка крепко обняла меня своими добрыми руками.

Ну, вот. И дождь за окном закончился. И солнышко выглянуло. Улыбается. И так хорошо и спокойно, как будто меня до сих пор обнимают и хранят заботливые добрые бабушкины руки.