Талант

Коля пришёл с работы, а в доме какая-то напряжённая тишина.
– Чего притихли?
– А ты посмотри, – подскочила супруга, Нина, – вот что сынок наш учудил.
Нина протянула мужу разделочную доску, небольшую, деревянную, а она изрезана сверху, да так здорово, что Коля сразу же окликнул сына, который затаился в спальне.
– Рудик, сынок, а пойди-ка сюда. Да не бойся ты, я ругать не буду. Это твоя работа?
– Ну, моя, – смущённо ответил мальчик школьник лет десяти.
– Да ты у нас настоящий художник! Ведь здорово получилось! Кто научил?
– В школе, – немного приободрился сын. – На уроке труда.
– Мать! Да я тебе десять таких досок куплю, а сын-то у нас талант, разглядывая поделку, отец не скрывал удовольствия. Дощечка липовая, резать легко. А чем ты, сынок вырезал?
Мальчик принёс небольшой перочинный ножик.
– Этим? – отец вскинул брови. – Ну, это плохой инструмент, вот я тебе настоящий сделаю, стамесочки маленькие, ножик заточенный, чурочек напилю. Посмотрим, что ты тогда сделаешь нам.
– Ладно вам, мастера, – сказала Нина, – обед на столе. Садись, Коля, поешь толком.
Сел Коля за стол, а резьбу сынову перед собой поставил, смотрит с улыбкой на домик-теремок, на медведя, который лапами на домик наваливается.
– Это ты сказку «Теремок» изобразил?
– Да. Зверушки там маленькие, вот я их в теремке и оставил, а медведя резать легко.
– Молодец, ничего не скажешь. А учитель по труду видел эту работу?
– Видел, пятёрку поставил и похвалил.
– Вот я и говорю – талант. Завтра же получишь настоящие инструменты, а ты, мать, разделочную доску маленькую, как тебе нужно, чесночок резать или для другой мелочи.
Не обманул отец, на следующий день принёс Рудику несколько деревянных чурок, досочки разных размеров, острый и твёрдый ножик, срезанный косо внизу, наждачную бумагу нескольких видов – крупнозернистую, мелкую и совсем мелкую, бархатную для последней обработки деталей. У Мальчика глаза разгорелись, сразу же захотелось опробовать новые инструменты.
– Э, нет, сначала уроки сделай, – в один голос сказали и отец, и мать.
– Ладно, долго ли?
Сел за уроки Рудольф, а сам думает о том, что резать будет, какой сюжет. Теперь у него много материала, можно объёмные фигурки делать. Вздохнул он, улыбнулся и быстро-быстро стал перекладывать учебники слева направо – туда, где у него обычно сделанное задание лежит. И тетради довольно скоро сложил в папку, выскочил к родителям.
– Готово. Все уроки сделал.
– Вот бы всегда так быстро справлялся. А мамке помочь?
– А она же не просила…
– Ладно, – обрадованная полученными новыми разделочными досками Нина отпустила сына.
Рудик накрыл стол газетами, принёс ведро для стружек и задумался. Ведь раньше нужно прорисовать будущую работу карандашом. А что я буду резать? А тут на подоконник сел воробей, приучили его крошками смело садиться на это местечко. Рудик быстро карандашом сделал несколько чёрточек, и воробей готов. Потом он опробовал новый ножик, отец предупредил, что этот нож требует особой осторожности – острый. Раз-раз и мальчик очертил глубокой полоской контур воробья с двух сторон, потом осторожно углубил линию, протянул её дальше к хвостику, попробовал стамесочкой сколоть лишние волокна дерева и вдруг увидел почти настоящего воробья, только опять это не фигурка получилась, а как бы половинка. Вот и думай теперь, как же убрать всё лишнее дерево. Как-то жалко, что столько хорошего дерева выбросить придётся, воробей ведь маленький. А что, если на ветку его «посадить».
Так увлёкшийся мальчик просидел часа два на удивление родителей, ребята во дворе мяч гоняют, а он сидит с дощечками своими. Потом заглянул отец, посмотрел и ахнул, на большой ветке сидит маленький воробышек, а рядом листик, совсем как живой полощется на ветру.
– А иди-ка, мать, сюда.
– Ух ты! А и правда – талант, она поцеловала сына в макушку. Это же можно такой подарок сделать кому-то.
– Э, нет, подарки рано раздаривать. Он только учится, опыта набирается, руку набивает. А что потом будет – увидим ещё.
А потом узнал отец о ярмарке, которая через три месяца должна открыться в районном центре. Чего только не везут на такие ярмарки! И фрукты-овощи, и инструменты, и поделки, и ткани с набивными узорами. А почему бы и сыну не привезти туда свои поделки и фигурки. Три месяца – срок не маленький, пусть попробует.
Рудик засел за работу. Буквально через месяц у него в книжном шкафу уже мало места для фигурок. Кого здесь только не было! Тут и птички, и звери, и сценки из сказок. И всё какое-то особое, ещё невиданное никем. Вон любимый персонаж Рудика медведь цепко держит двумя лапами рыбу, а она ещё пытается высвободиться. Можно целую историю поведать, глядя на его работы. А мальчик всё новые чурочки просит у отца. И Коля старается, приносит. Пальцы Рудика стали крепкими, рукопожатие – совсем как у взрослого, несколько поверхностных порезов точно указывают на авторство мальчика.
И первомайская ярмарка настала. Коля с Рудиком приехали рано, заняли удобные места, расставили фигурки, и тут же стали подходить люди. Подойдут, покачают головой, спросят, можно ли в руки взять, прицениваются. Некоторые советуют разукрасить фигурки, некоторые покупают одну, а потом возвращаются, покупают ещё одну работу. Спрашивают, давно ли он занимается резьбой по дереву.
Не заметили, как возле стола с фигурками много зрителей появилось, вон девочка с мамой, подошла, смотрит то на поделки, то на мальчика, который всё это смастерил. Потом она стала приставать к маме: «Купи, мам, ну, купи вон того медведя!» А тут взрослый товарищ подошёл, стал спрашивать мальчика, где он учится, хочет ли поступать в Художественное училище. Мама девочку увела, а Рудику досадно, что отвлёкся.
Но прошло немного времени – девочка опять подбежала к столу с работами Рудика. А медведя-то нет, купили. Она стала просить маму, купить птичку или хотя бы рыбку, тут уж Рудик не оплошал, поманил к себе девочку и дал ей птичку бесплатно. «Это тебе подарок», – успел сказать, – «а зовут тебя как?» Девочка просто зарделась от удовольствия, крикнула:
«Я – Алёна».
 А Коля уже довольно долго говорил с мужчиной об учёбе в Художественном училище.
– Так моему парню ещё три года учиться в школе!
– А чего время терять, у нас и по школьным предметам учат, хоть сейчас к нам. Талантливый у тебя паренёк, да ещё и самоучка. Смотри сам, все фигурки раскупили!
А Коля улыбается, рад, что сын свои первые кровные денежки заработал трудом да упорством.
Так Рудик после семейного совета оказался в училище. Далековато, правда, от дома, но учёба увлекала мальчика сильно. Он старался, а уж отец приезжал в гости по два-три раза в неделю. Нина беспокоилась, не голодный ли он там, не скучает ли, она всё старается передать сыну то пирожки, то яблочки-груши.
Время идёт, а паренёк и рисует, и что-то оформляет, и резьбу не забрасывает. А летом в отпуск домой поехал, бывшие соученики уже называют «Рудка – художник». Сам не ожидал, что стал таким популярным.  Прежняя классная руководительница попросила Рудика помочь оформить стенд к выпускному вечеру. Рудик с удовольствием справился с этой задачей. Замечательный получился стенд, учителя других классов приходили смотреть, ахали, хвалили.
Так хорошо всё начиналось. Не знал мальчик этих строк Б. Пастернака:

        «…О, знать бы мне, что так бывает, когда пускался на дебют,
         Что строчки с кровью – убивают, нахлынут горлом и убьют!
         От шуток с этой подоплёкой я б отказался наотрез,
         Начало было так далёко, так робок первый интерес…»

Нет, Рудольф этих строк не читал, он был увлечён, его хвалили, были выставки, где он мог продемонстрировать свои успехи, был красный диплом с отличием. А потом…

                ***
А потом все сами по себе. Сначала ребята собирались, обсуждали, где и как им работать. Справедливо заметил один из них: «Наши работы тем и хороши, что они оригинальные, это не ширпотреб, попробуй мы объединиться, как кто-то предложил в артель, – и пойдёт. Нужно снять помещение, нужно найти места сбыта, нужно наладить доставку материалов нам, холсты нужны, дерево, глина. А  доставка готовых работ?.. Вот и будет безликая серая ширпотребщина, вроде деревянных грузинских орлов! Иначе не заработать». Шумно было на этом первом «взрослом» собрании ребят, они уже говорили баском, у многих росли редкие первые усики. Они молоды, азартны. Надежды, мечты, стремления. 
– Что ты предлагаешь?! – кипятился один из них.
– А ничего не предлагаю. И никто нам ничего не предложит. Понимаете – или искусство, или заработок. Или-или… Эх!
– Помните, у нас была первая натура, – вступил Рудик, – я сделал модель, по-моему, неплохо.
– Ну, и…
– А мне предложили вот на днях сделать такую женщину из дерева, обещали привезти хорошее дерево.
– Клёво, конечно, и куда эту женщину денут?
– Сказали, что в ресторане хотят поставить, если хорошо получится. Обещают заплатить, как настоящему художнику.
– А что? И музыканты в начале своего пути играют в ресторанах, а потом...
– И сколько таких игрунов понадобится потом?
– А сколько деревянных баб?
– Небось обнажённую хотят?
– Я уже договорился с той нашей моделью, которая позировала тогда, – сказал Рудольф.
– Всё правильно! Куй железо, не отходя от кассы!
– Дай пять, Рудик. Молоток. Уважаю. А мы пока думаем, куда себя девать, как заработать копейку, это тебе, Рудик, не медведей резать! А ведь и натурщице нужно платить. И место найти, где резать, родители не обрадуются, если домой приведёшь.
– Понимаю. Я уже и с рестораном договорился, мне подсобку выделят на время работы.
– Ну и молодец. Не теряйся. Ищи – найдёшь!
Разошлись ребята, затылки чешут. Как жить? Кого-то родители посылают на водительские курсы, кого-то на завод, хватит, мол, играть, не маленькие, нужно зарабатывать.
Рудольф обрабатывает дерево, пока без натурщицы. Его не торопят, понимают, что и подготовить всё надо, и, как говорят скульпторы, убрать из материала всё лишнее. Парень работал в утренние часы, чтобы никому не мешать, строгал, соскабливал, отбивал аккуратно дерево, чтобы не испортить то, в чём он уже начинал видеть внутренним взором фигуру девушки.
Когда Рудик уходил домой, он даже в пути продолжал работать, только мысленно, а в это время рука работала, у него пальцы то сжимались, то тихонько расслаблялись, он сам себя останавливал. Увлечение – это хорошо, но нужно и меру знать, раз домой пошёл, так о доме и думай! И всё же даже дома Рудик думал о своей первой работе, которая будет выставлена на всеобщее обозрение.
Из ресторана постоянно выносили целыми баками стружки, которые становились всё мельче. Если сначала это были куски древесины, то потом уже мелкие завитки. И пришло время звать натурщицу. Девушка Инна оказалась очень стеснительной, она несколько раз оговорила все условия. Ей и заработок нужен, но она просила, чтобы никто не заходил в подсобку, когда она позирует,  Рудик обещал ей это, он сам не смог бы работать при свидетеле. Постепенно в ход пошли и полотнища наждака, и мелкие хитрые приспособления для выковыривания особо упрямых древесных слоёв. Девичья фигура становилась гладкой, шелковистой. Иногда мастер отпускал свою модель Инну погулять, так как мог «доводить» какие-то детали без неё. Заходя потом в студию, как стал называть подсобку Рудольф, Инна всегда удивлялась, как здорово всё же выходит. Она уже меньше краснела и сторонилась Рудика, стала с большим уважением относиться к нему.
И вот настал день, когда Рудольф позвал в мастерскую заказчика. Инну он предварительно отпустил домой, договорившись о встрече на следующий день. Заказчик остановился на пороге подсобки, не решаясь подойти к женщине, которая возникла из куска дерева, такая живая, трепетная и гаденькая… Потом он подошёл, пожал Рудику руку и сказал:
– Не думал, не гадал, что так получится. Просто шок! Хорошо, что я не смотрел, как с самого начала продвигалась работа, только стружки выносили ребята. Пошли к директору, сейчас пригласим и его – пусть полюбуется. Он такой, что может захотеть и домой забрать эту скульптуру. Ты классный мастер. И тут же рассчитаемся с тобой по совести.
Директор тоже остановился на пороге подсобки, у него даже глаза увлажнились. Он обнял Рудольфа.
– Ты такой молодой, у тебя большое будущее! Понимаешь, ты уже мастер, а ещё наберёшься опыта. Тебе же цены нет.
– Ну вот, раз зашла речь о цене, то пора рассчитаться с мастером, тем более что работу мы одобрили. Договор выполнен, качество работы выше всяких похвал.
– Что за вопрос! Заходи в мой кабинет…
С крупной суммой денег Рудольфа не решились отпустить одного домой, директор подвёз его на машине. Родители даже испугались, когда к дому подкатил шикарный внедорожник. Радости не было предела. Потом Рудольф позвонил Инне, договорились о встрече, он щедро оплатил услуги натурщицы.
Нельзя сказать, что педагоги училища не прилагали усилий к тому, чтобы выпускники могли найти себе работу. В Доме культуры устроили выставку работ выпускников, приглашены были многие ответственные лица, развесили афиши. Вечер  прошёл замечательно. Некоторые работы оказались востребованными. Кто-то купил изделия мастеров на подарки близким, кто-то приобрёл понравившуюся картину.
Неожиданно к Рудольфу подошла молодая женщина, спросила:
– А вы меня не помните?
– Ой, простите, что-то знакомое, но не могу вспомнить.
– Я Алёна, вы мне птичку подарили на ярмарке, помните?
– Ох, интересно. Так там была девочка Алёна, а вы – красивая молодая женщина.
– А я вашу птичку берегу, никому её не отдам.
– Как здорово! А я могу для вас лично вырезать что-то ещё.
– Ну, зачем же меня на «вы» величать. Мы так давно знакомы! Ваше имя на афише Рудольф, так? А моё вы знаете. Я так рада, что встретила вас.
– Вы не случайно пришли на выставку? А мама с вами?
– Нет, я уже взрослая, в этом году окончила школу, мама осталась дома.
– Как время меняет людей – была девочка с птичкой, а стала просто красавицей!
– Не жалеете, что подарили мне тогда птичку?
– Ну, что вы, Алёна. Я бы с удовольствием резал всякие интересные вещи для вас персонально….
– А цветок можете вырезать из дерева, розу, например?
– Могу. Договоримся о встрече, и я подарю вам розу, самую лучшую. Идёт?
Молодые люди вместе прошлись по городу, и Рудольф уже задумался о том, из какого материала он будет вырезать самую красивую розу для Алёны.