Тряпка

     Мой главный грех есть сомнение. Я
во всем сомневаюсь и большею частью
нахожусь в сомнении.
     - Сомнение свойственно слабости
человеческой, - повторил те же слова
священник. - В чем вы преимущественно
сомневаетесь?
.......................................
     - Вы собираетесь вступить в брак,
и бог, может быть, наградит вас потомством,
не так ли? Что же, какое воспитание можете
дать вы вашим малюткам, если не победите
в себе искушение дьявола, влекущее вас
к неверию?

                Лев Толстой.
                Анна Каренина.


     Мы не станем уверять, что слова эти
были внушены угрызнениями совести, - мы
скажем, что они были внушены истерией.

                Уилки Коллинз.
                Лунный камень.


    
     Свадьба подходила к своей заключительной фазе. Гости уже не обращали внимания на молодых, разделившись на группки собеседников, обсуждая свои наболевшие проблемы, больше никто не кричал: "Горько!", после чего смущенные молодые вынуждены были вставать и публично соприкасаться губами, изображая формальный поцелуй, а думая только о том, чтобы весь этот шалман прекратился как можно скорее и можно было бы уединиться.
     Наконец, были объявлены танцы, и молодежь потянулась в соседний зал кафе, где уже гремела музыка так, что колыхались занавеси на окнах. Изрядно подпившие пары старательно изображали танец, выделывая ногами немыслимые кренделя, а в центре зала самый шустрый из парней под звуки фокстрота пустился вприсядку перед дамой, а та, остолбенев на минуту от этих выкрутасов партнера, начала поводить руками, демонстрируя, по ее мнению, некое подобие лезгинки.
     Более пожилые гости остались за длинным столом, где непроизвольно произошло разделение полов - мужчины сгруппировались на одном конце, женщины - на другом.
     Мужики среди пустых и полупустых бутылок, тарелок и чьих-то объедков находили рюмки и разливали водку или вино - это уже не имело значения, и пили, произнося простые, но доходчивые тосты:
     - Ну, будем!
     - Давай!
     Женщины, чей возраст уже минул бальзаковский, склонившись головами друг к дружке сначала о чем-то горячо спорили, а потом заунывно запели, причем каждая вела собственную мелодию, не считая нужным подстроиться к соседям:

                У церкви стояла карета -
                Там пышная свадьба была.
                Все гости нарядно одеты,
                Невеста всех краше была-а...

     Жених с невестой сидели в центре стола, тоскливо поглядывая на творящееся вокруг и явно ожидая момента, когда все это закончится и можно будет уйти и приступить к исполнению прямых супружеских обязанностей.
     В конце концов, не выдержав, они тихо встали и пошли к танцующим. Невесту тут же перехватила ее подруга Алька.
     - Счастливая ты, Маринка! Какую свадьбу устроили! - восхищенно произнесла она.
     - Да, да, спасибо, - отвлеченно ответила та и прижалась к мужу.
     - Слушай, мне все это надоело, - проворчал Валентин, новоявленный муж.
     - Неудобно, давай подождем немного, - вздохнув, ответила Марина.
     Устав от танцев, молодежь снова потянулась к столу, занимая свободные места.
     Валентину и Марине, вопреки их желаниям, пришлось присоединиться к общей компании. Снова посыпались невразумительные тосты, гулянка продолжалась...
     Но некоторые пожилые пары начали потихоньку исчезать, предварительно подходя к молодым и говоря им пустые банальности. И снова молодожены вынуждены были улыбаться, хотя их улыбки казались какими-то вымученными.
     Публика за столом все больше разреживалась, за ним уже не оставалось никого из пожилых. И только в углу копошились родители жениха и невесты, перебирая подарки и подсчитывая поднесенные деньги.
     Наконец, мать невесты Вера Сидоровна подошла к молодым и, обращаясь к оставшимся, громко провозгласила:
     - Извините, гости дорогие, но молодым надо побыть вдвоем. Давайте отпустим их!
     - Святое дело! - раздались голоса.
     - Это непременно!
     - Само собой! А мы еще выпьем за их счастье.
     Молодых отвезли домой к Валентину на той же машине с ленточками и свадебными кольцами, той самой, которая отвозила их в ЗАГС.
     Отдохнув немного и выпив чая, молодожены направились в комнату Валентина.
     - Отвернись, - попросила Марина. - Я стесняюсь...

     Счастью молодых можно было только позавидовать. Они буквально не разлучались друг с другом.
     Медовый месяц они провели дома, решив, что подаренные на свадьбу деньги лучше всего потратить на покупку большого телевизора и новейшей стиральной машины-автомат.
     Алька и Наташка, подруги Марины, нередко навещали подругу поболтать о том, о сём... Семейная жизнь у них еще не наладилась, они ходили незамужними.
     И вот Марина почувствовала, что беременна. И на седьмом месяце она стала отказывать Валентину в близости, уверяя, что это может повредить ребенку.
     - Но врач тебе говорила, что это безопасно, - пытался уговорить ее муж.
     Но Марина была непреклонна:
     - Это не врач беременна, а я. Мало ли что она говорит? Ты же не хочешь, чтобы наш ребенок родился с травмой.
     Валентин промолчал, но было видно, что он не согласен с женой. Но с этого времени больше не приставал к ней. Марина же была уверена, что ее умный супруг все понял и смирился.
     Следуя совету врачей, она много двигалась - ходила в магазин и на рынок, готовила, убиралась по дому. Заметив, что муж стал несколько холодней по отношению к ней, она отнесла это к тому, что ему приходится переживать длительное воздержание. "Но он выдержит, он же любит меня", - внушала она себе.
     А муж стал задерживаться на работе, ссылаясь на то, что либо много дел, либо ходил попить пивка с друзьями.
     В положенный срок она родила девочку. Валентин ежедневно приходил к роддому и подолгу стоял под окном, с любовью глядя на жену и дочку в окне. А во время их выписки он пришел с огромным букетом цветов и нежно принял дочку на руки. Он был явно счастлив.
     Когда дочку принесли домой, он снова начал приходить с работы вовремя и почти все время проводил время возле малышки. По взаимному согласию девочку назвали Ксюшей.
     В гости к Марине снова зачастила Алька и просила поняньчить девочку.
     - Да тебе самой пора обзаводиться детьми, - смеялась Марина, глядя на нее.
     - Никто замуж не берет, а заводить детей без семьи не хочется, - отвечала та.
     - А может быть ты слишком разборчива? - спросила Марина.
     - Не бросаться же в омут с закрытыми глазами.
     - Нет, конечно, - пожала плечами Марина. - А что, твой Володя не предлагал тебе выйти замуж?
     - У него одно на уме - затащить меня в постель, - отмахнулась Алька. - А у тебя-то с Валентином как?
     Марина на время задумалась, а потом тихо сказала:
     - Мне кажется, что он начал потихоньку охладевать ко мне.
     - С чего ты взяла?
     - Раньше, до рождения дочки, он не отходил от меня ни на минуту, а сейчас больше внимания уделяет дочери, а на меня смотрит, как на приложение.
     - Дурочка, радуйся, что он так привязан к ребенку.
     - Но и мне хочется его внимания и ласки.
     - Э, милая, что же теперь делать, терпи.
     - Терплю, - вздохнула Марина.
     Но со временем Марина обратила внимание, что муж стал реже забавляться с дочерью, начал задерживаться на работе, а иногда от него пахло вином.
     Когда закончился декретный отпуск, Марина вернулась на работу, оставляя дочку на попечении матери Валентина, пенсионерки Вероники Матвеевне, а нередко ее забирали к себе родители Марины, живущие неподалеку.
     И однажды ее мать, когда Марина пришла за дочкой, спросила:
     - У тебя с мужем все нормально?
     - Нормально, - недоуменно ответила Марина. - Много работает, иногда даже в выходные дни.
     - А в прошлое воскресенье он тоже был на работе?
     - Да, и пришел уже вечером.
     - Ты уверена? - как-то странно спросила мать.
     - Мама, ты меня пугаешь, - насторожилась Марина. - Ты что-то знаешь?
     Подумав, стоит ли рассказывать дочери, та все-таки решилась:
     - В прошлое воскресенье мы с отцом видели, как он с какой-то девицей выходил из кафе, а потом - мы проследили - они вошли в какой-то дом, наверное, к ней. Мы подождали с полчаса, он так и не вышел.
     Марина побледнела. Видя это, мать попыталась ее успокоить:
     - Не бери в голову, мало ли что.
     - Ладно, мама, мы сами разберемся.
     - Ты уж извини, дочка, что я проболталась. Но и молчать-то тоже было нельзя.
     Вернувшись с дочкой домой, Марина попыталась сделать вид, что ничего не произошло. И только после того, как уложила дочку спать, села на диван и разрыдалась.
     Услышав ее всхлипывание, Вероника Матвеевна тихонько подошла к двери комнаты молодых и прислушалась. Убедившись, что невестка действительно плачет, она тихонько постучалась и, не дождавшись ответа, вошла внутрь.
     Обняв девушку, она нежно спросила:
     - Мариночка, девочка, что случилось?
     Марине очень не хотелось говорить о возможной измене мужа, но Вероника Матвеевна убедила ее поделиться горем.
     И тогда Марина рассказала, что услышала от матери...
     - Господи, позор-то какой! - поразилась женщина. - Что он вытворяет, ведь у него же семья, ребенок... Успокойся, Мариночка, мы с отцом обязательно поговорим с ним.
     И действительно, в ближайший же день, когда Марина с дочерью вышли погулять, а муж работал в своем кабинете-спальне, Вероника Матвеевна позвала сына на кухню и стала ему выговаривать:
     - Что ты делаешь, как тебе не совестно? Ты же женатый человек, ты глава семьи и отвечаешь за нее. А ты взялся гулять, словно с цепи сорвался...
     Валентин начал было все отрицать, но мать остановила его оправдания:
     - Не лги, тебя видели с другой женщиной, как ты ходил с ней в кафе, а потом вы пошли к ней домой.
     - Ну и что? - нагло уставился на нее сын. - Если я женился, то должен сидеть на цепи, словно собака, привязанная к будке?    
     - Валя, ты же не был таким. Ты что, полюбил другую?
     - Причем тут любовь? - искренне удивился сын. - Просто иногда мы проводим время вместе. Мне с ней хорошо, не то что с этой скучной Маринкой.
     - А что ты сделал, чтобы она не была скучной? Ты же совершенно отстранился от семейных обязанностей. Зачем же женился, если не любил?
     - Любил, а сейчас люблю другую. Это жизнь, мать...
     - Неправильно ты понимаешь жизнь: сегодня люблю одну, завтра - другую,          послезавтра - третью... Если женился, то принял на себя определенные обязательства по отношению к жене и детям. А как же Ксюша, ты хочешь сделать ее сиротой?
     - А причем здесь Ксюша? Я же прихожу домой, приношу зарплату, иногда занимаюсь с дочерью...
     - Вот именно - иногда! А ребенку нужно постоянное внимание, ее воспитывать надо.
     - Я и воспитываю, - стоял на своем Валентин.
     - Я прошу, нет, я настаиваю, чтобы ты прекратил свои похождения! Ну, нельзя же так, ты уже не мальчик, ты - глава семьи. И девочке надо уделять больше внимания.
     - Ну, вниманием Ксюха не обделена - то вы с отцом с ней, то мать, то родители Маринки...
     - Мы отца не заменим, дедушки и бабушки всегда на подхвате, а основную роль в жизни ребенка вести играть отец и мать.
     - У тебя какие-то допотопные рассуждения, - усмехнулся Валентин. - Сейчас не те времена.
     - Времена те, вы другими стали - безответственными, эгоистичными. Я не узнаю тебя, сынок.
     - Да ладно, мама. Все нормально. Чего ты переживаешь?
     В это время послышался звук открываемой входной двери, и мать с сыном прекратили разговор.

     Вероника Матвеевна пошла встречать невестку с внучкой.
     - Ксюшенька, ты не устала? - спросила она девочку. - Давай я помогу тебе раздеться. Где вы были?
     - На качельках катались, - ответила та.
     - Вот и молодцы, - ответила бабушка. - Кушать хочешь?
     - Я ее сейчас покормлю, - сказала Марина. - Проголодалась.
     - Вы раздевайтесь, умывайтесь, а я сейчас все приготовлю.
     - Мне надо ручки помыть, - ответила девочка. - - Я упала и испачкала их.
     Вечером, когда все укладывались спать, Вероника Матвеевна рассказала мужу ситуацию с сыном.
     - Черт знает что! - возмутился Яков Александрович. - Он с ума сошел? У него же жена, дочь, он ответственен за них...
     - У нас в роду, кажется, никого гудящего не было. И в кого он такой?
     - Общество сейчас другое, когда беспорядочные половые связи стали едва ли не нормой жизни, - проговорил муж. - Но такого не должно быть, это противоестественно. Семья всегда имела статут святости, надежности, неприкосновенности.
     - Ты бы поговорил с ним! Может быть, тебя, как мужчину, послушает, - попросила Вероника Матвеевна.
     - Непременно поговорю,- ответил он. - Всенепременно...
     И действительно, в ближайший выходной день, когда Марина с дочкой ушли к родителям невестки, а Валентин начал куда-то собираться, отец попросил его остаться и пройти в кабинет.
     О чем они говорили, Вероника Матвеевна не слышала - из-за закрытой двери слышался сначала спокойный разговор, но позднее он перешел на повышенные тона.
     А потом из кабинета буквально выскочил Валентин. Лицо его раскраснелось, он молча прошмыгнул мимо матери и, ни слова не говоря, выскочил из квартиры, громко хлопнув дверью.
     - Ну, что? - спросила она мужа.
     - Мне не удалось переубедить его, - расстроенно сказал Яков Александрович. - У нас оказались совершенно разные взгляды на жизнь и ее ценности.
     - И что же теперь делать? - огорчилась пожилая женщина. - Так не должно продолжаться!
     - Не должно, - как-то обреченно произнес муж. - Я, кажется, не нашел нужных слов...
     - Так семья же распадется, - уже в каком-то отчаянии прочти прокричала Вероника Матвеевна.
     Яков Александрович промолчал, опустив голову на грудь...
     - Может, нам его к психологу сводить, - почти безнадежно предложила она.
     - Он взрослый, за руку его не отведешь, - ответил супруг. - Да и он считает свое поведение совершенно нормальным и естественным.
     - Вот несчастье-то, - Вероника Матвеевна готова была расплакаться. - И Марину жалко - хорошая девушка. Где он такую найдет?
     - Не знаю, не знаю, - отвернувшись, произнес муж.
     - "Не знаю!" - передразнила его жена. - А что ты знаешь? Зарылся в свои бумаги и ничего не видишь, что творится в твоей семье. Устранился от всего, вот и вырос сын-бабник.
     Она заплакала. Тогда Яков Александрович сел рядом с ней на диван, обнял ее и нежно сказал:
     - Какой смысл сейчас плакать и поминать прошлое, упрекая друг друга? Надо думать, что делать в сложившейся ситуации.
     - Так думай, ты же мужчина, - сквозь слёзы проговорила она.
     - Может быть, нам сказать ему прямо: или прекращай свои гулянки, или уходи вон. А Марину мы не дадим в обиду!
     - Ты со своей наукой совсем перестал соображать. Придумал тоже - выгнать единственного сына из дома!
     - А что ты предлагаешь? - спросил Яков Александрович.
     - Не знаю, - откровенно призналась она.
     - Вот и я не знаю...

     Разговоры с родителями совершенно не подействовали на Валентина. Наоборот, поняв, что о его похождениях стало известно всем, он стал приходить домой поздно ночью и крадучись пробирался в свою комнату. А иной раз вообще не приходил ночевать и заявлялся только на следующий день поздно вечером, делая вид, что ничего особенного не произошло.
     Оставшись ночью одна, Марина плакала в подушку, стараясь, чтобы ее не слышали старики.
     В один из дней, когда она сидела на скамейке на детской площадке, где с другими ребятишками играла ее Ксюша, к ней подошли подруги.
     - Мы зашли к вам домой, а Вероника Матвеевна сказала, что ты гуляешь с дочкой, - начала разговор Алька. - Вот мы тебя и отыскали.
     Подруги поцеловали ее и сели рядом. Поговорив о пустяках, Наташа решилась на откровенность:
     - Слушай, Марина, твой Валька совершенно распоясался - гуляет с кем не попадя. Вон даже к Альке подкатывался. Что ты смотришь на его выкрутасы? Я бы с таким кобелем давно развелась...
     - Он отец моей дочки, - грустно произнесла Марина.
     - И что же теперь, терпеть его выходки? - спросила Алька.
     - Я не могу лишить дочь отца, - стояла на своем Марина.
     - Но он же превратил тебя в тряпку, о которую он постоянно вытирает ноги, - возмущенно проговорила Наташка.
     - Ты что, надеешься, что он образумится? - усмехнулась Алька. - Да если мужик начал кобелировать, его ничем не остановишь.
     - Нет, девчонки, не могу я осиротить дочку, - ответила Марина. - Не могу ломать ей жизнь с младенческих лет.
     - А себе ты согласна ломать жизнь? - возмутилась Алька. - О себе ты подумала? Ты еще молодая, найдешь себе другого...
     - Другой никогда не станет дочери родным отцом, - упрямо возразила Марина.
     - Тогда пусть гуляет, пусть притаскивает тебе болезни, а то и СПИД? Тебе это надо? - почти кричала Наташка.
     - Значит, такая моя судьба, - криво улыбнулась подруга.
     - Дура ты все-таки, Маринка. - заключила Алька. - Тряпка, самая настоящая тряпка.
     - Считайте, как хотите, - Марина встала. - Извините, девчонки, мне надо кормить дочь и укладывать ее спать.
     - Ладно, бывай, - ответила Наташка. - Если что, мы всегда рядом. Помни хотя бы это...
    
     Утром одного из дней, когда Валентин не ночевал, раздался телефонный звонок. Марина подошла к телефону, считая, что это звонит муж. Но в трубке раздался женский голос:
     - Марина Сергеевна?
     - Да, это я, - недоуменно проговорила она.
     - Вам звонят из 3-й больницы. Ваш муж...
     - Что с ним? - почти прокричала Марина.
     - Его, сильно избитого, доставили к нам на Скорой. Он лежит в отделении травматологии.
     - Я сейчас приеду, - почти прокричала Марина и бросила трубку.
     В коридор вышла Вероника Матвеевна.
     - Мариночка, что случилось? - спросила она. - Ты так кричала...
     - Валю избили, он сейчас в травматологии, - встревоженно ответила она. - Я сейчас побегу к нему. Вы присмотрите за Ксюшей?
     - Он живой? - разволновалась Вероника Матвеевна. - Живой?
     - Ну, если в травматологии, то живой, - коротко бросила Марина. - Так побудете с Ксюшей?
     - Конечно, конечно. Господи, я так и знала, что все это добром не кончится. Мариночка, ты уж позвони нам, сообщи, как он там, в сознании ли?
     - Обязательно, - уже на ходу бросила Марина и выскочила из квартиры.
     Узнав в регистратуре, где лежит ее муж, она буквально ворвалась на второй этаж, но путь в палату ей преградила медсестра.
     - Нельзя сюда, - остановила она Марину.
     - Здесь лежит мой муж, - постаралась объяснить девушка, но сестра была настойчива.
     - Без разрешения доктора не имею права пускать вас, - терпеливо объясняла она.
     К счастью, в конце коридора появился лечащий врач. Подойдя к девушкам, он спросил:
     - Что здесь происходит?
     - Можно мне к мужу? Как он? - спросила Марина.
     - Минутку, - ответил врач и вошел в палату.
     Почти тут же он вышел и сказал:
     - Пару минут, не больше. Он в сознании.
     Войдя в палату, Марина увидела Валентина и не сразу узнала его. Он лежал под капельницей, от него тянулись какие-то провода. Увидев жену, он виновато заморгал. Лицо его представляло сплошной синяк, глаза заплыли, губы разбиты...
     - Валя, что произошло? - она подошла и погладила его руку.
     - Поучили дурака, - едва шевеля губами, ответил он и попытался улыбнуться. Но улыбка больше походила на гримасу боли.
     - Молчи, молчи, - успокоила его жена.
     В это время в палату вошел доктор и жестом показал, чтобы она выходила.
     - Больному нужен покой, - сказал он. - В коридоре вас ждет следователь.
     В самом деле, на скамейке в коридоре сидел мужчина лет сорока, на его плечи был небрежно накинут халат. Доктор, не дожидаясь от него вопроса, сказал:
     - Пока к нему нельзя. Он засыпает. Ему нужен покой.
     Следователь повернулся к Марине, как-то нехотя поздоровался и представился:
     - Следователь Евшуков.
     - Что произошло? - Марина взяла его за рукав.
     Помолчав немного, видимо, раздумывая, стоит ли говорить, он решился:
     - Он ночевал у девушки, а к ней пришли ее друзья вместе с женихом. Ну, и поучили вашего гулящего муженька. Их уже взяли, да они и не прятались - сами вызвали Скорую.
     Еще помолчав, он снова спросил:
     - И часто он у вас занимается такими прогулками?
     Марина не ответила, встала, повернулась и пошла домой.
     Через две недели Валентина выписали из больницы. Он пришел тихий и молчаливый и старался не поднимать глаза на родственников. А вскоре вышел и на работу.
     С этих пор он сразу после работы, не задерживаясь, возвращался домой и стал чаще заниматься с дочкой. И с Мариной стал более ласков и приветлив.
     - Господи, неужели надо было так его избить, чтобы он поумнел? - жаловалась Вероника Матвеевна мужу.
     - Не напрасно раньше наши деды именно так вкладывали ум в сыновей, - усмехнулся Яков Александрович. - Великая польза была...
     - Да уж, не напрасно говорят, что новое - это хорошо забытое старое, - грустно улыбнулась в ответ жена...