Двадцать пятое ребро

- Лишнее, - говорит доктор, а я чувствую его холодные руки, которые ощупывают мою кожу, будто это полотно, которое можно лениво стянуть с моих костей.
- Лишнее? – спрашиваю я и хмурюсь. Что у меня лишнего в моей грудной клетке?
- Ребро одно лишнее, - говорит мужчина и хмыкает.
Касаюсь рукой места, где только что была рука доктора. Внимательно ощупываю участок. Действительно, с одной стороны ребро выпирает, а с другой – пустота. Может, я неудачно сел? Наклонился и теперь доктор думает, что у меня двадцать пять ребер.
- Что же делать? – спрашиваю слегка обеспокоенно.
Тот усмехается и пожимает плечами.
- Вырвите его да сделайте себе жену, - говорит он своим шершавым голосом мужчины в возрасте.
И как же? Насколько мне известно, то жены делаются не из мужей, а из других жен при непосредственном участии их мужей. Но чтобы из мужей – вопиющее противоречие науке. Так что никакую жену из своего лишнего ребра я делать не собирался. Решаю просто пойти домой да подумать.
Щупаю себя весь день, даже кожа красной стала. Ну как же так? Почему у меня, нормального человека, двадцать пять ребер обнаружилось в столь солидном возрасте? Почему же до сих пор все светилы медицины скрывали это от меня? Ведь я – этакий урод. У меня под кожей лишнее ребро. Меня, наверное, следует показывать в цирке. Люди будут платить деньги за человека с двадцатью пятью ребрами, а я буду задирать майку и слушать их оглушающую тишину.
Даже ночью лежу и через футболку ладонью нахожу это самое ребро. Жену из него не сделаешь. Это же всего лишь ребро. Но что же мне сделать с ним, если жену невозможно? Может, действительно вырвать? Распороть грудную клетку да аккуратненько вытащить, а потом зашить. Нитки с иголкой есть, и шить я умею. Я – платье, у меня лишний шов. Я – ошибка Поднебесного ателье. Купит ли меня кто-нибудь таким?
Бывшая жена фыркает и говорит, что новую жену из ребра мне не сделать. Ведь её же я не из ребра достал. И то правда, она не из ребра, она соткана из того же, чего соткан и я. Но вот мы вроде одинаковые, внутри всё есть, а она всё равно именуется моей бывшей женой. Может, сделать жену из ребра – это не так уж и плохо?
А может у меня жена «бывшая» потому, что ребро мое лишнее она нащупала раньше? Своими длинными и тонкими пальцами однажды ночью прикоснулась и вдруг поняла, что одно определенно лишнее ребро под моей кожей. И в ту же секунду поняла, что не может жить с таким уродом.
Не сплю всю ночь от этих шокирующих откровений. И всё медленно сползается к тому, что это правда. Под утро в голове шум едких голосков, мешающих сосредоточиться. Не избавиться.
Иду по улице и вижу людей. Они идут такие идеальные, со своими мраморными носами, со своими выгоревшими от поцелуев губами идеальной формы,  со своими бездонными глазами. Люди – произведения искусства. Я смотрю на россыпь веснушек на носу, которые разбросаны так невзначай солнцем, и понимаю, что это тот штрих, без которого картина в целом была бы неполноценной. Я смотрю на вздернутый нос или близко посаженные глаза, смотрю на большие руки или оттопыренные уши. Я смотрю и понимаю – это важно. Это детали. Они становятся идеальными с ними.
А я? Идеален ли я со своим лишним ребром? Та ли эта деталь, которая дополняет меня?
Иду, нет, даже плетусь, ковыряюсь усталым взглядом в земле, и думаю, думаю, думаю. Мысли, словно черви, медленно, но верно выползают к сомнениям. И я, снедаемый ими, забываю смотреть вперед, на дорогу.
А потом внезапно все переворачивается. Сначала передо мной была голая и непристойная земля, а сейчас – исцарапанная молочной пеленой белизна неба. А между этими двумя слоями размазана жуткая и резкая боль, овладевшая мною в одну секунду. Дышать так привычно и обыденно, но сейчас вдыхаю с каким-то трудом, даже болью. Хочу сделать глубокий вдох, но тут же бросаю эту идею. Неприятные ощущения властвуют надо мной.
- Ой-ой-ой! – слышу женский голос. Довольно приятный. Но посмотреть всё равно не могу. На интуитивном уровне чувствую, что любая попытка привстать закончиться болью. – Извините! Простите!
Извиняется очень нервно. Кажется, напугана. Девушка садится прямо на асфальт – грязный, холодный. Смотрит на меня, и в глазах читаю страх. Она судорожно пытается деть куда-то руки, в конце концов расстегивает мое пальто и аккуратно касается грудной клетки.
- Ребра, наверное, сломала, - шепчет. Охотно верю, если судить по боли.
Напрягаюсь и трогаю рукой зудящее от прошлых прикосновений место. Почему-то автоматически тянусь туда. Боль опять пронзает меня всего, но, удивительное дело, больше не чувствую свою лишнюю деталь. Превозмогая боль, я пытаюсь убедиться в этом факте.
Нет, ничегошеньки там нет, будто два дня ходил в паранойе, как в пальто, а сейчас вдруг потеплело.
Лежу с этой мыслью, а девушка ищет телефон.
- Скорую, надо позвонить скорую, а вы, пожалуйста, не двигайтесь!
Не двигаюсь. Не особо-то надо. Лежу и радуюсь про себя. Я теперь нормальный, количество ребер в норме. Больше – не урод, которому место лишь в цирке.
Вдруг задумываюсь. А чем, собственно, я отличаюсь от себя пять минут назад? Лишнее ребро. И кто ж его видел? Никто. А может, я тоже был идеальным, потому что никто не знал, что у меня под кожей лишняя деталь?
Девушка аккуратно касается моей груди. Наверное, хочет утешить. У самой руки трясутся. Аккуратно касаюсь своей ладонью её. Утешаю так, я же ещё не умер. Это только в планах, а пока я жив. Сказать ничего не могу, сосредотачиваюсь на ровном дыхании. Она что-то говорит, кажется.
- А вас как зовут?  - спрашивает аккуратно.
- Адам, - отвечаю тихо, напрягаясь. – А вас? – добавляю по привычке.
- Ева, - кивает девушка.
Красивое имя, думаю я.
- Не беспокойтесь, - говорю нарочито спокойным голосом. – Все будет хорошо.
А дышать-то больно.
- Тогда давайте отвлеку вас, - говорит с улыбкой, я слышу по голосу. – Вы какого же черта по сторонам не смотрели, уважаемый?
И действительно. Смеюсь, слишком сильно вздыхаю, морщусь от неприятного ощущения. Но смеяться мне почему-то нравится.
А ещё у Евы рука теплая. Приятно.