Литературный обработчик

   В книжном магазине народу было немного, редкие посетители неспешно перемещались по залам и, приостанавливаясь около полок, молчаливым взглядом проводили по шеренге стоящих книг. Кто-то всё-таки брал в руки книгу, изучал обложку, задник и, поразившись указанной цене, так же молчаливо клал книгу на место. Всё было как всегда, и менеджер по залу Надя лишь вскользь следила за происходящим. В её памяти были другие времена, когда книги не то что покупали, за них и подраться могли в очереди. В очереди!  Подумать только, за книгами стояли в очереди, записывались.

   Когда она начинала свою трудовую деятельность, ей было всего девятнадцать лет, и она прекрасно помнила как парни и более взрослые мужчины  пытались завязать с ней знакомства и всячески укрепить отношения. И не только потому, что она была дивно обаятельной, их привлекали Надины  возможности в приобретении книг. Сколько коробок конфет она получила от них за свои услуги!  Если бы большую их часть она не передаривала, то, наверняка, сейчас была бы толстенной тёткой, страдающей сахарным диабетом. Да, тогда были времена, состоящие из одних очередей и людей с горящими глазами, которым  нужно и важно было купить что-то дефицитное. А хорошие книги тогда были  большим  дефицитом.
Надя продолжала рассеянно присматривать за залом. Скучно ей было здесь, никаких событий, покупатели вялые, инертные, больше лениво любопытствуют, а покупают мало.

   Её покой нарушил весьма пожилой мужчина:
   - Девушка, мне для внука нужен орфографический словарь русского языка. Только недорогой, а то знаете, пенсия-то не очень позволяет нынешние книги покупать.
   Надя развернулась к компьютеру:
   - Сейчас посмотрим. Вот есть самый дешёвый, 168 рублей. Правда, в нём маловато слов, но для обычной школы подойдёт.
   - Да мне не для школы, а для внука.  Он у меня, знаете,  какой смышлёный? Стихи пишет, к  знаниям тянется, радует меня этим.  Ему такой маленький словарик вряд ли будет пригоден. А что ещё есть?
   - Есть словарь пополнее и подороже, стоит 369 рублей. А вот этот, конечно, хорошо издан, но и цена у него – все  520. Выбирайте.
   - Да, цены у вас кусаются. Но что делать, придётся купить. Давайте мне вот этот. Сам уж как-то перебьюсь, на чём-нибудь сэкономлю.

   Покупатель отошёл,  и снова наступило затишье. Ноги ломило от долгого стояния, хотелось сесть, но нельзя, запрещено. Как всё это надоело, как устала она от этой скучищи и  безнадёги. К тому же и зарплата не такая уж, чтобы зубами держаться за место.  Много раз она думала уйти, но решиться не могла. Куда уходить? Кроме торговли другой работы не найдёшь, а менять один прилавок на другой нет смысла.

   - Надь, пошли  к Татьяне. Общий сбор, –   её размышления прервала Соня, смешная, рыжеволосая в веснушках, курносая девчонка. Она работала в отделе сувениров, страсть, как любила поболтать, была очень шустрой и острой на язык.
   -  А по какому поводу, Сонь?
   - Дана команда срочно приготовить всё к презентации. Ну, сама знаешь, надо сделать выкладку из книг, расставить стулья, ну, в общем, всякая фигня. Телевизионщики, вроде, приедут, всякие журналистики, репортёрчики. За всё заплачено, а посему надо  подготовить зал в лучшем виде.
   -  А что за книга? Кто автор? Кого будут презентовать-то?
   - Что за книга? Говорят, дерьмо. А автор –  Лаура Бижо, по телеку чего-то там про жратву ведёт, во всяких гламурных передачах, на ток-шоу  крутится, но больше известна как любитель поскандалить-побазарить. Вечно с ней всякие истории происходят. Полистай любую жёлтую газетёнку или журнальчики  и обязательно что-нибудь про неё встретишь.  А уж в Интернете-то, в Интернете в каком только виде она не представлена, даже голяком.
   -  А о чём дерьмо?
   - А ни о чём. Наверное, о дерьме. Пошли, – отчеканила Соня, поставив точку в разговоре.

                * * *

   В главном зале, недалеко от парадных дверей уже шла работа. Ставили стойки под книги, устанавливали столы. В возникшей суете раздавались отдельные голоса работников.
   -  Паш, а Пушкина с Толстым куда? А  Маяковского?
   - Да задвинь их куда-нибудь подальше. Надо места побольше освободить для книг этой мадамы.  Книги-то здоровые, тяжёлые. Бумаги не пожалели, да и денег тоже, – здоровяк Паша, менеджер зала научной литературы, с шумным выдохом взял две стопки книг и понёс к столу, где работали Надя и Света.
 
   - Неужто, кто-нибудь позарится на эту фуфляху? – Михаил Васильевич двумя руками держал книгу Лауры Бижо, безадресно обращая свой вопрос в пространство.
   Однако адресат нашёлся, им оказалась Раиса Марковна из отдела иностранной литературы. С мягким говором, который украшало лёгкое, еле заметное грассирование, она вошла в разговор.
   - Этот вопрос, Михаил Васильевич, риторический. А где вы такое слово взяли – фуфляха? Это что - новояз?
   - Да пёс его знает, как-то само собой получилось. Но мне кажется, оно очень даже подходит к этой книге.
   - А вы что, её читали?
   - Ещё не хватало.  Раиса Марковна, мне достаточно было её просмотреть по диагонали. Там всё ясно. Сразу видна самурайская рука, все его ходы и словесные штампы.  Уж чей-чей, а самурайский почерк я знаю. Его творения видел не раз и вывод о качестве такой, простите, литературы давным-давно сделал.
   - Так  что, и здесь он наследил? Вроде его фамилии нет в книге.
   - А вы что думаете, вот это всё, эти почти двести страниц, барышня написала? Вы её переоцениваете. Это Самурай, я вам точно говорю, а имени его действительно нигде нет. Ну и что? Такие правила.

   Надя и Соня еле успевали раскладывать тяжёлые книги. Уже начала вырисовываться  целая композиция, напоминающая  мавзолей.
   - Надь, какие тяжеленные книги. Мелованная бумага, полный цвет. Мама моя родная. Слушай, нам молоко должны давать за вредную работу. Такие тяжести поднимать. Хм… а если я родить после этого не смогу? А что? Такое может быть от перегрузки.
   -  Было б от кого, Сонь. Да ты по две-то не бери, не изображай из себя ударницу. Лишнего всё равно не заплатят.

   - Надь, вот ты опытный человек, работаешь давно. Как ты думаешь, найдётся хотя бы один дурак, который за свои кровные купит этот кирпич. Всё-таки 1500 рублей. Ну, сейчас на презентации, понятно, она раздаст книги своей тусне, журналистам. А дальше?
   - А дальше? Всё зависит от того, как договорились с нашим директором, с Татьяной.  Скажем, решили, что неделю или две книги будут стоять вот здесь на самом видном месте, значит, здесь они и будут стоять. А купит их кто-нибудь или не купит, Татьяну не волнует. Она за аренду места всё получила. Теперь идём дальше. Прошёл срок, тогда книги либо увезут, либо переставят на полку. Опять же, смотря на какое место. Ты же знаешь, здесь платить надо за всё. Потом их ещё куда-нибудь задвинут, уже подальше и так, пока их не заберёт автор или изда-тельство, я же не знаю, кто у них там распоряжается этой макулатурой.
   - Понятно,  понятно. А если не раскупили книги, тогда что? Что она будет с ними делать?
   - Здесь всё зависит от тиража. Если он небольшой, то она книги раздарит или оставит себе. Если большой, тогда часть тиража уйдёт в более дешёвые магазины или ларьки. В конце концов, они окажутся в киосках у станций метро, у вокзалов, где все книги по 50 или 40 рублей. Оттуда в ларьки,  где всё по 20. А оттуда, может быть и под нож, в макулатуру. Поняла?
   - Поняла, поняла. Так это получается круговорот дерьма в природе.
   - Именно так.
   Соня заливисто засмеялась, и Надя завелась вслед за ней. Они хохотали, продавцы и редкие покупатели смотрели на них, не понимая, чем вызван приступ смеха.

                * * *
   
   Семён Альбертович Мулькин-Райский был известен в издательских и окололитературных кругах под псевдонимом Самурайский, но чаще его величали просто Самураем. Это прозвище по внешности ему вполне подходило, правда, воинственности в нём не было ни капли, скорее наоборот, он был трусоват. С дет-ства Самурай ненавидел спорт, но любил поесть. От этой любви и ненависти он вырос низкорослым толстяком с крупной головой, лысину на которой с двух сторон окаймляли торчащие ёжиком кустики волос. Зеркала души – глаза,  были зажаты жи-ровыми складками и от этого выглядели маленькими щёлками. Всё в целом действительно напоминало японский тип и  дополнительно оправдывало прозвище.

   Начинал Самурай свою деятельность в заводской многотиражке с агитационным  названием «За передовую технику». Газета была небольшой по размеру, но с четырьмя полосами, и всё это пространство надо было как-то, чем-то заполнять. Главный редактор многотиражки Нонна Максимовна разработала главные принципы наполнения газеты. Заголовки должны быть крупными, фотографий и мелких заметок должно быть побольше. Это уже прилично заполнит полосы. Крупных статей, вклю-чая передовую, должно быть  две – три, их просто некому писать, да и непонятно о чём. Ещё несколько перепечаток из центральных газет на политические, идеологические и прочие темы и все полосы заполнены. Для реализации этой концепции в редакции работала сама Нонна Максимовна, она занималась большими статьями, что-то писала сама, буквально высасывая материал из пальца. Иногда выручали готовые статьи от руководства завода или из министерства. Она же подбирала нарезку из центральной прессы. На Семёне Альбертовиче лежала ответ-ственность за мелочёвку, типа коротких заметок о профсоюзном или партийном собрании, о победителях соревнований и  конкурсов, о концертах самодеятельности, о заводском спорте, о праздниках, о присуждении работникам завода званий, вымпелов, значков, медалей и пр. Фотограф Толя только и делал, что фотографировал и печатал всё и всех подряд. Тихая старушка Лотта Вениаминовна занималась корректурой текста. Вот и вся редакция.

   Семён Альбертович быстро освоил немудрёную технику написания заметок-коротышек, и после года его работы Нонна Максимовна решила себя немного разгрузить и доверить коллеге подготовку более крупных статей. Он воспринял это, как признание его способностей и усердия. Первую свою статью безо всякой задней мысли он назвал «Стоит, а не работает». В статье разговор шёл о том, что завод два года назад купил большой, дорогущий  немецкий станок, а он, как его разгрузили на заводском дворе, так и стоит там до сих пор. Пуританская нравст-венность Нонны Максимовны  не позволила ей сразу увидеть подвох в названии, и статья была напечатана. Это был первый номер газеты за всю историю, который разобрали мгновенно и над которым ещё долго потешались. Нонну Максимовну вызва-ли к директору, выговор был гарантирован, но неожиданно положение спас секретарь парткома. На разборе этого события он неожиданно заявил:

   - Товарищи, у этой истории вполне положительный конец, - директор скабрезно хмыкнул и тут Нонну Максимовну, для которой доброхоты уже расшифровали двусмысленность названия статьи,  передёрнуло.
   – Смотрите, ведь газету разобрали до единого экземпляра. Такого никогда не было. Это значит, что орган работает, – директор опять не удержался от хмыканья, и вновь Нонне Максимовне стало не по себе.
   Довольный собой и своей речью, секретарь продолжил: - А что до названия, то каждый всё понимает в меру своей испорченности. Продолжайте работать, Нонна Максимовна. А этот ваш Мулькин-Райский пусть пишет.

   С этого момента  у Семёна Альбертовича началась активная деятельность. По своей первой статье он понял, что главное - забойный заголовок, а не содержание. Статьи  стали вылетать одна за одной. «Только матом крыть умеем» - статья о проблеме в гальваническом цехе, где хорошо получались только матовые покрытия, а глянцевые шли с браком. Или «Бабы всякие нужны» -  о том, что заводу заказали изготовление чугунных баб для строителей. «Спортсмены без трусов» - о том, что администрация и профсоюз плохо заботятся об экипировке  заводских спортсменов.
 
   Он стал постоянно ходить в Дом журналистов, просиживал там в буфете, обзаводясь всё новыми и новыми знакомствами. И вот однажды он выпивал с неким Сергеем Никаноровичем, про которого все говорили, что он может помочь с вступлением в Союз. После выпитого, на робкий вопрос Семёна Альбертовича, новый знакомый ответил, что проблем нет. Только это будет чего-то стоить, но тут же успокоил, не смертельно.  Восторгу Семёна Альбертовича не было предела. Он заказал ещё всякого разного и по-настоящему отметили радостную перспективу.  Под конец, изрядно охмелевший Семён Альбертович, спросил:

   - А что, можно записаться в журналисты под псевдонимом? А то родители сочинили мне такую фамилию, что её устанешь выговаривать. Ладно, был бы только Райский, а то еще и  Мулькин?! Я вот давно себе придумал из всего этого наворота псевдоним Самурайский. Звучит?
   - Звучит. Семён. Ещё как звучит – журналист Самурайский. Давай  за это махнём по полтинничку.

   На все дела ушло чуть больше месяца, он  действительно стал членом Союза журналистов Самурайским и тут же получил прозвище Самурай. Его положение на работе укрепилось, корочки сыграли свою роль и Семёна Альбертовича сделали глав-ным редактором многотиражки. Но вскоре начался развал страны, промышленности вообще и их завода в частности. Какая уж тут газета? Всё кончилось. Он пытался пристроиться на постоянную работу в какую-нибудь газету или журнал, но безуспеш-но. Самурай стал перебиваться случайными заработками в различных дешёвых изданиях.

   Свою золотую жилу он нашёл случайно. Как-то в любимом домжуровском буфете он познакомился со знаменитым в своё время футболистом. Слово за слово, рюмка за рюмкой и между Семёном и Николаем, так звали ветерана спорта,  появилось уже взаимоуважение и желание откровенничать. Тут-то и  возник разговор, который перевернул всю жизнь Самурая.

   -  Николай, ты ведь за свою жизнь стольких людей повидал, столько стран, был свидетелем стольких случаев и историй. Че-го бы тебе обо всём этом не написать книгу?
   -  Сёма, ты шутишь? Написать?! В ведомости на зарплату я ещё могу расписаться, а вот написать… Тем более книгу... Брось. Хотя видел я, правда, много. Давай, лучше налей.

   Семён послушно выполнил святое действо и продолжил:
   - Коля, у меня идея. Давай, ты, как можешь, своими словами напишешь какие-то факты. Что не сможешь написать, просто мне расскажешь. А я всё причешу, облитературю и получится книга. Автором будешь ты, эту книгу с твоим именем  издадут большим тиражом. Точно большим, как пить дать, большим, ты же знаменитость, известная на всю страну. Распишешься в ведомости, сам говоришь, что умеешь, и меня не забудешь. Обо всём договоримся. Давай выпьем за твою книгу, - хитрый Самурай сделал акцент на местоимении и нутром почувствовал, что дёрнулось что-то в помутнённом алкоголем  сознании Николая.

   На следующий день Самурай позвонил Николаю и поехал к нему. Началась изнурительная работа. Николай отказывался что-либо писать, приходилось слушать и записывать в блокнот его несвязную, тяжёлую речь. Кроме этого Самурай копался в фотографиях, дипломах, отбирая нужный материал. Иногда работа прекращалась на несколько дней, виной тому был  загулявший Николай. Наконец, встречи завершились, и Самурай принялся за обработку.  Он знал о своих возможностях и не выпендривался, просто более или менее связно излагал описательный текст. За месяц рукопись почти в 150 страниц была готова и тут возникла главная проблема –как назвать книгу. Самурай по своему опыту знал – название – это всё. Он перебирал название за названием, писал, перечёркивал, снова писал и снова пере-чёркивал. Прошло несколько дней. Как-то он ехал в трамвае, и вдруг из какой-то далёкой извилины мозга выплыли строчки из песни: «Нужны в футболе не только ноги, нужна в футболе также голова». Громкое, раскатистое «УРА!!!» зазвучало в сознании. Нашёл! Он решил, что строчку про голову можно убрать, тем более, что это не соответствует действительности.

   С большой коробкой  конфет Самурай заехал к бывшей коллеге Лотте Вениаминовне. Старушка обрадовалась, что её не забыли, а Самурай ликовал от того, что так просто и надёжно решил вопрос с корректурой текста.  Через неделю вычищенная, полностью готовая рукопись была в руках у Самурая.

   В одном издательстве, печатающем подряд всё, что приносит деньги, у Самурая был знакомый экономист. Знакомство больше шапочное, когда-то познакомились на отдыхе в Крыму, но не зря же они столько водки и пива там выпили вместе.  Са-мурай позвонил ему и договорился о встрече в домжуровском ресторане, месте в те времена довольно престижном для обывателей. Для успеха дела все расходы Семён решил взять на себя. За столом с коньяком и закуской были решены все вопросы, и на следующий день Самурай вместе с Николаем и рукописью в портфеле  пришёл в издательство на встречу с директором и главным редактором.  Живое присутствие футбольной знаменитости сыграло свою роль, и рукопись с забойным названием «Нужны в футболе не только ноги» была принята. Книгу издали в мягком переплёте тиражом в пять тысяч экземпляров, и она довольно быстро разошлась среди футбольных болельщиков. Издатель потирал руки и заказал повторный тираж, но тут он несколько просчитался. Поклонников у Николая оказалось всё-таки меньше.

   После первого опыта у Самурая, буквально, выросли крылья. Он стал искать клиентов, ходил на всякие встречи с известными людьми, сидел и слушал их выступления. По окончании знакомился с ними, раздавал визитки, получал автографы и намекал, что у него есть интересное эксклюзивное предложение. Не откладывая в долгий ящик, на следующий же день Самурай звонил потенциальному клиенту и   встречался с ним. Довольно часто  знаменитости принимали предложение Самурая. За несколько лет он  подготовил книги воспоминаний двух генералов, мэра, трёх киноартистов, певицы, директора завода, двух экс-министров, пятерых известных депутатов и даже одного исписавшегося писателя. На некоторых книгах в выходных данных было напечатано мелким шрифтом: «Литературная обработка Самурайский С.А» или «Литературный редактор Самурайский С.А.»). Но чаще по требованию заказчика и издательства его имя вообще не упоминалось.  По натуре Самурай был лишён болезненного тщеславия, и это требование не было поводом для расстройства, тем более, что за удовлетворение этой прихоти «авторов» им приходилось платить дополнительную сумму. Самурай всегда предпочитал работать напрямую с заказчиком, избегая при этом всяких взаимоотношений и договоров с издателем. Одного печального опыта работы с издательством по написанию им книги для некоего «писателя», ему хватило на всю жизнь  - издательство его облапошило и заплатило копейки. Можно было, конечно, поднять скандал, но Самурай, во-первых, никогда не был бойцом, а, во-вторых, он понял, что это будет себе дороже. Просто он наложил табу на работу с издательствами. Всё только через «автора». Судьба книги его не особо интересовала, поскольку заказчики с ним расплачивались  за рукопись, а издание книги, её дальнейшая судьба – всё это   уже их проблемы.

   Самурай предпочитал облитературивать всевозможные воспоминания из жизни, мемуары, любил всевозможную производственную тематику. Никогда не брался за написание художественных произведений любого жанра по идеям «авторов». У Са-мурая были свои идеи. С трудом выкраивая время от литературного рабства, он написал несколько простеньких рассказов и опубликовал их в скромных журналах и газетах, а в одном провинциальном издательстве вышло два  небольших сборника его рассказов.
   Тот же всесильный Сергей Никанорович посодействовал и Самурая приняли в Союз писателей. Это было очень важно для понтов перед заказчиками. Всё-таки просто Семён Альбертович или журналист и писатель Самурайский – это большая разница, которая отражалась на всём, но в первую очередь, на его гонораре.

                * * *

   Сегодня в крупном книжном магазине должна состояться презентация книги его заказчицы  Дарьи Кукушкиной, которая в обществе известна, как Лаура Бижо.  Познакомились они в  рублёвской Жуковке на фуршете после презентации книги одного его клиента – депутата Госдумы. Он и представил Самурая Лауре, заметив, что их знакомство может оказаться взаимополезным. Они стояли рядом и вызывали улыбки у окружающих. Самурай  – низенький, кругленький, с ёжиком на голове, сам в целом и напоминал такого ёжика. Она - худая, высокая, да ещё и на высоченных каблуках, просто Эмпайр Стэйт Билдинг. Одета просто, но вызывающе, в коротенькой юбчонке и блузе без рукавов с глубоким декольте, из которого, буквально,  вываливается, подпитанная силиконом, грудь. На плече каллиграфиче-ским почерком нататуировано «Лаура», что, должно быть,  полностью заменяло ей любой документ.

   - Мы, наверное, забавно смотримся, – с самоиронией начал Самурай.
   - Ха! Не расстраивайтесь, Семён. Вы не первый такой, рядом со мной все мужчины выглядят забавно, – всё это она произнесла с жеманством, уже давно ставшим верным признаком принадлежности к гламурному сообществу.

   «Да она наглая стерва. Какая-то пародия. Что ей от меня надо? Зачем она наклоняется, дура. У неё же сиськи сейчас вывалятся и окажутся прямо перед моим носом. Вот, Семён, Семён, попал ты в ситуацию», – неслось в голове обескураженного Самурая.  Тем не менее, он беспомощно поддакнул, но после этого взял себя в руки.

   - Лаура, у вас есть ко мне какое-то дело? Расскажите, а то мне сейчас надо уезжать на худсовет, – приврал  Самурай с желанием возвыситься в сознании собеседницы.
   - Да, у меня есть собственный проект. Я хочу написать  книгу. I need in your help in this project. Understand? – от такого быстрого перехода с русского на английский Самурай ошалел. Он и так-то не очень чтобы знал английский, а тут такая неожиданность. Но Самурай нашёлся.
   - Я изучал японский, остальные языки я не знаю. Если вы не хотите говорить на русском, давайте поговорим на японском.
   -  Ха! А ты прикольный. Тебя поэтому зовут самураем? – без комплексов перешла на «ты» Лаура и стала нарезать короткими фразами. – Мне нужно издать свою книгу. Настала пора. Все из нашей тусни уже поиздавали, да не по одной. А я что, хуже их? Я  тоже имею, что сказать. Надо исправлять положение. Поможешь мне? Естественно, за бабки.

   - Хорошо. Только один вопрос. А о чём книга? Какое у неё название, вы уже знаете? Может быть тема не моя, тогда я не смогу помочь.
   - Ха! О чём, о чём? Да ни о чём особенном. Обо всём сразу. Ну, какие-то воспоминания, какие-то рассуждения о жизни, о друзьях, о моде, о кухне, о сексе, о путешествиях. Без политики. Understand?
   - Обо всём сразу писать тяжело и даже невозможно, особенно, если не от чего оттолкнуться. У вас есть какой-то исходный материал на это всё?
   - Ха! Ну, у меня всякие мысли, я расскажу. Материала хватит, напридумываем вместе. А потом, можно ведь сделать, как у всех - всяких умностей добавить, типа  ахоризмов,  будет совсем круто. Название пока я не придумала. Это потом. Как-нибудь вырисуется.  Давай встретимся завтра у меня в апартаментах. Я живу на Остоженке. Вот мой телефон. – Она дала свою визитку.
   - Нет, я предлагаю встретиться в домжуре или в доме литераторов. Всё-таки вы решили стать писателем, поэтому надо приобщаться к писательской атмосфере, там, знаете, очень хорошая, творческая аура. Я вас уверяю, наша встреча там будет более плодотворной. Никто и ничто не будет отвлекать, а дома… знаете, то да сё. Не сосредоточишься.  Давайте, часика в два.
   - Ха!  Ладно, а где всё это находится? Я чё-то не знаю таких домов, никогда там не была.
   Самурай всё объяснил, и остановились на доме литераторов.
   - Лаура, я рад знакомству, с удовольствием остался бы, но надо торопиться на худсовет, – Самурай  приврал ещё раз, усиливая свою значимость, и откланялся.

   Он поехал домой и по дороге вспоминал разговор: «Да-а-а! «Ахоризмы» - это сильно сказано. Похоже, я от неё и не такое ещё услышу. Рассуждать она, видите ли, будет о жизни, о сексе». В этот момент ему вспомнилась Лаурина грудь, которая была так близко, её почти голый зад и он продолжил размышлять: «Интересно, что она может рассказать о сексе? Ведь она, скорее всего, динамо.  У неё совершенно другая миссия на этом свете. Она же самая настоящая лохотронщица, трясёт, наверное, мужиков по полной. Волчица! Таких любят уже возрастные дяди, папики. У неё, наверное, такой или такие есть. Нормальным молодым мужикам она, скорее всего, не даёт, потому как понимает, что те трахнут её раз-другой и сбегут. От одного её «Ха» уже в дрожь бросает. В ней в принципе нет того, чем можно удержать нормального молодого самца. Зубы искусственные, грудь накачана силиконом, да и губы, кажется, тоже подсиликонены, наштукатурена капитально, худющая, задница плоская. Только непререкаемое самомнение, апломб, наглость и безграничная вульгарность.  В общем,  стерва».

   На следующий день они встретились в пустом в это время ресторане Дома литераторов, куда недавно Самурай пробил себе пропуск. Он выработал тактику поведения с Лаурой, которая позволила бы ему изначально занять командные позиции:
   - Лаура, на обед не рассчитывайте. Мы встретились здесь  не для этого. Если голодны, поешьте после нашей встречи. У меня времени мало, я сегодня должен быть на общественном совете в мэрии,  –  легко  сфантазировал Самурай и поманил рукой официанта. – Что вы хотите,  Лаура, чай, кофе, вода, сок?

   Лаура неожиданно для себя впала в некий ступор. Ещё ни разу за последние годы с ней так не обращались. Ей хотелось заорать на этого толстячка, но что-то удерживало её. Она почувствовала какую-то силу, которая придавливала её. Что это? То ли нахрап Самурая, то ли та самая аура, о которой он говорил. Лаура согласилась на чай с бергамотом.

   Она выложила на стол листки бумаги, на которых были написаны отдельные фразы, иногда абзацы. Самурай бегло просмотрел листки, такого обилия уличного  и попсового слэнга, эсэмэсовских шедевров и компьютерного  трэша, сконцентриро-ванного в одном месте, он ещё не встречал.  Самурай опытным взглядом пробежал по строчкам, ему всё было понятно – материала, по сути дела нет. Надо будет вытягивать из неё или вообще всё придумывать самому.

   - Лаура, эта задача непростая. Так ли это вам надо? Подумайте. Потому что я могу взяться за эту работу  только за достойный гонорар.
   Возможно,  чай с бергамотом возбудил Лауру, потому что к ней вернулась самоуверенность. Она быстро поставила Самурая на место.
   - Ха! Послушай, Сёма. Не пудри мне м;зги. Я же тебе сказала, что мне это надо. Гонорар ты сначала назови. Что ты хочешь? Только не борзей.
   Сёма немного сник. Короткая атака Лауры оказалась мощнее, чем все его тактические установки. Тем не менее, он озвучил заранее продуманную сумму, надеясь, что Лаура сразу откажется.
   - Сорок баксов за страницу.
   - А сколько будет страниц?
   - Видишь ли Лаура, книга с объёмом меньше двухсот страниц – это несолидно.
   - Ха! Так это что? Восемь тысяч баксов? Сёма ты с ума сошёл? У тебя крышу просто снесло.

   Самурай обрадовался. Откажется, сейчас откажется. Но она не отказалась, а продолжала прессовать Самурая.
   -  Хапуга! Барыга! Жлоб! Совести у тебя нет? Восемь  тысяч зелени! За что?
   Самурай хотел уже сказать, что уступить он не может, материала мало, придётся много придумывать самому. Работа слишком большая и ответственная, да и сроки тоже резвые,  но Лаура его опередила.
   - Хорошо, грабитель. Плачу всё равно не я. Тебе заплатят тринадцать тысяч, пятёрку ты отдашь мне. Согласен, писатель?

   В голове Самурая раздалось громкое «Вот это да!». Ему даже показалось, что звук такой громкий, что его слышат все присутствующие в зале ресторана. Но нет, это только его голову разрывал на части мощный внутренний голос. В такой оборот он ещё ни разу не попадал, таких предложений ему никто никогда не делал. Он смотрел на Лауру, которая прихлёбывала чай с негромким хлюпом. Она была уже полностью в своей тарелке, а он из своей вывалился.
   - Согласен, – тихо и покорно произнёс Самурай.
   - Ха! Вот и здорово. Всё, работай писатель.  Чем быстрее напишешь, тем быстрее получишь. Понял?
   - Нам надо будет периодически встречаться. У меня будут  накапливаться вопросы, надо будет делать читки. Так что, Лау-ра, будьте к этому готовы.
   - Ха! Я всегда готова. Как пионерка. Когда надо, звони.

   Работа началась. Это был кровавый труд. Лаурины каракули он пытался оживить, нарастить их словом, смыслом, получалось это с трудом. Тихо-тихо дело продвигалось вперёд, но задуманных двухсот страниц натянуть было не из чего. Самурай вспомнил многотиражку, как и чем они заполняли газету. Вспомнил фразу Лауры про всякие «умности, типа ахоризмов».  И эти воспоминания подсказали ему верный путь - надо больше цитат, надо больше великих имён. Из них можно набрать хороший объём. Кроме того, в компании  великих  и сама эта дура будет выглядеть умнее. Эврика! Хорошее решение!

   Вот что значит выигрышная идея. Дело пошло быстрыми темпами. Самурай засел в Интернете и наковыривал оттуда материал для каждой главы – от детства до секса.  Собранные цитаты он распределял по главам и выстраивал общую компози-цию.

   Через полтора месяца рукопись была  готова и он передал её Лауре. Прошло ещё столько же времени, пока Лаура, занятая в различных шоу и тусовках, ознакомилась с рукописью. Осталось окончательно решить последний вопрос – название. Самурай заготовил несколько эффектных вариантов, но Лаура всё забраковала. Должна же она что-то своё внести в эту книгу. Она придумала парадоксальное название  «Назад в будущее», но Самурай тут же заметил, что был фильм с таким названием. Лаура выкатила глаза:
   -  Ха! Ты меня паришь? Паришь, да? Как был? Когда? Я об этом ничего не знаю. Я сама придумала.
   - Так бывает иногда, – съязвил Самурай, – Лаурочка, подумай ещё, тем более, что непонятно как это название соотносится с содержанием. Давай попроще, так будет лучше.
   - Хорошо. Тогда вот такое «Откровенные откровения». По-моему, прикольно.
   - А как насчёт масла масляного? Соли солёной? Что откровения могут быть неоткровенными?
   -  Ха! Представь себе, могут. Ты меня достал.
   - Лаур, я же хочу, чтобы всё было на уровне. Предлагаю в названии оставить только откровения.
   - Чё ты гонишь? Чьи? Чьи откровения?
   - Твои. Хорошо, пусть будет «Откровения Лауры».
   - А что, ничего. Звучит, – она томно повторила название, – Сёма, прикольно. Застолбили.
   Они окончательно обсудили все вопросы и крепко поругались ещё раз по поводу самураевского гонорара. Дело в том, что Лаура и её спонсор не хотели, чтобы участие Самурая афишировалось в издании и вообще, чтобы он не распространялся на эту тему. Самурай привык к таким требованиям и заявил, что нет никаких проблем, он готов пойти ей навстречу, но только за дополнительные деньги. Всего-то лишних пятьсот баксов. И тут начались откровения Лауры. Она продемонстрировала широкие знания современного новояза и старинного матерного языка. Самурай стойко переносил поток брани и, наконец,  решился на заготовленный заранее блеф:

   - Лаура, у тебя два варианта. Ты соглашаешься на это условие и имеешь всё что хотела. Второе – ты  не соглашаешься, тогда оплачиваешь только мою работу над рукописью. Но если ты издаёшь книгу без упоминания меня, к примеру, как художественного или литературного редактора, тогда я сделаю слив информации. Ты не представляешь, как много найдётся желающих раскрутить эту тему и потанцевать на твоих костях.  Оригинал рукописи у меня. Подумай, мой обет молчания стоит всего пятьсот баксов. Позвони и скажи своё решение.

   Самурай решительно направился к двери, в спину ему было  брошено со злобой:
   - Катись, чмо. Лох передолбанный.
   Позвонила она в этот же день вечером, сообщила о своём согласии и процесс пошёл. Книгу издали. Самурай получил свой гонорар полностью.

                * * *

   К открытию презентации всё было готово. Прямо напротив главного входа слева и справа были установлены два вертикальных баннера с портретами Лауры. На одном она была снята анфас в полный рост, в длинном чёрном платье, что, видимо,  должно было олицетворять строгость её нравов. На другом Лаура снята в движении, также  в полный рост, но сзади. Она как бы уходила от зрителя, повернув к нему на прощание лицо. На ней была коротенькая юбчонка, из-под которой выглядывал краешек кружевных трусиков и блузка, сквозь просвечивающуюся ткань которой была видна её худая голая спина с острыми выступами лопаток. Возможно, пиарщики хотели этим сказать, что Лаура Бижо в жизни очень разная, может быть  пуританкой, а может и шалавой.
   Справа и слева от баннеров стояли стойки с книгами. На матовых тёмно-синих обложках светилось золотом «Откровения Лауры». Рядом со стойками были расположены два больших стола, уставленные пирамидами книг. Отдельно стоял журнальный стол с тремя микрофонами. В полной готовности ждали начала съёмки два телеоператора. Площадка  перед столиком была заставлена рядами стульев, на спинках стульев первого ряда закреплены объявления «RESERVED». На следующих ря-дах уже расселся народ. Для гарантированного наполнения пространства директор освободила продавцов и менеджеров нескольких, малозаполненных торговых залов. Надя, Соня, Раиса Марковна, Михаил Васильевич и пара рабочих со склада уселись плотной компанией сзади.  Другая, довольно шумная компания молодых людей устроилась с противоположного края. Михаил Васильевич бывал на стольких презентациях, что сразу распознал в этой кучке группу поддержки, о чём сообщил своим коллегам.

   Наконец, открылись двери, и появилась Лаура, рядом с ней шёл темноволосый с проседью пожилой господин. Следом за ними шёл крепкий молодой человек с дорогим дизайнерским букетом цветов в руках. В этой троице торжествовала дисгармония. Лаура одета по молодёжному – короткий джемпер, оставляющий открытым живот, после полосы голого тела начинались джинсы, драные по последней моде. На ногах кроссовки с толстой  белой подошвой. Такое  одеяние считалось последним писком среди попсы. Эти шмотки, кстати, довольно дорогие,  должны были подчеркнуть демократичность и современность автора. Полной стилевой противоположностью было одеяние её спутника. На нём всё дорогое из самых пафосных магазинов – строгий, великолепно сидящий костюм глубокого, чёрного цвета, белоснежная рубашка и бабочка, подпирающая слегка дряб-лую шею. Молодой человек приодет в тёмно-серый костюм, который, как минимум, на один размер был ему мал. Пиджак так обтягивал накачанное тело парня,  что казалось, малейшее движение, и костюм треснет по швам. Положение усугубляла и рубашка, застёгнутая на все пуговицы и душащий галстук. Кто знает современную, особенно московскую жизнь, тот сразу расшифрует этот треугольник. Лаура и пожилой господин – это пара. Молодой человек – охранник.
   
   Лаура прошла к журнальному столику и села посередине, между директором магазина Татьяной Ивановной и  директором издательства по маркетингу Ильёй Сергеевичем.  Всё было готово к открытию презентации.
   Директриса, как хозяйка, выступила первой, сообщила о событии, сказала добрые слова в адрес Лауры и её книги и передала микрофон  соседу. Илья Сергеевич начал издалека, рассказал о концепции издательства, подчеркнув, что оно издаёт очень качественную литературу, делая акцент на современных отече-ственных и зарубежных авторах. Кроме этого, издательство занимается поиском и открытием новых имён в литературе. Потом он перешёл к дифирамбам в адрес талантливого, креативного автора Лауры Бижо.

   Лаура окинула взглядом публику, остановилась на группе поддержки, в которой были её знакомые, и с мягким, проникновенным тембром  начала своё заранее заготовленное выступление.
   - Добрый вечер, дорогие друзья. Мне приятно, что вы пришли на презентацию моей книги  - моего первого литературного опыта. Конечно, вас интересует вопрос – о чём эта книга. Эта книга о моих наблюдениях, моих опытах в жизни, о моих встречах со знаменитыми и совсем простыми людьми, о моих воплощённых и задуманных проектах. Я думаю, что нет смысла  пересказывать книгу, лучше её прочитать. Я благодарю издательство, магазин, своих друзей и знакомых, которые поддержали меня в решении этой непростой, даже тяжёлой задачи.

   Самурай опоздал, появившись как раз к последней фразе Лауры, и устроился в последнем ряду. Он увидел знакомые лица – репортёров из нескольких гламурных журналов и жёлтой прессы. Был среди них и очень нелюбимый им журналист Борис Фишкин, весьма занудливый тип, любящий  задавать вопросы до полного удушения оппонента. «Да, похоже, Лауре не поздоровится. Кто его пригласил? На хрена? Или он сам пронюхал и решил позабавиться?  Он же её завалит» - пронеслось в созна-нии  Самурая.

   Лаура улыбнулась и села. Татьяна Ивановна обратилась к сидящим:
   - Может кто-то хочет выступить или задать вопрос.
   Тут же из группы поддержки  лохматый, небритый парень поднял руку.
   - А вот скажите, долго вы писали книгу?
   Лаура понимающе улыбнулась и ответила, что задумала её давно, а писала почти полтора года. Парень продолжил.
   - А вот скажите, вы раньше писали что-нибудь из стихов, или может рассказы какие-нибудь?
   - Я сочиняла с детства. Писала и стихи, и рассказы, только всё это для себя, как говорят писатели, в стол.
   Рядом стоящая с парнем девица вступила в игру, выполняя задуманный сценарий.
   - Лаура, как вы думаете, молодёжи будет интересна ваша книга?
   - А как же, я ведь  и сама ещё молода, мне легче понимать молодёжь, я с ней могу говорить на одном языке.

   Соня шепнула Наде:
   - Вот чешет девка, как по написанному. Всё так складно, прямо от зубов у неё отскакивает.
   - Так по написанному и чешет. Ты что не понимаешь, что это спектакль.
   
   Действительно, всё шло, как и было задумано. Все выступили, вопросы задали,  телевизионщики для новостей культуры картинки поснимали. И вдруг раздался скрипучий голос Бориса Фишкина.

   - Я что-то не понял, вы уже мемуары написали? Что-то рановато.
   Лаура развернулась в сторону Бориса, брови и уголки губ у неё от удивления полезли вверх. Этого человека она не знала, в сценарии его не было. Тем не менее, она ответила.
   - Это не мемуары. Это разные наблюдения из моей жизни, о которых я откровенно пишу.
   - Угу, ну ладно.
   Вот это знаменитое фишкинское «угу» Самураю не понравилось. Он знал, что вслед за этим пойдут другие вопросы, Борис начнёт глумиться над Лаурой.
   - Угу, хорошо. А вот скажите нам, вы сами эту книгу писали или вам кто-то помогал в этом деле?

   Лаура вздрогнула. Вздрогнул и Самурай.
   - Мне кажется, что я уже ответила на этот вопрос.
   - Нет, нет. Вы сказали, что долго писали, но не сказали, помогал ли вам кто-либо.
   - Ха, что вы мне тут допрос устраиваете. Я же сказала, что сама.
   - Угу, я продолжу, если не возражаете.
   - Возражаем, возражаем! – раздался хор голосов из группы поддержки.
   - Ха, да ладно, пусть спрашивает, – Лаура тем самым показала всем  свою решимость, смелость и торжество собственного авторского достоинства.

   - Угу. А вот скажите, Лаура,  почему и зачем у вас в тексте так много цитат, порой просто не связанных с текстом? Кого у вас только не встретишь: Чингисхан и Наполеон, Фрейд, Ленин и, простите за случайную рифму, Пелевин, Шан Ян и Ницше, Толстой, Аристотель и много других. Вы действительно знакомы с работами этих авторов? Если так, то вы человек энциклопедических знаний, но по всем вашим выступлениям в СМИ этого не скажешь.

   Лаура опешила, она не знала, что ответить этому настырному журналюге и со злобой смотрела то на него, то в сторону Самурая. На время её выручила  группа поддержки, кто-то оттуда звонко выкрикнул:
   - Чего ты тупишь, мужик? Мы здесь по поводу книги Лауры, а не каких-то шан-янов и пелевиных. Они тебя интересуют, вот им и задай вопрос. Умник тоже нашёлся.

   Самурай взмок. В голове шумело и неслось: «Господи, пронеси. Этот засранец Фишкин сейчас ещё дальше копнёт. Ведь он такой гад, такой червь, он будет её валить и меня вместе с ней. Он всё просёк, всё пронюхал. Говно. С цитатами я может и переборщил, а как иначе? Где я взял бы материал. А вот  по поводу несвязанности с текстом, это он загнул. У меня всё связано. Пошёл он в жопу. Лаура мне, конечно, устроит бэмс. А, и она пошла в жопу». Самурай потихоньку, согнувшись, чтоб его не видели, попятился к выходу. Выйдя на улицу, он распрямился, вздохнул полной грудью и, продолжая свой внутренний монолог, пошёл в сторону метро.

   Михаил Васильевич подвинулся к Розе Марковне и начал ей шептать:
   - Вот сейчас начинается настоящее действо. А вы, Раиса Марковна, не хотели  идти на презентацию. Я, кстати, где-то сзади видел Самурая, – он повернулся в сторону, где сидел Самурай, – а сейчас я его не вижу. Понятно, сбежал. Молодец, Фишкин, молодец Боря, подготовился к этой комедии. Интересно, чем это закончится?
   - Хорошо бы они подрались. Всё интереснее было бы, – вмешалась Соня.       
   Фишкин не унимался и сначала ответил на наглую реплику.
   - Молодой человек, вы не забывайте, что это культурное учреждение, всё-таки книжный магазин, а не подворотня. Оставьте свой жаргон при себе.
   Лаура была в полной растерянности, в голове, мешая друг другу, носились разные мысли, она пыталась сосредоточиться на чём-то одном, но не получалось. Тем не менее, она ответила:
 
   - У вас странный вопрос. Я привожу цитаты умных людей по делу. Они, как бы, подтверждают мои собственные мысли. Вы что, не считаете этих людей умными? – Тут она сорвалась со спокойного на скандально-язвительный тон: – Дайте мне свою книжку и, если там найдётся что-то умное, я использую это, как цитату из вашего произведения. Простите, не знаю, кто вы и  как вас зовут.
   - Меня зовут Борис Фишкин. Я журналист, литературный критик. Простите за настойчивость, но мой вопрос остаётся – вам кто-то помогал в написании книги?
Спутник Лауры повернулся к охраннику и что-то шепнул ему. Тот встал и бочком,
чтобы никому не мешать, направился в сторону Фишкина.
   Лаура в очередной раз оцепенела. Она не знала, что и как ответить этому поганому Фишкину.
   Опять помогла группа поддержки. Звонкий девичий голос выкрикнул:
   - Дядя, ты плохо знаешь Лауру. Она тебе самому может помочь написать книгу, да не одну.
   Не было случая, чтобы Фишкин кому-нибудь оставлял последнее слово. Он сам всегда заканчивал словесные перепалки.
   - Угу! Милая, грубая  девушка. Я литературный критик и не пишу книг. Я их читаю. Внимательно читаю. Лаура, вы не ответили на мой вопрос. Ладно, я задам его Семёну Альбертовичу. Мне кажется, вы должны знать его. Кстати, где он? Я же его видел здесь.

   Для большинства присутствующих его фраза ни о чём не говорила, но Лаура, услышав,  в момент ставшее ненавистным имя, резко развернулась в сторону, где ещё недавно сидел Самурай. Его действительно не было. Она взглянула на Фишкина и медленно произнесла:
   - Ха! Самурай сделал харакири.
   
   В этот момент охранник дошёл до Фишкина, наклонился к его уху и что-то прошептал. Было видно, как вздрогнул непримиримый Борис Фишкин, как мгновенно покраснело его лицо. Он резко встал и пошёл к выходу под улюлюканье группы под-держки.
   Возникло сильнейшее напряжение, и требовалась какая-то разрядка. Татьяна Ивановна дипломатично вмешалась в затеявшийся скандал.
   - Друзья, мне кажется, что автор ответил на вопросы, интересующие большинство присутствующих. Если у кого-то есть желание побеседовать с  Лаурой, пожалуйста, она никуда не уходит. Надо понимать, что сейчас она взволнована от самого события, всё-таки это её первый опыт. Думаю, что в спокойной, приватной  обстановке Лаура сможет ответить на любые вопросы. Позвольте на этом закончить официальную часть пресс-конференции. Друзья, у нас приготовлены для вас шампанское и сладости. Вот на этом столике, подходите, не стесняйтесь.

   Охранник вернулся на место и под аплодисменты присутствующих вручил Лауре букет цветов. Лаура выпила бокал шампанского, её стало отпускать, напряжение уходило. В голове только проносилось: «Самурай гондон. Фишкин гондон. Все гондоны».

   Татьяна Ивановна хозяйским взглядом окинула пространство, довольная улыбка поселилась на её лице. Она достала телефон и набрала номер:
   - Боря, ты живой? Не волнуйся, не волнуйся, это пустые угрозы. Всё прошло замечательно. Ты, как всегда, был на высоте,  скандал получился и это хорошо. Уверена, что репортёришки счастливы. Ну не гуди, не ной, не поколотили же. Ладно, до завтра. Приходи после обеда, получишь свой гонорар.

                * * *

   Самурай пришёл домой и тут же рванул к холодильнику. Ему срочно надо было снять стресс, который его так и не отпустил до сих пор.  Он думал о разговоре с Лаурой, который неизбежен. «Она обматерит меня по полной, стерва. Я должен буду это терпеть. А если не терпеть? Сказать ей, чтобы она шла в жопу и всё. Хотела хорошую книгу, надо было давать хороший материал, а не так, чтобы я из пальца высасывал. Так и скажу. Скажу, мы устраивали читку? Устраивали! Ты всё приняла, даже более того, тебе понравилось. Какие теперь ко мне претензии. Скажу, тебе ещё повезло, что это был Фишкин. Есть и другие спецы, покруче, которые тебя просто разорвали бы. Скажу, это поле заминировано, и где тебя поджидает мина, хрен узнаешь. Скажу, поставь книгу на полку, занеси её  себе в портфолио и успокойся. Когда-нибудь, наступит время и это сыграет тебе на руку. Скажу, а книгу твою всё равно читать никто не будет. Сейчас и достойных писателей не читают, а уж какую-то Лауру Бижо, тем более. В общем, скажу, Лаура, дорогая, пошла в жопу. Больше меня не тревожь. Мне некогда».

   Этот внутренний монолог успокоил Семёна Альбертовича, а сто граммов холодной водки завершили процесс успокоения. Самурай полностью пришёл в себя. Он прошёл в комнату, включил компьютер. Потом вернулся на кухню и налил еще полтинничек. Со стопкой он сел у компьютера и ткнул мышкой в файл  «Роман». Файл открылся и на экране появилась страница. Вверху справа было напечатано: «С. Самурайский». Ниже, примерно посередине листа шёл текст «Название романа. Пока не придумано».
Самурай перещёлкнул страницу, и пошёл текст:
   «Поезд из Берлина опаздывал на 18 минут, встречающие нервничали, некоторые ходили по перрону, видимо, считая, что так они могут ускорить время и само прибытие поезда. Другие, наоборот, стояли или сидели на лавочках, полагая, что изменить ничего нельзя и лучше покориться обстоятельствам».

   Семён Альбертович двинул текст в самый конец, выпил заготовленный полтишок и занялся любимым делом, своим тайным увлечением - продолжил сочинение своего собственного романа с пока неизвестным названием.