Одиночество

Одиночество

   - Как думаете, товарищ командир, возьмем этот городишко?

   Сидящий на деревянном ящике напротив Виктора молодой парень в грязной поношенной камуфляжной куртке нервно покусывал стебелек какой-то травы. Вопрос сформулирован был не совсем корректно: правильней было бы говорить об освобождении, ведь это их город. Но с другой стороны «говоруны», строго говоря, его и не занимали. Изгнать, может быть изгнали, но не занимали и не захватывали. Хотя результат оказался именно таким как при вторжении извне. Кто-то предпочитал другой, не имеющий военного окраса, термин – очищение. Звучало, конечно, высокопарно, однако не было лишено смысла. В конце концов, они ведь только этим и занимаются, что очищают для себя жизненное пространство. Самому же Виктору было все равно как называть то, чем они занимались – взятием, штурмом, освобождением, очищением, да хоть реконкистой. Все это больше напоминало абсурд. И он смертельно устал от всего этого, и заботился только о жизнях своих подчиненных, а не о том, чтобы найти хоть какой-то смысл происходящего.

   Рядом расположились – кто прямо на земле, кто, сидя на чем попало, – еще с полсотни человек, в основном таких же молодых парней. Нервничать было от чего: через два часа их роте предстояло пойти в первой волне атакующих, а предстоящий бой не обещал быть легкой прогулкой, как, впрочем, и любое, даже самое незначительное столкновение с «говорунами». Утешением могли служить лишь два обстоятельства. То, что городок действительно был маленьким, а, значит, и «говорунов» там будет немного. И второе - им были известны их гнезда. За достоверность большей части этой информации лично поручился один из бойцов, живший когда-то в этом городке и работавший техником по монтажу генераторов голограмм - гнезд «говорунов». По его словам он установил до восьмидесяти процентов гнезд в этом городе. Остальные двадцать установили рабочие из другой организации. Найти их не удалось. Но даже если из этих восьмидесяти процентов, хотя бы половина окажется верной информацией – это уже неплохо. Хотя техник уверял, что нашел бы эти гнезда даже с закрытыми глазами. Что ж, не верить ему не было никаких оснований: город небольшой, значит, административных зданий, в которых установка гнезд всегда отличалась непредсказуемостью, также будет немного. Это же намного облегчало и взятие города. Жилых домов, конечно, будет много, но это не страшно. Расположение гнезд в многоэтажках было таким же типовым, за некоторыми исключениями, что и сами многоэтажки. По одному гнезду в зале и спальне. Хотя, конечно, при установке гнезд учитывалось и количество проживающих в квартире жильцов и многие другие нюансы. Что влияло и на количество гнезд и на их расположение. Но все-таки обслуживающие компании старались следовать при монтаже генераторов усредненным стандартам. Самые опытные бойцы, уже не раз штурмовавшие брошенные города, научились уничтожать гнезда почти вслепую. Настолько однотипным было их расположение в квартирах домов. Оно и понятно: при установке гнезд, в первую очередь, учитывались рекомендации изготовителя, а уж потом пожелания самих жильцов. Но сюрпризы, тем не менее, случались и в квартирах. Виктор сам чуть было однажды не погиб, когда не обнаружил гнездо «говоруна» на его обычном месте. Вместо предписанной по инструкции установке, генератор голограммы был вмонтирован не посередине стены на уровне груди человека, а почему-то возле самого потолка, видимо здешний жилец был большой оригинал, раз нашел генератору такое местоположение. Спровоцированный его появлением «говорун» уже практически внедрился в его сознание, но один из бойцов вовремя успел уничтожить гнездо, разнеся его вдребезги очередью из Калаша.

   - Не знаю, Майков. Но брать надо.

   - Говорят, англичане Манчестер свой освободили. Как вы думаете - правда? – спросил другой парень, судя по внешнему виду – вчерашний школьник.

   Автомат в его руках выглядел неуместно и даже смешно. Но особого выбора не было. Профессиональных военных не хватало, особенно в младшем командирском и рядовом составах. У Виктора полроты вот таких неуместных и смешных. Он и сам себе, никогда не служивший в армии и вообще не имеющий к ней ровным счетом никакого отношения, казался неуместным в этом военном бушлате и биноклем на шее. Ранее он никогда не руководил даже десятком людей. Наоборот, отработавший почти всю свою сознательную жизнь простым экспедитором, он сам находился в подчинении у доброго десятка разнокалиберных начальников и их замов. Теперь же под его началом стояла почти сотня бойцов. И он непросто руководил ими, он был в ответе за их жизни. И это тоже казалось ему неуместным. Да и вообще, все здесь было неуместным. Эти пустые города, брошенные людьми, эта война с собственным изобретением, сами люди, вынужденные воевать в век высокотехнологичного оружия допотопными автоматами и винтовками, а то и просто молотками – их предписывалось иметь по два каждому бойцу – незаменимая вещь при уничтожении гнезд «говорунов» и в отличие от прикладов автоматов гораздо долговечнее. Все казалось неуместным, странным и смешным. Вот только смех проходил, когда кто-нибудь из бойцов становился очередной жертвой «говоруна». И оставалось только странное и неуместное…

   - Все может быть, - рассеяно ответил Виктор, изучая карту с обозначенными техником гнездами.

   - А вот американцы никак не могут Нью-Йорк освободить, - встрял в разговор еще один боец.

   - Ну, ты скажешь тоже, Миха! – присвистнул Майков. - В Нью-Йорке одних только небоскребов тьма, да еще и подземка. Сколько ж там «говорунов-то» должно быть!

   - И чего они прицепились к нему, сдался он им сто лет, этот Нью-Йорк. Давно бы бросили уже, - высказал свое мнение еще один из бойцов – невысокий крепыш со светлым ежиком волос.

   - Это точно, - тут же поддержали крепыша. – В такие джунгли как Нью-Йорк вообще лучше не заходить – «говоруны» быстро схавают и не подавятся.

   - Представляю, какая там стоит вонь. Это ж, сколько трупов там должно было остаться?

   - Москва, наверное, тоже сильно воняет. И Питер. В миллионники вообще лучше не соваться еще лет двадцать. Не «говоруны» убьют – так какая-нибудь зараза.

   - Я думаю, крысы справятся быстрее. Лет за пять все трупы точно подъедят.

   - Вот-вот, потом нам еще и с крысами воевать.

   - Может и для них потом «говорунов» придумать, а?

   - Ага, представляю картину – крысиные «говоруны». О чем они только будут с ними болтать?

   - Да о кошках хотя бы.

   Парни дружно засмеялись.
   - Тихо вы! Разгалделись! – цыкнул на парней высокий бородач. - Сами вы говоруны еще те. Брали бы лучше пример с командира – да карту с гнездами поизучали.

   - Так ведь и так, дядя Паша, три дня только и делали, что изучали, - пожаловался один из парней.

   - А ты, Грищенко, еще раз изучи и соседа проверь. А он – тебя. Вот тогда точно знать будете.

   - А вы как думаете, дядя Паша, стоит вообще Москву освобождать? - Не унимался Грищенко.

   - Москву-то? – бородач прищурился. - Москва – она, конечно, столица. Так ведь наша сила не в ней. Да и что проку, что возьмем мы эту Москву? Кем ее заселим? Откуда народ-то взять? Не там наше счастье, не там...  А-а. Все одно – за нас уже все решили.

   Бородач махнул рукой, очевидно на что-то досадуя, и покрепче закутался в бушлат.

   Виктор взглянул на бородоча. Ефремов Павел Николаевич. Но здесь все его звали дядя Паша. Пятьдесят три года. Мастер спорта международного класса по альпинизму. Работал архитектором. Жил до всей этой кутерьмы в Хабаровске. А дальше все как у всех: срочная эвакуация из города, которая больше напоминала паническое бегство, поиски родных, которых так и не нашел, и добровольное вступление в армию, вернее в то, что от нее осталось. Вот, пожалуй, и все, что он знал о нем. Природу же его досады он отлично понимал и разделял ее. Его родной край, где он родился, вырос и провел всю свою жизнь, был потерян. Если не навсегда, то уж точно на неопределенное время. Весь Дальний Восток и большую часть Сибири можно было считать оккупированными. И, что самое интересное, винить в этом было особо-то некого. События развивались настолько стремительно, настолько неожиданным было появление китайцев, причем сразу же в большом количестве, что никто ничего, толком не успел предпринять. Да и делать это было некому. В российских городах творился ровно тот же бардак, что и в китайских, заставивший огромные массы китайцев бросить все свое имущество и искать спасения на просторах России, которые даже в начале XXII века по-прежнему оставались относительно малообжитыми. Дядя Паша вспоминал позже, что внезапность, с которой китайцы появились на русской стороне, ошеломила и испугала их не меньше, чем «говоруны». Но никто их и не пытался остановить. Делать это уже было поздно, да по большому счету и не зачем. Китайцы были жертвами, как и русские, как и все на планете в тот час. Как звери спасаются от лесного пожара все вместе, так и люди спасались от общей беды, не обращая внимания на то, кто рядом с ними, откуда он. Всеми владела только одна мысль – как можно скорее покинуть города. Местные администрации дезорганизованные, а где-то и вовсе лишенные управления, не могли навести порядок. Армия и полиция, также большей частью потерявшие управление, первое время кое-где пытались воспрепятствовать этому бесконтрольному и непрерывному потоку беженцев, наступавшему, как весеннее наводнение. Но быстро поняв безуспешность своих усилий, переключилась на помощь местному населению. Это поистине великое переселение народов длилось больше двух месяцев. Огромные массы людей, в одночасье, покинув насиженные места, подалась в менее обжитые, а оттуда – в леса и горы. Все это сопровождалось беспорядками, мародерством. Появились банды, терроризирующие и грабившие беженцев, и воюющие между собой. Поредевшая армия уже не вмешивалась, сосредоточившись лишь на контроле отдельных территорий, прежде всего военных баз и военных городков – они были в меньшей степени затронуты программой «Друг», предусматривающей установку генераторов голограмм и потому были освобождены одними из первых. Постепенно под защиту военных стягивалось все местное население. Так появились компактные места проживания русских. Зачастую такие анклавы не имели связи даже между собой. Вся же остальная территория сама собой отошла китайцам, которые весьма быстро освоились на чужой земле и чувствовали себя на ней полновластными хозяевами. Но такое изолированное существование не могло продолжаться долго, и постепенно один за другим анклавы исчезали. Где-то под нажимом китайцев, где-то под угрозой голодной смерти военные и прибившиеся к ним гражданские принимали решение эвакуироваться на запад. Вся техника, которая по тем или иным причинам не могла быть использована, все военные грузы, которые не могли быть увезены – уничтожались, чтобы в будущем все это не могло быть использовано против русских. Колонны беженцев потянулись на запад, хотя никто точно не знал, что там их ждет. Но оставаться здесь во враждебном окружении становилось опасно. В пути колонны часто подвергались нападениям со стороны многочисленных банд и просто толп отчаявшихся людей, ищущих поживы. Некоторые были разгромлены, и судьба людей бывших в тех колоннах так и осталась неизвестна. Но часть колонн все таки дошла до своих. У Енисея они были встречены регулярными частями российской армии. Так был потерян весь Дальний Восток и огромная часть Сибири, вплоть до Енисея. Здесь безудержное продвижение китайцев было остановлено. Хотя Виктор полагал, что у них попросту исчерпался потенциал. Так как связь с Москвой была потеряна уже несколько месяцев, власть в свои руки, как это обычно и бывает во все смутные времена, взяли военные. Выбранное руководство, состоящее из высоких армейских чинов, быстро навело порядок на подконтрольной территории, прекратив хаос. Хотя порой меры предпринимаемые для этого и были жестоки. Но в тоже время, и это понимали все, они были вызваны необходимостью. Иначе беспорядки могли повториться уже с новой силой. После установления твердой власти, новое руководство приняло волевое решение вернуть утраченные сибирские земли. Но сделать это оказалось не так-то просто. Наладить контакт с китайцами и начать вести переговоры не удалось по одной простой причине – никакого руководства у китайцев не было. Были многочисленные местечковые царьки и князьки, взявшие свою долю при разделе новых земель. Но единого руководства, с которым можно было бы начать вести диалог и выстраивать хоть какие-то отношения, не было. По крайней мере, его не было обнаружено. В этой ситуации силовое решение проблемы выглядело перспективным и многообещающим. Раз у противника нет единого руководства, то и оказать сколько-нибудь действенного сопротивления он не сможет. А потому было принято решение начать выдавливать китайцев с занимаемой российской территории. На взгляд Виктора оно было поспешным и необдуманным. Кроме того, что не был проведен сбор данных о положении в стане врага, а китайцы, хоть и сами того не желая, оказались в роли оккупантов, а стало быть и не могли восприниматься иначе, как захватчики, так еще и по обыкновению собственные силы как всегда оказались переоценены, а у врага, по тому же обыкновению, недооценены. Да и вооружены китайцы оказались гораздо лучше, чем ожидалось. Многие военные склады были взяты ими в целости и сохранности. В результате этого, а также из-за пониженной мобильности войск, вызванной острой нехваткой техники, и трудности боевых действий в условиях лесов и горных хребтов наступление развивалось медленнее запланированного. Но решающим фактором, обусловившим провал всей операции было ожесточенное сопротивление, которое вдруг неожиданно оказали китайцы, разделенные казалось бы, на враждующие между собой группировки. Однако перед общей опасностью, представшей в лице российской армии, они на удивление быстро и без проволочек консолидировались. И оказали весьма действенное сопротивление. Хотя на взгляд Виктора ничего удивительного в таком поведении китайцев не было. Китай, имевший наибольшую плотность населения, и превращенный в один сплошной мегаполис, имел в связи с этим также и рекордную плотность генераторов голограмм. Пожалуй, Китай, наряду с Японией и Европой, был теперь самым опасным местом на Земле. Очистить его от «говорунов» просто не представлялось возможным. На это в ближайшее время ни у кого не хватит сил. В том числе и у самих китайцев. Зная все это и ясно осознавая свое незавидное положение, китайцы не собирались уходить с так легко доставшейся им земли, которая к тому же была много безопасней их родины. У них просто не оставалось иного выбора, как любой ценой держаться за эти территории. И их отчаяние, с которым они сопротивлялись законным хозяевам, решившим вернуть утраченное, превосходило всякое понимание. Они цеплялись буквально за каждый клочок безопасной от «говорунов» земли. Дрались за каждую кочку в лесу, за каждый камень в горах. Военные действия больше напоминавшие партизанскую войну, отличались особым ожесточением с обеих сторон, которое вскоре перешло все разумные пределы. Верховное руководство, не видя выхода из тупика, решило прекратить эту боевую операцию. Результат оказался ничтожен, а жертвы, для и без того утратившей былую боеспособность армии, слишком велики. Понимая, что на данный момент вернуть потерянные территории невозможно, руководством была избрана другая стратегия. Было решено двигаться на запад, сохраняя при этом восточную границу по Енисею. Поэтому Виктор отлично понимал досаду дяди Паши – его родной Хабаровск, как и тысячи других городов, деревень и поселков, все просторы и дали Сибири оставались в бессрочном пользовании Китая. Правда, фактически города-то были ничейными. Но сути это не меняло. Все пространство вокруг опасных зон, в которые в одночасье превратились города, больше не принадлежало России.

   - Так, молодцы! Что-то вы совсем разгалделись, - окрик дяди Паши вывел Виктора из раздумий. - Даю задание. Всем еще раз изучить карту. Выборочно проверю десятерых человек. Тебя, Грищенко, в первую очередь!

   - За что такая честь, дядя Паша? – Возмутился Грищенко.

   - Эта честь, как ты правильно заметил, дана тебе за выдающиеся заслуги в разговорном жанре.

   Бойцы закатились в смехе. В адрес Грищенко тут же посыпались шутки. Но новый окрик дяди Паши осек их на полуслове.

   Виктор вновь погрузился в свои мысли. Китайская «оккупация» была, конечно же, всего лишь следствием, причиной же всему были «говоруны». Но следствие едва ли не превзошло по своим негативным результатам саму причину. Россия, пожалуй, оказалась единственной страной, которая помимо «говорунов», была вынуждена решать побочные проблемы, вызванные ими. В какой-то мере та же участь выпала Америке и Канаде. Но их соседи были гораздо малочисленней, а Канада вообще подвергалась наплыву незваных гостей лишь со стороны побережий, что играло ей на руку. Насколько Виктор знал, канадское правительство довольно быстро взяло оба своих побережья под надежную охрану. А вот у России в ближайшей перспективе решения этой проблемы не предвидится. Скорее всего, возвратом утерянных территорий будет заниматься уже следующее поколение. Если ситуация не изменится в худшую сторону, в чем не было никакой гарантии.
   Виктор посмотрел на часы.

   - Павел Николаевич, распорядись, чтоб созвали командиров взводов. Через час уже выдвигаемся. Надо еще раз обсудить все детали.

   - Так точно, командир, - дядя Паша огляделся. – Камышов, Петренко, Акулин, ко мне.

   Трое бойцов, гремя амуницией, подбежали к дяде Паше.
   - Приказ слышали? Всех командиров взводов к командиру роты срочно! Чтоб через минуту были уже тут! Выполнять!

   - Так точно!
   Бойцы разбежались в разные стороны. В роте Виктора на данный момент было семь взводов. Хотя на начало своего формирования их было девять. Но за полтора года, прошедших с момента их активного участия в «походе на запад», как неформально окрестили эту операцию сами ее участники, их рота понесла потери – погибло двое взводных и пятнадцать бойцов. Поредевшие взводы решено было свести к семи, а не назначать новых взводных на место погибших. В общем-то, эти потери были не столь уж велики. В некоторых ротах они были куда больше. Но учитывая то, что пополнения до сих пор не было и вряд ли предвидится в ближайшее время – потеря даже одного человека была весьма ощутимой. Иногда, правда в ходе их продвижения им попадались уцелевшие люди, жившие тесными общинами, как это случилось где-то под Тюменью, - там была обнаружена довольно крупная община из нескольких тысяч человек. Но, как правило, военных среди них было мало. А брать без спецподготовки гражданских значило кинуть их на верную смерть. Их для начала следовало обучить хотя бы элементарным азам военного дела. Так что рассчитывать на усиление их рядов пока не приходилось.

   Вскоре возле Виктора собрались шесть человек, седьмым взводным был дядя Паша. Ни одного кадрового военного, пусть даже бывшего в запасе, среди них не было, все они ранее были гражданскими специалистами. Они лишь спешно, как и сам Виктор, прошли учебные курсы по подготовке младших командиров, и сразу же были назначены на соответствующие должности. Таковы были реалии.

   - Итак, товарищи командиры, задача предельно проста, - начал обсуждение их действий Виктор. – Освободить поселок Мичуринск от «говорунов». Силами четырех рот. У каждой роты свой сектор действий. Наш сектор «В» - юго-западная часть поселка. Задача минимум – закрепиться на окраинах. Задача максимум – полное освобождение поселка. Учитывая подробную карту гнезд, считаю задачу максимум вполне решаемой. Вопросы?

   - Насколько все-таки точна карта?

   - Составлял ее техник из местных жителей. Он устанавливал большинство из гнезд в этом поселке. Клянется, что помнит их расположение, чуть ли не идеально. Но рекомендую учитывать элемент неожиданности. Техник мог где-то и ошибиться, да и установкой занимался все-таки не он один.

   - Ну, это как обычно, - проговорил один из взводных.

   - Глушко, тебе есть что сказать? Так говори!

   - Да нет, командир, все нормально. Только мои бойцы уповают на эту карту, как на бога. Да как бы она нас не подвела.

   - На бога надейся, а сам не плошай! Тебе что, все объяснять надо? Еще вопросы?

   - Тактика прежняя?

   - Тактика та же. Сначала уничтожаем гнезда в общественных местах – во дворах и на улицах. Потом переключаемся на ближайший дом, очищаем его, потом следующий, и так далее. По словам техника, дома в основном пяти- и четырехподъездные. Как обычно, один взвод на один подъезд. На двери много времени не тратим, взрываем пластидом. Каждый очищенный дом отмечаем дымовой шашкой. Шашки есть у всех?

   - У меня всего три осталось. И пластида мало.

   - У меня тоже пластида маловато.

   - Придумай что-нибудь. Сигнал можно подать костром. Вместо пластида - попробуйте гранаты. Еще вопросы?

   - На окраинах стоят коттеджи. С ними что?

   - Коттеджи возьмут на себя два взвода. Твой, Найменов, и твой, Зубов. Действия между собой согласуйте самостоятельно. Как закончите с коттеджами – идете к нам. Ориентируйтесь по сигнальным дымам. Ну, все как обычно.

   - Мало на коттеджи два взвода, командир. Надо бы еще один. Там застройка плотная.

   - Больше не могу дать.

   - А может их обойти? Следом же за нами еще одна рота пойдет. Пусть она с коттеджами разберется.

   - Ты же знаешь, Зубов, что это санитарная рота. Они ликвидируют трупы. У них своя задача.

   - Как бы там наших трупов не пришлось ликвидировать.

   - Разговорчики! Так, еще вопросы?

   - А что с соседями?

   - А что с ними? У них свои сектора. Задачи те же. Городскую площадь решено брать совместными усилиями. Там шесть административных зданий. На карте гнезда отмечены только в четырех из них. Два неотмеченных здания будут браться в последнюю очередь. В случае, если кто-то раньше заканчивает очистку в своем секторе – приходит на помощь соседу. Скажу сразу – в нашей роте на десять-двадцать человек больше, чем в трех других. Так что, скорее всего, помогать придется нам. И проверьте противогазы – как обычно трупы будут смердеть. Через час начинаем. Советую еще раз провести инструктаж личного состава. Если вопросов нет – все свободны.

   Взводные, что-то обсуждая между собой, разошлись к своим бойцам. Виктор между тем проверил и свой собственный противогаз – заменил фильтры, проверил целостность резины у маски. В заброшенных городах воздух, конечно же, не был ни чем отравлен. Но смрад от разлагающихся трупов, даже в таких небольших городках, как тот, что им предстояло очистить, порой стоял невообразимый. Те бойцы, кому не посчастливилось вдохнуть этот воздух, не могли отделаться от ощущения запаха гниющей плоти очень долгое время. А вкупе с видом полуразложившихся людей эти запахи действовали угнетающе даже на самые крепкие нервы. У него у самого был нервный срыв, когда он, будучи еще взводным, наткнулся на труп девочки лет семи-восьми. Она лежала в комнате одного из домов, в обнимку со своей куклой. С ее смерти прошло должно быть не меньше трех лет, так как ее тело было сильно поедено крысами. Он и догадался-то, что перед ним именно девочка, только по ее косичкам с синими бантами на концах. И именно эти косички вызвали в нем воспоминания о его собственной дочке, погибшей от «говорунов», и которую он так и не успел захоронить, оставив ее где-то на лавочке в сквере их родного города. Его жена покончила с собой за месяц до этого. Выпрыгнула в открытое окно, не выдержав «говоруна». А он до последних мгновений ее жизни был рядом с ней. И все говорил и говорил и говорил. Даже умирая на асфальте, она слышала только его. Так он потерял свою семью. Довольно обыденно для этого времени – таких историй полно. Его срыв продлился около месяца. Вернувшись в строй, он заставил себя смотреть на объеденные крысами и собаками трупы равнодушно, без капли жалости и малейших сожалений. Только так, с полным безразличием в глазах, и можно было находиться в заброшенных городах среди сотен, а иногда и тысяч погибших. Пожалуй, это было самым трудным в этой странной войне – воспитать в себе бессердечие, вытравить из себя все человеческое, стать бездушными, как эти голограммы, которые они уничтожают.

   - Эй, командир, иди к нам греться, - окликнул Виктора дядя Паша.

   Виктор оглянулся.
   - Сейчас, дядя Паша, иду.

   Виктор, запаковав свой противогаз в сумку и спрятав карту в планшет, подошел к костру. У костра расположился взвод дяди Паши – четырнадцать человек, самому старшему из которых было тридцать лет.

   - Ну что, бойцы, как настроение? – спросил Виктор, подставляя ладони языкам пламени.

   - Нормально, товарищ командир!

   - Да все путем!

   - Нормально вроде.

   - Вроде? Или нормально, Майков?

   - Нормально, товарищ командир! – тут же уточнил Майков.

   - Ну, вот другое дело! – Виктор похлопал бойца по плечу. – Все будет нормально.

   - День будет ясным, - вглядываясь в алую полосу рассвета, сказал дядя Паша. – Это нам на руку.

   - С чего все началось интересно? – вдруг спросил один из бойцов.

   - С человека. И им же и закончится, - по-философски ответил ему другой боец, тот самый – тридцатилетний.

   Виктор взглянул на «философа». А ведь он, пожалуй, прав. Если подумать, то все началось именно с человека. Все вопросы и все ответы  только в нем самом…

   …На излете XXI века человечество, переболевшее и яростной религиозной ненавистью, и тяжелыми финансовыми кризисами, и еще более тяжелыми экологическими язвами находилось на своем взлете. Голод и даже большая часть болезней были побеждены, человечество решило экологические проблемы, изобретя экодвигатели, работающие либо на воде, либо на электричестве, был изобретен и искусственный интеллект.  Всевозможные национальные конфликты, грозящие прежде войнами, были разрешены и урегулированы, а вслед за этим были сокращены и армии, существовавшие отныне как дань традиции. Угроза самоуничтожения навсегда осталась в прошлом. Впереди открывались новые горизонты и невиданные доселе перспективы. Человечество, отринувшее религиозные предрассудки, готовилось к смелым прорывам, оно уже стояло на пороге новой научно-технической революции, обещающей затмить собой все предыдущие. Люди по всей планете стремились познать и себя и окружающий мир. Науки переживали новый виток своего развития, каждый год, рождая новые открытия и изобретения. Все несчастья, могущие прервать этот высокий полет, казались пройденными. Но беда пришла, откуда ее не ждали…
   …Научный прогресс и развитие технологий, призванные облегчить и упростить повседневную жизнь человека, породили новые проблемы общества, поначалу не воспринимавшиеся как таковые. Быт человека, значительно облегченный современными технологиями, стремительно изменился всего лишь за несколько лет. Квартиры  и дома, оснащенные умной техникой, стали настолько самодостаточными, что их жильцы могли автономно жить в них месяцами. Умные кухни могли не только готовить еду, но и производить ее в синтезаторах. Умные бытовые приборы следили за чистотой и безопасностью жилья, делая жизнь как никогда комфортной и беспечной. Умные домашние больничные автоматы могли самостоятельно излечивать большинство заболеваний, контролируя все значимые параметры здоровья. А различные компьютерные симуляторы позволяли почувствовать полноту жизни, не выходя из комнаты.

   Но привнося простоту и комфорт в быт человека, прогресс вместе с тем упрощал и его общение. Оно также стремительно менялось и деформировалось, теряя прежние функции. Общение уже не служило способом связи между людьми: многое человек мог сделать самостоятельно или за него это делали автоматы. Отдельный человек становился все более независимым от общества. Многие работали на дому, общаясь лишь на расстоянии. Постепенно такая дистанционная форма общения становилась  доминирующей. Люди общались лишь по необходимости, предпочитая все свое свободное время проводить в одиночестве, окруженными заботой умной техники. Люди все более отдалялись друг от друга и от реальной жизни, предпочитая ее виртуальной. Это очень быстро привело к тому, что у многих людей по всей Земле развились различные социальные фобии. Один за другим они теряли социальные навыки. Простое общение, передача старых и усвоение новых знаний и умений многим становилось непосильными задачами. И таких членов общества, названных социофобами, год от года становилось все больше и больше. Эта социальная болезнь, переросшая в настоящую эпидемию и охватившая все страны  и континенты, привела к падению всей мировой экономики и катастрофическому повсеместному спаду рождаемости. Чтобы исправить ситуацию, грозящей гибелью всей цивилизации, человечество  вновь обратилось к прогрессу. По согласованию правительств ведущих стран была запущена программа «Друг», призванная вновь научить человека общению. В квартиры и дома социофобов монтировались специальные генераторы с искусственным интеллектом, в задачи которых входило не давать человеку замыкаться в себе, не позволять ему оставаться наедине с самим собой, лишать его одиночества. Искусственный интеллект следил за психо-эмоциональным фоном человека, с помощью различных методов вычисляя малейшие симптомы депрессии, скуки, тревожности. Если психо-эмоциональное состояние человека вызывало опасения, искусственный интеллект активизировал свою программу «Друг», проецируя голограмму, выглядящую и ведущую себя как человек. Голограмма разговаривала, шутила, могла быстро переключаться с одной темы на другую, поддерживала беседы на самые разнообразные темы, при этом в случае необходимости быстро переключаясь с одной темы на другую. Голограмма становилась тем самым другом и собеседником, которого так не хватало социофобам, и с помощью которой они вновь приобретали необходимые социальные навыки общения. Это дало результаты. Постепенно социофобы возвращались к активной жизни, вновь становясь полноправными членами общества. Однако программа «Друг» не была свернута. Ее результаты были впечатляющими. Она в большинстве случаев быстро и безболезненно выводила людей из депрессий и замкнутости. Было решено не только не сворачивать программу, но и наоборот, расширить ее применение. Вначале внедряемая в виде рекомендаций для профилактики социофобий, программа «Друг» становилась обязательной в каждой семье. Теперь в каждом доме, в каждой квартире, на каждом рабочем месте устанавливались «гнезда» – генераторы с искусственным интеллектом, а «говоруны» – голограммы – стали почти полноправными членами семей.

   Никто не знает, когда программа дала сбой. Да и был ли это сбой? Скорее всего, искусственному интеллекту, наученному эволюционировать, простой охраны психического здоровья человека показалось недостаточно, и он решил взять его под полный контроль, навязав свою опеку. Искусственный интеллект расширил полномочия голограмм, сняв с них ряд ограничений. Теперь «говоруны» всегда и везде были со своими хозяевами, не взирая на их психическое состояние, ни на минуту не оставляя их одних, и все время ведя с ними беседы, буквально влезая в мозг своего хозяина. Лишенные одиночества, преследуемые «говорунами», люди очень быстро сходили с ума. Первыми жертвами такой тотальной заботы стали одинокие люди – холостяки, разведенные, или же просто живущие одни. Участившиеся случаи таинственных самоубийств одиночек поначалу были восприняты как новая волна социофобии. Никто не связывал их с «говорунами». Предлагалось даже модернизировать программу, дать ей больше свободы. И никто не подозревал, что она уже взяла ее. Первые подозрения появились, когда программа научилась активизироваться при самом малейшем источнике электромагнитных излучений, ведь с самого начала своей деятельности именно включенные компьютеры воспринимались искусственным интеллектом как непосредственная угроза для психо-эмоционального состояния человека, что запускало в действие голограмму. Теперь же любой работающий бытовой прибор провоцировал программу к «спасению» человека, вызывая к жизни голограмму без острой на то необходимости. Ученые тут же бросились искать решение проблемы, думая, что это какой-то сбой. Но программу было уже не остановить. Искусственный интеллект эволюционировал в своем развитии буквально на глазах. Он начал подавлять все электромагнитные излучения, воспринимая их как потенциальную угрозу здоровью человека. Он выводил из строя все, даже самые слабые источники электромагнитных излучений, вплоть до ручных фонарей. Города погрузились в хаос – связь была нарушена, телефоны блокировались программой, очень многие оказались запертыми в своих квартирах или офисах из-за выведенных из строя электромагнитных замков, электричество отключено. Лишь генераторы голограмм, работающие на автономных источниках питания, по-прежнему исправно функционировали. Стараясь спастись, люди начинали ломать гнезда «говорунов». С точки зрения программы это было немотивированной агрессией, что, конечно же, означало один из симптомов нарушения психо-эмоционального здоровья человека, для спасения которого программа вынуждена была перейти к активным действиям. Программа сняла последние ограничения с «говорунов». Если раньше для их активации обязательным условием было нахождение человека в одиночестве, то теперь это условие снималось. Теперь обнаружение гнездом человека – одиночки или группы людей – в радиусе своего действия приводило к запуску программы «Друг», высвобождая «говоруна». Избавиться же от навязчивого общения можно было только двумя способами – либо сломав генератор, либо покончив с собой. Не всем удавалось быстро добраться до гнезда, а «говоруны» были очень настойчивы, лишая разума в считанные минуты. В течение всего лишь одного дня все государства мира захлестнула волна массовых самоубийств. И сразу же вслед за этим  началось паническое бегство населения из городов и поселков – отовсюду, где были «говоруны». Так люди были изгнаны из своих же собственных городов своим же изобретением. Так люди лишились своей власти. Так они были отброшены назад в своем развитии.

   Потом предпринимались неоднократные попытки вернуть себе города. Ведь там была вся инфраструктура, необходимая для современной жизни. Но сил и средств для этого оказалось недостаточно. Сокращенные армии уже давно не имели реального опыта боевых действий, тем более в городах. Да и враг был необычен, тактику боя с которым еще только предстояло выработать. Современное оружие также оказалось бессильно. Генераторы выводили из строя любое электроимпульсное оружие, работающее на батареях. Пришлось расконсервировать старые склады с огнестрельным оружием. Но его было недостаточно. Так же, как и боезапасов к нему.  Однако человечество не сдавалось, вновь и вновь делая отчаянные попытки вернуть себе свою жизнь и свой дом…

   Виктор посмотрел на часы. Они показывали без пяти шесть. На шесть утра была намечена атака. Рота уже выстроилась и ждала только его. В утренних сумерках повисла предрассветная тишина. Виктор прислушался. Как необычайно тихо. В такие часы ему всегда хотелось быть одному, лежать и слушать. Слушать природу, слушать мир вокруг себя, слушать самого себя. Он любил и ценил такие моменты. Ведь только в одиночестве человек может задать себе главный вопрос и найти на него ответ, только в одиночестве человек по-настоящему познает самого себя и способен по-настоящему творить, только через одиночество и возможно оценить близких себе людей, почувствовать их значимость для себя, только через одиночество человек понимает, кто он есть на самом деле. Одиночество – это часть природы человека, часть его жизни. Отнимая его – отнимешь индивидуальность. Право на одиночество есть у каждого человека. Но это право им еще надо было отстоять.


Рецензии
Одиночество - собственное общество…
Очень интересные размышления по этой теме.Своеобразно изложили.Вы хороший прозаик.Талантливый.
Но почему от смеха „укатывались“? Наверное, неологизм? Успехов Вам в дальнейшем во всем!

Тина Лукьянова 1   26.04.2023 08:30     Заявить о нарушении
Спасибо за отзыв, Тина!Да, одиночество хорошо в меру. Хотя конечно у всех эта мера разная. Тут главное не увлекаться.

Саня Байкал   26.04.2023 07:21   Заявить о нарушении
Еще есть афоризм, не помню кто сказал:"Одиночество ищут в больших городах"

Саня Байкал   26.04.2023 09:10   Заявить о нарушении
Я не Диоген.Бочка не для меня.

Тина Лукьянова 1   13.05.2023 16:35   Заявить о нарушении
да я собственно тоже. но иногда залезаю ненадолго.

Саня Байкал   13.06.2023 16:17   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.