Апология Иуды

               

                Попытки в той или иной мере оправдать Иуду предпринимались и прежде, правда, апологетические речи в защиту Иуды никогда не приходилось слышать  с церковного амвона. Однако нынче ничему не приходится удивляться.

                В Великий Четверток, на проповеди в одном из столичных храмов в центре Москвы батюшка от Тайной Вечери плавно перешёл к фигуре предателя Иуды, отметив, что, по сути дела, предательство Иуды ничем не отличается от предательства св. апостола Петра, разве что апостол Пётр покаялся в своём отречении от Христа и всю свою жизнь оплакивал этот грех, а Иуда, раскаявшись в содеянном, предался унынию и удавился. (Но, извините, дорогой батюшка, мотивы отречения Петра и предательства Иуды совсем разные. Иуда предал Христа по злобе, как пишет Иоанн Златоуст, а Петр отрекся от Учителя «страха ради иудейска»). Вывод проповедника был следующий: какой бы грех мы не совершали, нельзя предаваться унынию и впадать в отчаяние. Батюшка также не преминул сказать, что предательство Иуды было предопределено свыше: ведь должен же был кто-то выступить в роли предателя, и эта роль выпала на долю Иуды, выполнявшего функцию «бухгалтера» при Христе Спасителе. Да, продолжал проповедник, Иуда был сребролюбив, а кто не был? Другие апостолы тоже спорили между собой, кто из них главнее. (Но, позвольте, хотелось возразить батюшке, причем здесь сребролюбие?). И тот факт, что Иуда был призван в числе других апостолов, батюшка истолковал так, что, мол, у Иуды было большое сердце, и Христос не мог этого не заметить и не полюбить его. Заканчивая свою проповедь, священник сказал, что об Иуде не принято говорить много, но он был таким же апостолом, как и остальные, вот только покаяться не смог, и его пример должен служить нам в назидание. Вот, такая вкратце мысль прозвучавшей проповеди. Рядом со мной стояла и слушала проповедь женщина еврейской внешности и плакала, растроганная, видимо, словами батюшки.

                Девятнадцатое правило Шестого Вселенского Собора гласит: «Предстоятели церквей должны… поучати весь клир и народ словесам благочестия, избирая из Божественного Писания разумения и рассуждения истины, не преступая положенных уже пределов и предания богоносных отец. И аще будет исследуемо слово Писания, то не инако да изъясняют оное, разве как изложили светила и учители Церкви в своих писаниях, и сими более да удовлетворяются, нежели составлением собственных слов, дабы при недостатке умения в сем, не уклонитися от подобающего…».
 
              Итак, во-первых, то, что предписано канонами предстоятелям церквей, тем более распространяется на весь клир, на священников, и, во-вторых, нарушение канонов никак и ничем не может быть оправдано. Тем более трудно предположить, чтобы священник Русской Православной Церкви не знал, что говорили святые отцы об Иуде и о его предательстве Христа Спасителя. Обратимся  к святителю Иоанну Златоусту (Беседа 81 на Мф.26, 17-25): «Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками; и когда они ели, сказал: Истинно говорю вам, что один из вас предаст меня (Мф.26, 21). Прежде же вечери Христос умыл и ноги Иуды. Смотри, как Он щадит предателя, ведь он не сказал: «Этот предаст меня», но: «Один из вас» – для того, чтобы сокрытием его опять дать ему возможность раскаяться, и предпочитает устрашить всех, чтобы спасти его… Матфей же говорит: «Они весьма опечалились и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи? Он же сказал в ответ: Тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. (Мф.26, 22; Ин.13, 26). Смотри, когда Христос открыл предателя! Тогда, когда восхотел вывести из смущения прочих, которые омертвели от страха, а потому и спрашивали настоятельно. Впрочем, Он делал это не только с тем намерением, чтобы освободить их от страха, но и для того, чтобы исправить предателя. Так как последний, часто слышавший неясные обличения, по жестокосердию своему, оставался без исправления, то Христос, желая сильнее возбудить его, срывает с него личину. Когда же ученики опечалились и начали говорить: Не я ли, Господи? Он же сказал в ответ: Опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня; впрочем, Сын Человеческий идет, как писано о Нем, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы тому человеку не родиться (Мф.26, 23-24)… Но иной скажет: «Если написано, что Христос так пострадает, то за что же осуждается Иуда? Он исполнил то, что написано». Но он (Иуда) делал свое дело не с той мыслью, а по злобе. Если же ты не будешь обращать внимания на намерения, то и дьявола освободишь от вины. Но нет, нет! И тот, и другой (Иуда и дьявол) достойны бесчисленных мучений, хотя и спаслась вселенная. Не предательство Иуды соделало нам спасение, но мудрость Христа, дивно обращавшая злодеяния других в нашу пользу. Но ты скажешь, что если бы Иуда Его не предал, то предал бы кто-то другой; и дело предательства было бы совершено таким же (злым) человеком. И если бы все были добры, скажешь ты, то не исполнено было бы строительство нашего спасения. Поэтому-то, чтобы никто не подумал, что Иуда был служителем Домостроительства, Христос и называет его несчастнейшим человеком.

                Но кто-нибудь опять скажет: «Если лучше бы было не родиться ему, то для чего Бог попустил произойти на свет как ему, так и всем злым?» Тебе бы надлежало порицать злых за то, что они, имея возможность не быть такими, сделались злыми… Они сделались злыми не потому, что родились таковыми, но вследствие своего нерадения; поэтому и подвергаются наказанию… Когда Иуда присоединился к дьяволу-клеветнику и предал Иисуса и Благодетеля, то уже намеренно сделался дьяволом. Такими делает людей ненасытная жажда к деньгам, - безумными, сумасшедшими, совершенно предавшимися корыстолюбию, каким и сделался Иуда… И где ни посмотришь в Писании, везде увидишь, что сребролюбивые осуждаются на мучение

                В Беседе 72-ой на Ин.13-20, Иоанн Златоуст пишет: «В самом деле, пусть общение в трапезе не тронуло его (Иуду); но кого бы не привлекло и то, что он принял от Христа хлеб? Но Иуду не привлекло. Потому-то и вниде тогда сатана в онь, посмеявшись над его бесстыдством. Пока Иуда был в лике Апостолов, сатана не смел войти в него, но извне нападал на него; а когда Христос обнаружил его и отлучил, тогда уже сатана безбоязненно вошел в него. Так как Иуда был настолько развращен и неисправен, то его не следовало долго держать в апостольском лике. Потому-то Христос наконец и изверг его; а когда он был извержен, тогда овладел им сатана, и он, оставив собрание, вышел ночью. Глагола убо ему Иисус: друже, еже твориши, сотвори скоро. И никтоже разуме от возлежащих (Ин.13, 27-28)».

               Вот, вам и история о «большом сердце» Иуды. Иоанн же Златоуст называет Иуду «человеком зверонравным и неистовым». Впрочем, говорит Иоанн Златоуст, из этого не следует, что мы должны быть «злопамятны к обидчикам, но, напротив, наша обязанность, - вразумлять и оплакивать их. Действительно, слез достойны не те, которые терпят обиду, но те, которые причиняют её».

           Однако, как бы то ни было, в православной традиции не принято оплакивать Иуду. Очень может быть, что не всем это по душе, но факт остается фактом, и у подавляющего большинства православного народа упоминание об иудиной истории не вызывает слёз умиления и сожаления. В русском языке слова «предатель» и «иуда» (как нарицательное) являются синонимами, исключающими сочувствие по отношению к тем, кого награждают этими эпитетами. И никакая отсебятина некоторых батюшек отменить или изменить этого отношения не в силах.