Зорбы

«Мишка косолапый по лесу идёт,
Шишки собирает, песенку поёт,
Шишка отскочила прямо мишке в лоб,
Мишка рассердился, и ногою – топ!»
- мурлыкал себе под нос Саня, пробираясь между проросших сквозь разбитый асфальт молодых топольков. Вдалеке виднелись кирпичные трубы.
«Завод возможно. Вот тогда нафиг я туда иду? Что хорошего может быть на заводе? В столовке разве что пошариться, крупы какой-нибудь».
На двух топольках у воробьёв проходило партсобрание. Орали как потерпевшие, потом неожиданно затихли. С одного тополька на другой перепорхнула группа птиц. Потом Главный Воробей, председатель парткома, что-то чирикнул, и вся стая разлетелась в стороны.
«Вона чо! У птиц тоже важные тёрки бывают…».
Саня заметил киоск сбоку у бывшей дороги. Стекло было выбито. На всякий случай подошёл поближе, заглянул внутрь. На полу валялся полусгнивший матрас, пара пустых бутылок. Залезать внутрь не стал, и так было ясно, что до него побывали и всё что можно использовали. Возможно, ещё до нашествия.
До предполагаемого завода было недалеко, Саня посмотрел на небо – нормально, успею, в цехе каком-нибудь переночую.
Неподалёку стоял остов четырёхэтажного здания – окна выбиты, левый угол обрушился. То ли офисное, то ли общага, подходить не стал, ясно, что побывали, обшарили да бросили.
Сане было жалко покидать городок, с домами, хоть и полупустыми, но попадались и квартиры с запасами, кроватями, книжками наконец. Подвалы, где можно отыскать банку-другую засахаренного варенья. Но последнее время всё проще было получить перо в бочину или даже ломом по башке, поэтому перебрался сюда, ближе к линии боевых действий, но тут зато поспокойнее.
Левее дороги за густыми кустами разглядел забор и понял, что это типа дачный посёлок, хотя странно, почему так близко от завода? Вот там наверняка что-то есть. Для обычного мародёра просто домики со шмотьём, но опытные знали что искать, а Саня был как раз из таких. Быстро нашёл дырку, пролез и начал рыскать. В первых четырёх участках всё было пусто, а вот на пятом среди сорняков и прятались приятные бонусы! Отыскал стручков двадцать гороха, немного картошки, пусть мелкой, два помидора и немного малины. Эх, в сентябре бы сюда наведаться! Почему бы и нет? Хотя… Ну, будет двадцать картошек, гороху побольше, но возвращаться – плохая примета.
Близко к заводу на столбе висел громкоговоритель, который захрипел во время Саниного приближения:
«По последним сообщениям информационных агентств… бригада под командованием генерала Сухореченкова выбила противника из населённых пунктов Злобино, Березняки… силами наших войск освобождено село Береть».
- О! Береть! – Саня в географии был не мастак, ему просто название понравилось. – Береть… - Представилось село на берегу реки, заросшее нормальными деревьями, берёзками, сосенками, и мостки такие, к которым лодки привязаны и можно рыбачить, и неподалёку ульи, и коровы пасутся, и после десяти вечера село засыпает, мирно, только в паре-тройке изб ещё свет и работает телевизор…
Проходная была заварена железными листами, Саня нашёл пролом в заводской стене и осторожно двинулся на территорию.
Намётанным глазом определил, где находилась столовая, отыскал дверь разгрузки и попал на склад. К сожалению, полки были пусты, пару мешков со сгнившим рисом, железная открытая бочка, из которой воняло так, что даже не интересно, что там было раньше, какие-то  мелкие упаковки с иероглифами, вряд ли съедобные. Нашёл пакет с макаронами, но его так погрызли крысы, так что есть было страшновато. Саня перешёл в обеденный зал, разложил собранное на дачном участке и стал разделывать гороховые стручки.
Они грохотали так, что не услышал приближающихся гостей… Собачья стая, голодная и злая, ворвалась в столовую и накинулась на пацана. Их было штук пять, как обычно, один заводила и остальные подпевалы, но со столь же опасными зубами и лай стоял такой, что вспотеешь! Саня забрался на стол, пара собак потрошила его рюкзачок, а вожак мо своей сучкой пытались его достать. Оружия не было, так, руки-ноги. Он пытался орать, но одичавшие собаки на это не велись, хотя запрыгнуть на стол им пока не удавалось. Одна шавка сзади ухватила Санину ногу, он пошатнулся, упал, вожак наметил в горло…
И завыл, заскулил, потом задрожал и опал, стих, потом другая собака свалилась замертво, остальные испуганно бежали. Саня валялся на столе, чувствуя, как из здоровенной рваной раны сочится кровь, и пытался понять, кто это его так вовремя спас? Над ним нависло девичье лицо в полосатой вязаной шапке.
- Привет…
- Привет. Вовремя я, ага? Порвали бы тебя в лоскуты. Чего без оружия ходишь?
- Да в рюкзачке нож… На полу…
- Мудак. Нож нужно на поясе держать, в ножнах. Как ты дожил до таких лет? – говорила спасительница, очищая и перевязывая рану. – Если бешеные, то ничем помочь не смогу, сдохнешь. Если нормальные – то чайку с тобой попьём. Тебя как зовут?
- Саня.
- Меня Марина. Ты вроде не гопник, да?
- Не, нормальный пацан. На пианиста учился… раньше… Теперь вот иду, ищу, где получше.
- Получше там, где нас нет, и нас туда не пускают…  Не лучшее место ты нашёл, хотя… кто его знает? Говорят, в одну воронку снаряд второй раз не падает.
Саня сел, поболтал перевязанной ногой.
- Спасибо.
- Пожалуйста, два курса медицинского. Обращайся, пока бесплатно.
- Чего бесплатно, смотри, у меня картошки, помидоры, горохи есть.
- Шучу. А у меня котелок и костерок. Давай ужин что ли сбадяжим…
Они стали готовить незамысловатый ужин, попутно разговорились.
- А ты чего здесь вообще? Сюда так-то никто не ходит.- Спросила Марина.
- Потому и здесь, в старом городе опасно стало, все злые, жрать нечего, а сюда боятся, линия фронта, так можно спокойно бродить.
- Э! Линия фронта… До неё ещё далеко.
- Чего там далеко, вчера сам ночью видел огни какие-то и взрывы слышал.
- Это да, бывает у нас.
- А ты отсюда?
- Да, неподалёку жила, теперь, видишь, гуляю.
- Куда-то конкретно гуляешь, или просто так?
- Ну, вообще-то конкретно. Ищу одного… парня, что ли? Он старый, говорят, вообще всё знает, где чего, тайны всякие. Живёт один, огород у него.
- И не обворовали?
- Ну кто его обворует на прифронтовой линии?
- Не страшно же жить вблизи…
- А ты?
- Я просто гуляю. Хочешь, с тобой пойду? Мне всё равно куда.
- Ну, два ножа лучше чем один… Давай. Только руки не распускай, а то отрежу!
- Как скажешь.
Саня стал укладываться спать, посматривая на подвернувшуюся спасительницу и прикидывая, как бы получше начать распускать руки, и с этими мыслями уснул.
Наутро снова вышли на дорогу, перекусив оставшимся с вечера, Саня прихрамывал, а Маринка злилась, что медленно идут, но молчала. По пути нашли ещё два садовых участка, нарвали зелёных ранеток, но есть их было невозможно, оставили на случай сварить. Дальше попался магазинчик, из которого почти всё вынесли, но нашлось пару килограммов сахару, крупа, пакет муки. Идти стало веселее, и нога вроде не так болела.
На третью ночь удалось распустить руки, да так, что провалялись до обеда и Маринка стала посматривать на паренька заинтересованно, задумчиво так.
Из громкоговорителя сообщили, что нашими частями были оставлены Березняки и Береть.
- Береть жалко, - вздохнул Саня.
- Ты там был что ли?
- Нет, но название красивое.
- А если бы село Драчуны захватили, или Писькино какое-нибудь, не жалко бы было?
- Тоже жалко, но не так, как Береть.

На пятые сутки ближе к обеду Маринка сказала:
- Давай иди аккуратнее, мы вроде близко уже, у него всякие ловушки могут быть и мины.
Саня стал идти очень аккуратно, но всё равно влез в какую-то проволоку, запутался и упал.
- Вот если бы ты не сказала, я бы шёл нормально!
- Ты бы шёл нормально, если бы не был таким мудаком!
- Спасибо.
- Пожалуйста. О! Смотри! Это, наверное, его дом!
Из кустарника торчала обветшавшая и проржавевшая, где деревянная, где жестяная, крыша одноэтажной избушки.
- Эй! Хозяин! Гости к вам! Мы с миром! Не стреляйте! Здесь Марина и Александр! У нас есть крупа и картошка! И масло подсолнечное! Мы поговорить хотим! Не вооружены! Только ножи! – Кричала Маринка, приближаясь к дому. Там было тихо.
Подойдя почти к самой двери, она осторожно потянула ручку, дверь открылась. Посмотрев на Саню широко открытыми удивлёнными глазами, вошла. Внутри пахло затхлостью, грустью и немного застарелой блевотиной. Было видно, что на кровати лежит какой-то человек, не факт, что живой.
- Ну твою мать, неужели опоздали?
Лежащий захрипел, двинул рукой, подзывая гостей. Они подошли и стали разглядывать слегка опухшее и обросшее щетиной лицо хозяина дома, которые глядел на них страдальчески выцветшими глазами.
- Дайте воды…
Маринка пометалась по комнате, нашла чашку, воду, подала. Лежащий приподнял голову, жадно отпил и снова откинулся на подушку.
- Вам плохо?
- Не то слово… Нахер я эту бражку стал пить? Не мог подождать ещё день, перегнать и нормальной выкушать? Всё, блин, торопимся куда-то, всё спешим…  А потом лежим и помираем… Не повторяйте моих ошибок.
Хозяин дома ещё полчаса хрипел, пока гости осматривали дом. Везде валялись старые газеты, пустые консервные банки, всякий мусор. Наконец  прояснилось.
- Арсений, – представился лежавший.
- Саня.
- Марина.
- А вам не страшно? Ну, тут жить? Мы подходили, засад ждали, растяжек-ловушек, мин всяких.
- А чего страшиться? Бандюки здесь не ходят, так что живу.
- Ну, а что линия фронта?
- Какого фронта? Да ладно вам, нету никакого фронта…
- Ну как же, зорбы…
Арсений захохотал, закашлялся, сел в постели, весело глядя на молодёжь.
- Зорбы? Ты серьёзно? Зорбы?!
- Так передают по громкоговорителям… - неуверенно сказал Саня.
- Давай-ка я тебе расскажу, что такое зорбы. – Арсений поковырялся в газетах, вытащил небольшой кусок бумаги и протянул. – Вот они, зорбы. Это они и есть.
На рекламном плакатике был изображён шар, внутри которого находился человек, скатывающийся вниз, очевидно, испытывающий радость и удовольствие. Текст гласил – «Зорбинг – новинка в нашем парке развлечений!».
- Понял? Вот тебе и зорбы.
- Нет. Подождите. Секундочку. Ну, может, совпало?
- Чего совпало? Зорбы они и есть, надувные шары, чтобы скатываться, и никакие это не инопланетяне, никто нас не захватывал.
- Как это? А сводки? Взрывы?
- Это просто. Сводки можно просто придумать. Взрывы – имитация.
- Не может быть…  Бред какой-то.
- Так и есть. Вы в курсе, что такое «депрессивный регион»?
- Ну вроде да.
- Так вот наш регион как раз депрессивный. И чтобы напрасно население не кормить, придумали нападение зорбов, отчекрыжили нас от всей страны и практически забыли. Ну, вот мы и умираем потихоньку.
- Как же так… Ну, хорошо, если это правда… То почему вы не расскажите всем? Сами чего здесь сидите?
- Всем рассказать – вряд ли поверят. Вот вы, например, мне не верите. Чего здесь сижу? Ленивый я, жить не так много осталось, так что вот.
- Бред… - никак не мог поверить Саня.- Целый регион! Вот такой фуфлыгой!
- Не веришь? Сходи посмотри. За моим домом дорога, прямо к КПП. Вы на само КПП не ходите, обогните по лесу и вперёд. До ближайшего города километров сто двадцать. Там уже люди живут, ни про каких зорбов слыхом не слыхивали. Красавица, плесни ещё.
Марина подала Арсению кружку.
- Значит, правду говорили… - задумчиво сказала она. – Значит, где-то есть нормальная жизнь.
- Конечно есть! Если хотите – идите, будет вам счастье.

На следующий день Саня с Маринкой, взяв у Арсения картошки и огурцов, двинулись в путь. Как он и сказал, вскоре показалось КПП. Пустое здание, несколько угрожающих плакатов. Никакой охраны не было заметно.
- Вот сволочи, даже не охраняют!
- Может, померли?
- Трупов что-то тоже не видать.
Саня нашёл в каптёрке запылённый передатчик, автоматически запускающий сводки с фронта, и разнёс его к чертям.

Спустя месяц они вышли к городу, к настоящему городу, живому, по которому катались машины, бродили люди, горел свет и раздавалась музыка. Они стояли молча, на холме, и смотрели на всё это великолепие, и даже ругаться не было сил. Саня сжал Маринкину руку, глянул в её лицо. Она кивнула. И они пошли в нормальную жизнь.