Что решил, командир?

Восьмая часть сборника «Антилопа»
из записок: «Курсантские байки».

     Балтика.
     1987 год.
     Конец ноября.
     Давно за полдень.
     Створ восточного выхода гавани распахнулся за кормой рейдового тральщика, прозванного моряками за его особо резвые ходовые качества Антилопой.
     Командир корабля лейтенант Стариков Олег Феликсович (проще Феликс) был предельно собран, напряжен и ошарашен. Полчаса возни в гавани по снятию корабля с якоря и швартовых дались ему, как он, впрочем, и предполагал, очень даже не просто…
     Ничего не поделаешь, это его первый самостоятельный выход за пределы базы всего-то спустя полтора месяца после его назначения на первую офицерскую должность. А, как говорится, «первый блин, всегда комом».
     Дивизионный механик, в начале года составляя план загрузки стенда размагничивания, не знал, что в этом году выпуск офицеров в училищах экспериментально перенесут на два с половиной месяца. Получилось так, что вновь назначенные офицеры пришли в базу ни в начале августе, как обычно, а в конце октября, что и не позволило молодым командирам рейдовых тральщиков в ноябре иметь самостоятельный допуск. Вот и пришлось ему идти в море вместе с Феликсом в качестве офицера штаба дивизиона.
     Старший лейтенант Марзан Александр Викторович – опытнейший офицер, четвертый год в дивизионе, но самостоятельно кораблем, увы, никогда не управлял, кораблевождение и навигация не его профиль.
     Впрочем, стенд-то рядом, полмили от ворот гавани. Две стационарно установленные на рейде огромные морские бочки видны даже со стенки пирса. Волна там всегда не большая, далеко уходящий в море восточный мыс узкого залива, да несколько крупных островов на западе практически при любом направлении ветра не дают здесь волне разгуляться. В общем, ничего сложного: кораблевождение простейшее, курс понятен и без карты, заблудиться трудно даже ночью. Да и какая ночь, до начала сумерек аж четыре часа, а «заводские специалисты по размагничиванию» обещали уложиться за час.
     На стенде тральщик быстро растянули на швартовых концах с севера на юг, закрепив их на бочках. Сильный боковой ветер не помешал. Экипаж соскучился по работе в море. Опытнейший минер старшина первой статьи Родька Рудер (старший на юте) ловко высаживался на «морские гиганты», умело и быстро крепил швартовые к их железному кольцу. А вместе с боцманом старшим матросом Сашкой Стрельбой (старшим на баке) они выполняли такую фантастическую вертушку с переброской кормового швартова на бак и обратно, что залюбуешься. Такого сложного «такелажного плетения» швартовых концов Феликс никогда не видел, поэтому и не мешал, лишь восхищенно наблюдая с мостика за работой двух «годков» (матросов последнего полугода службы, то есть). Молодежь («карасики», «полторашники» и «подгодки») с уважением посматривали на своих наставников, беспрекословно выполняя подаваемые ими короткие команды…
     Говорят, в армии есть «дедовщина». Ну, или была раньше, все-таки время не мало прошло.
     Если это так, то скажу, что это от безделья.
     На флоте… Прошу прощения, на действующем плавающем флоте всё совсем не так. Самые сложные, а уж тем более опасные операции в море выполняют только подготовленные опытные моряки, ну те самые «годки» то есть, в крайнем случае «подгодки».
     И ни как иначе.
     Настоящий «годок» гордится не сроком своей службы, а приобретенным навыком и признанием его мастерства всем экипажем, даже командиром. Ну и как же он после этого может допустить молодого матроса «в пекло вперед батьки». Так он мигом утеряет свой статус мастера, наставника, специалиста и станет никем: «салагой», «карасем», «рыбой», или того хуже, «шпаком» (гражданским). Да и выполнить большинство боевых элементов в море можно только после нескольких лет каждодневной «рутиной» тренировки и многократного их повторения...
     Боковой ветер – самый опасный для остойчивости корабля, а боковая качка - крайне выматывающая для личного состава.
     Феликс давно уже висел на леерах мостика, выбрасывая за борт остатки обеда.
     Заводские специалисты работают на совесть, не торопясь. Нерегламентированные магнитные поля тральщика могут дорого стоить экипажу.
     Дивизионный механик нет-нет да выйдет на сигнальный мостик, взглянет с тревогой на зажигающиеся огни базы, да на зелёного Феликса и, ничего не сказав, уходит в теплую ходовую рубку.
     Сумерки незаметно обступают Антилопу…
     - Командир, мы закончили, - после пяти часов работы доложил старший бригады «спецов», - пора на базу.
     - Понял, - без эмоций кивнул Феликс и, тяжело вздохнув, неохотно отправился в радиорубку запрашивать у оперативного дежурного разрешение на вход в гавань.
     Связаться с базой вообще-то можно и с мостика, а качку, как известно всем даже малоопытному командиру, легче переносить на верхней палубе, но Феликс всё-таки предпочёл выйти в эфир в закрытой наглухо радиорубке рядом с молодым радистом Андреем Леонцом. Они только-только вместе на прошлой неделе сдали зачет по радиообмену флагману бригады. У Леончика, как все его звали, хорошая память, если что, подскажет нужную комбинацию из слов и символов, да и качку, как выяснилось, он переносит легко.
     Эх, везёт Леончику…
     После теплой малюсенькой радиорубки, напичканной работающей аппаратурой и расположенной прямо над камбузом, на мостике стало зябко и мерзко. Температура, похоже, и впрямь пошла резко вниз. Ну, зато не рвет, бодрит…
     - Баковым на бак, ютовым на ют, по местам стоять со швартовых сниматься, - отыграв звонками «Большой сбор», прохрипел «Каштан» (корабельный громкоговоритель).
     - Мостик, баковые на баке.
     - Мостик, ютовые на юте.
     - Есть бак. Есть ют. БП-1, БП-2, о готовности доложить, - продолжил Феликс сыпать заученные второпях команды, надиктованные ему начальником штаба дивизиона капитаном третьего ранга Данилкиным Николаем Григорьевичем, его добрым наставником и настоящим старшим товарищем.
     - БП-1 к бою и походу готов, - доложил рулевой старшина 2-ой статьи Федор Моисеев.
     - БП-5 к бою и походу готов, - с пульта управления двигателями доложил старший моторист старшина 1-ой статьи Роман Горбатей.
     - Есть БП-1. Есть БП-5. Ют, отдать кормовой.
     - Есть отдать комовой, - ответил Родька Рудер и, дав слабину, сбросил с правого кнехта кормовой, ранее продетый в виде большой петли через кольцо бочки и закрепленный обоими концами на юте.
     - Мостик, ют. Кормовой на борту, - спустя полминуты прохрипели громкоговорители «Каштана» голосом Родьки Рудера.
     - Бак, мостик.
     - Есть, бак, - отозвался боцман.
     - Передать носовой на ют.
     - Есть, носовой на ют.
     Боцман и минёр со своими командами мигом сотворили «неподражаемую вертушку» со швартовым, превратив его тем самым в кормовой конец…
     - Ют, включить гидравлику, выбрать кормовой, - не громко подсказал Феликсу дивизионный механик, поднявшийся на мостик, как только уловил неловкую паузу в командах командира.
     - Есть выбрать кормовой, - немедленно отозвался Родька и, быстро высвободив швартовый, закрепленный было на кнехте, перебросил его на специальную катушку, приваренную сбоку на тральной вьюшке.
     Кормовой конец, как струна, натянулся и медленно потянул утомлённую Антилопу к заветной бочке. Волна шумно била по корме, обильно рассыпая холодные брызги по палубе юта и образуя тонкую едва заметную ледяную корку.
     Вечерние сумерки неминуемо сгущались, превращаясь в ночную тьму.
     Дежурные огни на палубе не позволяли видеть далее трех метров за бортом. Где-то там, на корабль надвигалась огромный «железный монстр».
     Жуть.
     Феликса передернуло в ознобе, подступающая было к горлу очередная порция тошноты, как-то сама испарилась.
     Впереди ждала неизвестность.
     - Что решил, командир? – Словно экзаменуя, хитро спросил Феликса дивизионный механик.
     - Сигнальщик, срочно на мостик, - не ответив, рявкнул в «Каштан» Феликс, - включить сигнальный прожектор.
     - Есть, включить прожектор, товарищ командир, - сквозь не стихающее завывание ветра снизу послышался хрип запыхавшегося матроса, пулей влетающего по внешнему трапу на сигнальный мостик.
     Старшина второй статьи Анатолий Шарапов невысокий, если не сказать низенький, щуплый паренек. Он совсем недавно появился на корабле, за какие-то провинности его месяц назад отчисли с третьего курса Калининградского военно-морского училища. Этот выход в море для него тоже оказался самым первым. Он заметно волнуется, но очень старается сделать всё правильно, всё-таки два с лишним года службы позади, нельзя ударить «в грязь лицом» перед его новыми товарищами...
     - Стрельба на ют, к гидравлике.
     - Есть, товарищ командир.
     - Рудер, обвязаться подавательным, - продолжал раздавать команды Феликс.
     - Есть, - ответил Родька, передавая выборку кормового на тральной вьюшке Стрельбе и обвязывая себя вокруг пояса легким подавательным концом. Эта идея, похоже, понравилась ему, всё-таки прыгать на бочку в темноте ему ещё не разу не приходилось.
     - Ютовым, держать страховочный конец, - орал разгоряченный Феликс.
     Прожектор резанул пространство за кормой, выхватив из темноты наступающую бочку.
     - Стоп гидравлика, - скомандовал Феликс, остановив её сближение в паре метров от кормы, - закрепить кормовой.
     Необычно длинная для Балтики волна то выбрасывала бочку вверх над палубой юта, то загоняла под корму, норовя ею провести болезненный апперкот в рулевое отделение. Понятно, что оставаться долго в таком неуклюжем положении было нельзя.
     - Что решил, командир? – Вывел из оцепенения Феликса встревоженный голос в очередной раз подоспевшего на мостик дивизионного механика.
     - Ют, мостик, ослабить кормовой, - немедленно скомандовал Феликс.
     Стрельба со вторым минером молодым матросом Лешкой Мазь моментально исполнили команду. Антилопа, качнувшись, медленно поползла по волне прочь от опасного соседа. И в этот момент на удобном подъеме юта над бочкой Родька таки прыгнул на неё.
     Прожектор в руках сигнальщика дрогнул и, соскользнув с палубы юта за корму, на секунду выхватил ловко карабкающуюся к центру бочки фигуру матроса, который крепко держался за насквозь промокший натянутый швартовый конец…
     Но тут…
     Вдруг!!!
     Прожектор, как впрочем, и всё освещение корабля неожиданно погасло.
     Автоматически включилось тусклое аварийное освещение…
     - Вот так номер, - заскрежетал зубами Марзан и, как мальчишка, сорвавшись с места, унёсся в неизвестном направлении.
     Прошла целая вечность, секунд двадцать, пока восстановилось электропитание.
     Спасибо дивизионному!
     Дизель-генератор, «собака»,  заглох…
     Странно! Но Антилопа развернулась лагом к волне. Значит кормовой…
    … на борту???
     Где минер?
     Родька где?
     Сигнальщик бесполезно шарил мощным лучом прожектора за кормой в поисках бочки.
     Испуганная голова Стрельбы показалась с трапа ПУТа (поста управления тралом) на мостике, в руках он виновато держал оборванный бросательный конец и снятый с бочки швартовый.
     Бесконечно долгая мучительная пауза (не более десяти секунд) воцарилась на мостике, даже ветер, кажется, онемел в этот момент…
     - Что решил, командир? – Молили глаза боцмана, сигнальщика и вернувшего из ГРЩ (помещение главного распределительного щита) дивизионного механика. Они, молча с мольбой и какой-то наивной детской надеждой взирали на своего молодого, неопытного, но всё же самого настоящего и единственного здесь командира корабля.
     - Стань для них Богом, - вспомнил Феликс последнее наставление начальника штаба и…

     Автор приносит извинения за возможные совпадения имен и описанных ситуаций, дабы не желает обидеть кого-либо своим невинным желанием слегка приукрасить некогда запавшие в его памяти события.
     Взято из дневников периода 1982-1987гг., сокращено, откорректировано и получено глубокое удовлетворение встречей с героями этого рассказа, до сих пор живущих в авторских, а теперь, кажется, и ваших мыслях - 08.04.2015г.
     Автор благодарит критика и корректора (ЕМЮ) за оказанную помощь и терпение.