Работы я никогда не боялся

РАБОТЫ Я НИКОГДА НЕ БОЯЛСЯ
(Из книги «О людях и для людей»)

 В музее трудовой славы Косогорского металлургического завода есть замечательно написанный маслом  портрет горнового.  И мимо этой картины нельзя пройти: волевое лицо всё в отблеске огня, и оно говорит о твёрдости характера этого человека. Красивое, мужественное лицо, смелый и твёрдый взгляд. И в воображении тут же  возникает представление об  его огненной  профессии. И вдруг видится вырвавшийся из чугунной лётки бурный поток, несущийся по жёлобу в чугуновозные ковши,  и  рядом с этим огненным потоком, вырвавшимся  на свободу  расплавленным металлом , этого отчаянного горнового, укротителя всего этого огня. Ведь на этой картине именно на беснующийся поток  и направлен взгляд горнового. А если посетитель приблизится  поближе, то увидит  подпись: « Старший горновой доменного цеха Сергей Егорович Филиппов». Это работа  недавних гостей косогорских металлургов – студентов-дипломников художественного института им. Сурикова из Москвы.
 И вот я сегодня  вспомнил об этом портрете, глядя уже не на портрет, а непосредственно в лицо этому горновому, находясь у него в гостях. Мы сидим за столом у него на кухне и беседуем о его сегодняшнем житье- бытье.  Он сидит прямо передо мной на табурете, несколько иной и домашний, чем на портрете, добродушным хозяином в своей просторной кухне и горько повествует мне  о его сегодняшней  жизни: « Вот что курю! – сокрушается он и показывает мне коробочку с крупной ядреной махоркой, –  папиросы или сигареты нынче покупать  очень, даже мне, дороговато! Я-то ещё живу неплохо: и пенсию неплохую по нашим временам получаю, и ещё работаю сторожем, охраняю строительство заводского мясоперерабатывающего цеха. Зарплату, кроме пенсии, ещё  получаю.  А иным людям такая жизнь – просто беда! Смотришь, как они окурки на остановках собирают, так обидно за них и страну становится!..».
 А я, пока он говорил о своём «куреве», о своей вот этой обидной для курильщика беде, ненароком и вспомнил –  каким он был запечатлён молодым и стройным на фотографии, что напечатана в книге Маркова и Юрченко  «Косогорский металлургический завод». И каждый сегодня и во все времена её теперь может увидеть. Там, на ней он, Сергей Филиппов,  полон сил, энергии молодости, планов и надежд. Там у него вся жизнь ещё впереди. А вот сегодня он уже пенсионер. Вот так быстро бежит наша жизнь, вот так быстро бежит время.  И на той замечательной фотографии он  вот таким же привычным движением, как и сейчас, закуривает. Но с той лишь разницей, что  он не крутит «козью ножку»,  а каким-то лихим, присущим ему движением,  выбивает из пачки «Севера» папироску. И облокотившись на стол в будке мастера на какой-то из печей,  внимательно ещё  слушает читающего газету  своего товарищи по бригаде – Сергея Абаничева, а не рассказывает мне о своих бедах. А рядом с ним также внимательно слушает Абаничева и его напарник –  Алексей Ляхов, тоже горновой.  Сколько же лет прошло с тех пор, сколько им, Сергеем Егоровичем Филипповым,  произведено плавок?
 –  Не помню сколько, – задумчиво отвечает на этот вслух произнесенный вопрос и пуская терпкий дым из своей «самокрутки», мой собеседник, – то ли перед тем как мы на съезд Абаничева провожали, то ли уже после этого съезда? Не помню! Да вот они все мои фотографии, и на каждом снимке, наверно, и  год обозначен, все они должны быть подписаны...  И он приносит целую кипу фотографий.  Я  с большим любопытством их рассматриваю. Вот одна из них  очень интересна и датированная 1984 годом. На  ней запечатлены  горновые.  В центре Танаев, справа – Андриянов, слева – Афанасьев, а вверху – Сергей Филиппов.  Вот она и вся его тогдашняя бригада! И потому я задаю ему напросившийся  вопрос:
 –  Со сколькими же людьми пришлось  отработать вам, Сергей Егорович,  вместе за столь  долгую трудовую жизнь в доменном цехе?
 Он на это только махнул рукой и слегка улыбнулся:
 –  И не сосчитать! За тридцать четыре  года работы в цехе много воды уже утекло! Вот, например, Женя Сафронов, заместителем начальника цеха сегодня работает, а когда-то я ему говорил – «Женя, учись, поступай в техникум!..». Да вот и он здесь! – Сергей Егорович указывает на ещё  одну фотографию, – здесь вот вся наша бригада у Красного Знамени Государственного Комитета Обороны СССР. Этого почётного права быть сфотографированными на фоне Красного Знамени мы добились в соревновании в честь Дня Победы. В бригаде у нас всегда опекали молодых, а о необходимости учиться я говорил не только  одному Сафронову, но и Титову, Духанину, что в охране завода сегодня работает. Правда, Духанин больше спортом интересуется, он мастер спорта по боксу…
 Слушая внимательно всё, о чём  говорит мне сейчас ветеран, я старался проникнуться его размышлениями о жизни, о том, как относится он к прошлому и сегодняшнему дню.  И тут я невольно, и как-то очень остро, вдруг   почувствовал: что он-то  сам очень сожалеет о своей молодости, о том, что в своё время не получил возможности учиться?! Конечно же, это и есть его тайная и не проходящая с годами боль! Да разве она возможна при его-то крепком характере и цельности натуры, при его-то заслугах и опыте работы?! Разве он может переживать и волноваться по такой вот малости в его жизни? И с удивлением понял, что ему всегда были тесны рамки его работы, его производственной деятельности, путь хоть и старшего, но горнового?!  Ведь,  доменные печи он знал досконально и в совершенстве, к его словам старшего горнового с многолетним опытом всегда прислушивались и мастера, и начальники смен,  и он мог бы сам руководить рождением металла, но вот сама его жизнь  не позволяла ему даже дальше учиться. Вот потому и не было у него специального технического образования.  Хотя опыта и практических знаний у него было предостаточно.  Недаром же в июне  семидесятого года Постановлением Коллегии Министерства чёрной металлургии СССР  и Президиума ЦК профсоюза рабочих металлургической промышленности ему было присвоено звание «Почётный металлург». Не это ли есть признание его очень высокого профессионального мастерства?  Но жизнь у него сложилась так, что, к сожалению, ему было не до учёбы, не до образования, а нужно было думать о хлебе насущном. Трудным было его детство и дни его юности.
 … Косая Гора тогда ещё хранила следы недолгой, но разрушительной немецкой оккупации. На подступах к Туле бронированный танковый кулак Гудариана  был остановлен, разбит  и отброшен назад. Однако значительны были разрушения, как на заводе, так и в самом посёлке. Но, постепенно, жизнь стала налаживаться. Хотя в посёлке  она тоже была у каждого своя.  Нелегко было в это время и семье Филипповых. Погиб на фронте старший брат Сергея – Иван, семья тяжело переживала эту потерю.  В семье Филипповых было ещё четверо детей – мал, мала, меньше! В сорок четвёртом  году  многодетной семье стало жить чуть-чуть легче, поступает учиться в ФЗО завода пятнадцатилетний,  чуть старше Сергея, его брат Виктор. Коротким оказалось детство и у самого Сергея. После окончания пятого класса, в тринадцать лет, он начинает работать обмотчиком электромоторов в электротехническом цехе завода. «…Пошёл начальник цеха навстречу просьбе моего отца, – вспоминает своё детство Сергей Егорович, – это Иваненко Иван Николаевич, взял он меня на работу. Тогда приходилось работать очень много, сутками не выходили из цеха!..». И тут он достаёт из своей заветной шкатулки аккуратно свёрнутые свои почётные грамоты. А потом и несколько медалей с орденом «Знак Почёта». Затем бережно разворачивает несколько старых номеров заводской газеты «Дзержинец» и говорит мне: «Я человек рабочий, не оратор, говорить особенно не умею, так вот почитай – здесь всё про меня прописано. В своё время меня  сам  Ваксман из вашей газеты «допрашивал»…».
 Читаю внимательно заметку Ваксмана, Давида Максовича: «… Помнит Сергей Егорович, как почти четверть века назад, в трудном для Родины  1943 году, тринадцатилетним мальчишкой пришёл он к нам на завод учеником обмотчика в электроцех. Был он ростом мал и ещё не доставал до станка. И тогда мастер специально для него соорудил деревянный помост, на котором Сергей стоял и работал…». В июне 1946 года Сергей Егорович был награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Ему исполнилось тогда семнадцать лет.
 Я беру в руки его первую медаль и спрашиваю:
 –  Так в армию с этой вот медалью на груди и служить  пошли?
  – Нет, зачем, – отвечает, – я её дома оставил, не до медали мне тогда было. Грустно мне было дом и родных оставлять.  Но повезло, служил в Германии, в артиллерии. Быстро стал сержантом,  командиром отделения, домой приехал старшиной…
 С сорок девятого  по  пятьдесят второй год прослужил  Сергей в армии. Здесь же пристрастился к футболу, хотя, кто на Косой Горе в те годы не играл в футбол?! А домой вернулся, тоже играть в футбол  не бросил, пока не получил травму ноги. Да и заботы вскоре иные навалились: поступил работать электриком на центральную заводскую электростанцию, женился, потребовался больший заработок. И в пятьдесят шестом  году он с молодой женой уезжает в Луганскую область, работать на одной из здешних шахт. Силёнки и характера хватало, а работы, как он говорит: «… никакой и никогда не боялся!».
  Жизнь на Украине у молодой семьи налаживалась, появился достаток, но в пятьдесят восьмом  году его неожиданно и очень сильно потянуло домой – на Косую Гору. Затосковал он по родным местам, закручинился. Вернулся домой. И здесь Сергей, после работы на шахте,  долго не раздумывал куда пойти работать. Он видел себя только в доменном цехе, привык он к большому заработку. Вот в доменном цехе и проработал до самой пенсии. Почётными грамотами его награждали почти ежегодно. Награждён он медалями, и орденом. «…Неужели его трудовой путь устлан только вот трудом, успехом и цветами? – подумалось мне, –  были же, наверное, у него и неудачи, и сложные ситуации?». « А как же? – откровенно и прямо  говорит Сергей Егорович, – ведь у нас такая работа, что всякое может случиться! Вот смотри! – и он приспускает носок на своей ноге. – Видишь?! Здесь всё было сожжено! Работали мы тогда с Николаем Семёновичем Кузнецовым. Он постарше меня и силёнкой слабее меня был. Устал. Он чуть подальше стоял, когда мы лётку пробивали. Так. что я впереди всех встал, а лётку мы тогда вручную пробивали. И она сырой оказалась, бур легко вошёл в неё и из печи, из этой самой лётки, вырвалась струя расплавленного металла. И прямо мне на ногу, еле успел я её отдёрнуть! Но, всё-таки, задела. Ожёг, получился  сильным, месяца три болел! Брезентовые брюки ногу мою спасли, да ещё специальная обувь…».
 – Сейчас нога не очень беспокоит? Работать на печи стало нынче легче, не столь опасно?
  – Временами беспокоит. Насчёт опасности, скажу так, наша профессия всегда опасна. А вот насчет того, что ныне легче – ещё бы! Электропушек тогда не было, закрывали лётку паровой пушкой. Желоба набивали не глиной, а песком, а это очень трудоёмко! Сушили лётку дровами, а не газом. Так что во время смены не посидишь, не перекуришь! Всю смену – с носилками, да ещё в ботинках на деревянной подошве?! Но бригады у нас были очень хорошие, работали дружно, потому нас и отмечали, награждали и чествовали!   
А.Бочаров.               
1993.