Застывшее время

   -Улыбка Джоконды… Повторяемые много раз выражения приедаются со временем, сереют и теряют всю свою первоначальную глубину. «Улыбка Джоконды» веками не теряет актуальность, защищённая таинственностью и неразгадонностью.
   Экскурсовод читал лекцию вполголоса, стараясь не нарушить гармонию эфирного настроя галерейной залы, таинственное очарование которой создал своим присутствием единственный шедевр великого Леонардо.  Зачарованные зрители стояли не шелохнувшись, боясь пропустить нечто, ещё непонятое ими, хотя все без исключения знали о гениальном творении, а многие обозревали его не впервые.
   -Любой художник, решившийся предоставить на суд зрителя чей либо портрет, считает своим долгом придать своему творению некие смыслы, наделить изображённое лицо взглядом, характером и чувствами. Что хочет донести нам Мона Лиза, непонятно, хотя поток информации от портрета проистекает ощутимым всеми нашими чувствительными приёмниками, даже слухом. Слышите, как она хочет нас зачаровать?
   Сколько искусствоведов пыталось разгадать эту улыбку! Джоконда рассказывает о себе каждому зрителю отдельно, то, что он сам ожидает услышать от неё: кто видит её улыбку холодной и закрытой, для кого эта женская тайна кажется лукавой и загадочной, а некоторые видят в этой улыбке обещания доступной женщины. Взгляд же её навевает такой сложный набор чувств, который и осмыслить не каждому дано, не то что описать. И у каждого своё, у каждого своё…, - замолчал экскурсовод, задумавшись на время. Туристов нисколько не смутил минутный перерыв: им было о чём подумать, нужно было время, что бы разобраться в своих внутренних ощущениях.
   -Вокруг портрета скопилось множество легенд, - продолжил тем временем Экскурсовод. – Так например, предполагали, что Леонардо писал автопортрет и скрыл его за маской Джоконды. В те времена слыл культ маски: считалось, что скрытому под чужим лицом позволено многим больше, нежели откровенному. Эта гипотеза научно не подтвердилась – слишком натянутым оказалась схожесть взгляда Джоконды с существующими портретами Леонардо де Винчи.
   Лично я составил для себя своё мнение об этом шедевре, и если Вам будет интересен мой взгляд на эту тайну, прошу внимания, господа, - внимания у господ было не занимать.
   -Заказчик не выкупил данный портрет у художника, «Джоконда» оставалась у Леонардо до конца его жизни и была выкуплена королём Франциском I по смерти художника. Леонардо  без сомнения обожал свой шедевр и передал портрету за продолжительное время обладания им насыщенную гамму своих личных чувств и настроений, наполнил Джоконду собой и завуалировал тайнами в этой сложной двойственности. Вот поэтому в портрете и угадывается автор – картина не только наполнена талантами Леонардо, но и намолена им в течение полутора десятка лет.

   Абигайл засмотрелась на пейзаж, заполняющий задний план картины. Перспективный вид берегов Италии, прикрытый полупрозрачной пеленой времени, окутывал Джоконду тёплыми красками. Специально пропуская не раз уже осмотренный портрет сквозь своё внимание, Абигайл пыталась сконцентрироваться на природе. Тринадцатилетняя девушка, искушённая искусством, уже имела право благодаря своей опытности и знаниям отвлекаться на мелочи, пытаясь проникнуть в частности  для познания начал творения.
   Абигайл перевела взгляд на город, сравнивая вид из окна с нетленным творением художника. Небоскрёбы, похожие на прибрежные скалы, всё так же окутаны утаённой дымкой. Та же дорога, скрывающаяся между домами…
   «Грязно это всё! И дымка эта – смог! Не возвышает вид города, не успокаивает взгляд, как это подвластно «Джоконде»! Город зовёт, обещает устроенный быт, но он не вдохновляет.
   А какая она сейчас, Италия? – задумалась девушка, отвлекаясь своими, ещё не собранными мыслями, от действительности. – Разбухший до ботфортов сапог, многократно увеличившийся в размере, захватив Сицилию. Заснеженная Италия, отобравшая у своего родного Средиземноморья не один метр водной поверхности, она сделала себе из этой сворованной воды снежное покрывало, замёрзнув от застывшей Европы».
   Разбудил девушку от раздумий перестук удаляющихся шагов – экскурсия завершилась, и группа торопилась освободить зал с «Джокондой» для новых почитателей Леонардо. Абигайл бросила последний взгляд на лик легендарной женщины и разгадала вдруг все её тайны: Джоконда изучает зрителей так же, как и они изучают её! Леонардо заложил в портрет всё своё любопытство, весь свой величайший, невостребованный интерес к человеческой сущности.
   «Взаимный интерес – могучий подвижник к объединению людей. Любовь питается интересом: любовники не могут оторвать взгляда друг от друга, не уставая изучать партнёра, опасаясь пропустить мгновенное изменение отвернувшись или же моргнув.
   Отсутствие интереса к человеку ведёт к непониманию и ссорам, а приведёт оно, в конце концов, к самоотречению и одиночеству. Люди не очень-то и почитают отшельников, разочаровавшихся в своём народе-прародителе».


                Часть I. Среди вечных снегов.

                Глава I. Зимняя охота.


   -Юрка – кожана тужурка, - отец вечно ошарашит своей затормозкой, заставляя впасть в ступор - «хоть стой, хоть падай».  Юрка застыл, не падая, стараясь понять бессмыслицу отца. Гранин Дмитрий Петрович не особо разглагольствовал с сыном, предпочитая обучать его методом «делай, как я». Это мама Света разговорами старалась довести до своего чада весь свой жизненный опыт, который невозможно было вывести из плановых педагогических бесед от компьютера с четырнадцатилетним зубрилой Юркой.
   Юрка понял, что отец неумело попробовал пошутить вдруг, улыбнулся вымученно своему горе-наставнику и двинул к нему навстречу, что бы продолжить бесконечный путь по снежной белизне.
   -Давай отдохнем, - преждевременно остановил отец своего юного отпрыска вытянутой в его сторону рукой. – Успеем, набегаемся ещё.
    Юрка всегда был за непредвиденный сачковый простой, плюхнулся в гостеприимный мягкий сугроб, словно в кресло, достав планшетку, и уставился в неё, забегав по экрану пальцами.
   -А может - ну её по боку, эту «выжидалку»! Давай забьём кого, не дожидаясь указаний, да к дому двинемся. Мы ведь можем для себя охотиться? Так почему же мы должны ожидать каких-то там приказов? По мамке соскучился, Юрчик?
   -А почему ты по приказам живёшь, пап? Дядь Сергей, как я знаю - он сам по себе: делает всё, когда и где захочет. Никто ему ничего не приказывает.
   -Дядя Сергей…, - с сомнением пожал плечами отец. – Дядь Сергей – свободный охотник, поэт, музыкант. А я кто? Втемяшилось в молодости в отряд космонавтов вступить, вот и болтаюсь по приказу всю жизнь, словно утка в проруби. И в полёт не подпадаю никак, и от тренировок не отказаться – не принято у нас на попятную идти, не по звёздному это. Каждая минута у нас – тренировка, расписанный заранее эксперимент. В каждую секунду нам может поступить вводная, и я обязан буду выполнить всю эту дребедень-бессмыслицу рискуя жизнью.
   Скупой на нравоучения отец редко затевает разговоры, и обделённый опытом отца Юрка убрал планшетку, готовясь вытянуть из разговорившегося папаши всё возможное:
   -И я тоже участвую в твоих экспериментах?
   -Да нет же конечно! – рассмеялся отец. - Тебя сразу отстраняют, когда появляются хоть какие мизерные риски. Помнишь, как дядя Ибрагим забрал тебя покататься на вертолёте? Для меня тогда дожди сделали. Все дрова промокли, и я разжигал костёр около часа, весь заледеневший на ветру, на морозе в -17*.
   -Обманщики! – взъярился Юрка. – «На вертолёте покататься»! К маме отвезли от опасности, будто маленького какого! Разве так друзья поступают?
   -Да ладно тебе, космонавт! – попытался успокоить сына Дмитрий Петрович. – Вот подрастёшь, сам будешь стараться избегать рисковых приключений. Не нужны они в жизни! По крайней мере, глупы риски, задуманные нами сдуру.
   -Вот запишусь в отряд, как и ты! Будете знать у меня с мамой!
   -Да ты кем только не был уже у нас с мамой! – снова рассмеялся отец. – Нет, не обижайся Юрок! Твою разностороннюю подготовку и обширные приобретённые знания по жизни я только приветствую! Но отряд космонавтов…, поверь, Юр – ни к чему это! Пятнадцать лет жизни под присмотром, по указке, в постоянном ожидании призрачного полёта…! Ведь экипаж отбирается из тысячи претендентов! Все потенциальные космонавты хорошо подготовлены, достойны представить земную жизнь Космосу! Шансы слетать в космос минимальны – энергетический кризис, понимаешь…
   -А я всё равно запишусь и полечу! Я лучший! Кто, если не я?!
   -Задавака! – не переставал одобрительно посмеиваться отец. – Лучший он! Давай похулиганим лучше! Завалим лося по-браконьерски, да домой его попартизаним! Вот чем тебе не приключение! И пошли они все куда подальше, эти надзиратели! Пускай увольняют с отряда заранее! Надоели они со своими несерьёзными выдумками, экспериментаторы!
   
   Побраконьерить у охотников не получилось. Дмитрий Петрович получил разрешение на отстрел изюбря, но решил не сообщать об этом сыну - пусть недоросток пошалит напоследок, пока это близко его несостоявшейся натуре, пока это ещё дозволено гуманным человеческим обществом, всеобъёмлющей людской добротой.

   Изюбря нашли скоро, по  навигатору. Зверь проиграл недавно гон и был склонен к самоистязанию – он брёл без разбору, проламывая рогами заросли и буреломы, не боясь потерять свои шикарнейшие, понтовые панты.
   Отслеживающая аппаратура помогла охотникам выйти к добыче с самой выгодной стороны. Зверь постоянно увязал в сугробах и терял скорость, пока силился выбраться из снежных завалов, скрываясь белой пеленой.
   Юрка вышел на изюбря первым, скрываемый сухостоем и встречным ветром. Неопытный охотник воспрял от своего неожиданного первенства и вскинул разрядное ружьё, неверно дыша и распаляясь всё больше от своей будущей первой охотничьей удачи.
   Вовремя подоспевший отец откинул Юркино ружьё вверх, и разряд, вылетевший из него шаровой молнией, обуглил верхушку пятидесятиметровой сосны, которая вот уже ни один десяток лет охраняла своей стройностью ледяной каток – серебряное озеро, спрятанное меж лесистых берегов.
   Только смертельная опасность могла отвлечь отверженного самца от его безутешного горя. Изюбрь застыл на мгновение, пытаясь разгадать источник тревоги, развернулся в сторону охотников, всматриваясь, и припустился по самому безопасному пути, уже предельно собранный и осторожный.
   -У жертвы должны оставаться шансы на выживание – это один из непреложных законов эволюции, - наставлял Юру отец, пока они пробирались сквозь снежные заносы по следам изюбря. – Жертва сама порой мозолит глаза хищнику, играя со смертью и проверяя своё право на жизнь; красуется перед своим убийцей, показывая ему свои возможности и стать: «Не стоит точить на меня свои хищные клыки, сломаешь. Подыщи себе другую жертву, попроще»!

   Дмитрий Петрович был прав, наделяя изюбря правом на доказательство своей принадлежности к жизни: великолепный бык вышел на пригорок и играл перед тайгой своими замечательными рогами: « Я силён! Я смогу ещё стать победителем, ведь я ушёл от погони»!
   Отец приложил палец к губам, призывая сына не беспокоить красующегося в серебре изюбря: «Смотри – он носитель достоинств своего племени, продолжатель жизни. Мы не вправе убивать его»!

   Дмитрий Петрович получил наивысшую оценку за свою охоту: главное в охоте – это увидеть стержень существования, добавить в человеческих знаниях ещё одну грань осмысления этого удивительного направления развития Вселенной - жизни. А мясо – его не убудет в трапезных закромах сильнейшего хищника земли, человека. «Будет день, и будет пища».
   Выросший рейтинг будущего покорителя Космоса уже давно не радовал Дмитрия Петровича: он далеко обошёл действующих космонавтов по набранным оценкам, а шансы его космического полёта, ожидаемого вот уже два десятка лет, всё больше уменьшались: приближался пенсионный возраст.

                ***

   Охотники вышли на полянку и разожгли костёр в ожидании вертолёта. Отец потрошил птицу, найденную неудачными охотниками замёрзшей под омертвевшим клёном:
   -Даже деревья замерзают на таком холоде. Оледенение усиливается, - вывел Дмитрий Петрович безрадостный прогноз. – А тетерев – это нам подарок от тайги. Лес добр, как это нам и присниться не может; и на проявленную нами доброту в отношении изюбря, лес ответил нам, стократно одарив нас жизнью – едой и теплом.
   Юрка, воспользовавшись передышкой, утонул в сугробе и грелся в термостойком микробиологическом гермокостюме, подключив его на увеличенную мощность:
   -Как всё же хорошо жить у нас, в тайге! Чистенько всё до белизны, свежо и здорово! Не люблю август – грязь, слякоть! Ни замёрзнуть, ни погреться! Болота кругом - не попутешествуешь.
    Отец поддержал разговор, приветствуя тягу сына к странствиям:
   -События в путешествиях размножаются многократно, действия ускоряются во времени, а непредсказуемость расплывается своими горизонтами в бесконечность.
   -Без путешествий жизнь скупа, - согласился с отцом молодой философ Юрка. - И как люди живут у моря – три месяца лета! Сидят сиднем на одном месте, в заборах себя законсервировали! Не люблю дикарей – лентяи они, разнежились!
   -Дикари? Это так вы их теперь называете? А ведь это наша элита была когда-то – руководили они людьми в былые времена, личным примером пытались свой образ жизни выставить. Не удалось им завоевать народной любви, да и не стремились они к этому: главной их целью было выделение своей элитной касты, доказательство своей гениальной неповторимости. Противопоставили они себя народу, презрели кормящих их людей и в ответ получили соответствующее презрение. А ведь и впрямь они были передовыми людьми своего времени: общество дало им все блага и безграничные возможности для самосовершенствования, которыми они бесстыдно пользовались безо всякой отдачи.
    -Хочу к дикарям! Не люблю их, поэтому хочу!
   -Сказанул, что в лужу наступил! Ну, у тебя  и желания, Юрчик! Весь в меня!
   -Настоящий мужчина не должен избегать трудности! – Юра выкрутился орлом и тут же потупился, устыдившись. – Надо же переиначивать их как-то, выводить из дикарского житья-бытья. Примером своим заражать, им-то ведь не с кого примеры брать.
   -Как бы они тебя не переделали под свои идеалы, - усмехнулся отец над самоуверенностью сына. – Я же говорил: они – элита! Это они из тех, у кого всё прекрасно: и душа, и тело, и одежда, и мысли.
   -Если они такие совершенные, почему же жизнь их так корява?
   -Они непрактичны.
   -Раньше раскола не произошло бы, - продолжил свои рассуждения Дмитрий Петрович, помолчав с минуту. – Знать знала, что она белая кость с голубой кровью, а рабочий люд – низшая каста, призванная служить и пресмыкаться. Такое положение не оспаривалось, защищённое Богом и религией. XX век всё раскроил всё и открыл глаза людям: не зависит людское предназначение от предков, генный набор выдаётся Природой в случайном порядке, и сын столяра вполне может вырасти музыкантом. Всё перемешалось, а работать никому не хочется без принуждения, все в руководители заспешили вдруг.
    Задумавшийся Дмитрий Петрович взглянул на сына, готового раствориться в нём, только бы не пропустить ни единого слова отца. Дмитрию Петровичу вдруг стало стыдно за свою некомпетентность в истории и политике: невозможно человеку освоить всю глубину всех научных познаний, приходиться выбирать знания по интересам.
   -Ты вот что, Юрок…, давай сделаем так – я подыщу тебе знающего лектора по этому вопросу. Нельзя интерпретировать историю по своим личным измышлениям, а я знаком с этим вопросом поверхностно. Или ты хотел самостоятельно ознакомиться с расколом через интернет?
   -Вот и правильно! – одобрил отец решение сына (Юра категорически завертел головой, несогласный с виртуальными занятиями). – Когда видишь собеседника, чувствуешь его эмоции, проще освоить предмет. И запомни: история – точная наука!
   -Хватит болтать! Давай есть! – отец отломил истекающую жиром ножку тетери и протянул её сыну. – Ты ведь не хочешь обедать в вертолёте?    

                Глава II.  Морозная молодость.

   Варт-группа «Потрясатели Вселенной» собиралась в ледяной пещере, намытой пацанами в одном из многочисленных отсеков старинного заводского бомбоубежища. Благо ледяных напылителей нашлось больше, чем требовалось – они перешли в разряд игрушек по своей неприхотливой функциональности.
   Здесь, в замкнутом пространстве, звук отражался неповторимым эхом, звенел ледяным хрусталём, пугая слушателя своей хрупкостью, возможностью разбиться и рассыпаться полутонами по углам и закуткам, затаившись бесследно…

   Музыка молодых… Разве можно назвать это музыкой? Какофония звуков!
   Музыка консервативна, как и все творческие начала - она тяжело принимает новшества. Надо сильно постараться, что бы авангард прорвался в святая святых его величества Искусства. Юность только привлекают все эти препятствия, и она пускается во все тяжкие, несмотря на риски неудач и обвинения в наивности и бесталанности. Юность антагонистична, она не верит опыту старших поколений и всё стремиться опробовать «на зуб», она ищет свои пути, руша ретроградство и престарелые застои. Юность не научилась ещё жить «по накатанной» и находится в постоянном поиске своего, неповторимого, как это и предрасположено Природой для живого.

   Ребята были на взводе, и любая мелочь, не связанная с «музыкой», могла выбить их из колеи; любая искра в их раскалённом коллективе стала бы взрывоопасной. Юрка насел на своего друга ни за что: Вовка просто беседовал с Наташей и со своим необузданным темпераментом рискнул повысить на девушку Юры голос.
   -Ты не слишком много возомнил из себя, позволяя себе говорить с девушкой в таком тоне? – Юрий готов был испепелить противника взглядом. – Не обучен с девушками общаться, не вскрывай своего смрадного хавальника.
   -А ты с какого встрял?! – Вовку голыми руками не взять! – Наташа не в обиде на мои претензии, а этот лезет, сам не знамо куда!
   -Я тебе повторяю только как другу: ещё раз увижу тебя рядом с Наташей…! Захлопни пасть и помалкивай в своём уголке!
   -Ты за своей злостью, Юрок, забыл, что делают в разборках: «ещё раз он увидит»! Пошли, выйдем! Там и разберёмся кто что делать должен, и чего говорить.
   Никакие увещевания друзей не могли остановить разбушевавшихся молодых самцов! Да и не старались друзья особо встревать в ссору: ритуалы драк были давно отработаны, пацанские выяснения отношений не несли за собой особых увечий: для выяснения факта, кто сильнее, не обязательно ломать друг другу носы, достаточно извалять друг друга в безобидном снегу.
   -Я же тебя заламывал уже! А, Вовка? Забыл? Или трёпка тебе впрок не пошла?
   -Когда это было! За это время ты одрябнуть успел! Обрюзг в лени, что тот кабанчик! Размяк в самолюбовании под голографической виртуальностью!
   Юрка двинул на противника, пытаясь уронить Вовку в сугроб и подмять под себя, зажав в неслабых объятиях. Вовка поддался – его новая уловка в драках. Он потянул Юрку за собой, рванул его вниз, а сам вывернулся, оказавшись сверху, вбил Юрка в сугроб и быстро стал засыпать его лицо снегом, не давая противнику раскрыть глаз. Юрка вывернулся и перевернул Вовку под себя. Тела завертелись колесом по хрустящему белоснежному снегу.

   Уставшие забияки завязли в сугробе. Вовка оправдывал своё непотребное отношение к Наташе, отряхивая снег, застрявший в волосах и ушах, повисший сосульками на ресницах.
   -А зачем она тащит за собою эту Музу! «Лекция по гармонии звучания»! Вот тебе она нужна, эта лекция? И кто учить нас собирается? Эта Нинель Каримовна? А ты знаешь, что она ни один год там, у них провела? Представляешь, сколько дерьма она оттуда вынесла? И это всё она нам вдалбливать собирается?

                ***

   Юрка дождался отца после испытательных тренировок в скверике ЦУПа. В здешнем воздухе витала романтика дальних космических полётов и легендарных подвигов космонавтов прошлого, бюсты которых охраняли еловые аллеи космического сквера. Не хотелось уходить отсюда, и отец предложил поговорить здесь, без детских прихотей и «Кафе-морожено».
   -Юрчик, ты никак не можешь отвязаться от этой навязчивой идеи! – Дмитрий Петрович всё пытался отвадить сына от космической мечты. – Посмотри на меня! Чего я добился за пятнадцать лет служения Космосу? Умения управлять кораблём и уверенности в аварийных ситуациях? В Космосе мне уже не быть – полгода осталось до пенсии. Кто меня пошлёт в полёт с дембельским аккордом? А что я смог дать людям за время испытаний? Своё исследовательское тело, пределы человеческих возможностей? Да это всё уже давно выявлено до меня, а рекордов я никаких не побил, только повторял достигнутое. Жизнь впустую.
   -А почему  мы так мало полётов готовим? Почему мы ограничиваемся исследованиями на орбитальной станции? Ведь раньше на Луне люди были, как я слышал! На Марс собирались лететь! И где он теперь, этот полёт на Марс? Рыпнули, дёрнулись и забросили? Не по зубам оказался?
   -Кризис, Юрок, понимаешь. Энергетический кризис. Электростанции замёрзли, и уголь израсходовали раньше времени. То же и с нефтью – сланцевую и шельфовую, её ох как трудно добывать! А на изготовление ракетного топлива тоже энергия требуется, и немалая! Не оправдала себя альтернативная энергетика: слаба она оказалась по сравнению с классическими ТЭС и ГЭС, только на освещение её и хватает, да на обогрев.
   Нашёл я, Юрок, тебе лектора, кстати, - что ты просил. Историк, она тебе всё правильно и доступно расскажет: и об элитных резервациях, и об энергетическом кризисе. Расулова – слышал? Нинель Каримовна?
   -Так она же музыкантша?! - удивился Юра неприятному совпадению. -  Какой она историк? Коллаборационистка! Что она мне сможет рассказать об энергетике и расколе? Элитные враки?
    -Ты не спеши оговаривать человека раньше срока, Юрок! Расулова много сделала для объединения людей. А музыка для неё – увлечение. Да и вообще – чем она только не занималась в жизни, хотя история – основная её профессия! Послушай лекцию Расуловой, Юра! Советую!
   -Наговорит она мне! Ага! Сделает из меня мажора! – Юрка занял непримиримую позицию для вида, хотя сам решил для себя по-другому: «Разнесу в пух и прах эту двуличницу»!

   -Петрович! – собеседники обернулись разом, и звавший их Виктор Жиров растерялся, перепутав отца с сыном. – Вас не различить со спины. Сразу видны родственные объединяющие признаки. А Юрка вымахал как! В Космос пора! Полетишь, Юрок?
   «Людей различать разучился! – Юрка хмыкнул утвердительно, хотя смотрел на космонавта Жирова зверьком, исподлобья. Это он последний раз вместо отца летал, разбив его последнюю надежду на полёт! Отец тогда в дублёрах остался, на Земле. Как и всегда».
   -Мне бы поговорить с тобой, Петрович, - Жиров обнял Дмитрия Петровича за плечо и повёл его вглубь аллеи. – У тебя найдётся пару минут для меня?
    Юрка смотрел на спины удаляющихся взрослых и не мог придумать никакой пакости для своего неприятеля Жирова. Невозможно предугадать предпочтения юнцов и понравиться им с первой же встречи, но скорректировать отношения с молодыми вполне возможно, если вовремя заметить их неприязнь и постараться изменить мнение о себе мужским поступком.  Жиров не замечал пока агрессивности Юрки по отношению к себе, целиком доверяя своей незыблемой репутации космонавта.

   -Ну а как без тебя, без твоего опыта, Петрович, - уговаривал Жиров Гранина. – У кого ещё есть такая практика работы на тренажёрах, как у тебя? Авария, понимаешь ли, пшиковая, а руководители полёта требуют выхода в космос. К чему это? Мне кажется, что вполне возможно устранить её изнутри станции.
   -А вы не пробовали развернуть станцию этим боком к Солнцу? – Гранин думал недолго. – Помнишь, как гелиевой струёй сбивали налипшую к обшивке маслянистую слизь? А может и необязательно будет станцию разворачивать? У нас же там антенна параболическая рядом – она же солнечный луч отразит? Так и так всё это надо перепроверять на тренажёре. Ты будешь его готовить? Вот и отлично! А я подойду часика через три, отдохну чуток.
   -Па! Пошли быстрей! – Юрка теребил отца за руку. – Ибрагим уже два раза звонил – мама хочет меня видеть зачем-то.
   -А что сам не идёшь? Тебя же не задержат на выходе, знают уже. И довезут без проблем – твой рейс домой уже заказан.
   -А проводить?
   -Разве только проводить? – улыбнулся отец и повёл сына к выходу из ЦУПа.
   Виктор Жирин двинулся в противоположную от собеседников сторону. На спине его гермокостюма красовался спортивный бюст женщины, выпирая далеко не мужскими достоинствами за пределы нехилых габаритов космонавта…

                Глава III. Пацанские заблуды.
   Ибрагим сдержал своё слово, которое он никогда не подвергал сомнению: прокатил свою новую семью по Земному Шару в поисках благословенного места зарождения жизни для своей беременной жены Светы.
   Отчима Ибрагима Юрка признавал как мужчину в семье, в отличие от своих многочисленных сводных братьев и сестёр – сколько их развелось!  Брат любил только сестрёнку Алёнку от своей матери, самую близкую, которую вынянчил вместе со своими родителями. Юра оставлял за собой право выбора друзей и не шёл на поводу своих, уже четырёх родителей, которые ратовали о тесных семейных отношениях.
   Люди отказались от традиционной семьи с изничтожением частной собственности: к чему это добровольное заточение, когда к детям остаётся только природная родительская ответственность, материальные детские проблемы отсутствуют? Пары сожительствовали вместе столько, сколько это было отмерено им природой для зачатия и подготовки потомства к большой жизни. Были, конечно, моногамные пары, и эта редкость приветствовалась обществом; люди восхищались семьями-долгожителями по своей приобретённой исторической памяти. Ревность канула в Лету – если жена чувствовала влечение к другому мужчине, она больше не страшилась сообщать о своих новых чувствах своему бывшему напарнику в сотворении жизни. По вопросам зарождения жизни спорить с Природой нельзя!
    Вот такими стали институты семьи: в эту сторону изменились людские нравы, в сторону, заложенную в человеке Природой.

   Ибрагим никогда не подводил своих друзей - это был один из его жизненных принципов, самый главный принцип, пожалуй, который он никогда не нарушал, несмотря ни на что. Это своё качество Ибрагим превозносил повсюду и выставлял его примером: люди должны помогать друг другу, а всё остальное второстепенно.
   За безмерное нескрываемое человеколюбие Юрий и уважал своего отчима. Ни разу Ибрагим не отказал отцу Юрия с доставкой семейной туристической связки к истокам их авантюрных походов, ни разу не отказал вовремя подлететь к их финишу, как бы пилот не был занят. Однажды Ибрагим передал свой рабочий рейс другу на ходу и пересел в его вертолёт, лишь бы вовремя подоспеть к Граниным, хотя туристы вполне могли задержаться в горах ещё на день или же вызвать любую другую оказию. Надёжность своего слова Ибрагим ценил выше своих профессиональных обязанностей и личной безопасности.

    -Вот что тебя Светик может привлечь в этих жарких тропиках? – Ибрагим бесполезно увещевал свою беременную жену выбрать для родов родные места. -  Зелень? Не наше это! Здесь температура до 20* поднимается! Изжаришься вся, белизну потеряешь! Ты видела когда загорелых элов? Искусственный окрас – всё равно, что порода домашней собаки! Что попало!
   -Тебе не нравится загар? – Светлана улыбнулась чересчур заботливому мужу. – Договорились, я в тенёчке полежу, а в воду буду заходить только после захода солнца, вечерами. В тепле понежиться хочется, Ибрагимчик!
   -Что ты там мне вынашиваешь? Не неженку ли эла, случаем? – будущий отец положил руку на живот жены и с нежностью улыбнулся ей, легкомысленно доверяясь автопилоту.
   -Будет тебе последователь! Не переживай! – с нескрываемой радостью ответила Светлана на нежность мужа. – Вон он уже брыкается, твой второй пилот. Смена!
   -А что Юра? Чем он тебе не сменщик? – развернулся Ибрагим назад, к пасынку.
   -Эй! Ты за коридором-то смотри! – испугалась мамаша за чересчур раскованного пилота. – Автопилот – автопилотом…! А что тебе Юрка? Он по следам отца настрополился, в космонавты. Я права, Юр?
   -А я слышал, он к элите лыжи навострил, - спровоцировал на разговор отмалчивающегося Юру Ибрагим.
   -А почему их в резервации заточили? – откликнулся, наконец, насупившийся Юрка с заднего сиденья.
   -А они считают, что это мы в резервации, - попытался Ибрагим разъяснить непонятные даже политологам новые разногласия между людьми. – Хоть и заселяют они едва один процент от суши, но нас на свою территорию не допускают, и сами в гости к нам не напрашиваются. Ни на какие контакты не идут! Да и не надо – нужны они нам! Жить не мешают, да и ладно.
   -Да вон, смотри, Юр – их островок с небоскрёбами ежом щерится! – Ткнул пальцем Ибрагим на юго-восток. – Хочешь, поближе подлетим?
   -И они живут в этих коробках? Что за радость? – Юра смотрел в бинокль на железобетонные заросли. – А это что там за дым внизу? Они подкрашивают воздух для дыхания? Что бы вкуснее был?
   -Да, да! Вкусный воздух! – рассмеялась Светлана неправильным выводам сына. – Это смог, побочный эффект от работы их машин и тепловых энергетических станций. Вон там, видишь столб белого дыма? Это последствия их энергозабора: они сжигают отходы и мазут. Как они считают – чем выше выход дыма, углекислого газа после хорошей очистки, тем меньше загрязняется атмосфера. На самом деле процентное содержание углекислоты в атмосфере Земли увеличивается с каждым годом.
   С увеличением количества углекислого газа в атмосфере на Земле должно наблюдаться глобальное потепление по всем теоретическим выкладкам. На самом деле, как ты замечаешь Юра на протяжении своей насыщенной жизни, - Светлана иронично улыбнулась сыну, - природа одаривает нас очередным похолоданием, как это не кажется нам парадоксальным.
   Человеку было дано время, двадцать тысяч лет, на его безопасное проживание и становление в благоприятных для него стабильных климатических условиях. Климат никогда до этого не был так постоянен столь продолжительное время – каждые три тысячи лет Земля кидалась из одной температурной крайности в другую. Человек сам сбил настройку Земли, столь тщательно выверенную для него, безобразно пользуясь жизненными земными благами.
   Вскоре мы вступим в новую эру потепления – этот факт просчитан точно, мы сомневаемся только в сроках. Потепление намного страшнее похолодания – ещё один парадокс непредсказуемой Земли. Потепление – это катастрофы, потопы, штормы, сели, ледниковые разрушения плодородных почв. Мы ещё не видели наяву массовые подвижки льдов в периоды таяния, но последствия этого явления видны повсюду на Земле – расколотые ущельями горные массивы, огромные валуны на равнинах, перенесённые ледниками на сотни километров, и прорезанные льдом огромные озёра, наконец.
   Что будет с человеком в эти тревожные для него времена? Как мы сможем подготовиться к водным катаклизмам? Человек выживет – это точно! Не первый раз он уже справляется с проверками на жизнеспособность!  Но с какими потерями он выйдет из будущих испытаний? Нам давно уже пора обходиться без потерь, сдавать экзамены перед Землёй на «отлично»! Только вот лично меня гложут сомнения по этому поводу в связи с нашими продолжающимися раздорами и междоусобным непониманием.

   -Ты совсем заболтала сына, Свет! Смотри, уснёт он с твоей муторной лекции! – Ибрагим прервал увлёкшуюся жену, которая дорвалась до педагогики, своей профессиональной увлечённости. – Вот и доболтались – налетели коршуны! – в зоне видимости вертолёта Ибрагима появились мельтешащие стальные отблески элитарных самолётов.
   -Вот это аэродинамика! – Юра показал родителям, что он не уснул после лекции матери, восхитившись пилотажем совершенных машин. – Они делают в воздухе что хотят! Какие ускорения – мгновенные, с места! Смотри – он завис сразу же после сверхзвуковой! Как они борются с перегрузками? Человеческому организму такие ускорения не вынести
. А какие движители справляются с удержанием этих железок в воздухе? Нашим самолётам такие выверты не подвластны!
   -Сейчас покажут тебе высший пилотаж! – пресёк любопытного пасынка Ибрагим. – Сматываем отсюда, не то будет тебе заява за производственный шпионаж! Секреты элитарной двигательной установки ему потребовались!
   -Вот и взбучку за вас получил! – прослушал Ибрагим радиопередачу от руководителя полётов.
   -А почему за нас? – возмутился Юра. – Мы к этой резервации не напрашивались! Ты сам нас сюда залетел!
   -О! Он уже отбрёхивается! – ответил Ибрагим. - А кто элами интересовался только недавно? Кто нас своей лекцией отвлёк, не дал вовремя смыться? – Ибрагим втянул голову в плечи, пытаясь увернуться от подзатыльника жены, хитро улыбнулся ей и бросил свой вертолёт вниз, увеличивая скорость, спеша поскорее убраться с враждебной территории. – Что плохо – они задерживают из-за нас Абрамсона на неопределённый срок (Ибрагим озвучивал последние радионовости). Они сами определяют сроки пленения, с нами не консультируются. А ведь Абрамсон освобождался уже на этой неделе! Не завидую ему! Чем мне придётся расплачиваться с ним по возвращении?
   -Они пленяют нас? – возмутился вторично Юрий.
   -Ну, как сказать – пленяют, - пожал плечами Ибрагим. – Они сами работать не могут, вот и задействуют наших, вытягивая людей разными неприятными способами. Да если честно – среди нас находятся многие, кто хочет наладить с ними контакт или изучить их культуру, хотя бы. Пленение – это единственная возможность попасть к ним; а потом, их влияние на пленников не вредит здоровью, если смириться с небольшим принижением. Они сами требуют изучать их культуру, законы их общества и искусства, да и в работе чересчур не напрягают, следят за здоровьем пленённых.
   -Какая у них может быть культура? – съязвил в очередной раз Юрка. – Элита! Дикари – они и есть дикари! Пленников они завоёвывают! Дурдом это, а не элитные резервации!
   -Хорош ругаться, Юрок! Проехали уже! Куда летим, Светик? К Бали? Бали – наш остров. Полетели!
 

                ***

   Нинель Каримовна оказалась молодой привлекательной женщиной, что отчасти удивило Юрия при первой встрече: он представлял её озлобленной истеричкой из резерваций, напитавшейся ненавистью к людям за годы, проведённые ею среди ретроградной элиты. Голос её оказался мягким и доброжелательным, мысли легкодоступными.
   «Всё равно опозорю»! – решил Юрка.

   -Так исторически сложилось, что человеческое общество начало расслаиваться не по национальным, а по элитарным кастовым признакам, - начала свою лекцию Расулова. – И начался этот раскол с подачи элиты: люди, присвоившие себе безграничные права и блага, призрели большую часть человечества, и в ответ получили равноценное отрицание.
   Расслоение общества увеличилось с усилением кризиса на энергоносители и начавшимся похолоданием. Люди, обладающие повышенными возможностями, скупали давно полюбившиеся ими райские места тропических и экваториальных зон Земли, выживая оттуда коренное население.
   -Можно подробнее по поводу энергетического кризиса? – попытался сбить с мысли Расулову вздорно настроенный Юрий. – Я слышал, в прошлом люди пользовались атомной энергией. Почему её сейчас не используют?
   -Атомная энергетика…, - задумалась на минуту Нинель Каримовна. – Она всегда находилась под грифом «совершенно секретно». Самая правдоподобная теория развала атомной энергетики, которой придерживаюсь и я: угольно-нефтяные магнаты загубили эти перспективные безграничные технологии, защищая свои суперприбыли на заведомо отмирающей углеводородной перспективе.
   Управляемая ядерная реакция – сфера высоких технологий, и подготовка специалистов, задействованных в этой сфере человеческой деятельности, - сложный процесс, растянутый ни на одно поколение, с отлаженной передачей опыта и знаний.
   Развитие атомной энергетики решало многие проблемы, связанные с угольно-нефтяными отраслями промышленности, и этот факт сильно беспокоил олигархов, теряющих свои сверхприбыли. Углеводородная энергетика вполне могла находиться в частной собственности, в отличие от атомной, требующей специальных научных знаний и государственной защищённости от высокой внешней опасности. Олигархи научились бороться с государственными институтами и взяли их в оборот, придавив своими безмерными фиктивными капиталами.
    Опасность атомной энергетики на первый взгляд многократно превосходит опасности от всех других сфер человеческой деятельности: радиация – совершенный распылитель живых конструкций из ДНК. Человеку удалось обуздать атом и сделать его безопасным, по крайней мере – статистика ставила безопасность АЭС выше, чем на ГЭС…
  Юра понял вдруг, что он не слышит лекции, а во все глаза рассматривает точёную фигурку Нинель Каримовны. «Что это со мной»? – Юра потянулся плечом и шеей и уставился в окно, пытаясь сосредоточиться – ведь он ещё не добился своей цели, не спутал лекторшу, ловя её на некомпетенции.
   -Помогли элите в развале ядерной энергетики её заклятые враги, экологи, как это не выглядит парадоксально, - Юра ломал себе голову руками, ворошил шевелюру, пытаясь сосредоточиться и понять красивую женщину. Голос Нинель Каримовны доносился до него приглушённым, будто издалека. -  Это мы, люди созидающие, любим прямые и понятные пути в достижении своих целей. Элита испокон веков выживает на интригах и неплохо преуспевает в своих, никому непонятных, тёмных делишках. Зачастую она добивается своими нечестными способами некоторых результатов, не всегда приемлемых для всего общества; но прогресс человечества они двигают, тем не менее, окольными путями, с пользой для себя любимых, по своей привычной, выверенной, никому непонятной спирали.
   -Ты слышишь меня, Юра? Что с тобой? – заметила непонятное состояние ученика лекторша и переволновалась за него не на шутку.
   Юрий взял себя в руки и бесстрашно, по-мужски, прямо взглянул на совершенную женщину, посмевшую вогнать его, лишённого всяческих сомнений, в панику. Обворожительная Нинель смотрела на Юру с тревогой. «Что с тобой»? – повторила она. Юрий не посмел обжечь свой взгляд о женскую красоту и резко отвернул голову обратно к окну: «Это она! А как же Наташа? А ведь Нинель намного старше! Как же так»?
   -Знаете, Нинель Каримовна…, - Юрий ощутил омерзительную трусость, до боли знакомую, которую ему удавалось изгонять ещё в детстве. И вот опять она - обдала липучим холодком, застопорила слабостью и не отпускает никак. – Что-то соображалка не работает. Как в тумане всё. Я уяснил, о чём вы рассказывали в начале. А сейчас, честно, - вбестолку все Ваши старания. Извините.
   -Бедненький…! Как я тебя понимаю! – Нинель потрогала лоб у Юры. – Да нет, холодный. Но ты не расстраивайся! Бывает, пройдёт. А знания от нас никуда не денутся! Сколько ещё у нас с тобою впереди интересных бесед! Правда ведь?

   Юрка провожал свою новую учительницу через окно, взглядом: «С кем это она там? Кто это за ней подъехал, провожатый, рыцарь, тудыть его! Так это снова он! Везде поспеет пострелёныш! Всюду зайцем дорогу перескочит, завернёт! Дождётся он у меня, космонавтик! Не видать ему больше полётов! Опозорю, осажу, укатаю»!
   Виктор Жиров обежал поданый  для «красавицы нарасхват» аэромобиль, и предупредительно открыл пассажирскую дверь перед своей Нинель…

                Глава IV. В снежных объятиях.

   Сколько песен было спето! Юрка третий день был в походе, в связке с другом всех друзей, Серёгой. Комок доброты и отзывчивости, душа общества, дитя природы, без запретов и наставлений, без упрёков и… Что там ещё можно сказать хорошего о человеке? Всё это – о Серёге!
   Какие песни пели? Да все, начиная с Дениса Давыдова, Визбора и Никитиных; заканчивая современными поэтами-песенниками во главе с нашим сердешным героем Серёгой Фоминым. Лишь бы песни эти были задушевными и не похабными.
   «Когда?! Да не было этого! Кто вам сказал? Мы же микрофоны отключали! Ну и что в этом похабного: «Оживляли снежну бабу, поморозили концы»? Вам лишь бы сплетни разводить! Позавидовали, небось – три дня в походе, на свободе, с Серёгой Фоминым! Кто не мечтал?»!

   Юрка остался один в вечном снежном безмолвии, с глазу на глаз с диким, не принимающим человека-предателя, животным миром. Так было расписано в ЦУПе – это был один из тестов для Юрия по программе зачисления его в Центр подготовки космонавтов.
   Зря Сергей увещевал своего юного друга, советовал лучше экипироваться в одиночном походе, дублировать особо ценную жизнеобеспечивающую аппаратуру: энергоносители, связь, сигнализатор-определитель «свой – чужой» для предупреждения животных – «Осторожно! Идёт человек»!
   «Ни к чему загружать себя излишеством! – уподобился Юрий «Фоме неверующему». – Это в Эру Великих открытий от экипировки зависела жизнь. Сейчас по Арктике, как по бульвару можно гулять: если что – спасатели начеку. И от холода мы защищены гораздо лучше первых полярников, хотя наши микробиологические костюмы выглядят на первый взгляд пляжным одеянием на фоне оленьих комбинезонов-кухлянок с малахаями».

   Связь отказала сразу же, как только Сергей скрылся за горизонтом на своих оригинальных, узнаваемых аэросанях. Этого никак не могло случиться! Но факт оставался фактом – связи не было! Телефон работал, батарейки освещали панель, но антенка на мониторе не высвечивалась, не подключался и интернет. Юрий поднимался на возвышенность, взбирался на сосну повыше, петлял по местности, ловя волну – эфир молчал…

   Наконец Юрий понял, что связь отсутствовала по желанию Испытательного Центра. Какие ещё сюрпризы заготовили для него руководители «проверок на прочность мужских характеров»? Юрий сосредоточился, прервав свои бесполезные поиски несуществующего эфира и присел в пушистый сугроб-кресло нанесённый предупредительной бабушкой Вьюгой под развесистый кедр. «Надо бы перестраховаться и продублировать электронные спасательные средства подручными «палочками-выручалочками» - решил неунывающий первопроходец. – Тест должен быть сдан на «отлично» при любых раскладах! Путь в Космос доступен только самым целеустремлённым и настойчивым»!
   Первым делом Юрий фломастером перенёс план своего маршрута с навигатора на плексватман. Теперь тепло… Юрий проверил наполнение тюбиков с одеждой – все пять «костюмов» по внешним оценкам были целы, и всё же модник решил перестраховаться и не менять своего уже примеренного и обношенного одеяния: неизвестно, какие ещё сюрпризы приготовлены его злобными изобретательными кураторами. Пару дней придётся помучиться в нечистоплотности и просолиться застарелой потливой затхлостью. «А ведь когда-то естественный человеческий запах был в чести, и модницы тех времён не мылись годами», - оправдал своё нездоровое решение Юрий.
    Для передвижений в ночь фонарь возможно продублировать факелом. Но где взять столько смолы для обмуровывания древка? В этом может помочь только удача. Юрий решил не морочиться особо с этой проблемой, положившись на исправность фонаря, а в случае тотальной невезухи разрешил себе пересачковать темноту в сугробе мирно похрапывая.
   Тепло – костёр. Даже тепловая нить, свёрнутая в аккуратную катушку, способная при полной своей раскрутке опутать и обогреть ледяную Иглу на пять человек, не может сравниться со старым, добрым, жарким костром. В отмирающих от нежданных морозов лесах дрова валежником лежали под ногами продрогших путников – только нагнись и наломай. Проблема заключалась в розжиге и поддержке костра, который быстро затухал, залитый подтаявшим вокруг него снегом и льдом.
   Юрий достал зажигалку на сжиженном газе, щёлкнул ею и сразу же затушил, сберегая живительную искру – зажигалка одна, и если что… Незадачливый турист вздохнул с безнадёгой и продолжил шарить у себя в закромах: что осталось в помощь к выживанию? Каждая незаметная в цивилизованном мире вещица теперь превращалась в небольшой шанец к жизни.
    Юрий нащупал в потайном кармашке рюкзака незнакомую гремящую коробку, закутанную в целлофан: «Спички! Что может быть надежнее сухих, обласканных спичек в походе? Только проверенный друг! Серё-ога! Это он подложил! Откуда же столько… человека в человеке? Его бы сейчас рядом! Век бы с ним не расставался»!
   Оградить костёр от многолетнего снега – этому Юрка был обучен: старинный костёр-надья, изобретённый народами Сибири ещё в незапамятные времена, горел в любом снегу продолжительное время, без пламени, рационально источая ровное постоянное тепло.
  Рисковый экстремал одиночка, безбашенный путешественник, готовый на всё ради достижения поставленной перед ним цели, Юрий ещё раз сверился с маршрутом, поскрипел экипировкой, проверяя правильность подгонки, взглянул на неприступный в это время года перевал и двинул вверх, не помолившись и даже не сплюнув в сторону, без сомнений и задних мыслей…

   -И куда он лезет? – Дмитрий Петрович, не в пример заправскому футбольному болельщику, азартно переживал за первый настоящий экзамен сына по выживанию в морозной тайге. – Он что, не видит лавиноопасного склона?! Я же его учил!
    -Всё он видит! – Ибрагим и Виктор не переживали за Юрку, подобно отцу, как за аутсайдера, верили в него, болели за несомненного победителя и ежеминутно готовы были вылететь на помощь к своему подопечному. – И делает он всё правильно – идёт по намеченному маршруту, верит в нас и в прогнозы, всегда готов вступить в схватку со стихией.
   -В прогнозы он верит! – Отец распалялся всё больше! Он что, не видит, как ветер срывает снег со склона?! По маршруту он идёт! Ни фига думать не может! А если бы вас послали на звезду плазмы зачерпнуть, вы бы полетели, выполнили приказ Родины без сомнений и упрёков? Вот то-то же! Думать надо! А не можешь думать – получай по полной! Баллы просто так не выдаются, надо своей прочностью отстаивать право называться космонавтом, доказывать свою принадлежность к отряду жизнестойкостью и силой воли!
   -Ты что, хочешь спустить лавину на сына? – Ибрагим ужаснулся от отцовской жестокости. – Снег же сойдет только через три дня по прогнозам, после снегопада в среду, вследствие изменения погоды. Юрка знает об этом и вполне успевает пройти опасный участок. Пропусти его, Петрович, не будь извергом!
   -Какой это космонавт верит в прогнозы? – Петрович только больше распалился за «изверга» и по всему серьёзу насел на Ибрагима. – Сам-то ты веришь? 80%! А куда оставшиеся 20% запхаешь?  …? Беги, заводи свою «тарелку-стрекозу», спасатель хренов! В прогнозы он верит! Скажи ещё – в колдунов и целительниц! Мешают здесь только, мистики! И ты кати! – притихшему в углу Витьку. -  Чтоб ничего из экипировки не забыли! Чтоб были у меня на месте вовремя, как штык! Иначе я вас самих закопаю вместе с вашей «попрыгуньей»!

   Юрка проснулся от световых уколов по векам от тысяч пронизывающих всё и вся на своём пути острых лучиков, порождаемых обледеневшим снегом и инеем, покрывшем стены ночного убежища уставшего путника; проснулся окончательно в пещере, предупредительно выставленной заботливой Природой на тропе юного первопроходца, на пути полном опасностей. Он открыл глаза, прищурившись, и улыбнулся от вида своих ночных следов, которые он оставил, ворочаясь во сне: подтаявший под неспокойным горячим телом снег промерзал, когда Юрка переворачивался на своём барском лежбище, отползая от натаявшей лужи.
   За ночь пещера нагрелась от костра и человеческого присутствия до -2*. Пробуждающийся юнец улыбнулся и этому доброму теплу – всё для него! Юра резво вскочил и забросил свой невесомый спальник в надью. Одеяло бесследно исчезло во вспыхнувшем костре, и температура в пещере резко поднялась до 0*.
   Лежебока потянулся и вышел к солнцу за полной дозой жизни. Мир выглядел здорово! Белый, блестящий, радостный, с зелёными, тёплыми вкраплениями сосен, непостоянный от ветров и разности в высотах – этот мир обязывал жизнь к счастью и активности!
   Вдали наблюдался очередной перевал, который Юрию следовало преодолеть: не впервой, ещё и не с такими справлялись! Беспокоили снежные облачка, срываемые со склона хребта, прикрывающего слева от Юркиного маршрута горизонт - а это лавиноопасный сигнал!
   «Сход лавины здесь ожидается только через три дня, - проанализировал ситуацию Юрий. – Если не верить прогнозам, можно всю жизнь просидеть дома за чашечкой чая и интересной книжкой. Наст здесь слежавшийся, проверенный, а если и оторвётся какая «доска» - она не смертельна. Да и хрен она меня догонит, малявка, с моим горнолыжным опытом! А как ты хотел – на расписных саночках в ЦУП въехать? Да и не может быть в такой радостный день никаких катаклизмов. Удача и смерть рядом не ходят»!
   Юрий позавтракал на скорую руку и, особо не размусоливая ситуацию, двинулся по маршруту, к победе над собой, на встречу с Космосом.

   «А вот и указатель, - впереди по курсу кричал о себе красным маяк. – Выставили, как новичку. Кто впереди идёт, интересно, или беспилотником забросили? Детский сад! Будто я с азимутом не справлюсь»!
   Юрий подошёл к металлопластиковому шару, прицепленному тросом под оголённой вертикальной скалой, и пнул его ногой, провинившегося.
   «Ш-ш-ш-р-рр…, - так змея предупреждает о нападении, заставляя сильных бороться за жизнь, а слабых сковываться и готовиться стать жертвой. – Ф-хр бф-фву-у»!
   «Всё верно! – понял Юрий. – Космонавтами просто так не становятся. Это они спровоцировали лавину и указали безопасное место. Стало быть, ничего смертельного в этом нет, надо только вспомнить правила поведения, не паниковать, и не трястись задом. Смелость правит в путешествиях, а трусам – век на заводах безвылазно вкалывать, да за детьми бегать заступничками»!
   Времени у Юры было намного меньше минуты. Он успел привязаться к скале тросом и выдавить на себя из тюбика прочнейшее покрывало, укутавшее его с головой от удушающего дыхания лавины.
   Одеяло помогло отчасти: снежная ударная волна пыталась вдавить Юрия в скалу, и если бы он не задержал дыхания, как учили, его лёгкие забило бы снегом под самые гланды. Юра упёрся в скалу руками, что бы его не прижало и не раздавило огромнейшей снежной массой, не расплющило о холодный, безжизненный, твёрдый камень, не признающий ни жизни, ни смерти.
   Непредсказуемые силы лавины оторвали Юрия от скалы и вжали спиною в снег, упеленав его безжалостно и спрессовав вокруг него снежные убийственные перины, разрешив оставить лишь небольшой воздушный мешок, который Юрий выпросил у бесчувственных сил, интуитивно сжавшись в клубок и прижав руки к голове.
   Тишина наступила скоро и резко, враз прервав страшные скрипы и шуршания, пытавшиеся объяснить своему узнику технологии укладки снежных масс в лавинах-капканах. Белая, абсолютная, мёртвая тишина, которую не встретить под голубым небом Земли, где постоянно разговаривает движение…

    Лавина остановилась, предоставив узнику право на ответные действия. Её узник прорвал тишину, освободив лёгкие от использованного запаса воздуха и носоглотку от набившегося снега. Это был самый простой противник Юрия – тишина, и победил он её первой, не без пользы для себя.
    Юрий попытался пошевелиться – он знал, что снег в застывшей лавине быстро твердеет, цементируется под давлением, становится твёрдым, как лёд. Снег поддался, и Юрий заёрзал активнее, отвоёвывая для себя всё большее пространство и свободу движений, пока не провалился – огромное везение, что лавина оставила под узником пустоту, забыла в спешке, допустила небольшой брачок в своей тяжёлой силовой работе по перемещению и транспортировке огромных снежных масс.
   Юрию удалось дотянуться до клапана переключения гермокостюма на внешний обогрев – согреться можно и двигаясь, а тепло необходимо для растопки снега, который сразу же начал таять от соприкосновения с теплом и потёк небольшим ручейком под Юру, вниз под настом, по склону.
   Юрий пробил небольшой тоннель до скалы и с радостью ощутил, что все его части тела работоспособны и действуют без болей и отлыниваний от приказов мозга. Трос, придерживающий Юрия, выдержал, придав своему закрепленцу уверенности в будущем: к нему был привязан рюкзак. Ещё одним везением для узника явилось появление защитного покрывала, которое Юра успел выдавить перед началом схода снега: его не отнесло исходом, а прибило под скалой. Покрывало объявилось само собой, растапливая вокруг себя снег, оно оттаяло вокруг себя пространство и легло на камень, сделавшись менее эффективным и передавая необходимое тепло легкомысленно в землю. У Юры появилась возможность перемещаться в сооружённой совместными усилиями берлоге: жить уже можно.
   Внезапно пленённый горе-турист, Юрий быстро приходил в себя. Он присел передохнуть и услышал вдруг в тишине поскрипывание лыж. В снегу, внутри берлоги все внешние звуки ясно прослушиваются, хотя снаружи крики потерпевших спасателям не слышны, даже если они находятся в непосредственной близости от источника звука.
   Звуки стихли, забитые тишиной. «Послышалось»,  - решил Юрий и начал распаковывать рюкзак в поисках подручных средств, могущих поспособствовать в спасении. Передышки сейчас неуместны, а сомнения и гадания никогда не бывают впрок. «Спасение замерзающих – дело рук самих замерзающих»!
   Первым делом Юра достал и подключил телефон – хоть нет приёма, но может его слышат. Во всяком случае, маяк уж точно должен работать!
   «Что ещё может помочь в освобождении? – Юрий доставал с рюкзака вещи, осматривая их недолго и снова укладывая, отвергнув. – Во цивилизация! Обвешались приборчиками, расслабились! Сами думать уже разучились! Лопата! Старая, незаменимая лопата – больше мне ничего не будет нужно! Это опять Серёга помог, подсунул! Я бы, вообще-то и сам бы…, да как бы… Пошли копать, рассуждалка»!

   Юра пробил ступеньками десятиметровый слой снега и присел ненадолго отдохнуть и распробовать воздух свободы, жадно вдыхая его полными лёгкими. Вырубив ещё одну ступеньку, он встал в полный рост и выставил наружу голову, осматриваясь. Вдруг Юра получил неожиданный мягкий шлепок сзади по затылку: «Эй»! Внезапный испуг заставил Юру присесть быстро и неаккуратно и, поскользнувшись на своих склизких ступеньках, только освобождённый снова скатился в свои обжитые казематы, подпрыгивая на каждом выступе.
   -Юрок! Ну, ты чо сбежал? С нами не пойдёшь, что ль? Не хочешь? Обжился тут уже?
   «Опять этот! Вот что они постоянно нас вместе сталкивают! Я ведь его побью когда-нибудь»!
   -Щас! Рюкзак соберу! – Юрка обречённо поднимался с берлоги, никак не желая видеть своего недруга – Витька.
   -Руку держи, хозяйственный ты наш! Юрка – кожана тужурка! Вылазь, медвежонок!
   «Сам ты «кожана тужурка»! – бесился Юра, выкарабкиваясь. – Я от отца эту хрень с неохотой слушаю! Это вы напяливаете на себя что попало, словно бабы какие. Разоденутся в своих кубриках в пиджаки – с Землёй они разговаривают! Этот (отец) вообще со своей кожанкой не расстаётся! Вот что она ему, греет?! Полечу в Космос – специально форму на Земле забуду»!
   -А ты почему не помог мне откапываться? По ходу, давно здесь лысину греешь, а товарищу помочь западло? – высказал Виктору освободившийся от лавины Юрка.
   -Товарищу самому откапываться положено по штатному расписанию!
   -Тебя, товарища, бить давно пора, пожалуй! По штатному расписанию! – Юрка не признавал ни возраста, ни регалий, на полголовы возвышаясь над своим спасителем, двадцатипятилетним Виктором.
    -А здесь ты прав! – Виктор никогда не пытался выделиться среди людей и разговаривал на равных с рабочими, юношами и пацанами. - После такого стресса небольшая взбучка тебе не повредит. Схлестанёмся, может?
   -Перебьёшься! Потерпишь до времени!
   -Тогда к Ибрагиму поспешим. Он здесь сесть не смог – настоящую лавину спровоцировать недолго. Или ты маршрут заканчивать собрался?
   -А и закончу! И ваша помощь мне по боку! Друзья-товарищи! – обиженно засопел Юрка, отвернув от шедшего впереди Виктора.
   -Пошли уже, первопроходец! Тебе медосмотр после лавины пройти необходимо!

   -Это вы что здесь вытворяете?! – как смогла Света, мать Юры, пробраться в Центр подготовки космонавтов?! Как смогла узнать о конкретных планах его последних тестов на выживаемость?
   -Ты здесь откуда?! – мужчина, не раз выпроводивший смерть от своих дверей, переживший сотни малых и крупных катастроф, не раз обошедший замёрзшую Землю, Гранин испугался внезапно появившейся жены, готовой за сына разорвать его и разбросать, что бы не нашли никогда.
   -Вы что мне здесь, сына угробить собрались? Это какому извергу пришла в голову мысль спустить на него лавину?
   -Да какая там лавина? – попытался оправдаться пристыженный муж и проштрафившийся отец. – Всё было выверено, просчитано не раз. Одну небольшую «доску» спустили. Лыжник-чайник от неё убежать бы смог. Ручаюсь! Да вон они и сами летят! Пойдём встречать, Светик!

   Героическая троица артистично вышагивала от вертолёта Ибрагима, выгодно искажаясь в белой дымке, срываемой со снежного наста суматошной вьюжкой.
   -Юрик! Нигде не повредился? – беспокойная мамаша забегала вкруг сына, вконец принижая Юру своими заботами. – А это у тебя что на спине понаприлипало? Кто это тебя на перину укладывал? Зачем? Повредился всё же? И почему перина порванной была? Или это ты её разорвал? Что случилось, Юрик?
   -Да это крылья у него растут! – ухахатывали над Юркой его друзья-товарищи. – Это у экстремалов подготовка такая – кто медведем себя представляет, преувеличивая свои возможности, кто слоном, львом…, а Юрка вот, ангелом стать решил, крылья себе отращивает. Или Икаром, Юр? Мы ошибаемся?
   Юрка смотрел на Витьку исподлобья, бычьими глазами:
   -Ну, всё! Тебе конец!
   -Ты что, шуток не понимаешь? Всё! Мы с тобой в расчёте. Ты – мне, я – тебе, - Витька попытался пристопорить Юркин запал на драку. Долгие словесные разборки были не по Юрку. Он кинулся под Витьку, поднял его на плечо и кинул в сугроб, примостившись сверху и придавив незадачливого космонавта коленом.
   Сила в космосе, в невесомости – не главное, главное - здоровье. Но и хиляки-лентяи в космосе не нужны. Спорт и здоровье всегда идут рядом, спорт к тому же пробуждает хорошую работоспособность в ленивом от природы человеческом организме. Так что обрюзгших любителей хорошо поесть и подольше поспать в космонавты не берут.
   Как бы там не было, а Юрка оказался намного сильнее Витька, несмотря на свою юность и привилегированное положение противника.
   Как Витька вывернулся ужом из-под насевшего на него медведем противника? Этого приземлённым умом не понять, нужна космическая смекалка. Настала очередь Юрки есть снег, а Витька, завернув его руку за спину, развлекался красноречивыми нравоучениями, сидя на мягком теле сверху.
   -Сейчас же прекратите драку! – пыталась остановить зарвавшихся забияк Света. – Ты же уже взрослый, Виктор, а всё туда же, склочничать, словно щенок без состоявшегося рыка! Не стыдно? Космонавту - в драку!
   -А что я, - оправдывался Виктор. – Я за любую объедаловку, лишь бы не бил никто! Ну что, Юрик? Ничья?
   -Время покажет, кому ничья, а кому победа, - изрёк неугомонный Юрка, отряхиваясь от снега и отплёвываясь.
   -После раздоров всегда приходит настоящая дружба, - не согласился мудрый Виктор с Юркиной непримиримой юностью.
   -Посмотрим, что покажет время, когда тебя весь отряд обсмеивать начнёт.
   -Стало быть, мы не расстаёмся навсегда. Между людьми важны любые отношения, кроме безразличия, а вражда иной раз сплачивает людей тесней лукавой дружбы. Только не поубивали бы друг друга, - ещё раз попытался Виктор обратить всё в шутку – самое действенное средство против ссор.
   -Кстати, пока снова не забыл…, с этим суматошным днём…, - Виктор приобнял Юрка за плечо. – Тут на меня Расулова всё наседает насчёт тебя: почему ты с ней всё по интернету общаешься? Скопилось много вопросов, на которые можно ответить только в беседе, а ты всё встречи откладываешь. Тебе уже неинтересны элы? Очень плохо, когда человек теряет интересы по жизни, когда ему надоедают старые увлечённости. Приходит время, когда его уже всё перестаёт удивлять, и жизнь его становится серой и неинтересной.
   -Счастливо, Юрок! – стукнул Виктор своего нового молодого друга по плечу. -  Наша с тобой встреча лично для меня стала интересной. Будет очень жаль, если наши дальнейшие отношения не перейдут в дружеские.

                ***

   Юрка научился общаться с Нинель Каримовной. Ему уже не хотелось уличать её в женской глупости, и она не смущала его своей привлекательностью, а наоборот – их взаимная симпатия только помогала углублённому взаимопониманию.
   -Кто прав из нас? А бывает ли она, общая правда, одна, для всего Человечества? Правда меняется во времени, она стареет, становится наивной, изменяясь во встречном векторе относительно жизни. Сколь долго романтика рыцарства была во всеязыцах в женских устах! Рыцари и по сей день ценятся среди мужчин, хотя их поведение воспринимается с некоторой иронией. А знаешь ли ты, Юра, скольких женщин истребили эти женолюбивые мужи, обвинив их в колдовстве? Несколько поколений христиан массово впадали в сумасшествие после славного правления этих почитателей доблести и чести. Рыцарство – прошедшая правда.
   Правда есть в религии, которая старалась сеять добро и человеколюбие, строя общественные взаимоотношения на неоспоримой вере, пытаясь разделить одну общую правду на всех, объединив таким образом разных людей, обтесав их по единому стандарту незыблемой истины. Сколько инакомыслящих погибло вследствие этой уравниловки мировоззрения!
   Так где же правда наших времён, в нас или в них? Какая правда ближе к истине - наша, природная, стоящая на основах выживания и созидания? А может права элита, желающая, что бы ей ничто не мешало на пути самосовершенствования, а искусство служило бы человеку раздражителем чувств и катализом души?
   Ты, Юра, считаешь, что правду можно вычислить методом большинства: нас больше, значит правда за нами. В этом есть своё зерно - общество вправе выбирать для себя удобоваримую правду, большинство членов любого социума предпочитают объединяться вокруг единой идеи, выправляя свои принципы под общепринятыми целями. Адепты доминирующей в обществе идеи получают большие блага, они признаются заслуженными, и женщины тянутся к ним, закрепляя своим выбором главную правду страны.
    Существует, конечно же, и альтернативная правда, необходимая для сравнения с основной, подтверждающая её величие и незыблемость. Эта слабенькая правда быстро меняется, а женщины не любят неудачников. Так основы общества крепнут при помощи женского выбора.
   Лично я выбрала жизнестойкость для своих будущих детей, отвергнув призрачные учения о красоте отшлифованной души. Большинство женщин делает такой же выбор, отстаивая тем правоту созидания. Это женщина делает акценты над адептами той или иной идеи, управляет модами и разрешает коэффициенты демографии над различными кастами в обществе, расставляя их по рангу и значимости.
   -Это Вы уже перегнули, Нинель Каримовна: «Женщина разрешает коэффициент демографии»! А не вернее ли будет разделить ответственность за население Земли между мужчиной и женщиной?
   -Вот видишь, Юра – есть и у нас, женщин, наша женская правда, отличная от мужской. Я смогу доказать тебе свою правоту, только без твоей помощи эта правда не станет тебе приемлема. Ты сам со временем поймёшь, как я права, если запомнишь нашу беседу и научишься воспринимать инакомыслие.

                ***

   Приёмная комиссия ЦУПа неоднозначно приняла кандидатуру Гранина Юрия Дмитриевича для зачисления в отряд космонавтов. В Космосе нужны надёжные люди с предсказуемыми характерами, умеющие предугадывать опасности и избегать их. Рисковый Юрий, презирающий перестраховщиков, не очень-то примеривался к спокойному отряду, работающему в сложных условиях безаварийно.
   Юрий был принят перспективно, как космонавт-спасатель. Такой службы тогда ещё не существовало. Юра стал первым космическим спасателем, хотя в Космос ему выйти так никогда и не удалось.

                Часть II. Замёрзшая элита.
                Глава V. У чужих берегов.
               
   Юрий лежал на самотканой тростниковой циновочке, заложив руки за голову, и предавался мечтам, купая свои мысли в солнечных бликах, прямых и отражающихся от волн. Волна качала бальсовый плот, убаюкивая его пассажира, но юноша не мог больше спать – устал. Как Юрий вывел для себя, решая на досуге особо важные глобальные проблемы Человечества: для того, что бы дольше спать, надо много кушать. Но и есть было уже лень – сколько можно жевать!
   Что ещё уяснил для себя Юрий за двухдневное вынужденное скитанье на плоту, так это то, что его жизненная позиция оказалась верна: в тепле жить невозможно! Здесь, на двадцатиградусной жаре, человек расплывается в неге и лени - сладкая смерть от безделья.

   -Хочешь сцепиться с элитой – будет тебе склока! – говорил Юрке отец. – Что бы хорошего надумал - разрешений на реализацию помучился добиваться, а скандал, он сам к тебе придёт. Езжай, собирай приключения на свою голову.
   Легенду для Юрки придумал Виктор, назначенный к нему куратором:
   -Они там тоже не едят картошку в мундирах, чистят. Думать умеют, соображают. Если ты к ним по своей надобности направился – вмиг обратно отправят, в два дня! Случалось уже такое. Пленяют только залётных, да кого сами захватят в своих вылазках. Тебя сразу раскусят, и плакал твой тест с нулевыми баллами! А так, пока проверять будут, может и наконтачишь на них «двойку» - «троечку». Будешь у нас Хейердалом – исследователем морей. Ты видел когда, что бы моря на плоту изучали? Они там лечить любят – мозги, сердечко геморрой… У тебя нет геморроя? Вот и понаблюдаешься у психиатра, а это надолго – диагнозы эти врачи дли-и-инные ставят.
 
                ***

   Нашли «исследователя» скоро. Недолго удалось Юрию подурачиться в чужих морях, прикидываясь полоумным первопроходцем. Двое в лодке, исключая собаку, подошли к плоту «Юрий и К*» на расстояние слышимости:
   -Вы зашли в чужие воды! – донеслось с быстроходного катера усиленное мегафоном приветствие. – Ваше судно будет арестовано, Вы задерживаетесь до выяснения обстоятельств, сопряжённых с Вашими действиями. Встаньте во весь рост, что бы Вас было видно. Руки вперёд! Освободите руки. Ловите конец! Принайтовывайтесь.
   Юрка беспрекословно выполнил все указания пленителей и зацепил своё судёнышко за бортовое бревно, так, что катер тянул плот боком. Катер рванул с места, и плот встал на дыбы, взъерошенный волной, поднятой килем. «У-ух»! – восхитился Юрка придуманному развлечению – морским качелям.
   Катер рванул, дёрнулся и пошёл назад-боком. Волна от плота пыталась перевернуть незадачливый тягач, но выверенные обводы судна выиграли спор со стихией: бортовой компьютер выровнял положение совершенного плавсредства, катерок приноровился к сложившейся ситуации и, честно выполняя свой долг, снова дёрнул плот. Всё началось сначала…
   Команда с катера призадумалась: за три рывка связка покрыла всего-то кабельтовых сто – сто пятьдесят. Такими потугами они и за сутки не доберутся до берега, протянувшегося тонкой, синей линией по горизонту.
   -Нам придётся бросить Ваше судно! – скомандовали Юрке с неприятельского борта. – Берите самое ценное и перебирайтесь на катер. Все Ваши потери будут возмещены.
   «Два дебила – это сила»! – оценил действия охранников Юрий. Он убрал парус, тянувший плот с буксиром в сторону, развернул сам плот и принайтовал концы к центральному, выступающему вперёд бревну:
   -Тяните!
   Катер резво потянул укрощённый плот к неприветливому берегу.

                ***

   Тяжело пришлось Юрию адаптироваться в этой непонятной островной резервации элов – остров Санаа, как они называли свою страну, осколок Аравийского полуострова. Здесь когда-то была столица Йемена.
   Труднее всего для Юры пришлось с взаимопониманием. Хоть и был у людей интернациональный язык, но для общения на нём требуется определённая сноровка, особо между людьми разобщёнными, с отличающимися менталитетами.
   Язык – это ещё не всё во взаимопонимании. Язык – искусственное приобретение человека, а средство общения, которые заложены в нас природой намного обширней: нечленораздельные звуки, интонации, мимика, жесты и самое главное – взгляд, в котором заложена информация мысли. Особо близкие люди вполне могут общаться одними взглядами, а взаимопонимание между ними наиболее полное.
   Юрий понимал отдельные выкрики, слова, несложные, часто повторяющиеся словосочетания; но как только в реплике, предназначенной для Юры, появлялась мысль, между собеседниками вставала пелена непонимания, раздвигать которую приходилось при помощи некоторых усилий и повторами. Скорая речь посторонних собеседников Юре вообще была непонятна, и это немного забавляло его: знакомые слова переплетаются, мелькают, а смысл в разговоре отсутствует. Это как птичьи трели: хочется слушать, красиво, но они ни о чём не говорят.
   Тяготил Юрия окружающий вид – взгляд постоянно вымерял идеально прямые линии, искусственные формы, поверхности, призванные отражать, захватывать и выдавать изображения. Привыкший к естественным пейзажам Юрий сильно уставал в городе без намёков на живое: садов и парков на муниципальных территориях не было заложено, а единичные закрытые оранжереи все были в частной собственности, недоступные для горожан. Город был идеально чист, прямолинеен и сер, лишённый аляпистости и яркости, которая доводит прохожих до психических расстройств по наблюдениям с прошедших времён.
   Отдыхал Юрий на стройке, где работал учеником, отрабатывая недельную проверочную стажировку. Он затирал шпателями стены, споря в скорости и качестве с машинами, ложил плитку, а в конце стажировки ему даже доверили художественную алебастровую лепку, с чем он достойно справился: таланты не убить неверием! А не верили Юрию все элы…

   Чувство опального появилось у Юрия с первой же беседы, которую провёл с ним психолог Ян Вольски после двухдневного карантина пленника:
   -Мы не можем выпустить Вас с острова до окончания проверки Ваших данных. А потом - Вы нанесли нам некоторый ущерб, за который следовало бы заплатить. Вы же согласны платить по долгам? Вот и прекрасно! – одобрил Вольски кивок Юры. – Чем бы хотели заняться у нас, какая деятельность Вам более всего по душе?
   -Я бы желал ближе познакомиться с цепной реакцией, - решился Юрий сразу же раскрыть свои интересы в Санаа. - Проводятся у вас исследования в области ядерной энергетики? Я могу многое и готов работать по любой профессии.
   -Уметь всё – значит, ничего не уметь. Считаю себя обязанным указать на Вашу завышенную самооценку. Уверяю, что данное качество не будет способствовать Вашему обучению.
   Вы ознакомились с правами и обязанностями граждан острова Санаа? Вам должны были предоставить свод наших основных законов. Вот и отлично! Ваши свободы и права ни в чём не будут нарушены – я утверждаю это без тени сомнения! Ваша работа не станет Вам в тягость, мы предоставим Вам все условия для полноценного отдыха, а все Ваши интересы будут удовлетворены приставленным к Вам инструктором… Абигайл! Ты как всегда вовремя!
   В комнату вошла… Юрий видел только светящееся облако – опять в двадцатилетнем юноше вскрылась застарелая боязнь красивых женщин.
   -Абигайл Паркер, - Вольски представил Юрию очаровательную девушку и отступил на шаг, предоставив молодым право общаться в дальнейшем самостоятельно.
   -Юрий, - протянул руку растаявший юноша в направлении пространства, туго соображая, что видит и делает.
   -Незнакомым девушкам руки не подают, - урезонила раскрасневшегося Юрия Абигайл. – У вас принято уважительное обращение по имени-отчеству? Впредь позвольте называть Вас Юрий…
   -Дмитриевич! – подсказал Ян Вольски.
   -Юрий Дмитриевич, - повторила Абигайл, запоминая. – Меня попрошу называть миссис Абигайл. Юрий Дмитриевич! Вы меня слышите? Вы где? Почему Вы не смотрите на меня, когда я с Вами разговариваю?
   -Мне так удобней сосредоточиться, - выдавил Юрий. – Не привык я к обращениям по имени-отчеству. Долго это, неудобно. Но если Вы так желаете…
   -Ну и увалень же Вы! Помучаюсь я с Вами, Юрий Дмитриевич!

   Долго ещё чувствовал Юрий болезненное волнение после встречи с Абигайл. Красота, даже спокойная, волнует, тормошит, не даёт расслабиться, принуждая наблюдателя к действию и заставляя чувствовать. Говорят, что Рай красив несравненно, и успокаивает в то же время. Но ведь красота и спокойствие несовместимы!

                Глава VI. Негостеприимная Санаа.   

   -Почему ты не любишь море? – спросила Юрия Абигайл, полная восхищения от морских ветров, которые заигрывали с ней, выпрыгивая на берег из своей морской стихии брызгами от волн.
   -Почему не люблю? – ответил Юрий вдыхая полной грудью непривычный для него просоленный влажный ветер, свежий не от мороза а от своей необычайной чистоты, необъяснимо вкусный. - Море, оно естественно, а всё естественное создано природой для жизни, для человека. Не любить природу – не любить себя.

   Юрий научился беспрепятственно смотреть на Абигайл и без всякого стеснения наслаждался её живой красотой. Девушка догадывалась о чувствах Юрия, и ей нравилось влиять на этого увальня своей красотой больше, чем вынужденной строгостью наставника. Нравился Абигайл и сам увалень: нравился молодой, живой, внутренней силой, настоящей, природной, несвойственной местным самовлюблённым юным качкам, ваяющим свои тела по своим личным творческим замыслам в спортзалах, под присмотром врачей-физиологов.
   Юрий не мог стать парнем Абигайл, девушка понимала это и строго следила за взаимоотношениями, искусно выстроив преграды и границы дозволенного. И никакие природные позывы не могли преодолеть надуманных человеческих запретов на любовь! Правда, разрешение на фамильярное обращение Юрой всё же было получено.

   -Ты же ждёшь и видишь то время, когда тебе будет позволено возвратиться в твоё белое безмолвие, - Абигайл обиженно пнула набежавшую волну обратно в море, что бы та больше не пыталась укусить холодом нежные ножки девушки. – Тебе не нравится жить у нас?
   -Если честно, чувствую себя здесь не совсем свободным, - Юрий устремил тоскливый взор сквозь неспокойные волны за горизонт. – Береговая линия, что граница – дальше нельзя! Сковывают меня острова, слишком мало в них свобод для перемещения. А почему везде на Земле площадь суши увеличилась, а здесь уменьшилась? Почему из Аравийского полуострова получился остров Сана? – Юрий знал ответ, но ему хотелось, что бы Абигайл перестала задавать ему опасные вопросы, и решил из ответчика перейти в любознательного незнайку.
   - Виной всему землетрясение 20..-ого года. Самые страшные сейсмопрогнозы были выстроены на Японский архипелаг, но Земля всё расставила по-своему: первым взбеленился рифт Красного моря. Аравийскую плиту накренило, и Персидский залив затопил большую часть полуострова и Месопотамию частично. Акабский залив пробился к Средиземному морю, и Аравийский полуостров рассыпался на острова: Хайбар, Эш-Шифа, Синай…, ну, а на Санаа ты имеешь честь присутствовать в данное время. Вот так-то вот, молодой человек! А вы говорите: понижение уровня мирового океана!
   -Что же касается твоей свободы, - Абигайл сочувственно посмотрела на Юрия. – Надо уметь признавать свои ошибки и держать ответ за них, даже если ты не помышлял оказаться в нарушителях. Надо задумываться о возможных последствиях своих поступков, уметь признавать свою вину перед обществом и с честью нести в себе искупление. Да и не настолько ущемлены твои права, что бы пускаться здесь, передо мной, в стенания! Человеку дана не только внешняя свобода, свобода перемещений, но и внутренняя: свобода души, свобода знаний, свобода фантазий. Необходимо учиться пользоваться этими свободами и постоянно пополнять их работой мысли и души. Сколько лекторов пытается помочь тебе в этом, время на образование у тебя предостаточно! Слушай, думай, учись быть настоящим человеком – разумным и возвышенным.
   -А разве я отказывался от обучения? – пристыжено попытался оправдаться Юрий. – Просто…, понимаешь Абигайл – неинтересно мне искусствоведение. Меня вдохновляет музыка, но мои музыкальные предпочтения носят несколько иной характер, нежели у вас. Я воспринимаю классику, живую оркестровую музыку, вокал. Но ваши продолжительные аккорды, незаметно изменяющиеся… Они призваны настраивать гармонии души? Нет, не понимаю я этого! Извини, Абигайл. И на уроках культурологии меня одолевает сонливая скука, с которой просто невозможно бороться!
   Может, это у меня временно. Я думаю, мне надо немного отдохнуть от искусства, подумать, и со временем интерес к нему, несомненно, во мне проснётся. Себя я знаю – надо отдохнуть. Можно же меня ознакомить пока с достижениями вашей науки? Я бы с удовольствием познакомился с географией ваших островов – о них я практически ничего не знаю.
   Абигайл надула губки, обиженная своим учеником, который отвергал её единственно верные планы обучения: только культурный человек способен представить себе высшие материи – основу мысли и жизни. Поэтому без гуманитарных и общественных знаний не стоит и приступать к естественным наукам.
   -Я не смогу без ведома куратора изменить график твоих лекций, - отказала Юрию осерчавшая вконец девушка. – Ян Вольски сейчас находится вне острова, и я не могу с ним связаться по вопросам твоего обучения. Ян добывает в данный момент продовольствие – он в крестовом походе.
   Юрий впервые видел рассерженную Абигайл, и взвинченный вид девушки накрутил чувства юноши до умопомрачения:
   -А давай искупаемся! Почему вы не купаетесь в море? Ты умеешь плавать? Ведь это так прекрасно – качаться на волнах, когда воссоединяются небо и море, когда сливаются ветер и волна, а облака приближаются, рассказывая о небе и объясняя его бесконечность. Ты можешь представлять бесконечность, Абигайл?
   -Где это ты видел, чтоб в открытую воду без особой нужды лезли?! – поёжилась от предчувствия холода Абигайл. – Вода - чуть больше десяти! Хочешь поплавать, иди в бассейн! Простыть вздумал? Зачем? Симулянт!
   Юрий только пожал плечами на боязни Абигайл – не хочешь, без тебя освежимся! Юноша не страдал стыдливостью от наготы:  на Севере не принято было без особой нужды скрывать свои физиологические достоинства. Гермокостюм Юрия, который он редко выдавливал на себя последнее время (приходилось больше одеваться в принятые на островах традиционные одеяния), гермокостюм упал на золотой песок пляжа, съёжился и исчез, не поддерживаемый микробионикой человека.
   Абигайл отвернулась, непривычная к наготе и несколько оторопевшая от наглости молодого дикаря. Тело Юрия, непривычно белое, отдающее здоровой розовостью, наполняло пространство вокруг себя ощущением природной силы, почти видимой. Девушка не могла сдержаться и тайком (я же не вижу!) восхищённо созерцала незнакомую ей доселе настоящую мужскую мощь, выкованную непоседливой жизнью.
   Юрий раздвинул плечом прибрежные волны, подобно Моисею, и скрылся в пучине, оставив над собой беспокойство разъярённой воды.

   «Боже! Как я могла! – опомнилась вдруг Абигайл. – Что теперь будет? Я же проговорилась ему о крестовых походах! Почему он сразу смолчал и не забросал вопросами сходу? Так может, он знает? Почему же тогда он не проявляет вражды»?

   Юрий продержался под водой более минуты, прислушиваясь к своим внутренним сигналам жизнеобеспечения и не доводя организм до пределов возможностей. Его интерес подводным миром Санаа не был удовлетворён, но Юрий, тем не менее, заспешил к берегу. У него ещё будет возможность полюбоваться подводной красотой тропических морей, сейчас же, без экипировки, не стоит напрягать неподготовленный к плаванью в холодных водах организм; к тому же на берегу Юру ожидала прелестница, одиночество которой уважающий себя юноша допустить не смеет.
   Абигайл на берегу не оказалось.
   «Чем я смог обидеть её? – путался в сомнениях Юрий, вспоминая слова, рассыпанные по прибрежному песку пытливыми юными собеседниками. – Бросил её одну, спеша освежиться? Не похоже ли это на хвастовство зазнайки-юнца?
   Крестовые походы…, - вспомнил вдруг Юрий последние слова Абигайл. – К чему она это произнесла? Как может это древнее словосочетание вписываться в сегодняшнее время? Что она ещё упоминала вкупе с этими походами? Продовольствие? Какая может быть связь между войной и добычей продовольствия? Добыча продовольствия? Полный бред»!

                ***

    За разъяснениями удручающих вопросов Юрий насел на своего наставника, бригадира, зулуса Дангана. Дангана жил на Санаа уже с десяток лет и помогал Юре ассимилироваться среди элов со всей своей горячей африканской душой.
   -Ты не знаешь о крестовых походах элов? – нехотя отвечал Дангана Юрию на неудобный вопрос. – Поверь – знать об этом далеко необязательно! Такой глупости человеческой за последние пару веков вряд ли отыскать! Чем дольше ты не знаешь об этой заморочке, тем лучше. По крайней мере, не мне об этом объяснять. А лучше будет, если ты сам, постепенно, узнаешь обо всех этих безрассудных фортелях как с их, так и с нашей стороны.

                Глава VII. Их нравы.   

   Нагамат частенько посещал общежитие варваров, как называли своих гостей-северян элы. Замечательный архитектор, мастер Нагамат оправдывал свои сношения с дикарями профессиональным рвением, хотя все знали истинную причину тяги лукавого араба к недостойным людям: их раскрепощённые, невоспитанные женщины.
   Женщин-пленниц на Санаа было немного, до двух десятков, и все они селились компактно, недалеко от мужчин своего круга: слишком отличались нравы местных кокеток от северянок, и как ни старались придать невоспитанным северянкам лоску, их природная сердцевина выживания проявлялась сквозь привитые манеры суровыми врождёнными характерами.
   Нагамат любил смотреть. Видать, не хватало ему информации о женском теле, которую прекрасная элита выдавала скупо – по количеству любви и перспективам к будущему. Расточительные северянки были лишены стыда наготы: стыд – это запретное желание, которое далеко непостоянно. Постоянна красота, которая призвана для отбора и изучения, а красота не может сопровождаться стыдом, разве только небольшой, подкрашивающей стыдливостью.
   Нагамат приходил к женщинам во всей своей восточной красе, в арабском белом одеянии (тобе) и с национальным кинжалом джамбия за широким поясом. Всегда приходил по делу, серьёзным, с озабоченным видом. Первое время он выскакивал с женской половины с горящим от пощёчин лицом, но постепенно пообвыкся и научился правильному обращению со смелыми женщинами.
   «Наш гинеколог»! – называли Нагамата женщины. Им нравилось красоваться перед интересным мужчиной, и они хвастали перед ним своими прелестями, ненароком забыв о своей наготе, прикрывая свои оплошности нестерпимой жарой. А кому не понравятся восхищённые взоры, оценивающие потенциальных носителей будущего потомства? Эти чувства заложены в женщине природой.
   Благодаря женщин за предоставленную радость взгляда, Нагамат выводил своим райским гуриям восточные напевы неожиданно прекрасным голосом: не зря его имя переводится, как мелодия.

   Накопившиеся неразрешимые вопросы, возникшие на Санаа, покрытого секретностью и непониманием, Юрий пытался разрешить через Нагамата, предположив в нём небольшую скудность ума. Однако первичное впечатление Юрия о своём начальнике по стройке оказалось, как это всегда бывает, неверным. Потомок арабских шейхов из племени бакиль, Нагамат получил в наследство мудрость своих предков. Постоянное обучение является одним из смыслов жизни у элов, и наш араб никак не мог отстать от своих соотечественников в постижении наук; так что глупость, даже мизерная, никак не грозила Нагамату, скорее – это была восточная хитрость, наносное самоуничижение перед собеседником, целью которого стоит возможность расслабить своего визави и раскрыть все его тайны. Восток предпочитает больше слушать, чем говорить – так накапливается больше мудрости от умозаключений собеседника.

   Юрий сходу спросил у Нагамата о ядерной энергетике, как только почувствовал достаточное расположение от него.
   -А с чего тебе задалась эта грязная цепная реакция? – тут же осёк недозволенный вопрос Нагамат. – Солнца тебе мало для наблюдений за ядерными делениями? Разве мало на Земле энергий, помимо внутриатомных? Что вы за них зацепились?
   -А самолёты ваши на чём летают? – не отставал Юрий от информатора, чувствуя, что прижал Нагамата, и он вот-вот расколется и всё рассекретит.
   -Гравитация, - скупо бросил Нагамат кусок непонятных сведений, и Юрий понял, что больше ничего не узнает от скрытного собеседника.
                ***
   Юрий заканчивал окантовывать дверную арку художественной лепкой, когда к нему подошёл Дангана с целью контрольной проверки. Мастер сверил документацию с Юркиным творением и удовлетворённо заключил:
    -Здорово! Ма-ла-дэц! – Дангана положил свою чёрную руку  на плечо Юрия и принизил этим жестом своего ученика, оттенив эбонитовым насыщенным цветом своей кожи бледность подмастерья. – Мне бы, конечно, по душе больше пришлись дикобразы, тотемы нашего племени…, но так и быть – твои цветочки-листочки тоже сойдут! Ведь ты не умеешь дикобразов лепить?
   -Глупая шутка! – с сарказмом оценил Юра выкрутас Дангана. – Ты бы вместо того, что бы шастать здесь со своими ненужными проверками, поговорил наверху обо мне: долго ещё мне вручную работать? Когда ты меня автоматике обучать начнёшь?
   Злой зулус критически оглядел взбунтовавшегося ученика, развернулся с африканской грацией и шагнул к выходу, не ответив ни слова.  Но тут же развернулся и резко, незаметно, взмахнул рукой. Дротик просвистел, рассекая воздух возле уха Юрия, и воткнулся в свежий алебастр, отколупнув частичку творения начинающего мастера. Юра застыл оторопело, а виновник его испуга рассудил как ни в чём не бывало:
   -А инстинкты всё же живы! Мастерство не убить бессмысленным ковырянием в железяках! – и тут же Юрию с наигранной злостью: - Так кто здесь главный? Станцуем, может – кто выше прыгнет?
   -Вот ты и пляши, раз детство сзади тебя разыгралось! – Юрий очухался и разозлился от своей сиюминутной слабости. – Я тебе конкретный вопрос задал: когда учить начнёшь?
   -Да вот сейчас и начнём! Специально за тобой зашёл, а ты здесь гонор выдаёшь, вперёд ведущего проскочить норовишь! Гонщик! Пойдём! Там как раз форсунка в распылителе смесей засорилась. Покажу, как её обслуживают.

   Посреди строящегося помещения, куда подошли напарники-строители, стоял смеситель на восемь кубов, из которого змеились десяток шлангов подачи строительных смесей. Шланги бегали по вертикальной арматуре, напыляя на неё порошок – основу будущей межкомнатной переборки. Один из шлангов беспомощно лежал на бетонном полу и подёргивался в бесполезных судорогах, пытаясь выдавить из себя забившееся варево.
   Дангана заменил на шланге наконечник и победно взглянул на Юрия: «Учись, сынок»!
   Пока Дангана проводил диагностику вверенного ему «Дракончика», Юрка ходил за ним, заглядывая через плечо в планшетник, и надоедал посторонними вопросами:
   -А как семья, Данганчик? Дочь здорова? Сколько ей уже?
   -Ты каждый день спрашиваешь о возрасте моей дочери! Отстань! Сам считать не умеешь? – отмахнулся от ненужных расспросов Дангана, но тут же отвлёкся от работы, вспомнив о самой родной своей частичке. – Два месяца, четыре дня! Вчера Дикеледи соизволила отметить меня! – молодой отец гордо прижал ладонь внизу груди, куда угодил ручеёк из его дочери. – Слышишь, как звенит – Дикеледи! Как колокольчик! Разве у вас есть такие имена?!
   Юрий почувствовал, что Дангана – его, и решился выпытать у него хоть какую небольшую тайну Санаа:
   -А как элы относятся к вашей семье? Твоя Жан-Мари счастлива с тобой? Ничто не мешает вашему неравноценному браку?
   -Ты прав – наш брак неравноценный. В наших отношениях победила любовь, и это огромное счастье, что неприступная Жан-Мари соизволила спуститься до моего ничтожества! Я здесь уже десять лет и почти дорос до величия элов. Это маленькое «почти»…, его никогда не переступить.
   Десять лет на Санаа! Сколько я не видел своей Африки! Мне обещали вскоре отпуск на год – я добился, выпросил! Целый год на родине! А потом я останусь здесь, навсегда, со своими самыми любимыми женщинами!

   -А вон и Нагамат тащится! – прервал размечтавшегося наставника Юрий, чтобы злой и страшный начальник случаем не расчехвотил не вовремя отвлёкшихся от работы исполнителей. – И что он не снимет своего пояса с кинжалом? Жарко же! Он вытаскивал когда свой джамбия из ножен, интересно?
   -Не вытаскивал! – укорил Дангана своего, ничего не понимающего ученика. – Это символ мужественности, а не игрушка! Джамбия – оружие! Вытащил нож – режь голову! Секир башка!
   -А без кинжала он уже не будет мужчиной? Сможет рожать? – неумело пошутил Юрий. Дангана с укоризной посмотрел на своего недалёкого ученика: «Что с него взять? Юнец несмышленый»!
   -А почему они сами не хотят работать, - продолжил допекать наставника Юрий, - строить свои дома, создавать машины, поля возделывать, наконец. Я видел – Нагамата отличный работник! Когда он мне доводил методы работы штукатура-моляра, я позавидовал ловкости его рук.
   -«Работать»! Из них работнички…! Через десять минут взгляд тускнеет, и они начинают просчитывать, сколько времени до отдыха осталось! Показуху устроить, своё мастерство хвастовством выставить – это им, как банан для макаки. Да что я тебе, ответчик? Вот иди, и спрашивай у самого, без посредников!
   -Ты пойми, Юрий, - настроил себя Дангана на спокойный покровительственный лад к приходу вышестоящего начальника, - они другие люди! Между нами разница, большая, нежели межнациональная рознь. Ты же отлично уживаешься со мной? И понимаем мы друг друга с полуслова. Разделение людей уже давно выстраивается искусственно, и мы всё больше разнимся клановыми и кастовыми отличиями. Наш разрыв превышает необъятность Индийского океана, который разделил индийских и африканских слонов, противопоставив их характеры и норов. Моя связь с женой, наша дочь – редчайшее исключение, и брак наш защищён только неподсудностью моей жены, безнаказанностью поступков элов и неоспоримостью их решений.

                ***

   Прошёл месяц, как Юрий не видел Абигайл. Месяц тоски и разлуки!
   Вместо Абигайл куратором Юры недолго был европейский буржуйчик, имени которого невнимательный ученик даже не запомнил – только смутный его, серенький, невзрачный образ. Вскоре появился Ян Вольски, но и он общался с Юрой только виртуально, скупо и без всякой ответственности за своего наставника. Какие-то перемены, недоступные для понимания Юры, произошли с Вольски: он был вечно занят, рассеян со своим подопечным, и его постоянно отвлекали посторонние вызовы. Имя Яна Вольски всё более часто встречалось в информационных программах Санаа, он становился всё более знаменит и почитаем.
   Друг Юры по работе, зулус Дангана, получил долгожданное разрешение на отпуск и убыл в свою милую Африку. Юра пробовал связаться с семьёй Дангана, но статус пленника не давал его логину общего доступа к интернету.
    Потери этого серенького месяца обозлили Юрия: он был зол на элиту, на своего недоступного куратора, на потерянную девушку, на весь, ни в чём неповинный лично перед ним остров Санаа…

   Злость помогла Юрию с его основной миссией – в сборе информации о скрытной элите и в поиске возможных контактов с зазнавшейся передовой частью человечества. В озлобленности Юрий растерял осторожность и пошёл на провокации своего начальника Нагамата, рискуя своей карьерой и продвижением к заветной цели – высококвалифицированной работе и допуску к инновационным технологиям.
   «Раз нельзя преодолеть хитрость умудрённого араба, надо его купить», - решил Юрий. Но пришёл Юрий к этому решению опять-таки через злость и непонимание, а к торгу его подвёл сам Нагамат, осмелившийся на заранее неприемлемые предложения:
   -Я помогу тебе, Юрий, - слащавым голосом попытался учитель склонить своего ученика к непотребному соглашению. – Ты со мной скоро будешь ходить в бригадирах на строительстве аэропорта. Мой проект выиграл в конкурсе, и по нему разворачивается большая стройка. Только помоги мне, и мы станем друзьями. Договорись с девушкой, с любой, кто согласиться на сближение со мной. Они все ваши, северянки, только кровь гоняют, нервы треплют!
   -А что у вас, своих жриц любви не хватает? – сходу пошёл в отказ возмущённый Юрий. – Наших женщин побрякушками не подкупить, здесь работа души требуется. Удовлетворись своими, Нагамат, с ними тебе будет проще.
   -Сердцу не прикажешь, - удручённо произнёс Нагамата.
   «Сердцу не прикажешь», - Юрий не осмелился передразнить эла вслух, переполнившись к нему сарказмом.
   -Понимаешь, Нагамата, нашим женщинам необходима симпатия. Им непонятны ценности наносной роскоши, их не подкупить холодным блеском мёртвого металла. Наши северянки верят только себе, своим интуитивным ощущениям красоты. Их можно попробовать взять силой – сила должна прельстить их и приструнить. Ты ещё не пробовал применять к ним силу? – пошутил Юрий, не сдержавшись под конец.

   Юра отказал Нагамату, но уже на следующий день, перетасовав за ночь все «за» и «против», забраковал свой скоропостижный отказ и решил подумать над многообещающим предложением дружбы, хотя в настоящую дружбу элов Юрий не верил. «На чужой территории жить надо по чужим законам», - оправдал себя Гранин.

                Глава VIII. Крестовые войны.

    Наташу Чайную выкрали по пути через торосы Берингова пролива: девушка пробиралась к своим родственникам в посёлок Игналук, на остров Крузенштерна. Медик по специальности, Наташа лечила людей, оленей, моржей, песцов, волков и лаек. Так и сновала челноком на оленьей упряжке между двумя островами Ингалик и Имаклик большую часть своей жизни.
   К чему она понадобилась элам? Не хватало им медсестёр, и кто-то надумал подыскать их на краю земли? У элиты не бывает случайностей, и Наташа попала на Санаа по каким-то неведомым для простого люда, заумным планам, зачем-то они выбрали её.

   Юрий выбрал Наташу для своих намерений в ублажении Нагамата. Безотказная девушка не смогла устоять перед напором неоспоримых молодых увещеваний привлекательного авантюриста и легкомысленно согласилась провести вечер со сластолюбивым шейхом.
   Да разве можно предоставлять девушкам право на посторонние выборы? Разве возможно требовать от женщин непонятного до конца патриотизма, призрачной любви к неопределённой до истины изменчивой родине, требовать ответа перед замутнённой противоречивыми идеологиями отчизной? Разве можно накладывать на будущих матерей ответственность выбора пути Человечества, когда их интуиция естественного отбора затеняет логическую цепь рассуждений?

   Чайная Наташа – одно имя нашей девушки способно снести мысли увлёкшегося мужчины напрочь! Незаходящее Солнце! Мужчина не мог придумать такого имени – в этом деле прослеживается рука ворожеи. Видать, мать Наташи хорошо позолотила руку эскимосской колдунье, или же была под опекой этой всезнающей женщины.
   И как удалось пленить столь защищённое создание? А может, так и было задумано «ими» с целью совершенствования и шлифовки самого засекреченного на Земле, тайного женского вооружения?

   Нагамату удалось расплылыться перед Наташей чувствами, как он и возжелал этого ранее. Межнациональная рознь для любви (да и для всех человеческих взаимоотношений) потеряла свою актуальность со временем. Эволюция предпочитает менять свои законы развития, чтобы опекаемой ею живности не было скучно. Этот двигатель цивилизаций использует у себя в помощниках вездесущую изменчивую моду, которая в настоящий момент предпочла метисов и поделила людей по новым, только ей одной понятным отличиям. Что получится? А амбициозный Человек тем временем считал себя венцом Природы и вершителем Вселенских дел.
   Наташе, как и любой ждущей любви девушке, были по душе пресыщенные восточные комплименты. Нагамата был приятен девушке вначале их романтической встречи, пока он, восторженный, не перебрал случайно аудиосветовых напитков. Рыцарь любви начал повторяться и надоедать даме своего сердца вполне угадываемыми неприемлемыми предложениями.
    -Серьёзные предложения женщине должны преподноситься с высшей ясностью ума, и предложения эти должны блистать достоинствами. Безрассудные уговоры приемлемы только для флирта и игры, что тебя не совсем устраивает в данный момент, как я догадываюсь. Извини, Нагаматик, но нам следует заканчивать нашу встречу: уж больно ты расслабился и становишься неприятным.
   Нет ничего результативней для женщины, защищающей своё достоинство, нежели рассудительность. Пристыженный Нагамата не стал собирать своих разбросанных мыслей, оставил себе одну: «Дурачина ты старый, простофиля!», - и приниженно начал засобирался к выходу.

                ***

   Добравшись до элитного интернета при помощи пароля Нагамата, Юрий поспешил первым делом связаться с Абигайл.
   -А ты здесь откуда? – удивился фотон Абигайл, который расселся в пустоте, как в кресле, подсвеченный лазерными лучами голографической установки. – Как ты получил допуск? У тебя имеется разрешение на вход в «Элайн»?
    -Я самый лучший хакер! – легкомысленно попытался шутить Юрий. – Ты гордишься мной?
    -Ты что, совсем ума лишился? Это же подсудное дело! Немедленно отключись! Вы не имеете права на общую связь! Как я сразу не догадалась? Это преступление!
   -Постой Абигайл! Дай мне минуту! Ты разве не соскучилась? Почему не появляешься? Я сделал что-то не так? Дай мне шанс исправиться!
   -Я обязана доложить о твоём проступке! Тебе ещё повезло, что ты попал на меня, а не на другого островитянина. Я же ещё подумаю – сообщать о взломе или нет. Отключайся, пока нас не зафиксировали! – плавающая в воздухе Абигайл растворилась бесследно. Юрий тупо уставился в ожидающий монитор, развлекающий пользователя абстрактной игрой света, дабы хозяин не разбил случаем его хрупкость, чересчур отстранившись от действительности.

   Подавив безысходность глубоким вздохом, Юрий защёлкал по клавиатуре в поисках главного - «Крестовые походы». Бездушный компьютер правильно распознал желание хозяина, и на мониторе открылась страничка европейской истории 1095 – 1291 гг. По комнате  от стены к стене протопали лошади, везущие рыцарей в палестины. Воздух задрожал цокотом копыт и лязгом железа, перекрывающим храп лошадей. Рыцари сосредоточенно молчали, постоянно готовые к бою.
   -Не то! – ненадолго задумался Юрий и набрал «Ян Вольски». На этот раз компьютер выдал статью «Герои нашего времени».

   Как Ян ни старался, ни засыпал себя снегом, маскировка в сугробах ему не удавалась: военизированный утеплённый костюм цвета хаки предательски выдавал его местоположение. Надевать маскхалаты не было принято в элитных войсках, да и видео плохо фиксировало геройские вылазки элов, скрывающих себя под трусливым белым саваном.
   Командир диверсионной группы, имени которого компьютер не выдал пользователю Юрию, просигналил Яну, чтобы тот быстрее и плотнее засыпал себя снегом: прожектор охраны чиркал как раз по месту лёжки отчаянного воина, не успевшего освоить правил маскировки во время передвижений. «Прожектор чутко шарил по сугробам»…
   Бесшумный выстрел был своевременным и точным: светящееся жало, делящее снег на «свой» и «чужой», рассыпалось в метре от Яна. В микрофонах процокали два коротких щелчка – приказ «вперёд»! На колючую проволоку забросили надувной матрас-помост, и отряд из семи человек начал проникновение в зону, прогнув ограждение до самого снежного наста.
   Выскакивающая из бараков охрана ложилась тут же под отлаженными выстрелами натренированных стрелков, не успевая нанести диверсантам хоть какой-нибудь вред.

   Юрий отметил странную заторможенность своих соплеменников, которых он узнавал по облегающим костюмам, похожим на снаряжение аквалангистов. Они двигались как зомби, давая противнику чрезмерные преимущества в бою. «Таких мерзлота не примет, эти ленивцы за час замёрзнут в непроходимых сугробах, укрывающих вечные льды. Что-то здесь не так»…

   Ян тем временем столкнулся с глазу на глаз с противником. Враги наставили друг на друга оружие и сверлили взгляд взглядом. («Наш»! – определил Юрий противника Яна по колючим глазам). «Ложим»? – предложил Ян рукопашную, жестом призывая отставить оружие. Северянин кивнул, первым отбросив охотничью короткостволку.
   Тренированный боец, Ян Вольски верил в себя. Ну куда этим варварам до обученной элиты! Да пускай они сильнее, хоть троекратно! Драться толком они не умеют, не учились – зачем им это? Разве одолеет слон проворного тигра? Тигр – он хищник, тактик боя. Слон же – непрактичный философ, уповающий только на свой вес.
   Северянин делал вялые замахи, и Ян легко уворачивался от ватных ударов. В конце концов, Яну надоело это баловство, он развернул послушное тело спиной к себе, ударом ноги поставил северянина на колени, запрокинул тому голову и чиркнул ножом по шее…
   Возвысившийся победитель провёл кровавыми пальцами себе по щекам, нанеся боевую окраску. Ян вскинул руки вверх, издал победный клич и толкнул ногой размякшее тело, захлебнувшееся собственной кровью. Северянин безвольно распластался на земле, приминая своё ложе пылью, смоченной кровавым желе.

   На продовольственную базу садились транспортные вертолёты элов, которые беспрепятственно загружались завоёванным правом на жизнь – пищей…

   Юрий сидел за компьютером, выдающим последний остановившийся кадр кровавого зрелища, и не мог пошевелиться: разве такое возможно? Ян Вольски – заполненная талантами личность, человек с отточенными взглядами совершенного общественного строя, с выстроенным на устойчивых нравах поведением, тактичный и приятный во всех отношениях; и он же – жестокий убийца, изувер, коих свет не видывал?!
   Что это - война? Как же она возможна? Столько сил вложено Человечеством в мирное сосуществование без войн, и вдруг назад, к прошлому?! Снова в этот жестокий космический век технологических прорывов за счёт войн?

   Связь пленников со своим посольством, которое отслеживало выполнение правовых норм в отношении своих граждан, оказавшихся на чужой территории, была возможна, хотя и ограничена. Юрий решил использовать своё право на еженедельный звонок и вызвал уполномоченного  по правам северян Ван Бёрна.
   -Ты откуда взял эту информацию? – ответил Бёрн на ожесточённый Юрин звонок. – Именно сейчас тебе об этом знать никак не положено! Ты хоть знаешь, что наши звонки отслеживаются? Ничего по этому поводу по телефону объяснить не смогу! Тебя же арестовать могут! Ты хоть это понимаешь? Звонит он!
   Одно могу пока сказать: крестовые походы с нашей стороны не осуждаются. И не беспокойся больше по этим пограничным трениям – они не в твоей компетенции!
   -Как это не в моей компетенции? – продолжал возмущаться Юрий. – Там наших убивают, а мне помалкивать?!
   -Всё, разговор окончен! И не звони мне больше по этому вопросу! Да тебе вообще звонить в дальнейшем не позволят, как мне думается, - Бёрн отключился.

   Нагамат встретил Юрия на стройке с укоризной:
   -Наш договор не выполнен! Наташа не была ко мне достаточно благосклонна. Вы сговорились с ней и обманули меня!
   -Подожди, подожди, Нагаматик! Давай разберёмся! – Юрий попытался вернуть расположение начальника в надежде на свой обещанный рост на работе. – Никакого сговора не было! Я уговорил Наташу провести с тобой вечер, а дальше – это уже твоё личное дело! Или ты хотел, чтобы я практически обучил тебя соблазнениям девушек и любовным утехам?
   -Всё шутишь! Ты хоть знаешь, чего мне стоило выгородить тебя из-под ареста? Пароль пришлось менять – меня заблокировали! И не надейся после своих проделок, что я смогу помочь тебе в изучении новейших технологий!
   -И как ты вывернулся, Нагаматик? – нашёл Юрий единственный способ размягчить отношения с начальником. – Сидели бы сейчас вдвоём в темнице сырой! Или как там у вас свободу ограничивают?
   -Скоро сам узнаешь! – откликнулся несколько подобревший после Юриного сочувствия Нагамат. – С твоей криминальной тягой к приключениям до тюрьмы тебе последний рывок остался. Осудят, и узнаешь  - темница там или светлица! А насчёт меня ты чересчур не вознамеривайся!  Никогда я не стану твоим сокамерником! Мы неподсудны! Кто возьмётся шейха судить? Всё одно, что Бога обсуждать! Величие не осуждают, его стараются понять и принять к любованию и осмыслению.

                Глава IX. Жизнь – игра, но не игрушки.

  Вот почему все мужчины такие настырные? Лезут в душу, почём зазря, и всегда не вовремя?!
  Сколько времени затратила Абигайл у психолога! Ей почти удалось избавиться от этого навязчивого образа чёрствого, необтёсанного, снежного человека! Откуда он взялся опять? Такой упёртый – ничего его не остановит, ни запреты, ни преграды!
   Опять все мысли о нём! Всё сначала? И где его запрятать, в каких закутках души, в каких извилинах мозга? Как это всё напрягает, мешает жить!

   Добрейшей души человек, знаток человеческих душ, женщина, проводившая с Абигайл психотренинг, посоветовала своей подопечной:
   -Сейчас самое время для встречи – ты зла. Не стоит ломать себя. Взгляни на него по новому, увидь его слабости и недостатки. Принизь его – он ведь низший человек! Надсмехайся, и он тебя отпустит, наконец, не будет преследовать по ночам. Поверь в себя, ты – элита! И никакому варвару непозволительно смущать твоего спокойствия!

   Зря Абигайл пошла на поводу Юрия и согласилась встретиться на их любимом месте, на берегу, под шумом прибоя. Девушка поверила в свою отрешённость от этого безыскусного мужчины с необузданной силой ума, рук и чувств. Воспоминания мешали ей постоянно, не давали в полной мере отстраниться от него и показать свою безучастность.
   Женская настойчивость с примесью ненужной горечи от утраты всё же привела к ожидаемому результату: сухие реплики Абигайл уверили Юрия, наконец, в тщетности надежд и вогнали недавнего оптимиста-весельчака в полнейшую депрессию, в неверие дальнейшего продолжения жизни. Юрий перестал верить в наличие разума не только во Вселенной, но и на Земле, где мысль была ярко выражена до последнего времени. Всё это – фикция!

   -Последняя просьба. В память о нашем знакомстве, - Юрий бросал слова в море, отвернувшись от недоступной любимой женщины.
   -Никакой дружбы! – прервала Абигайл на полуслове просьбу отверженного мужчины. - Ты пойми, Юрий: наши отношения – ошибка! Мы постоянно будем скатываться к неправильной чувствительности, и ничего, кроме боли, нам это не принесёт. Любовь между нами невозможна! Мы разные до противоположностей люди! Нам не стоит больше никогда встречаться!
   -Я не о том, Абигайл. Мне бы хотелось видеться с семьёй Данганы – с Жан-Мари и Дигеледи. Ты не смогла бы помочь с этим?
   Абигайл согласилась, пожав плечами: «Попробую». Ей и самой была интересна необычная семья. Почему бы не познакомиться с ними?

   Недавние влюблённые расходились в разные стороны навсегда. Их любовь была скомкана и отброшена по необъяснимым причинам. А разве бывает любовь предсказуемой?
   Седой мудрец Океан провожал Любовь с недоумением, сердитым рокотом. Беззубые  волны в бессильной ярости бросались на неподдающийся берег: «Почему вышло именно так, не по предначертанному? Кто посмел изменить сценарий жизни, когда пришли все; а зритель, допущенный к таинствам Любви, вынужден довольствоваться несбывшимися надеждами»?

                ***

   Акватория Красного моря сильно повредилась во время последнего сильнейшего землетрясения. Отличительная черта внутреннего моря, повышенная солёность, поддерживалась ранее его частичной изолированностью от мирового океана, а чистота – отсутствием его пополнения и загрязнения с суши: рек, впадающих в Красное море, не существует.
   Строительные работы  в районе разлома Красного моря Природа проводила, как всегда, без оглядки на живность. Единственным предупреждающим знаком для животного мира эта вселенская строительная компания (ВСК) выставила - ужасный хаос, предупреждающий, что выжить в этой зоне невозможно. Однако присущее всему шевелящемуся любопытство пригнало в этот бедлам живое, которое привнесло с собой гармонию, и быстро заполнило безобразный хаос всепобеждающей красотой.

   Юрий с интересом наблюдал все эти метаморфозы, столкновения и перемещения, извечную борьбу жизни с бессмысленностью за своё существование; и изыскательские его наблюдения отвлекали нашего отверженного в любви романтика от тоски и безысходности.
   «Правы ли люди, решив скорректировать естественный отбор? – рассуждал доморощенный философ Гранин, наблюдая за резвящимися вдалеке, свободными иравадийскими дельфинами. – Для верного выбора необходимо оценить каждый размер тела потенциального партнёра, а мы скрываем свои прелести наигранной стыдливостью, пытаясь скрыть недостатки фигуры наравне с её достоинствами. Что это, если не ложь перед естеством? Будущая мать должна досконально изучить возможности носителя ген, которые она желала бы видеть в своём будущем потомстве. Сколько времени требуется самцу для демонстрации своих выдающихся способностей, а мы, люди, сводим все эти любовные игры к простой, искусственно созданной составляющей – кастовая принадлежность и финансовые возможности».

   Ян Вольски соизволил снизойти до своего подопечного Юрия и временно освободил его от обучения. Юрий отрабатывал на элиту положенные 30 часов в неделю, а всё остальное время, свой досуг, проводил на берегу, стараясь привести свои разболтанные чувства в норму.
   Ян понимал состояние Юрия – а кому ещё, как не элите слыть знатоком и ваятелем человеческих душ? Эта половина человечества ещё на заре своего паразитического становления избрала для себя наилегчайшую стезю – ублажение человеческих слабостей и использование страхов в целях оправдания своего стремления к бездействию.

   Юра осилил недельный обет затворничества, после которого к нему пришли ясные мысли: в бездействии не осилить своего основного предназначения – стать космонавтом; на одной философии ему не вытянуть тест на принадлежность к высшей космической касте человечества. Он обратился с благой вестью о своём восстановлении к Яну, и внёс предложения по дальнейшему обучению: «Кому, как не Абигайл лучше всего вести с ним занятия по искусствоведению»? Хитро и конструктивно!
   Куратор с радостью воспринял оптимистические настроения своего подопечного и обещал ускорить его рабочий перевод под начало Нагаматы, который уже вовсю занимался претворением своего проекта, будущего Аэропорта, в действительность. С Абигайл было обещано переговорить.

                ***

   Всё верно! Не может какая-то там любовь мешать необходимому людскому общению! Человек, идущий на поводу своих чувств – слабый человек!
   Абигайл приняла доводы Яна Вольски и решила продолжить эстетическое воспитание Гранина, несмотря на мешающую обучению, вспыхнувшую между ними страсть. Необходимо уметь управлять своими чувствами и держать их на поводу у разума!

   Абигайл вспомнила о своём невыполненном обещании – свести Юрия с семьёй Данганы. Придётся посетить молодую мамашу накануне возобновления уроков с Юрием. Первые знакомства в среде элов были давно обставлены ритуалами, и никакие смятения чувств не стояли помехами к ознакомительным встречам, посредники для них стали необязательными. Абигайл засобиралась в гости к Жан-Мари без обиняков, после предварительного звонка-представления: всё просто, ничего лишнего.
   Дикеледи получилась очаровательным ребёнком! Она только научилась становиться на ноги, стояла на полусогнутых, раскачиваясь вперёд-назад и плюхалась на мягкие подгузники, звонко смеясь от счастья движения и жизни – точно колокольчик! Метисы гарантированно получаются совершенными – природа благоволит к смешению национальностей. Разные гены ведут к неожиданным результатам. Природа любит неожиданности, поэтому метисы и обладают отменным здоровьем, обласканные прародительницей.
   -Дангана лишён права въезда на Санаа, - слова Жан-Мари были заполнены неправдой. Ложь явно просматривалась на её лице, в движениях. Слова звучали отдельно, мысли угадывались отдельно. – Ну, какой он отец, воспитатель?! Варвар! Чему он может научить, тем более – девочку?! А Дики без отца не останется! Это раньше неполная семья считалась невосполнимой потерей. Мужское воспитание Дики никак не минует, сейчас это невозможно! Это мать важна в семье, а мужчина – отец он или отчим: разница небольшая.

   Встреча Абигайл с Жан-Мари помогла в общении с Юрием:
   -Вот видишь, к чему приводят запретные отношения! А ведь я предупреждала: не взвинчивай себя, Юрик! Ничего не выйдет – одни расстройства! Давай договоримся: впредь между нами никаких чувств! Ни дружбы, ни привязанности – одна сухая вежливость. Иначе лучше сразу разойтись и не знать друг друга в будущем!

                ***

   Доступ в это помещение был частично ограничен, вернее – заходить сюда не рекомендовалось. Запретами и притягивала эта комната Юрия, хотя ничего тайного в ней не было, даже будущая функциональность её не скрывалась: ангар для подзарядки аэропланов.
   «А ещё говорят, что не используют ядерной энергетики»! – так и поверил Юрий лукавым элам: он-то уж изучал реакторы, готовился! Кого они собрались провести! Эта комната точно строилась под ядерный миниреактор – вот чем они собираются дозаправлять свои аэролёты!
    «Гравитация! Какая там гравитация?! Человеку до этой таинственной энергии, как обезьяне до офисной мебели»!
   Юрию опять до зарезу стал необходим Нагамат: а кто ещё поможет раскрыть тайну этой комнаты, кроме как проверенный в противозаконности друг? Надо снова искать подходы к восточной примудрённой тягомотине, искать переходы через природную хитрость Нагамата.
   «Если нельзя хитростью хитрость взять, её надо купить, – продолжил Юрий свои старые рассуждения о натуре Нагамата. -  Если же эта хитровыдуманная бестия не покупается – не грех её обыграть. Игорный азарт ещё никого не спасал от преступлений через честь, особо хитросплетённых любителей воду мутить»!
   Нарды – вот что не остановит Восток ни перед чем! Нарды, да кости! Кости, они одну удачу любят, не в пример нардам, которые оставляют игроку право на размышления, оставляют личностные шансы на выигрыш, предназначенные в игре в кости одной слепой Фортуне. На нардах и остановил свой выбор Юрий – вот чем он проймёт неподдающегося прохиндея Нагамата!
   Нарды – это не шахматы, учиться годами этой захватывающей игре необязательно, но острый ум шахматиста нисколь не повредит игре в нарды.
   Прежде чем рискнуть играть с Нагамата, Юрий пару дней попрактиковался с более слабыми противниками, а уж затем с неподдельным азартом сел с признанным мастером нард за один стол, за что получил льстивую похвалу:
   -Молодец, Юрчик! Ты прирождённый нардист! Где ты раньше был?
   Дня через три, когда Юра уже не раз побеждал Нагамату во время обеденных перерывов, молодой игрок решил завести корифея на спор:
   -Ну и что мы играем, как дети: шиш-беш – тебе, гярткам – мине! Надоело! Давай на интерес?
   -А что с тебя взять? – хитро прищурился опытный прощелыга Нагамат. – А с другой стороны – что я теряю? Выполнишь моё желание. Играем на желание! – окончательно определился хозяин игры.
   -Э-э, не-ет, дружище! Так не пойдёт! – не поддался на уловку Юрий. – Ты давай, сейчас определяйся, чего хочешь! А то заплачешься опять по женщинам, как я тебе проигрыш отплачивать буду? Лично их заменять?
   -Ты мне в этом качестве не нужен! – рассмеялся Нагамата. – Ладно, с женщинами я сам договорюсь. А ты обязуешься неделю мои записки им носить. Согласен? А сам-то ты что задумал? Небось, опять компьютер понадобился? – прозорливость Нагаматы оказалась на высоте. Как с таким бороться?! – Подумаю! Под моим присмотром будешь по виртуальностям гулять! Всё, договорились? По рукам? Бросаем?

   Дебют остался за Юрием. Камень пошёл, удача благоприятствует молодости! Фишки Нагаматы были заблокированы, и ему приходилось прыгать всего через два гнезда, рискуя оставить стартовые фишки незадействованными. Однако в середине игры опытному игроку каким-то чудом удалось вывернуться, но преимущество так и оставалось за Юрием – Нагамате приходилось заходить в дом на свободную единственную «шестёрку».
   Юрий победил! Это точно! У него осталась последняя фишка, и любое расположение костей давало ему выигрыш. У Нагаматы в доме оставалось четыре фишки, и ему для выигрыша были необходимы две шестёрки (шесть куш). Но этот камень и подобный, с одинаковыми цифрами (куш), Нагамата уже бросал несколько раз за ходов десять, а по теории вероятности шансы его на выигрыш не только стремились к нулю, но и падали в этот бублик (ноль) с препротивнейшим свистом.
   Нагамата долго сидел, сосредоточившись, закрыв глаза…, дул на камни, зажатые в ладонях, заклинал их шёпотом: «Шиш-беш! Шаш-куш»! Юрий сидел расслабившись – его игра закончилась, и закончилась она победой. У противника нет шансов! Такого везения не бывает! Не может же счастливчику выпадать который раз подряд одна и та же карта! Не могут цифры в лото постоянно совпадать. Шарик в рулетке не падает в одну и ту же лунку, и камни не выпадают раз за разом по заказу, которые надо. Так не бывает! «Так не бывает! Я выиграл»! «Гярткам»!!! «Не может быть! Этого не должно было случиться»!
   Игроки знают – так бывает. И в спорте явный лидер проигрывает, бывает, если заранее чересчур уверяется в своей победе и начинает кичиться ею заранее. Здесь есть что-то мистическое, в этом «бывает», но раз оно ощущается и трогается – какая же здесь уже мистика?
   Юра проиграл…
   -Видишь ли, Юра…, - Нагамат смотрел на своего подопечного с покровительственной жалостью и неким философским, прищуренным взглядом. – Мы с Наташей… сдружились. Мне не нужны больше женщины. Пока, по крайней мере (улыбнулся). И почтальоны не нужны. А мы с тобой сделаем вот что – будешь неделю называть меня полным именем: Нагамата Сулейман Шараф Эль Дин! Договорились? Запомнишь, или записать?
   А ты что хотел? – многоуважаемый Нагамат покровительственно положил руку на плечо зарвавшемуся поникшему юнцу. – Ладно, молчи. Я сам угадаю. Тебе надо про гравитационную комнату знать? А знаешь – я тебе лекцию прочту на эту тему! Ты всё равно ничего не поймёшь! Ты сам хоть веришь в антигравитационные силы?

                Глава X. Столкновение несоединимого.


  У Юрки крыша поехала с этого дурдома. Пока он сдерживался, но элы бесили его всё больше. Бесили непониманием, неправильными мыслями и действиями, неверными представлениями о жизненных ценностях и целях.
   А что наплёл этот Нагамат! Дураком решил Юрия представить? Религиозники когда-то вот так же мутили народ, только те религией мозги засоряли, а эти – гравитацией. Или вернее – противодействием взаимодействия? «Гравитофлозия» - проще нельзя было слово подобрать? Всегда они такие, любители сгустить краски, мутари-мытари.  И что она означает конкретно, эта «гравитофлозия»? Юрка так и не понял, о чём говорит это слово, о какой ещё вновь придуманной субстанции. «Новая религия»! – определил Юрий тему лекции Нагаматы, так и не уяснив до конца её основы.

   Прошло меньше года после пленения Юрия, а его уже вовсю давили границы сплошной береговой линией. Давило непонимание, разница во взглядах, приниженность в правах, а главное – серая неестественность; она сглаживала мозги своей непогрешимой прямолинейностью, приближала горизонт под самый спотыкач и закрывала дальние дали, заснеженные и чистые.
   Спасало Юрия от полного умопомрачения нелюбимое им когда-то искусство. А притянула чёрствого юношу к прекрасному Абигайл, увела за собой в кущи изображённых фантазий, в густую насыщенность искусственных звуков, в грацию движения, чистоту слова и мысли.

   -Что говорит тебе эта улыбка? – Абигайл почти не выключала лазерную указку, используя её как по предназначению, так и для ограничения взаимоотношений между собеседниками. – Я бы рассказала тебе об этом сама, что бы не мучить твой, далеко не возвышенный разум, но именно эта улыбка каждому говорит о своём, личном, заветном. Я бы не хотела искажать твои впечатления о Мадонне своим, много раз переосмысленным, мнением.
   - А что здесь мудрить! – Юрий не откликнулся на просьбу Абигайл, не задумался о высоком, и высказал давно определённое, мальчишеское ещё мнение о картине «Мона Лиза». – Хороший художник обязан раскрыть внутренний мир своего портрета, и у Леонардо это получилось как всегда гениально. Лиза – хитрая простушка, постоянно озабоченная мыслью: как бы найти женишка побогаче.
   -Как я была права, сразу же определив тебя увальнем! – Абигайл возмутилась панибратскому отношению Юрия к искусству, выражая свои чувства щёлкающими искрами из глаз. – Вы необучаемые! Зря мы с вами мучаемся – вы не в состоянии мыслить чувствами. Красота рассуждений для вас непостижима! Вы – совсем другие люди! Искусства для вас не существует! Вдохновение вас не посещает, и вы не ищите встреч с ним - оно вам не нужно!
   -Это вы поборники искусства?! – Юрий впервые на Санаа не совладал с собой, взъярился и даже неожиданно для себя приревновал Абигайл, что являлось среди северян неугодным для мужчины чувством. – Это наши женщины не умеют ценить прекрасное, не умеют любить и восхищаться?! Это ваша любовь – эталон?! Любовь, перемешанная с расчётом и запретами? Любовь – это инстинкт, укреплённый опытом чувствований, но основа этого инстинкта всегда остаётся незыблемой – зов природы! Вы же пытаетесь ломать эту основу, подменяя её искусственными ценностями!
   Мы созданы друг для друга, Абигайл! Это понятно без раздумий, легкодоступно для понимания, светло и просто, словно «Да»! Это самая верная правда любви, и по-другому быть не должно! Природа не первый раз соединяет живое для продолжения жизни, а вы пытаетесь оспорить этот мудрый, миллионолетний опыт, противопоставив ему свою недальновидную глупость.
   И почему ты меня отвергаешь? Хочешь променять меня на этого (м)учёного Яна? Героикой свой он тебя прельстил? Так я тебе скажу: не герой он, а убийца!
  -Какой же он убийца? – попыталась защитить Яна Абигайл. – Он настоящий мужчина, добытчик! Мужчина обязан пройти свой крестовый поход, выявить свои достоинства, определить слой общества, к которому он принадлежит. Это нужно и нам женщинам – а как иначе мы определим жизнестойкость мужчины, его высочайшую принадлежность к лучшим слоям человечества, авангарду эволюции?
   -Убийца твой Ян! – продолжал настаивать на своём Юрий. – Убийца и вор! Да разве мы не поделились бы с вами продовольствием по первой же вашей просьбе? В холодные зимы живность в лесах подкармливаем, а уж неспособных вырастить для себя пищу людей сам Бог велел кормить.
   -Это как ты себе представляешь: мы, элита, просим у варваров кусок пищи? – Абигайл всё больше злилась на несдержанного в высказываниях ученика. – Да, мы не можем прокормиться на столь малых площадях, занимаемых нами. И предназначение наше не позволяет опускаться нам до низостей собирателей-охотников: мы передовой отряд первооткрывателей будущего. Нам остаётся одно – брать! И мы имеем на это право – это однозначно!
   -Вот только не надо мне рассказывать о вашем высочайшем предназначении! Вы утаиваете свои знания и открытия от нас, мешаете нашим целеустремлениям, впадаете во все тяжкие, возвращаясь к давно забытым грехам человеческим: лишение свободы, убийства, грабежи; попрание общечеловеческих природных ценностей: свободу перемещений, свободу выбора, свободу любви! Ведь ты легко отказалась от меня ради каких-то призрачных, надуманных выгод. Чем я хуже этого престарелого Яна? Он ведь и шалаш для тебя построить не в состоянии, а ты к нему в любовницы метишь!
    Абигайл не привыкла к такому обращению и следила за разговорившимся Юрием с некоторой растерянностью, которая постепенно перешла в злобную самозащиту, требующую резкого ответа обидчику:
   -Никакой он мне не любовник, Ян! Ты сейчас это выдумал? Что попало! Стараешься для вас, душу в вас вкладываешь, а в ответ – одно хамство! Варвары! Что с вас взять?
   Абигайл уходила, резко прервав разговор, уходила «навсегда»! Раздвигающимися дверьми хлопнуть не удалось, зато шаги простучали по-женски строго, каблук на обуви отвалился театрально вовремя. Абигайл без тени смущения продолжила свой гневный путь босиком, запулив башмачками в беспардонного неотёсанного мужлана.

   Ян Вольски встречал Юрия Гранина без злобы – это чувство не достойно настоящего человека, избранного среди лучших.
   -За свои поступки необходимо отвечать, - высказал наставник недовольство поведением своего подопечного. – Ты обидел женщину, женщину, выше тебя положением! Это недостойный поступок не только для мужчины, но и для вас, варваров (Ян не стеснялся в выражениях перед провинившимся учеником). Объяснись!
   -Подумаешь, повздорили немного, - Юрий не собирался лебезить перед разочаровавшим его куратором. – Ссора – нормальные отношения между молодыми людьми. Это притирка, узнавание друг друга. Таким образом быстрее принимается чужая позиция и легче прийти к компромиссам.
   -Вот там, у себя на диком севере, вы можете творить, что пожелает ваша несостоявшаяся душонка. У нас же попрошу придерживаться принятых правил! Хотя и к вам мы доберёмся вскоре, не позволим измываться над вашими женщинами. Готовьтесь! Человек не должен уподобляться животному и обязан уважать свою прекрасную половину, которая вынашивает будущее человечества. Человек – это лицо живой Земли, и мы не позволим, что бы лицо это представляли люди недостойные!
   -Стало быть, это вы представители земного разума? – Юрий в очередной раз не перенёс цинизм элов. – Вы сами себя назначили первыми после Бога? Это с вас будет спрашивать Вселенский Разум за дела земные? С вас – с грабителей и убийц, носителей человеческих ценностей и звериных жестокостей одновременно? Вы много на себя берёте – не кажется ли вам это?
   -Не кажется! – сильный характерам Ян умел держать себя в руках и не шёл на поводу своих чувств, провоцируемый озлобленным Юрием. Учитель был сдержан и спокоен. – Мы должны быть жестоки, отстаивая правду красоты и гармонии. Мы должны быть сильными – иначе вы нам просто не поверите и будете только ускорять своё падение к дикому животному миру.
   -Так почему же вы, сильные, выбираете самых слабых из нас для демонстрации своей гармоничной красивой жестокости? Сразиться со здоровым северянином – кишка тонка? Что же вы не выбрали Васька Белово, к примеру, для своих кровавых игр? Васёк – 160кг натянутой мышцы! Никто не видел его в злобе (каков он будет?). Не желаете с Васьком поэкспериментировать? Ведь вы любите познавать непознанное?
   -Наши бои честные! – непробиваемый Ян начал заметно сдавать. – Все наши убийства защищены законом и проверенными опытом нормами морали. Кстати – это твоё злостное правонарушение, что ты влез в недозволенную информацию. Сколько я тебя покрывал, если бы ты знал! Все вы – неблагодарные варвары! А снисходить до вас – что к крокодилу ласку проявлять! Да и обучение ваше бессмысленно! Зря мы затеяли эту мороку с вашими похищениями и прививкой вам моральных устоев! Твари вы неразумные, а мы к вам – по-человечески!
   Столь долго терпеть безрезультативную склоку Юрий не был обучен. Безропотно же выслушивать оскорбительные выпады в сторону своего народа дерзкий юноша в жизни не предполагал! Юрий поднял с пола трёхведёрную чашу для омовения рук и выплеснул её содержимое на оторопевшего Яна.
   Промокший Ян стоял столбом с застывшими раздвинутыми руками, словно промокшая кошка, выказавшая вдруг всю свою тощую хлипкость, неприкрытую грациозным мехом. Респектабельному элу понадобилось время, что бы взять себя в руки:
   -Ты добровольно пойдёшь под арест, или тебя придётся обездвиживать насильно? Ты перешёл все дозволенные границы, Юрий, так что не обессудь! – Ян достал из стола наручный браслет и уверенно двинулся на Юрия.
   -Это ты меня собираешься арестовывать? Опрометчиво! – Юрий рванул навстречу Яну и попытался кинуть того на стол, но промазал странным образом и врезался по инерции в стену, ударившись лбом, не больно, но обидно.
   Юрий резко развернулся к противнику – Ян отложил временно наручник на стол и принял бойцовскую стойку – драка! Полный ход!
  Юрий, полный молодой, свежей силой, всегда был уверен в себе, и без тени сомнений бросил своё тело на Яна с целью опрокинуть противника и прижать его настырность. Не долетев до цели, молодой опрометчивый боец был сбит ударом в голову и красиво, обратной дугой, завалился на пол, откашливаясь кровью.
   -Одевай! – бросил Ян наручник на грудь лежащего Юрия. – Сам оденешь, козёл упёртый!
   -А если не одену? – встал Юрий с пола и бросил наручник в Яна.
   Не разгибаясь, Юра бросился в ноги противника и попытался поднять его на плечо. Сильный удар коленкой под дых остановил поползновения зарвавшегося юноши, спёртое дыхание затемнило ему глаза и затмило разум. Юра никогда до этого не бил человека по лицу. Как теперь его рука выстрелила в сторону Яна, непонятно. Обученный боевым искусствам боец забегал глазами, изо рта у него показалась кровь и потекла по подбородку двумя струйками. Ян осел на ватных ногах и аккуратно завалился на пол, потеряв сознание.

                ***

   Юрий сидел на золотистом берегу вечно беспокойного океана и бесцельно просыпал песок между пальцами. Его заточение ограничивалось ста метрами безжизненного пляжа и горизонтом, припёртым двумя скалами с обеих сторон – вот и всё кино!
   Странные кандалы держали Юру здесь: он постоянно просыпался с поднятой ногой, не чувствуя её веса. Он ходил первое время подпрыгивая, пока не приспособился к невесомой правой ноге, на которой был надет серебристый браслет. Однажды узник плюнул на все запреты и пересёк невидимую границу своей виртуальной камеры: его нога встряла в песок, не оторвать! Юрий плюхнулся на пятую точку тогда, и еле втянул свою конечность обратно, в границы своей необычной камеры: ни крестик на стене поставить, зачеркнув прожитый день, ни слово запретное чиркнуть во имя неповиновения и высшей справедливости.

   Песок и волна – вот и все ипостаси даденные Юрию для созерцания и размышлений. Живность всю из бухты убрали, и даже мыши, вечные сокамерники узников, не смогли пробраться на золотистый пляж.
    Ну да! И ветер ещё, конечно! А как же без него? Вечный скиталец, бродяга, непоседа, он частенько залетал в закрытые Юркины пенаты (то с суши, то с моря, откуда придётся) и задувал своему приятелю в голову свежие мысли, доставленные со свободы.

   «Мир – есть движение! – формулировал Юрий давно уже известные человеку философские озарения. – Всё шевелится, движется, плавает, летает. И всё больше волной. Почему именно волной? Помехи извне? Оно тоже толкается и мешается, как и мы, старается выделиться из общего строя и прийти первым? Куда? В неизвестность? Опрометчиво! Или ему кто-то, чего-то наобещал там, впереди?
   Только песок не спешит. Ленивый он какой-то, этот сыпучий прожигатель движения. Всё ждёт, когда ему кто-то поможет: то волна подмоет, то ветер подбросит играючи. Наверное, он просто стар, этот песок. Отлетал он уже своё, пробороздив на комете какой бескрайний Космос, вот и упокоился наконец, найдя себе пристанище на нашей Голубой.
   Волна и ветер – они всегда молоды. Умирают они скоро, растратчики жизни, и возраждаются легко – вот секрет вечной молодости! Озорник-ветер! Приносит чепуху всякую, волос шевелит, а думает - мысль!
   Песок…, почему его всегда рядом со временем ставят? Песок и время – какая связь? Песочные часы? Значит, это искусственное сравнение, и песок никак не связан со временем? Но ведь со временем всё должно взаимодействовать, ничего не может избежать его неощутимого прикосновения. А песок – хранитель времени. Всевидящее око времени… (Что там ещё говорили об этой чуши?).
     А как песок реагирует на время? Нейтрально? Да нет – он же мельчает! Всё течёт, всё изменяется (Это уже не моё! Где-то слышал…, откуда?). Всё взаимодействует, истирается, мельчает и теряется где-то средь неизвестности. А потом снова возникает, обновлённое и светится всё, радуясь движению, и радуя нас своим явлением в присутствии.
   Взаимодействие… Природа старается противопоставить друг перед другом изначально единое вещество, изменяет его до неузнаваемости методом усложнения и сталкивает противоположности. Ветер гонит волну, истощаясь от своей долговременной работы. Волна лижет берег, стараясь видоизменить песок. Наивная волна! Что взять с неё, с нежной, бессмысленной?
   Всё старается столкнуться с антиподом. Может выйдет что интересное с нового взаимодействия? Из миллионов столкновений и разрушений случайно выходит одно совершенство, достойное войти в вечность. Так ваяет Природа – на ошибках, выбирая из тысяч неудачных проб. Так Природа поступила и с нами, с людьми: разделила человечество на элиту и нас, суровых викингов с высокой выживаемостью. А мы, умники, всё никак сталкиваться не хотим…»

   Юрий решил искупаться, освежить напечённую солнцем голову, подморозить слега разбушевавшиеся мысли, раздирающие на части предназначенный только для шишек черепок. Он попросил волну, ставшую ему родной, раздвинуться, и вошёл в гостеприимную водную стихию вперёд головой, как это принято у всех водоплавающих.
   Волна держала Юрия, как своего – надёжно и бережно, позволяла резвиться и развивать скорость, вольготную для человека-пловца.
   «А что меня здесь держит? – легкомысленно решил Юрий. – До ближайшего ледяного напая – каких-то там пару тысяч миль! В лёгкую доплыву! В неделю управлюсь! А там, в родной стихии мне сам чёрт не помеха! Пешком по торосам – хоть в кругосветку»!

   Юрий заплыл за невидимые буйки, огораживающие бухту по реперам скал-охранников. Ножной браслет, державший ранее нерадивого пловца на поверхности, резко утянул его под воду и надёжно пригвоздил пленника к морскому дну, чтоб тот больше не бултыхался куда ни попадя.
   Мысли Юрия вылетели сразу же. Он больше ничего не ощущал, ему ничего больше не было нужно: ни взаимодействия, ни противодействия, ни свободы, ни красоты, ни времени…


                Часть III.

                Глава XI. Освобождение.


   Во многих смертях повинен мозг. Этот пораженец, призванный вести за собой по жизни, - главный паникёр в организме, впадающий в пустую истерику при первой же опасности: «Отключайтесь! Отключайтесь! Мы умираем! Сдаёмся на волю Космоса»!
   Элы знали о слабостях мозга, и отключили Юрия от анализа естества с первых же мгновений, когда его поглотило море, не умеющее хранить человеческие жизни.

                ***

   Юрий ощущал неведомые им доселе приливы счастья и спокойствия. Абигайл была с ним, рядом. Любимая женщина больше не прекословила ему и поверила в любовь - единственную и совершенную.
   -Как очаровательны женщины! Недосягаемо совершенны наши любимые! А как грациозна любовь в невесомости! Прозрачность и чистота, полная свобода движения - что может быть краше?! Что может быть желанней?
   Невесомость? Мы - в Космосе? (Юрий ничего не помнил). Значит, всё же – свершилось?! Мечты отца воплотились во мне. Как я достиг этого? Почему ничего не помню? Наверное, так было нужно. Появилась такая необходимость, и мне стёрли память.
   Но всё это не имеет большого значения. Главное - мы в Космосе! Мы летим! Главное - Абигайл рядом.
   Вот она, прекрасная Абигайл - плавает меж фруктовых деревьев, что расцвели в оранжерее корабля все разом: нежнорозовая вишня, снежный абрикос, фиолетовый персик. Яблоки, алыча, цитрусы. Удивительно! Буйство цвета, и – цветы!
   Зелень везде и вспышки разноцветья цветов, сигнализирующих о счастье. И во всём этом буйстве цвета  - Абигайл! Моя Абигайл....

   Воздушная женщина светилась счастьем, улыбалась ослепительно и смеялась безостановочным перезвоном. Ей было необходимо, чтоб Юрий любовался ею, и Абигайл легко удавалась эта простейшая уловка очарования.
   А цветы выглядывали из-под девичьей красы, пытаясь тоже понравится: «Посмотри и на нас! Мы тоже есть! Нас надо».

   Абигайл выплыла с оранжереи по какой-то необъяснимой необходимости. А и вправду - не всё же время красоваться. Жизнь состоит не только с одного кокетства. Иной раз и делом не грех заняться.
   Женщина плавно пролетела по носовому отсеку корабля и неосознанно задержалась на фоне экрана курсового обозрения, став ещё прекраснее в своей непосредственности на фоне галактики, оттенившей с большого экрана женские прелести с космическим вдохновением.
   Галактика космическим холодком проводила равнодушную к ней женщину и полностью переключилась на Юрия, всё больше овладевала его вниманием.

   Появившись пару дней назад в углу экрана, Галактика начала расти и перемещаться, выискивая для своего всемогущества самый выгодный для обозрения ракурс. Она распихивала скопления звёзд, затмевала их своим сиянием и всё росла, росла, увеличивая свои размеры в арифметической последовательности.
   С ростом Галактика хорошела, превращалась с маленькой точки в спираль с замысловатыми разводами, таинственным покровом туманностей. Галактика расцветала, насыщаясь серебром в ускоряющемся приближении, и вдруг вспыхнула цветом, прямо на глазах Юрия! Как живая!

   -Здорово! - восхитился Юрий неземной красоте хаоса, созданного величайшим творцом - Вселенной. - Такого на земле не найти! Какая неповторимость! Какая насыщенность, гармония цвета! Какая фантазия смешения красок! Здесь что-то не хватает, какой-то части радуги, - задумался в приятном созерцании Юрий и начал вспоминать древний оценочный стишок на радугу, прикрепляя к каждой строфе найденный с Галактики цвет: - «Каждый охотник знает»....
   А это что ещё за цвет?! - удивился вдруг Юрий, сконцентрировав внимание на необычной части Галактики. - Такого цвета я нигде до сей поры не встречал. Но ведь люди способны различать только определённые цвета! Наше восприятие света ограничено длиной его волны, отсель до сель. Несёт ли в себе какой информационный поток для людей радиоволна? А как человек ощущает ультрафиолет? Что там кроется, за «Чёрным квадратом»?
   Или же этот цвет - оттенок какой, недоступный человеческому глазу? Так почему же вижу его я? - запутался вконец Юрий. А Галактика тем временем окрашивалась в немыслимые цвета, затмевая привычное неестественным.

   -А ведь она захватывает нас! - прокрался внутрь Юрия противный холодок и разлился сыростью. - Мы входим в зону притяжения Галактики. Это не предусмотрено программой полёта. Хватит ли у нас резерва топлива, на прорыв притяжения этой прелестницы-зазывалы?
   Юрий кликнул кнопкой на мониторе, заставив борткомпьютер выдать последние данные из курсовых расчётов. Вместо цифр из туманов Галактики неожиданно выплыло лицо Виктора Жирова, действующего космонавта, давнишнего друга Юрия, с которым у него были далеко не гладкие отношения.
   Витька смеялся над Юркой! Как всегда - снисходительно, со злой иронией, беспардонно. Скалился, хвастая блеском ровных зубов, ухохатывался до коликов, тыкая в Юрку пальцем. Юрка завертелся, пытаясь вывернуть голову по совиному: «Что у меня там, за спиной»? А Витька смеялся всё сильнее, пытаясь разорвать границы заточившего его экрана:
   -Смотри! Смотри, что творит!
   Юрка развернулся, наконец, и заметил бродившего по закуткам корабля, отвлечённого от всех и вся Дангана с дочерью Дикиледи. Чёрный до блеска папаша, чернее своей пепельной шевелюры, грудным басом нежно развлекал дитя доброй мелодией саванн. Белоснежный цветочек, Дикиледи расплёскивала повсюду смех, не боясь разбить брызги веселья - у нас смеха ещё много! Не жалко!
   Девочка дёргала ручками и ножками, пытаясь ухватиться за жёсткую кучерявую шевелюру папаши. Такая игра нравилась ей и не надоедала. Дангана пытался уворачиваться, дёргая и крутя головой, он умилялся всё больше своему колокольчику, и мелодия его становилась всё более мягче и добрее.

    -Ты давай кончай со всем эти, Юрок! - Виктор на полном серьёзе настаивал перед Юрием на своих предупреждениях, враз расставшись с безудержным весельем. - Скатывай отсюда! Не место вам всем здесь. Не ко времени.

                ***

   Ян Вольски не желал расставаться со своим правом на попечительство Юрия: пораженчество никак не вписывалось в героический образ рыцаря крестоносца, коим стал представляться бесстрашный Ян после своего северного похода и победы над грубым варваром. Но и реальных планов по дальнейшему духовному воспитанию своего подопечного у Яна  не было. Эти северяне не обучаемые! Упёртые, бескомпромиссные, снежные люди! Ничем их не пронять!
   Юрия уже давно можно было возвращать к жизни. Он был совершенно здоров после своего экстремального заплыва из импровизированной тюрьмы. Даже возможные будущие нежелательные тенденции в его организме были просчитаны и устранены заранее талантливыми элитными врачевателями, вечными перестраховщиками.
   Ян не отдавал приказа на отключение Юрия от искусственного жизнеобеспечения. Он не мог прийти к однозначному решению - как бороться с этой гордыней, свалившейся не к месту на его светлейшую голову. Непредсказуемый Юрий уже не раз преступил элитные законы писанные для узников Санаа. Он потерял доверие к себе, и Ян не мог больше возлагать на себя ответственность за своего беспокойного подопечного.

   Уже который раз Ян Вольски приходил в палату к Юрию, смотрел на его обездвиженное лицо, скрывающее мысли за маской равнодушия, и размышлял над целеустремлениями и мечтами дикого северянина, запечатлённые на идентификаторе мысли.
   -И куда они рвутся, эти неуёмные варвары? Космос, романтика... Сколько нужно им доказывать, что Космос не принимает жизнь. Космос не благоволит путешественникам, скрывая свои тайны за бесконечными далями. Нам определено ограниченное пространство Солнечной Системы, чьи таинства мы смеем отыскивать под завесой времени. Остальная же бесконечность недоступна для нас, скрытая расстоянием. Мы можем только догадываться, что там, между звёздами, и догадки наши всегда будут неверными и смешными, так как исходим мы от окружающей нас действительности. Действительность же везде различная. Предполагать, как ведёт себя вещество в галактике Андромеда, применяя наши разгаданные законы Вселенной, всё равно, что пытаться объяснить полёт исходя из плаванья.
   Космос ограничивает смешения разнополюсных материй - это величайшее табу. Самая наивная сказка, придуманная человеком, сказка про инопланетян. Человек никогда не вырвется за пределы Солнечной Системы, бесконечные путешествия доступны только духу, мысли - наших составляющих, неразгаданных нами ещё до конца. Поэтому мы и приобретаем полную свободу только во сне или же - после смерти, освободив мысль от пространственных ограничений.
   Разум не подвластен ни расстояниям, ни времени, мысль перемещается мгновенно.
   Вот так-то вот, Юрчик ты наш неразумный! А вы тащитесь в Космос на своих железных скорлупках. Да над вами смеются все! Звёзды взрываются от хохота, наблюдая ваши младенческие игры в космонавтику!

   -Людям надо отходить от действительности, отказываться от телесной оболочки. Только так мы сможем приобщиться к таинствам Вселенной - овладев энергией мысли. Будет ли то необузданный полёт мечты по бесконечным просторам или путешествие сквозь виртуальность? Сколько ещё характерных граней мысли необходимо осмыслить людям, чтобы научиться летать в Пространстве-времени!
   Вот по какому пути пойдёт воссоединение Человека со Вселенским Разумом. С идеей единения с Природой нам придётся расстаться - это тупиковый путь: путь развитой личности, гармонии инстинктов и чувств. На этих тропах эволюции мы будем вынуждены уподобиться зверью, нам не подвластны будут космические чудеса.
   Кого мы хотим удивить, кичась своей легендарной человеческой цивилизацией?! Кому нужно наше всемогущество с тончайшей гранью между жизнью и смертью? Только бессмертный Разум способен привнести в инопланетные миры восхищение человеческой неординарностью. Объединение разумов ведёт к будущим Вселенским империям. Инопланетные коалиции и взаимодействия инопланетян- мифы прошлого.

   -Варварам никогда не постигнуть истины, - рассуждал Ян в одно из очередных посещений обездвиженного Юрия. - Эволюция отбирает передовой отряд человечества для своих прорывов. Так было всегда - ставка делается на отдельные личности: фараонов, царей, президентов, олигархов. Им даётся карт бланш от эволюции: особые привилегии, неограниченные возможности, власть. Именно элита предвещает человека будущего - нового, просветлённого человека с неординарными способностями, гения, обласканного удачей. Именно элита определяет будущее - в каких красках оно будет встречать новую современность.
   Элита и нужда - понятия несовместимые. Нужда разрушительна. Передовая составляющая человечества не должна размениваться бытовыми проблемами, слишком дорогостоящей представляется наша функциональность. Эволюция не терпит черновой работы, ей важны чистые, качественные скачки, гениальность и вдохновение.
   И почему эта низшая каста отказывает нам в помощи? Помощь! И слово-то какое обидное, не для элиты.  Эти варвары должны подчиняться нам беспрекословно. Выслушал, переспросил, сделал - какие ещё могут быть вопросы?
   Все звери делятся на вожаков и подчинённых. В стаях, прайдах, стадах - везде существует иерархия. Почему же у человека так сложно сложились отношения между лакеями и властью? Никто не хочет оказаться в подчинении, все лезут в гору, себялюбцы - губительные последствия XX века.
   Так как же нам бороться с этими варварами? Политика перевоспитания индивидуумов даёт слабые результаты, которые ни в коей мере не могут нас удовлетворить. Каким образом я смог бы влиять на этого упёртого снежного зверя? Где найти рычаги на этого неуправляемого монстра? Воспитывать их надо бы с детства, но сожительствовать рядом с низшей кастой, что скот разводить. Подчинить такую заряженную оптимизмом толпу - дело сложнейшее, стоимостью в невероятные усилия.

                ***

   Ян Вольски так и не смог определиться, каким образом обрести влияние на Юрия Гранина. Досрочное освобождение узников Санаа не было предусмотрено элитными законами. Законы же на острове существовали только для пленённых северян. Поэтому Юрий Гранин провёл последний свой срок в островном заточении находясь в коме более года.
   Это время не прошло для Юрия бесцельно. Элы вдоль и поперёк обследовали и скорректировали организм принудительно больного, и теперь Юрий до конца жизни был обречён на богатырское здоровье, если только сам не причинит себе увечье.

                ГлаваXII. Свободное плавание.

    Юрий зашёл попрощаться перед отъёздом к Яну Вольски. Так было принято в мире людей с незапамятных времён: какими бы врагами не стали люди, вынужденно сосуществующие некоторое время, они обязательно скажут друг другу на прощанье слова, наполненные смысловыми нагрузками о совместно прожитых днях.
   -Не поверишь, Юрий: ты у меня давно уже в печёнке сидишь. Век бы тебя больше не видеть! - так по-простецки попрощался Ян со своим подопечным и указал ему на дверь, не желая выслушивать словоизлияния освобождённого узника.

   Юрию выдали плот и пропитание на неделю - с чем пришёл, с тем и отшвартовался. Никто его не провожал с пустого песчанного берега, ни одной элитной души не наблюдалось за серостью города. Лишь когда плот освобождённого узника вышел за линию прибоя, на золоте пляжа вырисовалась фигура Абигайл, пытаясь повторить гриновскую Ассоль. Появилась с опозданием, как всегда это бывает у легкомысленных женщин.
   -Словно в той смазливой мелодраме, опошленной множественностью повторов и временем, - определил ситуацию Юрий и сплюнул, прощаясь с серостью города, который постепенно растворялся в грязной пелене смога. 

   Небольшая горечь в Юрии от скомканного прощания с Абигайл легко рассосалась в долгожданной безграничной свободе. Романтика предстоящего путешествия не оставила места сомнениям и страхам в юной Юркиной душе. Ожидаемые морские путешествия смыли воспоминания о тоскливом Санаа в разгорячённой от авантюрных мыслей голове молодого корсара.

                ***

   Юрий летал, купаясь в лучах свободы. Наконец-то он мог позволить себе всё, что угодно, никто ему не мешал чудить: от горизонта до горизонта - никого, одни волны, одобряющие своим приглушённым шумом любые безрассудства.
   Молодая Юркина натура взяла своё, заставила скатится своего легкомысленного владельца до обезьяних повадок и диких выходок. Пацан вчерашний, Юрий прыгал по палубе, не по-спортивному задирая ноги, размахивал руками, орал без такта и мелодии.
   Непристойности продолжались долго, дольше определённого для них тактом времени; и если бы непредвиденное обстоятельство, Юрия пора было бы уже счесть за сумасшедшего: сверху, из-за его спины раздался смех..., дикий, безумный, нечеловеческий хохот.
   Юрий застыл, вздрогнув от животного страха, и развернулся на мачту, где сидела крачка и требовала разворачивать плот к чёрту в утробу. Птица бесновалась на рее и гадила на палубу от злобы на нерадивого капитана, бросившего своё судно на произвол судьбы.
   Юрий внял претензиям глупой птицы и занялся управлением плота, наконец. Капитан отключил моторы, предоставленные ему элами для выхода с приливной зоны, и поднял парус. Выставил рули по курсу и занялся инвентаризацией предоставленного ему багажа.

  Педанты элы экипировали путешественника-изгоя с присущей им аккуратностью. Все необходимые для жизнеобеспечения припасы лежали на виду и были крупно подписаны. Шариться по коробочкам в бесконечных поисках не было никакой необходимости.
   Всё бы это хорошо, если бы не дилетантство элов в дальних походах. Ну какие из них странники, туареги, когда они свой остров покидают не дольше, чем на день?! Откуда им знать, что необходимо в дороге неусидчивому бродяге?
   Есть огонь - молодцы, верно. Не пожалели долгосрочного съестного - спасибо! Припасы для охоты: рогатка с прицелом, рыболовные снасти - то что надо! Сменное бельё не обязательно, но раз имеется в наличии, всегда сгодится.
   А вот рации пожалели! Связь отсутствовала вполне предсказуемо: с элами сношения были прерваны безвозвратно. Межкастовые же отношения людей на земле разделялись стремительно расширяющейся пропастью.
   Всё, что Юрий смог вспомнить о связи путешественников из глубокой древности, сегодня выглядело довольно наивно и неразрешимо. Заявить о себе наш мореход мог запаянными бутылками, пущенными по течению на волю волн; отражённым солнечным лучом, посланным за горизонт в никуда, ни о чём. Мог орать в пустоту сколько влезет, тренируя голосовые связки и срываясь до хрипа. Даже фонарика эти недалёкие элы не догадались положить!
   Не было главного - питьевой воды! Ни грамма! Циники бестолковые, балбесы! Положили целую упаковку пустых стаканов! А и вправду: к чему она, вода, среди бескрайних морей?!
   "Да и плевать! - вот уж чего, чего, а жизнестойкости Юрий обучен! - Воду среди воды найти - уж как нибудь, с рыбьей помощью. Не пропадём! В нашем деле главное - не паниковать"!

   Паника - вот основная причина морских трагедий. Любит море постращать гостей. Да кто не любит шутить по глупому, нагонять страху на собеседника?! Сколько человеческих жизней забрало море, испугав свою жертву жаждой! Не шутка ли? Человек более трёх суток способен выжить без воды. После гибели "Титаника" через три часа со спасательных лодок снимали обезумевших от страха людей. Снимали умерших от нервных расстройств. А сколько людей не выдержало и суток у моря без воды?!
   "Титаник" навечно останется предупреждением людям о губительном воздействии неуправляемых чувств.

  Юрий прекрасно управлялся с экстремальными ситуациями, по другому быть просто не должно: любой уважающий себя парень с заснеженных просторов считал себя обязанным знать на "отлично" уроки выживания в дикой природе.
   Прежде всего Юрий расписал для себя режим дня. Бездействия пагубно сказываются на психике в одиночном плаванье. Обозревая неизменные пейзажи изо дня в день, не привыкшая к морю человеческая натура легко впадает в тоску. Нехватка привычных вещей так же катастрофически расшатывает психику.
   Оказавшись в море оторванным от людей, необходимо не забывать о физических нагрузках, постоянно грузить себя заботами, а голову - мыслями. По необходимости и зарядка не помешает. Бодрость тела - залог успеха в одиночном плаванье!

   Юрий навёл идеальный порядок на палубе, проверил крепёж груза, проявив недюжие профессиональные знания такелажника и докера. Под вечер, уже уставший изрядно, наш мореход достал снасти и закинул удочку в надежде добыть свой первый улов - залог дальнейшего безбедного существования.
   Вконец обессиливший Юрий сел, наконец, в шезлонг по курсу своего флагманского судна (за неимением действующей армады, правда) и укрылся мокрой простынёй. Тело Юрия, обожжённое дневным солнцем, жгущем вдвойне отражёнными от моря лучами, с благодарностью принимало скупую вечернюю прохладу. Последние лучи, уже розовые, всё норовили ожечь напоследок зудящую плоть, но укусы их становились всё мягче и безобиднее, уставшие за день. Последние щадящие напоминания Солнца лились с западных горизонтов:
   "Не забывай обо мне! Завтра встретимся ещё. Пообщаемся, поспорим кто здесь главный: я, всемогущее, или же ты - непонятно разумный, объявившийся в этих местах не по предначертанному".

    Весь день Юрий гнал от себя мысли о питье. Необходимая вода ещё не встала для его организма наипервейшей потребностью, но всё Юркино нутро требовало влагу, прознав о её отсутствии. Он не мог съесть даже консервированную кашу из-за сухости во рту.
    Юрий снял с себя высохшую в пять минут простыню, намочил её снова и отжал в кастрюльку с надеждой, что вода хоть немного избавится от вредоносных солей. Испытатель смочил губы добытой жидкостью и сделал маленький глоток, поморщившись от отвращения. Больший глоток Юрий осилить не смог, как ни настраивал себя. Он закашлялся и выплюнул всё, что удалось пропихнуть в себя.
   Тогда Юрий вспомнил о губке, заботливо уложенный ему в багаж зловредными элами. Губку он намочил слегка, чтобы вода очистилась в ней как можно лучше. Скорее всего, на этот раз на пользу Юрию сыграло самовнушение о качестве проделанного им опыта: дегустатор выпил глоточек забортной воды и даже причмокнул с наигранным удовольствием.

   Усилия бывалого матроса в утолении жажды не пропали даром. Юрий смог, наконец, поужинать и уснул, установив в себе внутренний биотаймер на два часа сна. С двенадцати ночи до двух - у Юрия вахта. Так определил капитан сам себе, как матросу, а решения принципиального мужчины корректировкам не подлежат! Решено стоять ночную вахту - значит, так тому и быть!

   Юрий проснулся минута в минуту: хронометр показывал 00 часов по времени Санаа. Плот не пересёк за 14 часов ещё ни одного градуса долготы, которые с большой точностью определял совершенный хронометр элов. Всего же было пройдено 130 км на северо-запад, то есть плот шёл со скоростью около 5 узлов. При таком благоприятном раскладе плаванье продолжится, как в уме подсчитал наш капитан, - две недели.
   "Без воды за такой срок у меня мало шансов", - залезла пораженческая мысль в Юркину голову и спустилась холодком по спине вниз.
   "Нельзя поддаваться панике! - тут же отогнал от себя гадливую сырость законченный оптимист. - Всё должно закончиться хорошо! В такой красоте не могут скрываться неприятности. В этой жизнеутверждающей земной благодати просто не должны водиться вирусы смерти".
   А вокруг действительно творила мироздание обворожительная восточная ночь, одна из 1001.
   Ничто не мешало Луне светить во всю мощь, и она не ленясь освещала всю прелесть тёмной стороны Земли, её ночные украшения-раскраски. Звёзды, величиною с кулак, прыгали со своих высот в море, и море принимало их светлости отражением, со всей своей тёплой нежностью.
   Снизу, из-под плота, тоже шёл свет. Это море хвастало своими тайнами, но не рассекречивало их до поры, храня интригу. Биолюминесцентные организмы гуляют по малым глубинам только ночами. А зачем им подниматься из дому днём? Днём их никто не заметит, не оценит испускаемых ими фотонов света. Вот и гуляют светляки ночами, красуются. Всё, как у нас, у влюблённых.

   "Самое время для размышлений, - решил Юрий, убаюкиваемый волной и теплотой ночи. - Мне сейчас необходимо думать, стыковать события, отделять красивое от неприемлемого. Если не забивать мозг рассуждениями, паника займёт свободные извилины обречённостью. Непременно займёт"!
   -Свет. Как здорово, что существует это явление - свет! Как многогранен интерес его игры с разнообразием! Свет готов играть со всеми, играет и с нами. Мы готовы, свет! Где твой зайчик? Ловлю! Позволишь влезть на радугу?
   Открытый, светлый, радостный свет. Тёплый и холодный, в то же время. Непознанный и скрытный, не ощущаемый носитель вселенских секретов. Кто же тебя придумал, свет?
   Юрий устремился взглядом по лунной дорожке. Устремился назад, на Санаа, к Абигайл. Проводив невесомый взгляд, серебристая тропинка позволила и Юрию вступить на свою зыбкость. Юрий шёл по морю, не спотыкаясь о волны, как во сне. Скорее всего, он уже был во сне. Он просто забыл включить свой биологический будильник. Ночь и море победили неутомимого морехода, убаюкали.
   Юрий спал безмятежно, сорвав ответственную ночную вахту. Да и не нужна она была никому, эта вахта. К цели Юрия вело доброе море, освещая путь плоту звёздами и луною. 

                ***



     Юрка проснулся с рассветом. Первые лучи будили его всегда - это стало ритуалом, закрепилось в Юркиных инстинктах.
   Заспанец потянулся и тут же с удивлением улыбнулся обнадёживающей улыбкой: по палубе прыгали парочка рыб, пытаясь уйти в глубину сквозь бальсу. Юрка схватил ведро из-под навеса, обрызгавшись росой с металлокерамического листа крыши, и ловко поймал ускользающую нежданную добычу.

   "Роса"! - запоздало сообразил Юрий и бросился к крыше слизывать дефицитную жидкость. Он сразу же заметил, как расточительно использует неожиданный утренний дар: капли росы дрожали при малейшем сотрясении, срывались с отшлифованной поверхности и пробивались к морю с великой целью воссоединения всей и вся.
   Юрий достал из закромов целлофановый лоскут и осторожно растянул его под долгожданной мокротой. Потряхивая навес, моряк с благоговением наблюдал сбор живительной влаги. Капли собирались в центре целлофана в лужицу и весело искрили, будоража неуёмные желания жаждущего. Юрий терпел, смачивая последней слюной сухость во рту.
   Сеё действо продолжалось достаточно долго - Юрий старался собрать всё, до капельки, пока ветер не начал отстаивать свои права на принадлежащую ему утреннюю влагу и стал изыскивать лазейки к росе под Юркой, допекая того порывами.

   Юрий с большой предусмотрительностью сложил целлофан и осторожно слил собранную воду в миску. Вышло около 50 грамм. Добытчик смотрел на растёкшуюся лужицу с тоскливой улыбкой - этой водой только губы смочить. "Рыба"! - вспомнил Юрий о своих уроках выживания. В рыбе воды ничуть не меньше, чем в человеке, необходимо только уметь добыть эту воду из жизни.
   Как намучился Юрий, неумело надрезая и выкручивая рыбину! Капля за каплей, суточный паёк пресной воды увеличивался и достиг, в конце концов, объёма в 70 грамм. Как истый эстет, Юра перелил воду в мизерную кофейную чашечку и уселся с ней в шезлонг, уподобившись ненавистным элам.

   Смакуя влагу и мечтая у моря, Юрий просидел в эйфории чуть больше минуты, не больше. На продолжение банкета воды не хватило. Юрий закрыл глаза, пытаясь продлить счастливые мгновенья в воспоминаниях, и вдруг вскочил, ударив себя по лбу: "Удочка"! Как он мог забыть!
   Удочка лежала между брёвен, затаилась от забывчивого владельца: "Сутки почти здесь брошена-забыта! Словно старый склеротик этот новый горе-хозяин"! Казуистику с удочкой растяпа Юрка воспринял самокритично, постучав себя костяшками пальцев по темечку: "Как звук? Гениальный или несмышлёный"?

   Состоявшийся морской волк сменил на уде сорванные снасти и уселся на корме, уставившись на натянутую леску, как и положено настоящему рыбаку. Рыба не клюёт сама, без труда и усердия её не вытащить из воды.

   Юрий забыл про свою оплошность скоро. Всё у него складывалось хорошо: решались проблемы, уходили тревоги и страхи. Жизнь не давала враждебной среде шанса на победу, не позволяла поглотить себя, доказывала свою состоятельность и право на существование.

                ***

   Через четыре дня Юрий впервые почувствовал симптомы отравления токсинами, он больше не мог потреблять забортную воду даже в кипячёном виде, заваренную или же в пище. Юрий чувствовал недомогание, сильнейшее противление организма любой работе. Питьевой воды не хватало для промывки организма от солей. Больной шевелился через силу, но в работе дал себе большую поблажку; он наполовину сократил свой рацион и почти не потреблял воду, довольствуясь пресной, всего 100 граммами на день - всё, что удавалось добывать.
   Единственное, что не позволял себе Юрий - это поддаться апатии. Он заставлял себя постоянно размышлять, искать решения свалившихся на него проблем, философствовать на любые, случайно подвернувшиеся темы. Самой же случайной темой для размышлений на море выступают волны.

   -"И волна с волною говорит". Море никогда не бывает спокойным. Всё в мире находится в постоянном движении, и поэтому море никогда не успокаивается подобно воде в стакане.
   Волна. Все явления во Вселенной имеют в своей основе волновые характеристики. Жизнь, и та волнуется. Без волнений эволюция останавливается. Застой в успокоении ведёт к видовой деградации и вымиранию удовлетворённых всем особей. Ни за что нельзя останавливаться на достигнутом, загнивать в потребительском самоудовлетворении. Эволюция не терпит бездельников, отворачивается от них. Эволюция - составляющая жизни, без неё и жизнь не в жизнь.

   -Волна стремится за волною. Если волна не цепляется за впередиидущую, не стремится догнать её, отставая в лени, обе волны затухнут вскоре; их заменят новые волны, сильные своим взаимодействием. Такие волны стремятся к объединению, складываются и усиливаются. Из слаженных волн в редких случаях вырастает Волна-убийца - разрушительница и создательница, в то же время. Эта волна уничтожает гнилой застой, очищает место для новой, созидательной жизни, стойкой и целеустремлённой.
   Вот так же и мысли у людей: если они не услышаны, летят вразнобой - нет им воплощения. Распыляются невысказанные мысли, протыкают пространство и исчезают в бесконечности, непонятые и неиспользованные.
   Мысль, ни раз повторенная, оспоренная и осмысленная, наполняется правдой и мудростью, остаётся в нас навечно.
   Слово то же - пустил его пустословием меж ушей, оно улетит замирая, и не останется в нём сил даже на эхо. А наполни слово жизнью, оно будет услышано, заполнено смыслами, станет живым словом; будет волновать слушателя, двигать его к свершениям, к жизни, к волне...

   -Это волна гонит облака. Вон они, у горизонта. Несут ко мне образ моей Абигайл. Ты слышишь меня, Абигайл? Не слышит..., улыбается просто. Да и так хорошо.
   Где же они, дождевые облака? Без дождя мне никак! Вряд ли я доберусь до берега без ливня. Да хоть какой небольшой дождичек - мне и то к удаче. Как там его заговаривают? Кто нам его шаманит, синоптики или метеорологи? Чем они его привораживают?

   -Ну ты даёшь, Юрок! Мечту с реальностью спутал. Абигайл у него в облаках! Юрка - кожана тужурка, - вспомнил капитан своё детское обидное прозвище, и оно сейчас показалось ему желанным: кто бы прозвал его таким образом сию минуту? - Вон же твой долгожданный дождь! Весь горизонт в тучах! Чего ещё шаманить? Кончай мечтать, давай работать! Воду дали, наконец! Вытребовали!

   Предвестник ливня, шквал свежести, гонимый грозовым фронтом, - сколько радости и бодрости он несёт людям! Как безжизненная материя воздействует на нас, людей, заставляет нас двигаться, не лениться, зовёт к неизведанному? Каким образом она воздействует на наши чувства? Какими-то таинственными энергиями, способными взаимодействовать с душой?
   Этот шквал будоражит мысль и вселяет надежду. Наверное, эти чувства заложены в нас памятью предков, их долгими стенаниями, выпрашивающими дождь с безграничною радостью за отзывчивость божественных начал.

   Юрка забыл о своих недавних неприятностях со здоровьем. Он бегал по палубе, освежённый влажным шквалом, и расставлял посуду под дождевую воду - всё, что нашёл в своём багаже, приготовленном элами.
   Когда Юрий доставал упаковку с пустыми стаканами, по нему застучали первые ядрёные капли дождя. Юрий поспешил вскрыть стаканчик, и тот тут же заполнился живительной жидкостью - владелец не успел установить его на палубу.
    -Хороший дождь! - удовлетворённо крякнул капитан и непроизвольно отпил с заполненного стаканчика, причмокнув - Газированная! Быстро заполняется!
   Юра открывал уже третий стакан, когда до него дошло, наконец: это не дождевая вода наполняет откупоренные стаканы, а катализируется питьевая. Подобный способ добычи воды в походных условиях был изобретён ещё в начале третьего тысячелетия. Транспортировка и хранение воды несёт в себе некоторые неудобства в пути, когда увеличивается значимость веса и объёма необходимого для жизнеобеспечения путешественников багажа. Вот тогда и придумал человек катализатор воды из атмосферы, в которой элементарные составляющие воды, H и O, занимают доминирующие объёмы.
   Юрка почувствовал досаду - знал ведь об этих волшебных стаканчиках! В мире северян это изобретение не пользуется спросом - Юркины соотечественники босиком могли бегать по замороженной в лёд воде и ни в каких мокрых фокусах не нуждались. Знал ведь, да забыл! Не видел Юрка никогда этих метаморфоз - ни к чему это было ему. Когда же появилась необходимость в этом, неопытный Юрка растерялся и попал впросак, опозорился по полной.
   -Элы мозги мне конкретно вывихнули, - укорил мореход свою опростоволосившуюся соображалку. Желание самобичевания у Юрия однако не укрепилось, пока у него были другие радости жизни - природный освежающий душ, долгожданный и самый благостный для жизни душ-чистилище.

   Оплошность с водой надолго поселила в Юрии стыд за себя: как он корил элов в некомпетентности! Наш капитан уже подумывал разворачивать своё неповоротливое судёнышко, чтобы извиниться перед Яном, куратором, чтобы навсегда остаться с Абигайл.
   Жизнь не скупится на сомнения. Казалось, вот она - правда, ясная, неоспоримая, единственно верная. Правда работает и приносит результат. Элите не нужна правда, которая приравнивает всех людей, выявляя самых упорных и неусидчивых. Элите нужно подчинение, усилия неприемлемы для этой изнеженной касты, поэтому руководители предпочитают камуфлировать правду искусственными ценностями, отвлечёнными от реальности. Поэтому у элиты сложилась такая неприязнь к работе - им важна надуманность, сказка - противоположность естеству, неприемлемое для правды.
   Жизнь не скупиться на сомнения, они поджидают нас сплошь и рядом, затеняют чистоту неподкупной глыбы, правды. Мы же цепляем на себя эти сомнения и трём, трём ими этот камень познания, до блеска, вытравляем изъяны, копошимся в спорах, стремясь добраться до самой сути, и ошибаемся зачастую, обвешанные сомнениями.

   Ошибочное мнение Юрия об элите, как о скупых и недальновидных людях, неспособных на самопожертвование для других, сменилось осознанием своей неправоты - элы воспитаны так, что не выпячивают свои недостатки. В них привита гармония самосовершенствования, и внешний лоск ограждает от внешнего мира внутренние элитные ценности, яркие и недостижимые в своей гениальности.
   Юрия потянуло назад, к этим неординарным людям. Потянуло несмотря на их пренебрежение к нему, как к варвару, несмотря на своё уничижительное положение рядом с этими яркими людьми.
   Тяга эта к Санаа в Юрии не прижилась надолго. Даже образ прекрасной Абигайл не смог заманить морского волка на обратную дорогу. Капитан продолжил свой путь, легко развеяв свои сомнения в неправоте. Курс Юрия был бесспорно верным и прямым - на север, к родным берегам.

                Глава XIII. Джульбарс.


   Подтопленный последним землятрясением Аравийский полуостров спрямил береговую линию юго-восточной Азии по 30* параллели  длиной в 2800км, соединив Красное море с Персидским заливом.
   Мерзлота забелила Земной Шар за последние годы до 37* с. ш. В зиму мелкое Аравийское море замерзало на километры от берега, покрываясь молодыми льдами до 1 метра толщиной. В закрытых бухтах молодого моря скапливался паковый лёд трёхметровой толщины; в зиму он подтаивал и запускал в море, развлекаясь, огромные торосы, отколовшиеся от ледяного многолетнего напая. Освободившиеся льдины спешили попиратствовать, пока не растаяли, и вовсю старались поспеть поправить расшатавшееся за последние века благосостояние забвенного Нептуна.

   Плот Юрия зашёл в ледяное поле с максимальной предосторожностью, предупредительно дотрагиваясь до отвлечённых встречных льдин средним, выступающим бревном. Юрий провожал льдины багром вдоль борта, кланяясь неприветливым хозяевам здешних вод, расшаркиваясь перед бездушной мутью на заинденевшей палубе плота.
   Большой торос встречал незванное судно по всем правилам армейской стратегии, затаившись за блистающей белизной плавучих льдов. Торос-разведчик основательно подготовился к разбойному делу за долгие годы своего промерзания. Он наглотался камней ещё там, на суше. Камни, которым было предначертано лежать в определённых местах ещё ни одно тысячелетие, были беззастенчиво сдёрнуты с насиженных мест. Исконно недвижимые, эти камни насильно были определены в морское путешествие без конечной цели, закованные холодным, бесчувственным ледником.
   Торос наглотался камней в самый раз, точь в точь под плотность морской воды. Плавучесть его стала теперь сродни субмаринам - самым грозным морским хищницам XX века.

   Плот зашёл на торос негаданно, не заметив за мутной шугой подтопленное коварное препятствие. Льдина толкнула нос судна снизу изощрённым ударом и ушла на дно, затаившись и пополняясь кинетической энергией на новый бросок.
   Удар под корму пришёлся в самый раз для одуревшей льдины: плот пристыженно замочил нос до нелицеприятных пределов, униженно скрипнув, и выказал грязное нутро кормы, обросшее водорослями и засиженное рачками за время путешествия.
   Плот застонал от боли и обиды и плюхнулся в море плашмя, раскачиваясь с горя и обливаясь промёрзлой волной в шуге. Торос же сбежал без продолжения боя; он был виден за кормой ещё некоторое время, удаляющийся, ехидно подпрыгивал над плавучими льдами, подглядывал - что же там он сотворил над плотом.

   Повреждения от тороса не нарушили плавучести плота, хотя растянулись стяжки брёвен, и палуба теперь играла, словно молоточки в пианино. Судно продолжало плавание, поскрипывая, но на этом неприятности от озлобленного моря не закончились: льдины, почуяв слабину в противнике, насели на плот шакальей стаей, подныривали под борта, пытались залезть на плот сверху, растирали связующие канаты, били остриём в беззащитную бальсу. Юрий уже не успевал отталкивать от плота наседавшие со всех сторон льдины и уже понимал, что судно не дойдёт до застылого припая. Капитан начал подготовку к высадке за борт.
   Плот сложился книжкой посредине, одно бревно переломилось, затем второе..., третье оторвалось, и судно рассыпалось полностью, в конце концов, приняв поражение от непобедимого бескрайнего моря, передав все свои радения за жизнь хозяина надувной лодке.
   Ненадёжная резиновая лодка продержалась против озверевших льдов считанные минуты, оставив своего капитана один на один с острыми льдинами и мёрзлой шугой, но впереди уже виднелась полоса чистой воды - неожиданная поблажка для стойкого противника. За водным просветом сиял белизной надёжный припай, который вселял в Юрия надежду на удачный исход одиночного плавания...

                ***

   Месопотамия. Это название заполнено временем. Здесь, в Двуречье, зарождалась цивилизация, возникали первые государства. Здесь зачиналось земледелие, изобрели колесо и создали два из семи чудес света: сады Семириады и Вавилонскую башню.
   Некогда плодородные земли долины рек Тигра и Ефрата теперь представлялись скупой пустынной серостью. Сами же реки встречали путников просохшими вымоинами русел: их истоки сковала вечная мерзлота и морила легендарный край жаждой уже ни одно десятилетие. Даже устье слившихся рек, Шат эль-Араб, не несло в себе ручейка, стыдливо укрываясь ледником из-за своей несостоятельности.

   Юрий удачно выбрался на ледниковый припай, окамляющий южные азиатские берега, и без особых приключений добрался до промёрзшей голой земли по привычной для северянина дороге - через торосы и ледяные расщелины.
   В меру уставший за день, путник развёл костёр и уселся без всяких предосторожностей прямо на мёрзлую землю. Настоящему путешественнику вполне достаточно для отдыха клочка сухой и земли, костерка и звёздного покрывала. Воспоминания пройденного пути легко снимают усталость и рождают высокие мысли - предвестники откровенных снов. Палатка и спальник только помешают умиротворённому настрою, ограждённому от убаюкивающей природы.
   Наполненное звёздами небо указывало размечтавшемуся Юрию на здешний воздух, насыщенный временем. Костёр бесноватыми всполохами выхватывал частички прошедших времён из местных запахов, пытаясь восстановить давно прошедшие события.
   Сквозь костёр начала проявляться картина безлюдного Двуречья, скоро охватившая Юрия, прикрыв от него окружающую действительность.
   Места эти не были приготовлены для осёдлой жизни человека: болота, заполонившие поймы рек, резко переходили в безводные пустыни. Сюда заходили только охотники-кочевники, суровые, неусидчивые туареги, желающие знать всё о далёких границах своего ареала обитания и даже дальше - что там, за горизонтом?
   Кто вздумал заняться здесь ирригацией, подготавливая своим опытом в орошении земель возникновение великого государства Египетского вдоль поймы Нила? Мудрецов-шумеров в те двлёкие времена ещё и в помине не было.

   Местные обитатели неприветливо встретили новых поселенцев на постоянное местожительство - людей. Пришедшие в Двуречье люди умирали от новых непонятных болезней, в неурожайные годы - от голода, от многочисленных ядовитых гадов, в лапах местных хищников, ещё не укрощённых человеком, будущим повелителем всего живого, возомнившим себя царём природы.
   Кочевнику не по силам было бы освоение этих целинных земель. Свободолюбивый туарег способен отдать жизнь во имя любопытства, познания, рискуя, во имя славы, наконец. Но что бы доверить ценнейшее человеческое достояние, жизнь, кому постороннему?! Для этой бесчеловечной цели понадобился великий обман, защищающий циничную нежизнеспособность одних людей, и принижающий других до полного обесчеловечивания.
   Так родилось рабство, впервые поделившее людей искусственным способом на всемогущих и бесправных; рабство, не предусмотренное эволюцией, прошедшее сквозь века, тем не менее, со всеми своими бесчеловечными постулатами; рабство, продолжающее вершить раскол людей по сей день, хорошо закомуфлированное за демократическими идеологиями и лукавым человеколюбием.
   Историю не судят. Мы стали теми, кем есть сейчас, прошедшими сквозь ложь и унижения, безнаказанное самодурство и полное бесправие. Мы заставили, тем не менее, работать на себя бездушные машины, проверили каждый потаённый закуток нашей родной Земли и вышли в Космос. И все эти достижения человечество свершило, благодаря рабству - подчинённости одного человека перед хозяином.
   Человек-путешественник, если и способен совершать открытия, заставить работать их не в сосоянии - у кочевника не хватит терпения отшлифовывать свои наития экспериментами. Путешественника ждут новые дороги, новые открытия.

   Правители разрушали и строили. Разрушали чужеродное, непонятное. Строили же своё, монументальное, ради личной славы, пытаясь оставить свой кровавый след в истории. Строили, возвеличивая себя, единственно достойного, беззастенчиво пользуясь жизнями своих подданых, жизнями, созданными не ими.

   Юрий не заметил той прозрачной черты, когда мечты переходят в сновидения. Перед ним проплыли в пыли картины строительства Вавилонской башни. Люди желали восславить свои имена в веках, каждый своё. Строительный шум тонул в людских спорах. Выкрики людей ударялись в непонимание, зависали пустым шумом в клубах пыли. Неслаженная работа вставала всем в одни тяготы. Люди теряли интерес и к себе подобным, и к деяниям своим, не угодным Богу. Башня начала рушиться, будучи ещё недостроенной. Люди махнули на всё рукой и начали расходится, не жалея ни трудов тяжких, ни бесцельно затраченного времени из своих бестолковых жизней.

   Мудрость шумеров предстала пред воображением Юрия в цвете тайны - ультрамарином. Это каким образом стало возможным прийти к осознанию будущего, скрытого самой мощной тайной пеленою?! Как этим шумерам, погрязшим в суевериях, удалось прикоснуться к энергиям, ставшим доступными только далёким  потомкам? А ведь шумеры использовали для своих фокусов слабые токи, пользовались эффектом электролиза(?). Даже если не брать в расчёт недоказанность знаний наших далёких пращуров, весьма возможно удивиться их прозорливости в исторических прогнозах: их высокая точность была просчитана, а не угадана - по-другому просто быть не могло! Да одно только изобретение колеса делает честь этим бесспорным мудрецам-учёным! Именно это изобретение дало сильнейший толчок на развитие гончарных ремёсел. Именно изобретение колеса сделало жизнь человека более сытной и камуникабельной. Шумерская письменность впервые поведала будущему миру о жизни человека доисторических веков.
   -Да что там говорить! Пойду в шумеры! - то ли в шутку, то ли в полусне решил обмякший от теплоты костра Юрок.

   Любовь.... Какое искусство может состояться без любви?! Ни одна сказка не родится без любви. Любовью было рождено и это чудо - Сады Семирамиды. Они были сооружены царём НавуходоносоромII для своей любимой жены Амитис. Это греки ошибочно дали этим висячим садам имя царицы Шаммурамат, обделив принцессу из Мидии известностью, отдав принадлежащий ей одной подарок на раскраску истории Месопотамии. А греки были правы, как всегда, - это название прижилось и стало неотъемлемой частью восточных тонкостей, как стала характерной чертой Ближнего Востока сказка "1000 и одна ночь".
   Юрий гулял по живописным террасам Вавилонского дворца, отдыхая взором на тенистых кущах из деревьев, цветов и лиан, а из-за буйной зелени, расцвеченной цветами, на неудовлетворённую юность игриво подглядывало лицо Абигайл, безвозвратно скрываясь под зелёным измерением и появляясь вновь, непредсказуемо и неожиданно.
   Абигайл..., один вид этой прекрасной девушки дарил Юрию счастье. Мимолётное видениье любимой обещало продолжаться вечно, но безутешного юношу разбудил вдруг глас свыше, несвоевременный, настойчивый глас к побуждению.

                ***

   Костёр давно погас...
   Тигр знал, что огонь - возвеличивающая принадлежность человека, дарящая этой облезлой обезьяне статус неприкосновенности.  Без огня человек и на жертву не тянет - чересчур слащав и малоколориен. Поэтому тигр терпеливо ждал, пока костёр угаснет, и можно будет разобраться с этим тщедушным малым. Люди спят долго, нисколько не меньше кошек, - тигр знал об этом и был уверен, что человек не проснётся, пока тепло от костра не перестанет согревать его неприспособленную к морозам голокожую натуру. Разобраться же с этим неприглашённым пришельцем необходимо непременно: а иначе какой же из тигра хозяин здешних мест, коль он спускает в своих неприкосновенных заповедных территориях бесполезные прогулки всяких нечистоплотных созданий?!
   Тигр не желал убивать. А зачем? Он хотел просто проучить человека. К тому же - время охоты ещё не пришло, человек же - пища неприемлемая для царской тигриной услады.
   Хищник рыкнул, предупреждая, и двинул осторожным зигзагом на шевельнувшегося Юрия, не забывая поигрывать утробным басом с устрашающими нотками, отбивая такт упругим хвостом по земле.
   Юрий вскочил спросонья и тут же проснулся, уяснив всю надвигающуюся опасность, пытался бороться с обуявшим его страхом, что противным прилипчивым потом, запахами, выдавал волнениями внешне наигранное спокойствие. Юра знал, что делать при всречах с хищником: отец учил, и не он один. Все действия при непреднамеренных контактах с разным зверьём не раз проигрывались на приевшихся уроках выживания в дикой природе. Он попятился осторожно, стараясь быть максимально спокойным, и остановился, интуитивно определив расстояние, предусмотренное тигриными этикетами; стал ждать своей участи, обречённо преклоняясь перед сильнейшим мира сего.
   Тигр тем временем проводил таможенный осмотр, пробуя на запах и вкус все вещи из рюкзака нежданного гостя. Почти все предметы были признаны неуместными на охраняемых тигриных территориях и надлежали уничтожению тут же, неукоснительно, без прослушивания оправданий и просьб нарушителя спокойствия заповедных мест! Чем же они питаются, эти заумные людишки! Какая гадость, их синтетическая пища! Тяжела, всё же, тигриная жизнь - в постоянной борьбе с цивилизацией за право дикого существования.

   Тигры некогда вышли с северного Китая - там их отчий край. Полосатые кошки мигрировали через Тибет, отвоевав для себя охотничьи угодья южной Сибири и Приморья; спустились к югу, обосновавшись в Юго-Восточной Азии, заселили Среднюю Азию и дошли до Малой Азии, не рискнув наведаться ни в Африку, ни в Европу: не по нраву пришлись им чужие материки.
   Тигры привольно чувствовали себя на своих территориях до тех пор, пока их не начал теснить человек. Не сошлись мы характерами, как ни странно, и взаимоотношения наши складывались хуже, нежели у кошек с собаками. К концу XX века тигров легко было сосчитать по особямь, подвидов же их осталось всего ничего: амурский, бенгальский, индокитайский, малайский, да суматранский, самый малый и самый агрессивный из всех.
   Одумавшийся вовремя человек сохранил тигриную популяцию, и эта грациозная кошка, краса и гордость эволюции земной фауны, вновь заселила свои излюбленные территории. Правда тигр стал уже не тот, что ранее - он заметно изменился.  Неизменными остались выжившие - бенгальский, да амурский; остальные же, новые подвиды, приобрели в себе отличительные качества, ранее не наблюдаемые, вершителем которых стал отчасти человек: люди готовили к самостоятельной жизни тигров из питомников, зоопарков, цирков. Эти особи были знакомы с человеком и несли в своей генетической основе зачатки так называемого человеческого разума, искусственно созданного, отличающегося от природного инстинктивного осознания действительности. Эти новые популяции были намного умнее своих изощрённых в охоте и маскировке предков. (Умнее ли)?

   Юрий наблюдал за своим новым пленителем, Джульбарсом, и отмечал измельчание этого подвида по сравнению с другими, сибирскими, и индийскими тиграми - весом около центнера всего, не более. Тем не менее, Джульбарс нисколько не преуменьшил свою царскую значимость, он оставался всё так же опасен для всей окружающей живности, несмотря на свой малый рост, не исключая человека в том же числе своих многочисленных жертв.
   "Мусульмане не смели изображать на своих художественных картинах животных и людей, обходясь для удовлетворения вдохновений одними орнаментами, - вспомнилась вдруг Юрию историческая справка. - Аллах запрещает людям творить подобие живому, становясь таким образом богоподобным, что претит божественному началу - единственному и неповторимому. Тигры являлись исключением. Тигры - особи царственные, а у царей запретов быть не должно".
   Рассуждения Юрия о тиграх успокоили его и помогли найти взаимопонимание с Джульбарсом, который заканчивал уже с осмотром, разбрасывая по окрестности разорванные и надкушанные вещи из багажа нездешнего путника. Вскоре тигр-таможенник выскажет своё заключительное решение по поводу гостя: продолжать ли ему свой путь или же разлететься по пустыне разорванным в клочья вместе со своими вещами.
   "Главное - не паниковать и вести себя достойно", - верно решил для себя Юрий.

   Тигр тем временем вспомнил, зачем он раздирает чей-то рюкзак и портит свой вкус синтетическими жирами и углеводами. Котяра приосанился и выказал зачинающемуся утру всю свою царскую величавость, рявкнул в Юркину сторону, на запах, заставив задрожать подрумянившиеся горизонты, а только показавшееся Солнце - прикрыться облачком. Так и не научились тигры различать неподвижные предметы, недоступны пока для кошек ни цвета, ни тепловизоры, и приходится реагировать этим лучшим охотникам на земле только на движение и запахи.
   Не удовлетворившись рыком и не распознав реакцию Юрия на своё решение, Джульбарс решил повторить своё требование другим языком, языком соприкосновений, и прыгнул в сторону собеседника, зарычав страшнее прежнего.
   Юрий понял, наконец, как следует вести себя в величайшем присутствии. Он встал осторожно, сделал шаг назад, качая торсом, ещё шаг. Юрий знал каждое своё последующее движение, каким-то нутром чуял, куда надо вступать следующим шагом. Откуда взялось это его знание правильного поведения? Неужто сам тигр учил его каким-то невероятным образом кошачьим манерам, знакомил с тигриным табелем о рангах?
   Джульбарс освободил, наконец, своего понятливого пленника и отпустил Юру с миром, по разрешённому маршруту, ни шага в сторону - прямиком на север. Тигр поднял хвост и отметил разбросанный багаж: проверено, запрещённые к провозу по пустыне вещи уничтожены, взрывоопасных предметов не обнаружено.

   Юрий шёл на север, через безводную пустыню, в очередной раз рискуя не дойти до конечной цели, оставшись без пропитания и воды на десятидневном переходе до первых ледников.
    У путешественника был второй вариант - вернуться назад, к Аравийскому морю, к ледникам, к воде. Но этот вариант не нёс в себе рациональной перспективы: назад, к северу, с водными запасами, Юрию вряд ли позволит вернуться хозяин тигриного заповедника. Ждать у моря погоды - вариант не из лучших, перспектива от этого ожидания стремится к нулю. Кого здесь можно ожидать? Заблудившихся элов? Своих, северян, - вот уж точно вряд ли! Скорее - Джульбарса. Этот подойдёт непременно. Не даст помереть от жажды, загрызёт вовремя.
   Юрий присел, там где встал, и задумался удручённо. Он знал, что пойдёт единственно на север, но ему не хватает уверенности. Вот её-то, уверенность, он и собирался приобрести, присев на минутку и сосредоточившись.

   Решение пришло внезапно. Юрий понял вдруг, что ему разрешено вернуться к разорванному багажу, проверить, что осталось. Откуда взялась в нём эта уверенность в безопасности данного действа, Юрий понять не мог. Он просто ощутил в себе уверенность, знал, что никто мешать ему больше не будет. Он допущен к прохождению по Месопотамии, и дикие рычащие угрозы ему больше не страшны.

    Джульбарс поделил всё по честному: припасы ему, как самому сильному, воду - в землю: пускай зелень цветёт, ей надо воды. Юрке же - целлофан да пластик. Юрка - человек, а людям эти бесполезные вещи зачем-то необходимы.
   Наш горе-путешественник сглотнул слюну с тоской, глядючи на разбросанные пустые стаканы. К чему они теперь ему, пустые, без воды? Горло сразу иссушила жажда, хотя с водопоем Юрию ещё можно было подождать до поры. "Когда же прийдёт она, эта пора изобилия"?
   Единственно, что выбрал из своего разбитого багажа Юрий, это рогатку со сломанным прицелом. Да и не нужен был этот прицел Юрию. Уж кого, кого, а суслика опытный хулиган-забияка подобьёт в лёгкую. Или мышь хоть какую, полевую, забитую тяжёлой жизнью на безводье.
   Юрий засунул рогатку в задний карман, привычно, не глядя, болтающимися наружу резинками. Пошёл нехотя, удручённо шаркая ногами по промёрзлой земле. Пошёл, постепенно ускоряя шаг, налегке, всё более уверенной походкой, пошёл на север, ближе к дому....

                Глава XIV. Жажда.

   Юрий шёл по пустынной Месопотамии, отталкивая неприветливые километры широким шагом.
   "8 километров в час, - определил свою скорость новоявленный туарег. - Не хуже, чем на плоту. Нет - хуже! По ночам придётся отдыхать, поэтому среднюю скорость стоит высчитывать по дневному переходу. Итак, если я выдержу ежедневную ходьбу по 100 километров, мне понадобится более недели, чтобы дойти до воды".
   Он шёл за тенью, стремясь нагнать защиту от испепеляющего солнца. Морозный воздух смягчал жжение лучей солнца, безжалостно вцепившихся в незащищённую шею путника, затылок, кисти рук. Погоня за тенью увлекала Юрия, но рассудка он не терял: в критических ситуациях необходимо уметь отвлечься от упаднических мыслей и страха за себя - так учили.
   Пятый час на ногах, организм Юрия наконец откликнулся о себе усталостью. Отчаявшись догнать свою тень, Юрий прыгнул на неё, подмял под себя ускользающую, развернулся на спину и потянулся истомно, блаженно растягивая уставшие мышцы.
   "Вот прицепился этот "злой рок"! Сдался я ему! К чему бы! Так и хочет извести меня жаждой!
   Нельзя думать о плохом, - вспомнил Юрий уроки выживания. - Какой к чёрту рок?! И куда я рванул? Такими темпами я выдохнусь за пару дней, и грош будет мне цена в спорах с этими суеверными злыднями - фортунами да судьбами. При острой недостаче воды ни в коем случае нельзя рвать жилы, двигаться необходимо размерно и желательно без помощи солнца - в ночь, на луну и звёзды.
   Нельзя в пустыне изводить взгляд тоскою от бесконечно повторяющихся горизонтов. В жизни всегда присутствует жизнь. Надо уметь видеть её и находить причины для удивления".

   Юрий перевернулся на живот и не замедлил удивиться: из песка на него смотрел глаз, просто глаз, бессмысленно наблюдающий за незнакомым шевелением. Юра поковырял пальцем в песке возле глаза, и песчаный питончик рассекретил себя, взбивая песок указующими пунктирами. Исследователь схватил песок рукою и вытащил на свет божий тридцатисантиметровую змейку. Питончик уставился в Юру тупым взглядом и скорчил глупейшую физиономию: "Ну и что ты хочешь от меня"? Непосредственность и наивность змейки просто не давали поступить с ней жестоко, призывали полюбить его тигровый окрас.
   -Извини, ложноножка, - ласково поддразнил змейку Юра. - Но такая вот она есть - эта мерзкая жизнь: не успел, не остался цел.
   Оголодавший путник быстро схватил змею за хвост, чтоб та меньше мучилась, общаясь со смертью, и с размаху, резко приложил глупо лыбящуюся морду о камень. Он ловко отделил разбитую вдрызг голову раскладным ножичком и сдёрнул змеиную кожу, как шкурку с банана.
   Юрий закрыл глаза и, преодолевая брезгливость, впился зубами в освежающую мякоть змеиных мышц - вода присутствует везде на Земле, надо просто уметь добыть её и правильно использовать.

   Всё будет хорошо!
   Юрий прикрылся от режущих глаза солнечных лучей платочком и задышал размеряно, засыпая. Ему не нужны были постельные принадлежности, сойдёт и так - на голой земле. Облегающий термокостюм не даст обмёрзнуть полностью от стылой земли. Заспанец переворачивался изредка, подставляя солнцу застывшие бока, и постепенно сворачивался калачиком, пытаясь согреться от себя; посапывал несдержанно, не боясь опозориться перед местными жителями своими беспокойными сновиденьями.

                ***

   Двенадцатый день брёл по иссушенной Месопотамии наш путник. Пустыня не одолела его оптимизм, как ни старалась.  Юрий постоянно находил, на чём заострить своё внимание: то варанчик прорежет песок, смешно разбрасывая лапы, то сам барханный кот порадует своей притягивающей шерстистостью, случайно рассекретившись перед человеком на охоте за карликовой песчанкой. Семья ориксов скрасит горизонт своим присутствием, расколет шуршащую тишину стуком копыт в бесконечном поиске скудной растительности. Песчаная лисица тявкнет недовольно из своей норы на негаданно забредшего в здешние гиблые места путника. Скорпионы, каракурты, скоробеи - бесчисленная назойливая пустынная мелочь не даст усомниться в присутствии в здешних местах жизни.
   Юрий не расстался со здравым смыслом, гнал безумие улыбкой, что легко возникала на лице одичавшего путешественника, провоцируемая вездесущей живностью с её неожиданным поведением. Лишь однажды он усомнился в чистоте своего ума, когда на вершине бархана возник силуэт человека и стал размахивать руками приветственно.
   Человек показался таким знакомым и родным, что Юрий не мог сдержать себя от радости, он прыгал и орал, скатился разок по склону бархана, не рассчитав свою поступь по текучему песку. Человек отвечал ему тем же - стремился к сближению, но всё не приближался по какой-то необъяснимой причине; он с тем же азартом, что и Юрий, открывал рот, а звуки его забирал ветер, унося их к себе за горизонт бесследно.
   "Кто же такой? - силился вспомнить человека Юрий. - Почему его не слышно? Немой? Не припомню знакомых немых. Может, кто голос потерял, пока я с элитой прохлаждался? Так кто же"?
   Небесный луч на миг навёл резкость на верхушку бархана, и Юра вдруг с ужасом понял, чётко разглядев диковинную фигуру: "Так это же я сам"!
   Оторвав в очередной раз взгляд от песка, Юрий не увидел больше чарующей фигуры на гребне холма, человек исчез в дрожащем воздухе так же неожиданно, как и появился.
    "Мираж, - определил наконец увиденное явление Юрий. - Сколько раз эта проказница фея Моргана пыталась соблазнить меня влажными далями в стороне от моего пути! Создавать картинки оазисов для меня ей было лень, поэтому я и не стремился за лукавыми позывами. А здесь повёлся на первую спонтанную сказку. Хорошо, что не видел никто"!
   -Есть здесь кто? - подстраховался Юра криком и рассмеялся от своей недавней оплошности. - Да кому в голову взбредёт шальная мысль погулять здесь,, кроме меня, заблудшего?!

                ***

   Тринадцатый день перехода не предвещал ничего нового - всё то же безоблачное глубокое небо, всё тот же сухой морозный воздух, нагреваемый беспрепятственно за день слепящим солнцем до 15 градусов тепла с утренних -35*. Юрий задумался о магии чисел, дабы отвлечься от неприспособленных для жизни человека природных условий.
   "Почему именно "13" сделали роковым числом? Статистика не подтверждает предупреждений мистиков сторониться чёртовой дюжины. Начиналось всё с Тайной Вечери, на которой родилось зло в образе Иуды. За столом сидели двенадцать апостолов и Иисус, один из них был лишним, и он должен был умереть. Всё на себя взял Сын Божий - и зло и смерть. Так было...
   Зачастую случается то, о чём больше думаешь, - продолжил рассуждения о магии чисел Юрий. - Ожидания смерти сбываются непременно, рано или поздно. А вот с вечной жизнью дела обстоят сложнее - под запретами Там вечная жизнь на Земле, возможна только неугасаемая память. Так почему же злые намерения сбываются чаще? Испытания это нам свыше, или не любят нас, самых страшных зверей - людей? А может, предначертано так, что за счастье бороться необходимо, чтобы не обрастала наша жизнь мхами в бесцельном созерцании бытия?
   Нельзя идти на поводу суеверий! Ни к чему хорошему шараханья от примет и плевки через плечо не приведут: только глаз поранишь вслед идущему. "Только вперёд"! - вот лозунг для настоящего странника. Будем бороться, и жизнь не ускользнёт от нас, как та роса, упавшая в песок. Так что у нас там сегодня - пятница"?

   Ежедневные переходы Юрия становились всё меньше. Он знал, что с каждым днём устаёт всё больше: сказывалось истощение и обезвоживание. Так и должно было быть, поход по иссушенному Междуречью проходил по плану. Юрий не собирался безумно ползти к цели из последних сил, человек прямоходящий должен идти, а перемещения на четвереньках нам не к лицу. Устал - отдохни!
   Всё было под полным контролем, и на тринадцатый день Юрий шёл на родной Север с высоко поднятой головой, бесконтрольно раскачивающейся из стороны в сторону. Дыхание ледников уже явственно ощущалось (или свежесть эта была надуманной?).
   На третьем часу механической ходьбы взгляд Юрия пошёл поволокой, он тут же присел, не желая вступать в споры с организмом, прикрыл веки, пытаясь унять тупую головную боль, и бесконтрольно завалился на бок...

                ***

   Моральное удовлетворение - основа жизнедеятельности человека. Даже любовь зиждется на удовлетворении: вас выбрали, любят, значит вы нужны. Наверное, когда нибудь общество придёт к необходимости наказания за воровство любви. Выбор в любви природа поручила женщине. Увальни мужики ошибаются зачастую в выборе партнёра. Женщину нельзя завоевать, но она легко может исправить ошибку мужчины, указав на неё своей недоступностью. Зачастую же женщина притягивает к себе постороннего мужчину за уши и пользуется им в корыстных целях, для самоутверждения. Мужчина же, отвергнутый и обманутый, заражается пониженной самооценкой, теряет веру в себя и никогда больше не получает удовлетворения от жизни. Жизнь таким становится не нужна, а отвергнутые и приниженные становятся ненужными в жизни, ходячими трупами.

    Юрий чувствовал огромное моральное удовлетворение. Он справился с пустыней, он смог уйти от безответной любви, он победил в испытании, в борьбе за жизнь! Вот так, в преодолении, и становятся настоящими мужчинами!
   Победа! Как она необходима в жизни каждого человека: хоть маленькая, победа над собой. Без самоутверждения жизнь стелется по накатаной, победа же возвышает и предвещает взлёт, порождает гордость и радость, уверенность в грядущих деяниях.
   Юрий чувствовал этот взлёт души, новый, высочайший виток по жизни. По жизни ли(?) - в этом в Юрия прокрались странные сомнения. Сомнения растворились в запахах, покрылись родными запахами знакомых, желанных людей.
   Там, в Санаа, у людей были искусственные запахи, по которым не различить суть индивидуума. Юрий же с детства привык начинать знакомства по наблюдениям и запахам, интуитивно. В Санаа люди были непонятны, и это обстоятельство напрягало немного. Напряжение от непонимания росло, и со временем Юрий накопил разрушающую усталость от элиты, переходящую в злость и ненависть.
   Добрые, настоящие запахи людей возвратились. Юра расслабился от долгожданного спокойствия: наконец он дома, среди своих! Здесь он будет нужен и любим. Здесь его никто не станет обманывать в главном - в ценностях жизни. Он открыл глаза и сквозь пелену различил силуэт в белом обтягивающем костюме северян. "Наши"! - обрадовался Юра подтверждению свей догадки. Он скорректировал зрение и рассмотрел незнакомое лицо, улыбающееся и приветливое. "Наши"! - признал Юра близость в незнакомце и снова прикрыл веки, устав от радости.

   Юра почувствовал свежесть на растрескавшихся губах (вот истое блаженство!) и усомнился снова в реальности происхлдящего: возможно, это райское преддверие? А тем временем собрались все: отец и мать в первых рядах, молодые, с добрыми улыбками, просящие для сына полноценной жизни.
   Ребята, "Потрясатели Вселенной", долбили тарелками и в барабаны, орали в экстазе, почём мать родила!
   Мудрая неприступная Нинель Каримовна пыталась разъяснить Юрию что-то непонятное: он слышал женщину, но схватить мысль не мог, как не сосредотачивался.
   Серёга с гитарой и рюкзаком за спиной - сама доброта!
    Ибрагим у вертолёта - нераздельно. Тут же, рядом с отчимом Ибрагимом, любимая сестрёнка - Алёнка.
   Ян Вольски - а ты здесь откуда?! Только тебя не хватало.
   Абигайл..., уходи, не терзай душу зазря!
   Витька, подковыристый вечно, но всегда желанный, растолкал столпившихся, вышел вперёд всех боком и закрыл весь обзор недовольным лицом:
   -Ну и что собрались опять на перепутье? Всё лазают и лазают, беспокойные! Знать всё хотят! Покоя нет от вас! Не место вам здесь, не ко времени! Сколько предупреждать можно?! Собирай всех, Юрок, и - уходите! Давайте, давайте! Организованно, строем, скоренько! Нечего здесь больше выискивать - ничего здесь интересного для вас нет!

   Юра открыл глаза и вновь увидел улыбку незнакомца в белом гермокостюме:
   -Всё? Совсем очухался? Меня видишь, понимаешь? Я - Артём, твой врач и руководитель испытательной службы. Говорить сможешь?
   -А где все?
   -Кто все? Вертолёт ведёт Ибрагим. Приземлимся - встретитесь, обнимитесь.
   -А Виктор где? Отец, мама?
   -Отец и Светлана Исмаиловна ждут тебя не дождутся, - ответил Артём, подозрительно промолчав о Викторе, забегав глазами. - Встретишься со всеми, тебя все ждут с нетерпением. Бодрись и улыбайся, не то смотришься, словно рыба на сковородке - обречённо. На, глотни! - протянул врач энергетическую таблетку.
   -А ты счастливчик, Юрок, - начал Артём делится с пациентом новостями с целью поднятия у того настроения. - В кои то веки элы на связь с нами вышли! Такого никто из нас не припомнил. Некоторая Абигайл сообщила о твоём освобождении. Видать, надёжно ты подцепил эту "элочку"!  Красивая? Да ладно тебе! Признавайся уж! Такого никому из наших не удавалось. Сростётся у вас семья? Это будет сенсацией - семья северянина и элитной женщины!
   -Так вы знали? А почему сразу не подобрали, когда я в море ещё от жажды сдыхал? - разозлился Юрий на нерасторопность соплеменников.
   -Знали, следили, - Артём спрятал взгляд за свою оплошность: хотел как лучше. Предупреждал ведь, что для первой встречи знакомый Юрию человек подошёл бы лучше, не допустил бы отрицательных эмоций у больного. - Так ты же сам в испытатели напросился! А как по твоему исследования проводить? В кабинетах, с игрушками? Не нравится, пиши рапорт. В спасательной службе случайных людей не держат.
   -Когда же вы научитесь людей уважать? - несправедливо обвинил Юрий Артёма в небрежном отношении к людям, ответив грубостью на окружившую его со всех сторон несправедливость.
  "Что за люди, эти женщины?! - не успокаивался Юрий, продолжая бесконечно корить Абигайл за глаза. - Расстались ведь, не срослось. И что она всё лезет со своими наставлениями, беспокойствами! Что ей неймётся всё? Лезет и лезет, никак не отстанет! Все они такие, люди-женщины"!

   
                Глава XV. Гостеприимная Африка.

  Встречали Юрия организованно и ярко, как встречают героев. Молодым необходима слава, и Юрий получил её сполна, купался в её лучах по самой высшей категории. Героя поздравляли с освобождением все, кроме Виктора, которого он хотел бы видеть особо, по какой-то внутренней, необъяснимой причине. Кого только не спрашивал Юрий о Жирове, все ответы звучали как-то неубедительно, увёртливо, ответчики подозрительно прятали глаза.
   Виктор не был задействован в текущих космических полётах, Юра следил за новостями. Так почему же старый друг игнорирует его, не спешит встретиться? Какой случай из жизни Юрия мог не понравиться Виктору, что он так разобиделся и не хочет даже поговорить-поспорить? Это непонятное обстоятельство всё больше раздражало Юру и злило его уже не на шутку. Он составил гневное послание и открыл блог Виктора Жирова. Страничка была закрыта. Юрий набрал полное имя друга и запустил его в поиск.
   Огромный пласт информации о герое Космоса Викторе Жирове вскрылся на экране. Здесь были фильмы с исследованиями учёного-космонавта, статьи, биография....
   "Герой Космоса Виктор Жиров погиб при исполнении полётного задания в открытом космосе"...

   Давно уже в Космосе не случалось неожиданностей. Люди научились работать безаварийно, планово, без авралов. Все космические работы готовятся и дублируются на земле - эта неоспоримая истина стоит первейшим законом для космонавтики. У Космоса же всегда находятся свои законы против исследовательского опыта, а его самый суровый закон - Космос непредсказуем.
   Виктор выполнял текущие работы на внешней обшивке орбитальной станции: всё знакомо, отлажено, выверенно. Никто не ожидал этого потока радиации, каждый уголок внутренней области Солнечной Системы подвергается строжайшему мониторингу (и человек решил, что может проконтролировать космос?). Виктор получил смертельную дозу, такие повреждения организма не излечить никогда, разве только воссоздать заново.
   "Почему именно Виктор? - возмущался от вопиющей несправедливости Юрий. - Тысячи космонавтов отработали свой стаж на орбите без каких бы то ни было последствий для здоровья, и именно Виктору достался этот жестокий жребий Космоса - стать жертвой. Почему именно тогда, когда я готов был отдать ему все долги по розыгрышам, отплатить осмеянием за глупые Витькины приколы?! Жесточайшая несправедливость! Кто ответит"?!
     У Виктора была возможность цепляться за жизнь ещё пару лет. Он бы мог заняться сочинительством, написать мемуары, рассказать потомкам о своём накопленом опыте в космосе. Он бы мог выживать некоторое время под присмотром врачей, заточённым в барокамере. Виктор выбрал охрану склада, его убили элы-крестоносцы.
   "Горечь утраты? Какая, к чёрту, горечь?! Почему всегда уходят лучшие?! Кто творит все эти несправедливости?! Эти расклады по жизням и смерти неверны! Лучшее должно быть в фаворе у жизни! Почему же оно теснится вечно, пропуская зло к будущему? Как могут эти твари, элы-крестоносцы, идти с нами рядом по жизни? Их место давно определено - в Аду, в заточении, безвылазно"!

   Юрий не нашёл среди знакомых человека, который смог бы прояснить конфликтные ситуации северян с элами. Может, кто и знал причины столь безрассудных изуверств среди людей, но никто не делился засекреченной информацией. И всё же усилия Юрия не остались безрезультатными:  он нашёл закрытый медицинский сайт, содержащий информацию о людях, желающих совершить суицид; но причины, по которым Юрий Гранин мог бы быть допущенным к междоусобным новостям, пока не признавались уважительными - чересчур агрессивно выглядели его интересы к элите. Пришлось выискивать более веские мотивы для допуска к военным тайнам, которые в жизни Юры пока не находились.

                ***

    В поисках ответов на свои неразрешимые вопросы Юрий решил посетить своего друга Дангана, которого не видел с последнего их прощания на Санаа.
   Южная Африка была обласкана последним ледниковым периодом, как праматерь современного человечества: Природа вспомнила и о нас, наконец, - людях, нашкодивших за последние века более всех зверей на Земле. Климат колыбели человечества привели к первоначальным настройкам, из этих земель воссоздали Рай.
   Дангана встречал старого друга по заточению на Санаа всей семьёй - пляшущей толпой из пяти-шести десятков человек. Стая антилоп, убегающая от львиного прайда не поднимает столько пыли, сколько выбили из грунтовой дороги скачущие женщины и дети. Более пристойные мужчины организованно прыгали в кружочке, кто выше: "Андаба ин данан дей"!
    Традиционные шумные приветствия продолжились подношениями фруктов и пальмовой самогонки, от которой Юрий предусмотрительно отказался. Дорогого гостя привечали довольно продолжительно, и чествование это могло продолжиться ещё долго: желание общения от гостеприимных хозяев здешних мест чувствовалось на расстоянии. Наконец-то Дангана удалось отбить Юрия от своих назойливых родственников, и друзья скрылись в бунгало, зазывающее хозяев прохладой и тенью.
   Отказ Юрия от крепкого напитка был принят, но от кукурузного пива отвертеться ему не удалось - настоящий мужчина не должен бояться потреблять огненную воду. Беседа потекла размерено, с искренним интересом друг к другу, бесконечными вопросами и душевными воспоминаниями. Юрий рассказал Дангана о дочери, о белоснежной очаровашке Дикиледи. Развесёлый хозяин погрустнел вдруг и отвёл взгляд от собеседника, скрывая блестящие глаза:
   -Расскажи ещё, Юра. Какая она?

   Юру обнял вдруг кто-то сзади, мохнатыми ласковыми лапами. Огромный тёплый язык нежно облизал правую щёку, закрыв враз нос и глаз Юрия. Юрий, испугавшись от неожиданности, выскользнул из мягких лап и развернулся на настырного любителя гостей: на Юру обиженно смотрел пятнистый котяра, облокотившийся передними лапами о спинку кресла: "Ну и чего ты от ласк воротишься? Испугался? Или нелюдим по жизни вышел"?
   -Иди ко мне, Юра! - Дангана хлопал рукой по коленке.
   -Я? - развернулся к хозяину Юрий и тут же снова вперился взглядом в леопарда, готовый ко всему, даже к смерти.
   -Юра, Юра! - продолжил зазывать леопарда Дангана. - Иди, иди! Приляг, расскажи, где был. Мяса хочешь?
   Своенравный котяра прошёл, наконец, к хозяину; грозно рявкнул, презрительно обернувшись на Юру: "Ну ты и страхолюдина! Не из наших, не из зулусов". А кому понравятся трусы?!
   -Назвал в честь тебя, - похвастал Дангана ошарашенному Юрию, массируя рукой холку леопарда.
   Зоопарк Дангана оказался на славу - хозяин-зулус показывал Юрию своих животных после: и диких, в вольерах, и домашних: кошачьих-собачьих, вальяжно разгуливавших средь шумной эбонитовой детворы; возил гостя на далёкие кардоны своей отчины, показывал свободных хозяев буша и саванн - травоядных и хищников, рычащих, мычащих, шипящих...
   Пока же, в первый вечер встречи, Дангана знакомил Юрия с роднёй. По приглашению в бунгало вошли две женщины с подносами, щебечущие без устали, одинаково беременные.
   -Мои жёны, - похвастал гордый за свои достоинства муж. - Ждём: скоро я стану многодетным папашей - две девочки и мальчик. Проверяли уже, и на УЗИ, и у шамана. Наш шаман Мпанде не соврёт, прогнозирует лучше всякого УЗИ.

                ***

   Юра потерял счёт дням, проведённым им в горячей разноцветной Африке: столь много интересов для пытливого юноши нашлось в этих местах, столь неустанно его гостеприимный друг фантазировал новые и новые развлечения - ежечасно!
   -Представляешь, Юрок! Не поверишь! Наши, вот только, встретили в Драконовых горах племя, незнакомое с цивилизацией!
   -Не поверю, Данганчик! Опять чудишь? Последних отшельников более века назад приобщили к мировой информатике и пластику. Каждый сантиметр Земли наблюдается ежеминутно из космоса, а ты мне "диким племенем" разводку пытаешься устроить. Не выйдет!
   -Веришь, не веришь, Юрок, а идти придётся. С любопытством не спорят.

   Драконовы горы - волшебная страна Африки. Испорченная и превращённая в мировую помойку бездарными правителями, эта жемчужина Земли возродилась, оставленная в покое от разора, воспряла всего за каких-то пятьдесят лет. Чудесные горы скоро оделись в леса и меховые луга, заиграли давно невиданными свежими красками - изумрудом и лазурью. Обнажённые безжизненные ландшафты прикрылись растительностью и приобрели таинственность, привлекающую исследователей, стали зазывать жизнь, насытившиеся дикими кущами.

   Отряд из семи зулусов был в пути третий день, когда поступило первое известие о наличие в здешних местах незнакомого племени.
   -Мы называем их - мибуто, - наставлял Юрия Дангана. - Ребята агрессивные с виду, но ты их не бойся: пошумят, да отстанут. Им тоже хочется быть главными в мире, первородцами. В душе они добрые, живого лишний раз жизни не лишат. Хорошие ребята, гостеприимные.
   И всё же, Юрок, будь осторожней. Кто знает, что им на ум взбредёт - они белых людей не видели никогда. Сядь на полянке и не делай резких движений. Прямо не смотри - только искоса, с оглядкой. Глаза в глаза - ни в коем разе! Первым не лезь! Они ребята любопытные, сами пойдут на контакт.

   Контакт проходил по классическим канонам: пока Юра сидел на поляне, не шевелясь, делая вид, что не видит ничего, туземцы рассматривали со всех сторон диковинного человека, перебегая от дерева к дереву, прячась за густой растительностью.
    Первым на поляну вышел, как и ожидалось, самый смелый и сильный: сын вождя племени мибуто, как определил кастовое положение туземца Юрий по накладной шевелюре из шерсти гепарда. Туземец воинственно подпрыгивал и тыкал в сторону Юрия копьём, постоянно озирался на лес, убеждаясь в поддержке своих отчаянных воинов, подбадривал себя грозными выкриками, зачастую переходящими на фальцет. Юрий вскочил, изобразив удивление и выразил почтительный испуг, отвернувшись от нападающего и прикрыв голову руками.
   Вдохновлённый победой воин гордо выпрямился и выкрикнул победный клич, подняв высоко над головой копьё, призвал соплеменников выходить из укрытия: "Он трус. Берём его живым"!
   Юрий поднял руки, показав что он не при оружии, и начал медленно разворачиваться, наделяя всех приветливой улыбкой. Туземцы сужали круг, постепенно смелея. Юрий протянул им руки для рукопожатия, но грозные ребята не поняли дружественной традиции, отпрянули с незнакомого жеста непонятного человека. Командир сдержался, усилием воли подавил страх, не потерял достоинства, не отступив. Он собрал всю свою волю в кулак и коснулся руки Юрия, сразу же отдёрнув свою; смотрел подозрительно на ладонь - не испачкалась ли от пепла, которым удивительный человек отбеливал свою кожу. Светлая ладонь оказалась чистой. Тогда туземец, осмелев окончательно, потёрся тыльной стороной ладони о руку Юрия. Удивительно - краска, которой покрывали себя странные белокожие люди, не отходила от бледных болезненных тел, даже не приставала к шикарной эбонитовой расцветке самых красивых людей - мибуто.

   Мибуто успокаивались постепенно, убеждались в отсутствии угрозы от Юрия. Началось знакомство - всё по уставу, заложенному ещё древними кроманьонцами для межплеменных сношений. Первым представился сын вождя, положа руку на грудь и гордо вскинув голову; приосанился: "Изандхлуан"! Юра назвал себя, пытаясь запомнить сложнопроизносимое имя нового друга. Он уже боялся, что не запомнит всех представившихся, восстановив против себя тех, кого не запомнил, но последующие имена были более просты: Панда,Само, Шака.
   Туземцы расселись кружком вокруг Юры, и начался торг - самое проверенное действо для закрепления добрососедских отношений. Иза разрешил звать себя проще и угощал своего белого друга вкуснейшими живыми червячками, почти безвредными. Юра разжёвывал не морщась - он уже ничего не боялся. В ответ Юрий доставал из рюкзака побрякушки цивилизации: блестяшки, пластик, металлические безделушки, фабричные поделки из дерева. Все эти невиданные диковины приводили туземцев в неописуемый восторг, они дико прыгали и подняли такой гвалт, что привлекли шумом вездесущих детей, не способных внести порядок в представительскую церемонию - только ещё большую неразбериху.

   Особо заинтересовало туземцев зеркальце. Мибуто знали, что они приходят с неба. Мибуто - дети неба, и после смерти они вновь отправляются в бескрайние небеса. Есть люди, что появляются из-под земли. И вот, оказывается, бывают ещё люди, с бледной кожей, чьи предки живут за этой чудесной блестящей вещицей. Необычные мёртвые: за ними возможно наблюдать. Мёртвые мибуту не пускают живых в своё обиталище. Видать, мёртвые белых - самые низшие из потусторонних существ: они не в силах наложить табу для живых на своё существование.
   Детвора бегала без присмотра. А что за ними смотреть, воспитывать? Это они, ещё не погрязшие в ошибках жизни, встают примером поведения для взрослых своей непосредственностью, наивностью, ясностью ума, бесспорными выводами. Это дети с их безграничным любопытством заставляют взрослых думать и совершать открытия, задавая без всяких приобретённых зазнайств самые неожиданные вопросы. Дети никогда не боятся показаться глупыми из-за неуместных вопросов.
  Шустрые блестящие головёшки безошибочно выбирали для себя игрушки. Их выбор никто не оспаривал. Удивительно, каким образом неграмотные детишки со своим неокрепшим умом распознавали принцип действия липовой игрушки - кузнецов, мужика с медведем?! "Кто это"? Протягивал любопытный малец игрушку мудрому взрослому. Тот пожимал плечами: "Гулу, Намба - духи неба".

   Юра в жизни не ощущал себя так благостно, как среди туземцев, окружённый безграничным любопытством. Так задумано природой: человек ощущает себя лучше всего, когда им овладевает взаимный интерес к окружающему обществу. Любопытство вселяет в нас уверенность, веру в людей, чувство коллективизма и взаимопомощи. С такими настроениями нам не страшны ни вездесущие неприятности, поджидающие нас по закуткам бытия; с верой в жизнь и болезни переносятся легче, смерть не страшна, и боится сама оптимистов, делающих ставку на друзей и интерес к жизни.
   "И зачем было нужно делить людей на элиту и чернь? Всё это властолюбие - противочеловеческий пафос. И какое удовольствие элите от их превосходства? Это они двигатели прогресса, избранники эволюции? Вот главное! - с огромным удовлетворением созерцал Юрий жизнелюбивых мибуто. - Человеку просто необходимо иногда возвращаться к истокам. Не могли наши пращуры быть кровожадными каннибалами! Доброта и человеколюбие, интерес и любопытство - вот двигатели прогресса"!

   -А как выглядит снег? - спрашивал Юру Иза. - Это вата? Как пух? Он белый, как твоя кожа? Искристый? Блестящий, как зеркало?
   Юрий кивал с глупой улыбкой, соглашаясь со всей наивностью своего нового друга, и понял вдруг, что туземец говорит на чистейшем африкаанс.
   "Ах этот лукавый сын мамы-Африки! Что удумал, хитрый Дангана! Ну и учудил! Племя, не знающее цивилизации! Туземцы, впервые увидевшие белого! Цирк! Театр! И это всё ради меня одного? Ну, спасибо, Дангана, друг! Спасибо артистам! Угодили! Какой праздник души! Здорово"!

                ***

   -С Санаа возвратилась Наталья Чаина, - сообщил как-то вечером Дангана. - Помнишь, Юра, Наташу - безотказную, всегда готовую помочь? Завтра едем на Чукотку! Ты же со мной, Юрок?

   -Извините, мальчики, - отказалась от встречи Наташа. - Вы поймите - они даже не показали мне сына! Я ни разу не покормила его, моё молоко пропало без надобности! Я не почувствовала его ласковых губ на груди!
   Нет, извините. Вы напоминаете мне о тех временах, о сыне. Может, потом когда..., мы встретимся, поговорим, вспомним. Только не сейчас! Извините, честно -  не могу.

                Глава XVI. Противостояние.

   Друзья по Санаа каким-то образом пополнили недостающие у Юрия основания для допуска его к секретным документам по крестовым войнам. Для жаждущего правды исследователя открылись ужасающие факты человеческих взаимоотношений, покрытые позором ещё многие века назад. Каждое историческое сообщество, к сожалению, подстраивает общечеловеческую мораль под себя, в соответствии со своими современными политическими и модными веяниями.
   Элите необходимо постоянно добиваться самоутверждения, искать доказательства своей индивидуальной неповторимости и недосягаемости. Эти бесспорно совершенные люди нуждаются в фанатах для сравнения посредственности с гениальностью.
   Элита не способна выживать самостоятельно - это трутни, без толики уважения к труду. Без лакеев элита не обеспечит своё существование. Эта каста не была предусмотрена природой, и для её выживания эволюция не подготовила ни манны небесной, ни амброзии нектарной.
   Элите необходима пища, которую они не растили, не добывали; необходимы товары, которые они не способны создавать; нужны машины, спроектированные, но не воплощённые в металле.

   Северяне были готовы поставлять товары для элиты: как-никак, а это - передовая прослойка человечества, не дающая развернуть эволюцию вспять, к первобытно-общинному строю.
   Гордые элы посчитали ниже своего достоинства находится в просителях у менее развитой северной расы. Элита встала на путь грабежа и разбоя, чтобы выжить прикрывая свои преступления сочинёнными вновь законами чести. Люди преуспели в интерпретации морали: сколько раз за свою историю мы подтасовывали общественные законы в угоду элитной прослойки!

   Особо дерзкие элы пошли на убийства ради славы.
    Лишение человека жизни уже давно расценивается человечеством, как самое недопустимое преступление. Смерть во имя чести, во имя идеи, во имя жизни - оправдать возможно всё. Жертв среди элиты за продолжительное время межкастовых стычек не наблюдалось: северяне не были готовы убивать, свободное от частной собственности и корысти общество уже несколько поколений обходилось без этого противо человеческого действа.
   Никто не вправе разрушать то, что сделано чужими руками! Никто не вправе воздействовать на организм, владение которым не предопределено! Никто не вправе распоряжаться чужими жизнями без разрешения свыше, оправданное инстинктами голода и логикой целесообразности.
   За всё придётся ответить - об этой истине люди всегда предпочитают не помнить, наслаждаясь сиюминутными незаслуженными благами. Мир находился на грани войны, который уже раз. Северяне, более жизнестойкие и многочисленные, легко бы уничтожили зарвавшуюся элиту, несмотря на её более совершенную технику. Побеждает всегда правда - этот факт доказан историей. Правда же элиты всегда подтасована, супротив правды людей действия, настоящей, единой правды, доказуемой результатом. Победа - есть тоже результат, подтверждающий наличие правды, единство которой элита не признаёт: "У каждого своя правда".
   
   Во что бы превратился мир людей без элиты - предсказателей подобного поворота истории не нашлось, как с той, так и с этой стороны. Победил как всегда разум, который уже раз! Видать, всё же есть хранители, ограждающие нас от безрассудств.
   В любом, самом социально защищенном обществе, найдутся люди, которым жизнь становится невмоготу по различным причинам: кто-то не желает оттягивать на себя жизни близких, кто-то не желает бесцельного времяпровождения, потеряв дееспособность. Не всегда удаётся привить увечным новую тягу к жизни, и люди продолжают жить в мучениях, ради незыблемых моральных устоев.
   Северяне, заражённые суицидными настроениями, пошли на заведомую смерть, предотвратив новое военное противостояние людей. Гордые элы старались не замечать слабостей подставных противников: "Варвары все такие - несостоятельные! Элита непобедима своей гениальной предрасположенностью, и по другому быть просто не может"!

                ***

   Беспокойная жизнь Юрия не оставляла времени на нежелательные воспоминания о заточении на Санаа. Вскоре Юра без всяких негативных эмоций мог общаться как с Дангана, так и с Наташей Чаиной, ставшими близкими друзьями по текущим совпадающим интересам.
   Всё в жизни возвращается на круги своя, возвратилась к Юрию и тоска по Санаа. Возвратилась она в образе Абигайл, как это и ожидалось скорее всего. Юра знал о жизни любимой когда-то женщины почти всё, будто Абигайл наяву делилась с ним всеми радостями и беспокойствами.
   Все эти бесконтактные встречи сильно раздражали Юрия своей необычностью, они были реалистичны и достоверны, воспроизведённые в разгорячённом  мозгу от образа Абигайл: она была ощущаема женской неповторимостью и скрытностью сокровенного. Юра так и не узнал, кто стал отцом вместо него, хотя знакомство с новой жизнью не скрывалось под сводами женских тайн.
   От Юры в ответ требовался каждодневный анализ его спасательно-испытательской деятельности, он по часу в день загружал свои мысли воспоминаниями вместо того, чтоб знакомиться с новейшими достижениями в науке, осмысливать новые гипотезы в строении естества, составлять личное мнение о протекающем общественном прогрессе. Юра сильно уставал от этого назойливого вторжения в личную жизнь.

    Элы научились влиять на людей без визуального контакта. Их телепатические приобретения распознавались северянами, подверженными несанкционированным вмешательствам в подсознание. Несогласованное влияние извне легко устраняется, достаточно сформулировать отказ от телепатического воздействия, выставить внутренние границы против психических атак.
   Однако, некоторые северяне шли на внечуственные контакты, захваченные любопытством по непознанному, присущему всему живому - основной тягловой силой эволюции. Встречались люди, готовые идти в сладкий плен, захваченные ярким блеском элиты. Свобода обменивалась на призрачные ценности элитарного бытия в трущобах Санаа или же в каком другом железобетонном искусственном быту на одном из сотни островов, законсервированных за новой кастой людей.

   -Мне не нужна любовь на расстоянии, - выставил принципиальные преграды женским пленительным чарам Юрий. - Уходи, Абигайл! Навсегда! Виртуальная любовь не для меня.

                ***

   Юрий Гранин завоевал своей целеустремлённой жизнью известность среди людей. Он покорял морские глубины, высочайшие горы, переплывал океаны на утлых судёнышках в исследовательских целях; боролся с холодом в ледяных пустынях, не предназначенных для жизни людей. Пытался наладить контакты с законченными хищниками саванн и пампасов, вытаскивал себя за шкирку с малярийных болот.
     О жизни Юрия можно рассказывать ещё и ещё, но в ней больше не было тем для нашего текущего повествования - контактов с элитой. Лишь однажды нашему герою довелось проникнуть в элитарную зону на вертолёте, по причинам случайным.
   Гранина заинтересовали биологические недвижимые объекты на небосклоне. Такого быть не может! Пребывание жизни в воздушном пространстве обуславливается движением, полётом. Зависание в воздухе обязательно заканчивается падением.

   Юрий навёл оптику на заинтересовавшие его объекты и с удивлением распознал в них зависших в пространстве людей. Кто-то висел в позе мыслителя, скрестив руки на груди и склонив голову - отвлёкся от мира сего, закрывши глаза и купаясь в мыслях. Кто-то же раскинул руки в распятии: созерцал и мыслил.
   Всё это было так непривычно и смешно, что Юрий рассмеялся в голос, восприняв реалистичную картину в небесах, как сатирические шаржи. Однако смех его вскоре прервался: Юра окунулся в неведомый ему досель информационный поток, заполнивший окружающее пространство, словно влага в воздухе.
   Юре стали доступны тайны цвета и его восприятия - восторженного и неприязненного. Свет просканировал для Юры все тайны вещества, скрытые в объёме. Звуковые волны раскрыли тайны движения и взаимодействий различных по характеристикам объектов. Гравитация пронзила всё живое и неодушевлённое, призывая естество к дружбе и взаимопониманию. А над всем этим движением природы проистекало властное время, спокойное и незыблемое, вечное Время - главный смотритель Вселенной.

   Юрий легко выскользнул из непонятной мути - он даже не мог вспомнить, трогал ли джойстик управления вертолётом. Это была зона элов, непригодная для обитания северян. Чуждое здесь отвергалось без исключений.
   "Гравитофлозия", - металось в разгорячённой голове Юрия услышанное давно понятие. Юрий мотнул головой, освобождаясь от назойливого слова и развернул машину в места более благостные - на родные морозные севера.

                Послесловие.

   Возможно ли будет со временем всеобщая солидарность людей? Здравый смысл диктует разумность общих, объединяющих целей, совместные усилия всегда гарантируют надёжные результаты.
   Так почему же нам извечно требуется противостояние для движения в будущее? Сможет ли когда человек самостоятельно двигаться по тропинкам эволюции, отняв детскую ручку от ведущих вслепую законов природы, основанных на антагонистических противоречиях?
   Вырастем мы когда? Возмужаем? Или навсегда останемся в детстве? Ведь здесь так хорошо, в этой жизни с ограниченой ответственностью! Можно и в войнушку поиграть, если станет скучно; придумать новое оружие - самый сильный стимул прогресса.

   Стремление к познанию - составляющая сила, ведущая Человечество к будущему, гарантия нашего выживания. Нам осталось только поверить, что Космос не принимает агрессию. Звёздные войны - страшные сказки несостоявшихся людей. Только разум, замешанный на добре, может быть допущен к тайнам Вселенной. Тропики Космоса станут доступны цивилизации, научившейся принимать противоположности, взаимодействовать и сотрудничать.