Последний вздох

Санкт-Петербург уходит под воду. Казалось бы, первоапрельская шутка, но нет.

Пресса вовсю бьёт тревогу: «город, что возвел сам Петр Великий, тонет подобно кораблю». Правительство озадачено. А Нева тем временем, вырвавшаяся из своего заточения, заливает на своём пути все живое. Первыми ушли станции метрополитена, что были расположены вблизи, после — подвалы жилых домов, следом и ценные архивы, в которых хранились дорогие истории сокровища.

А ведь еще вначале мая, никто и не придавал значения нарастающему катаклизму, подумаешь, отметка чуть выше положенного.

Люди покидали Петербург частями. Пугливые иностранцы, что приехали поглазеть на хваленую Северную столицу – уехали сразу же, первыми рейсами, пока из Пулково можно было улететь. Рейс за рейсом, авиакомпании всего мира отправляли свои самолеты, создавая самый настоящий коллапс в воздухе. Следующей волной стали россияне, те самые, которые мчались в город на Неве в надежде обрести спокойствие. Третья волна наступила на четвёртый день. Это был вторник, день массовой эвакуации. Люди бросали любимую работу, питомцев и квартиры, на которые горбатились годами. Когда-то любимый всеми Санкт-Петербург вмиг превратился в место, отнявшее всё.

Однако не все предательски бросили разрушающуюся Северную столицу. Одинокий парень, что учился на искусствоведа и подрабатывал вечерами в Эрмитаже, не смог бросить свой пост. Вначале он спасал картины с командой волонтёров, они отправляли «историю царской России» на корабли, что шли куда-то в Швецию или Финляндию. А потом, когда стало совсем тяжко, команда бросила Зимний Дворец и уехала. Парнишка тоже мог, его чуть ли не насильно тащили на борт, но преданность к Петербургу, когда-то подарившему ему любовь, не позволяла этого сделать.

На шестой день, передвигаться по городу стало непосильной задачей. Закупорив весь Зимний, парень рассматривал потолки. В окна было страшно смотреть. Когда-то помпезная Дворцовая стала безлюдной, безликой.

А потом начался голод. Запасы закончились, и парнишка хмыкнул, мол, стоило ли оставаться? В конце, брошенный всеми друзьями и близкими, он ходил по Зимнему, как по замедленной бомбе, то и время, оглядываясь, в ожидании момента, когда наступит их черед быть сравненными с землей. Не так он мечтал жить в этих стенах.

На седьмой день вода проникла внутрь, стала затапливать первый этаж. Сорвав со стены картину Божьей Матери Рафаэля, обессиленный парень мчался по лестнице наверх. Там было спокойно и тихо, пока что.

Задремав в обнимку с шедевром мирового искусства, он не почувствовал, как кто-то заботливо накрыл его тело курткой и сел рядом. Во дворце было безлюдно. Открыл глаза парень лишь только тогда, когда где-то внизу стали разбиваться стекла, значит, до смерти осталось не так долго, а обернувшись направо, парнишка заметил Его.

Молодой человек, чуть повыше, постарше, мирно спал, облокотившись на холодную стену. Незнакомец. Тот, кого он увидит последним в этой жизни. Парень ткнул пальцем в незваного гостя. Проверить, живой человек или галлюцинация?

— Я не сплю,- спокойно ответил гость.
— Что ты тогда здесь делаешь?

Ответить незнакомец не успел. На третий этаж стала поступать вода.

Проломив всё на своём пути, Нева решила отобрать у Петербурга последнее.

Парнишка отпустил шедевр Рафаэля вплавь, медленно развернулся к незнакомцу, словно боролся с внутренними демонами и крепко обнял того, чьего имени даже не знал. Уткнулся  носом в шею, пряча собственные слезы, зажмурился, вдыхая сигаретный дым, смешанный с парфюмом от чужой куртки. И тихо, словно их кто-то мог слышать, прошептал: «закрой глаза и не отпускай меня».

***

На восьмой день от Санкт-Петербурга остались лишь красивые развалины. Из всех построек, словно по волшебству, выстоял лишь Медный Всадник, вновь уцелевший.

А где-то вдалеке от Зимнего, в идеальной тишине, очнулся парень, все также крепко сжимавший крепкое тело незнакомца. Их выбросило потоком из здания на какой-то конструкции. Плыли они по спокойному течению в неизвестность, где вдалеке, из-за покрытого закатом холодного солнца неба, виднелась пустошь, сковывающая до ужаса.

Парнишку не покидало ощущение, что именно в это место попадают люди после своей кончины на Земле.

— Жив? – коротко спросил очнувшийся незнакомец, ощущая на своей грудной клетке чужое сердцебиение, — жив.

А Нева, наигравшись вдоволь, вновь стала укладываться в своё привычное состояние. Надолго ли? Покажет время.