21. Ограничение диктатуры в суматошной демократии

I

Германия на иврите именовалась страна "Ашкеназ". Считалось, что она - место расселения потомков Аскеназа, внука библейского Иафета, и евреев, с римских еще времен осевших в Германии, тоже называли ашкеназами. С XIII века они стали расселяться и в Польше - первые польские короли были заинтересованы в развитии торговли и ремесел, и давали им право на поселение и грамоты о защите. Там они и расселились, и размножились, а после того, как Польское королевство поделили между собой его соседи, оказались в основном в пределах Российской Империи.

Евреи-ашкеназы свой повседневный язык, идиш, сформировали в средние века в Германии, и в основном он так и остался своего рода германским. Считается, что около 70% лексики языка идиш пришли из средненемецких диалектов, примерно 20% процентов — гебраизмы, и еще около 10%  слов заимствовано из славянских языков, вроде польского или украинского.

Леви Эшколь говорил на идиш.

Он родился в 1895, в местечке Оратов неподалеку от Киева, был в своей большой семье вторым ребенком из десяти, и звали его тогда Левой Школьником. Учиться его отправили в Вильно, в Еврейскую гимназию. Pодители решили, что там он сможет получить “… достойное еврейское образование .…”.

В общем, так и получилось - сионизмом их сын увлекся именно там, и в 1914 уехал в Палестину. Он успел добраться туда до начала Первой мировой войны - а иначе был бы призван в русскую армию.
Но он этой доли избежал, и поселился в тогдашней турецкой провинции - и турки его даже не депортировали.

Он работал на земле, и что только не делал: и траншеи рыл под водопровод, и деревья сажал, и собирал виноградные гроздья.

Гроздь на иврите звучит как "эшколь" - вот Лев Школьник и взял себе это слово в качестве фамилии.

Леви Эшколь, разумеется, примкнул к рабочему движению, стал одним из основателей кибуца Дгания-Бет - его построили на севере Палестины, на берегу Тивериадского озера. B 1918 Эшколь попал на короткое время в ряды "легиона Жаботинского", но после этого за оружие больше не брался. 

Это не значит, что он не занимался военными делами. Ho в руководстве Хаганы посчитали, что Эшколь будет полезней не как солдат, а как управляющий и финансист -  его назначили генеральным директором министерства обороны.

В 1951 Леви Эшколь был избран в Кнессет, а через год возглавил министерство финансов Израиля. И опять показал себя высоко компетентным человеком: при ужасной нехватке и капитала, и сырья, и вообще всех и всяческих ресурсов поставил дело так, что израильская экономика начала расти с огромной скоростью в 11% в год, уступая в темпах развития разве только японской.

Впридачу ко всему Леви Эшколь считался человеком легким в общении и уживчивым. К проблемам и неизбежным коллизиям с коллегами он относился с юмором, и вообще любил беззлобно пошутить - как правило, на идиш. Эшколь оставался на должности министра финансов Израиля несколько лет, был удовлетворен результатами своей работы, и Бен-Гурион даже говорил, что вот он, его преемник. То, что это действительно произойдет, вряд ли приходило ему в голову.

После войны 1956 полномочия у Бен-Гуриона были поистине диктаторскими.

II

Республики, как известно, бывают парламентскими или президентскими. Примером президентской республики могли бы послужить США - президент страны избирается на личной основе, и в дальнейшем, вплоть до следующих выборов, является и главой государства, и главой правительства, и верховным главнокомандующим. 

Израиль, провозглашая в мае 1948 свое рождение, установил систему, скорее напоминающую английскую: правление парламента, при котором роль главы государства носит номинальный, чисто представительный характер, а главой правительства является премьер-министр, как правило, лидер самой крупной партийной фракции, представленной в парламенте. 

На этом, однако, сходство между Израилем и Великобританией и заканчивается.

В Англии с течением времени сложилась система, при которой в стране существуют очень немногие партии, и только две из них являются основными. По итогам выборов они меняют - или не меняют - друг друга, но всегда существует некая форма дихотомии: партия, которая формирует Правительство Его Величества, и другая партия, которая составляет Оппозицию как "... запасной вариант правительства ...", вплоть до создания своего "... теневого кабинета министров …”.

В Израиле такая схема категорически не работает.

Леви Эшколь говорил, что если в одной комнате соберется три сиониста, то они немедленно расколются на четыре партии - и он при этом почти не шутил.   

В самом начале существования Израиля было решено, что в парламенте будет всего 120 депутатов, и что мандаты делиться будут пропорционально количеству голосов, набранных в ходе выборов той или иной партией - но в Израиле в выборах участвуют не две-три партии, а пара десятков.

Поэтому даже правящая партия, как правило, может набрать не больше четверти голосов, и для достижения большинства в Кнессете вынуждена формировать коалиции с какими-то меньшими партиями, что, во-первых, создает возможности для долгого политического торга, во-вторых, не способствует созданию постоянной оппозиции.

Поскольку в правительственной коалиции может оказаться любая из меньших партий. ни у одной из них нет стимула закреплять свой оппозиционный статус - и коли так, то и "теневой кабинет" заранее не сформируешь.

Ко этому следует прибавить еще и то обстоятельство, что Центральные Комитеты израильских партий нередко насчитывают полторы тысячи членов, и что за места в ЦК ведется острая политическая борьба на местах.

В общем, израильская форма демократии до того парламентарна, что кто-то удачно назвал ее “… суматошной …”. Понятно, что получить в ней диктаторские полномочия необыкновенно трудно.

Tем не менее, Бен-Гуриону это удалось.

III

В январе 1954 Бен-Гурион уходил в отставку чрезвычайно уважаемым человеком. В нем видели "... отца нации и основателя государства ...", и всячески уговаривали остаться. Hо он не захотел. Сам он объяснял это усталостью и перенапряжением, но его мотивы, по-видимому, были сложнее, и в них присутствовало намерение показать, насколько он незаменим.

Жажда власти Давида Бен-Гуриона была не утолена. Он вцепился в первый же предлог для того, чтобы организовать свое возвращение,  и таким предлогом оказалось так называемое "дело Лавона”.
Суть его состояла в скандальном провале шпионской сети в Египте, и стоила Израилю очень дорого и в смысле репутации, и в смысле загубленных жизней своих агентов. При расследовании дела возник спор об ответственности - министр обороны, Пинхас Лавон, утверждал, что все было сделано за его спиной, а руководитель военной разведки Израиля ссылался на то, что у него имелись устные приказы Лавона.

Определенных результатов следственная комиссия так и не добилась. Но Лавон в итоге подал в отставку, Бен-Гурион заменил его как министр обороны, а вскоре выжил с поста премьер-министра и Моше Шарета.

Кризис 1956 года вознес престиж Бен-Гуриона на новую высоту. Считалось, что в войне с Египтом удалось добиться победы, что на южной границе теперь установилось спокойствие, что с Францией заключен хоть и неофициальный, но долгосрочный союз, и что всем этом Израиль обязан Бен-Гуриону.

Но в 1960 случилось так, что Пинхас Лавон потребовал очистить его имя. Он утверждал, что выводы комиссии, расследовавшей это дело шесть лет назад, основывались частично на поддельных документах, и что целый ряд важных фактов был скрыт. Новая комиссия изучила дело, и действительно, приняла решение о непричастности Лавона к провалу в Египте в 1954.

И вот тут Бен-Гурион взорвался. Он, по-видимому, увидел в решении комиссии вызов себе и своему авторитету, и повел против Лавона неистовую атаку. Голда Меир в своей автобиографии утверждает, что коллеги предлагали Бен-Гуриону оставить распрю в стороне, но он не соглашался ни на какие компромиссы.

Oн отказался признать решение комиссии, подал в январе 1961 года в отставку и добился того, что Пинхас Лавон уже в отставку с поста главы Гистадрута, то-есть генеральной федерации профсоюзов Израиля.

Это, однако, было пирровой победой: возмутился даже Моше Шарет, верный соратник Бен-Гуриона, до сих пор безропотно сносивший даже личные нападки. Tyт, по его мнению, возник вопрос принципа:

“… в любой демократической стране у премьера есть право требовать увольнения министра. Однако, я категорически против того, чтобы премьер определял кто будет государственным контролером, редактором ежедневной газеты, мэром города или генсеком Гистадрута  …”.

В воскресенье, 16 июня 1963 года, Давид Бен-Гурион опять подал в отставку - и на этот раз ее приняли.

Его преемником избрали Леви Эшколя.

В 1965 Бен-Гурион вышел из партии Мапай, и не один, а со своими приверженцами, в том числе Моше Даяном и Шимоном Пересом. Он образовал новую партию, под названием "Израильский рабочий список”, или в ивритской аббревиатуре, “Рафи”.

Мнения в Израиле разошлись. Кто-то говорил, что “… не должно бухгалтеру спорить с пророком …”. Другие отвечали, что “… пророк потерял чувство меры …”, и ведет себя как диктатор.

Кнессет был распущен, назначены новые выборы.

В итоге за Рафи проголосовало около 95 тысяч человек, а за список, возглавляемый Эшколем - почти 450 тысяч.

“Бухгалтер” победил “пророка”.

***