Последний раз 3

http://www.proza.ru/2015/03/27/227

Испанский благородный тис в руке пружинил туго иступленно, вновь ожидая услышать радостную песню ровно в цель отпущенной стрелы.
Под стартовый аккорд, задорный и веселья полный, звенящей тетивы.
Сияющий  серебрянной спиралью прицельный вектор ладно слился с сердцем пылающей огнем костра во тьме Лисы.

Коварная плутовка и королева хитрости соблазнов, в моменте сладостном, Желанием Охотника, прощальной вспышкой огненной готовая уйти в исход.
Пламений-мОроков безумный хоровод.

Такого яркого костра огня, который, без сомнений, неимоверно жарким должен быть.
Но увы, пламеньям тем, в праздничном великолепии своем, Охотникам тепла не суждено дарить.

Своим горячим сердцем вольным он щутил дыханье ледяное безжалостной Холодной Тишины.
А в небе темном - ни одной звезды.
И тучи грозовые закрыли свет родившейся Луны.

А колдовская Тишина своим магическим, входящим мягко в кровь и плоть, дурманящим так нежно взор и душу, хрустальным и холодным перезвоном явила ниоткуда глазам Охотника нетленный и прекрасный образ той...
Единственной...Одной...

Чей ярче солнца, чище неба взгляд...
С кем ночью звезды говорят...
.
Как не молили голоса Эгрегора-Охотника, Потоком свыше ниспосланные... Желанье твердое выстрелом заветным завершить.
 Спираль единожды закрыть.

 Шептали, пели верные слова. В предчувствие беды.
Напрасно все.
Глухим, слепым, в Неправедном вести поток Охотнику , открывшему врата души своей соблазна Лисицы сладким чарам познать Великолепие Холодной Тишины.

Стрелу откинул. Лук верный без сожалений отпустил.
Желание свое предавший, пред совершенным мОроком Лисицы, колени он смиренно преклонил.
В один момент чем раньше жил забыл.

Чтобы тотчас без памяти уснуть.
В обмане сладких снов к губам ее прильнуть.
Чтобы тонуть в ее глазах волшебной красоты,
под каждый легкий шаг ее стелить прекрасные цветы.
До капли кровь свою отдать, чтобы сбылись ее желания, мечты!

И только ею жить одной, все повторяя бесконечно...вновь и вновь!
Взамен Холодной Тишины горячее тепло отдавший сердца добровольно,
Наивно полагал, что в жизнь его вошла неведанная до сих пор любовь...

Сейчас он вспомнил незаживающую пробужденья боль и горечь, ударившую остро в грудь,
 дождливой осенью, стилетом Крюсалье...
Окрашенную алой кровью розу....
И город его несбывшихся надежд в плену у сна холодного, на много сотен лет и лье...

http://www.proza.ru/2016/12/10/1889